***
Во время обеда, отпросившись у доктора Пака, Бэкхён поймал своего друга в холле и забрал на двадцать минут в кофейню, которая находилась недалеко от больницы. Больше он не собирался сидеть, сложа руки и ждать, когда Сехун будет готов, ведь так можно было потерять уйму времени. Заказав себе по кружке кофе, они устроились в дальнем углу возле витрины. Сехун выглядел отвратительно, и первое, что бросалось в глаза, — его внешний вид. Парень явно плохо спал и, возможно, даже выпивал, потому что под глазами были громадные синяки, а кожа казалась слишком бледной. — Ну, рассказывай. — Нечего рассказывать, — выдохнул О, откинувшись назад. Он посмотрел на больницу, которую было видно с их местоположения, и сразу отвернулся, хмурясь сильнее. — Мы вечно ругаемся. И ругаемся по одной простой причине — мой возраст. Я так устал доказывать ему, что мне все равно, что он старше меня, что я не пожалею в будущем о том, что связался с ним. — Звучит так, словно ему уже за сорок, — поморщился Бэкхён, не понимая доктора Лу. — Вот и я о том же, — кивнул интерн, посмотрев на друга. — Я люблю его, Бэк. А он думает, что я еще молод и сто раз успею влюбиться и разлюбить. Он, блядь, мне не верит! — Должна же быть причина его сомнениям? — смел предположить Бэк, сделав глоточек терпкого кофе. — Может быть, у него что-то в прошлом было? Неприятный опыт в жизни? — Ну, мне он такого ничего не рассказывал, но, — Сехун замолчал, устало вздохнув, — как-то мы с ним обсуждали нашу прошлую жизнь, наших бывших, и, когда я сказал, что у меня не было серьезных отношений, он зацепился за это. Я просто… Я решил быть честным, ясно? И сказал, что менял партнеров постоянно, потому что не был заинтересован в них. — Сехун… — Но в нем я ведь заинтересован, — перебил его О, зная, что ему скажет Бён. — Я его люблю, а он этого не слышит. И не видит, кажется. — А мне кажется, что у него все же был какой-то опыт в прошлом, — задумчиво произнес Бэкхён. — Тебе надо еще раз с ним поговорить и пытаться поговорить еще и еще, пока он не поймет, что тебе можно верить и доверять. — Иногда мне кажется, что это лишь оправдание, чтобы расстаться со мной, — с грустью произнес Сехун и отодвинул бумажный стаканчик от себя, не в состоянии что-либо пить или есть. — Нет, — покачал Бэк головой и положил руку на плечо друга, чтобы он посмотрел на него. — Я видел, как он смотрит на тебя. Поверь, ему тоже нехорошо сейчас, хоть он и скрывает это. Если он любит тебя, а я уверен, что это так, он сам не выдержит эту разлуку. — Ты так думаешь? — Бэкхён слабо улыбнулся, заметив в глазах друга зарождавшуюся надежду, и уверенно кивнул. Доктор Лу явно был неравнодушен к Сехуну, и это заметил даже доктор Пак, который до последнего не хотел верить в то, что на работе его окружали геи. Бэкхёну удалось заставить друга выпить немного остывший кофе и по его просьбе рассказать, что творилось с ним в последнее время, чтобы немного отвлечься. Поговорив еще минут пять, они вернулись в больницу к своим делам, которые не терпели ожиданий. Бён тепло улыбнулся другу, который прибавил уверенности себе и в своих дальнейших действиях по отношению к любимому человеку, а Бэкхёну оставалось лишь ждать и надеяться, что до доктора Лу истина доходит быстрее, чем до его мужчины мечты. В коридоре его поймали, опустив руки на его плечи, чтобы он притормозил. Джисок игриво улыбался, глядя на интерна и покачиваясь на носках, оттягивая какую-то, как показалось Бэку, новость. — Что делаешь вечером? — М-м, еще не знаю, — покачал Бён головой. — Поедешь с нами в клуб? — С нами? — уточнил Бэк, вскинув брови. — Чунмён пригласил расслабиться, — кивнул старший и перевел взгляд с Бэка на проходившую пациентку, подмигнув глазами. Проводив женщину взглядом, Бэкхён задумался над предложением мужчины и не видел особых причин отказывать. Он давно не расслаблялся и не танцевал, к тому же накопилось столько негативной энергии, которую просто некуда выплеснуть. Поэтому, не найдя минусов, чтобы отказать, Бэкхён с энтузиазмом закивал головой, соглашаясь. Ответ удовлетворил мужчину, и, игриво подмигнув интерну, он подбросил папку и обещал зайти к концу рабочего дня. — Бэкхён-щи! — А, вы, — тепло улыбнулся Бэк, когда увидел Ким Сохи. Женщина выглядела куда лучше, нежели в первый раз, когда заплаканная пришла просить помощи. — Как вы? Какие новости? Женщина подошла к нему и протянула черную папку. — Мы нашли суррогатную мать.***
Чанёль был удивлен не меньше интерна, когда узнал, что Сохи нашла женщину, которая согласилась стать суррогатной матерью. Обычно на это они тратили больше времени — от двух месяцев до полугода — а тут за несколько дней. Ведь изначально у них не было вариантов, а сейчас они знакомились с этой дамой и собирали анализы. — Вы ведь понимаете, на что идете? — с пристальным взглядом спросил доктор Пак, перебирая готовые результаты анализов. Женщина за пару часов проронила от силы не больше десяти слов, уткнувшись в одну точку. Выглядела она какой-то потерянной, словно не понимала, куда попала и зачем. Вопросы, адресованные ей, проходили мимо ее ушей, из-за чего Сохи самой приходилось отвечать, извиняясь за рассеянность женщины. — Она… — Сохи-щи, я хочу услышать именно ее, — как можно мягче постарался попросить Чанёль. Бэкхён, наблюдавший за процессом со стороны, тоже заметил состояние суррогатной матери. — Вы ведь понимаете? — повторил вопрос Пак и чуть подался вперед. — Девять месяцев под своим сердцем вы будете носить чужого ребенка. — Доктор Пак, — начинала злиться Сохи, но Бэкхён аккуратно сжал ее плечо, как бы говоря, что все в порядке. Женщина должна понимать и осознавать свой шаг. — Вы можете очень сильно привыкнуть к нему, мы не раз сталкивались с таким, когда суррогатные матери меняли свое решение и хотели оставить ребенка себе, поэтому я хочу быть уверенным, что вы все осознаете и понимаете, насколько это серьезно. — Даже если я и рожу этого ребенка, он все равно будет не моим, — улыбнулась суррогатная мать. — Ведь биологические мать и отец — это Ким Сохи и ее муж. Я делаю это по личным обстоятельствам. Я все понимаю и все обдумала — давайте уже заканчивать с анализами. Чанёль перевел взгляд на интерна и дал знак, чтобы он уводил ее для дальнейших процедур, а Ким Сохи попросил остаться, чтобы обсудить некоторые вопросы. К вечеру Ким Сохи и Юра — суррогатная мать — были свободны. Чанёль попросил вернуться их на следующей неделе в пятницу, а сам убежал принимать очередные роды, оставив документацию на интерна. Бэкхёну, конечно, было несложно все разобрать самому, но ему хотелось тоже принять участие в родах, но главврач убедил его в том, что он сам справится. Закончив дела с результатами анализов, Бэкхён устало потянулся, щуря глазки. Сегодня выдался довольно кропотливый день, несмотря на то, что сам Бэкхён не принял участие ни при родах, которые случились утром, ни сейчас. Бумажная волокита утянула его настолько, что глаза постепенно начинали слипаться. Но впереди клуб и вечеринка вместе со старшими. Хотелось бы пригласить и доктора Пака, но почему-то он был уверен, что мужчина откажется, ссылаясь на семью. Он появился в кабинете спустя сорок минут с легкой улыбкой на лице и немного пропотевшими прядями волос. Сняв очки, он устало откинул голову назад и стоял так в тишине. Бэкхён поднялся с кушетки, чтобы подойти к главврачу сзади и прижаться всем телом, но резко ворвавшийся Джисок все испортил. — Доктор Пак, вы надумали? Идете? — с широкой улыбкой на лице, Джисок подошел к интерну и приобнял за плечо, заставляя главного доктора напрячься. — Нет, — отрезал он и сел за рабочий стол, не желая продолжать эту тему. — Ты готов? — спросил врач у интерна, который с грустью выдохнул. Он так хотел, чтобы Чанёль пошел с ними и они смогли развеяться. Но с другой стороны, он понимал, что дети важнее и лучше вернуться домой к ним, но ведь пара часов ничего не изменили бы? А так доктор бы смог и сам выпустить свой негатив. — Почти, — сжато ответил Бэк и осторожно выбрался из рук старшего, снимая с себя халат. — Интерн, а ты куда? — с усмешкой спросил Чанёль, подняв взгляд на парня, глупо хлопавшего ресничками. — Разве тебе не нужно заниматься дипломной работой? Дипломная работа… Как она могла вылететь у него из головы? Он совсем забыл про черновой вариант плана работы, который нуждался в корректировке, о том, что скоро ее показывать Чанёлю, готового приставить ружье к его горлу, чтобы выпытать все ответы. Вот если бы Пак решил стать учителем по анатомии, да в принципе любого предмета, то интерн уверен, что он был бы самым настоящим тираном. Может, у него была бы кличка среди учеников, наподобие терминатора или надзирателя. — Я ведь могу завтра… — Не можешь, — Чанёль ясно дал понять Бэкхёну, что спорить с ним бесполезно. Мужчина не примет никаких возражений. Бэкхён посмотрел на Джисока, готового вмазать главврачу. — Он может и завтра сесть за нее, доктор Пак… — Это вам не шутки, а дипломная работа, — строго произнес Чанёль и посмотрел на своего коллегу. — И на очень серьезную тему. Если для тебя тусовки важнее, чем дело твоей жизни, как ты говорил, то тебе стоит задуматься, на самом ли деле это дело твоей жизни? Вопрос был адресован Бэкхёну, который весь сжался от холодного взгляда. Покрывшись мурашками, Бён надел халат обратно и вернулся за свой стол, дав таким образом ответ Джисоку. Тот незамедлительно покинул кабинет, пожелав удачи интерну. Чанёль хмыкнул и покачал головой, возвращаясь к работе. Самоуверенный, наглый, до невозможности раздражающий Пак Чанёль. Как же Бэкхёну хотелось ему вслух и прямо в его красивые большие глаза сказать об этом. О том, что это не его право отчитывать интерна, как школьника, перед другим врачом. Закатив глаза, Бэк схватил телефон и посмотрел на полученное оповещение. Сообщение от Сехуна. «Бэк, я уехал домой. Если Лу приедет домой, дай знать». «Хорошо, Сехунни!», — настрочил Бэк быстро ответ и снова посмотрел на доктора. Так и хотелось как-нибудь съязвить или разозлить мужчину, но в голову не лезло ничего, кроме матов. Шумно и показательно выдохнув, Бэкхён снял с себя халат, решив работать над дипломкой дома, а не в присутствии этого наглого… — Куда собрался? — Домой. — Стой, — Чанёль подорвался с места, когда Бэкхён уже готов был убежать из кабинета. Прижав его к двери, он хмыкнул — интерн зашипел от неприятной боли в лопатках. — Не так быстро. — Что еще, доктор? Мне нужно план доделать! Но вместо ответа Чанёль растянул пухлые губы в улыбке и обхватил лицо интерна ладонями, едва заметно поглаживая кожу большим пальцем. Весь порыв поутих, стоило мужчине проявить больше нежности. Бэкхён обязательно еще поругает себя за такое слабоволье, а сейчас он готов был раствориться в этих сильных горячих руках. Прикрыв веки, он наслаждался прикосновением, чувствуя на губах дыхание доктора. — Хочешь, чтобы я поцеловал тебя? — шепотом спросил Чанёль, заставив Бэка приоткрыть глаза. Приоткрытые губы Бэкхёна говорили все за него, но доктор не торопился выполнять его желания. Обведя контур его губ пальцем, он сократил максимально расстояние между ними, но в последнюю секунду отстранился и развернул Бэкхёна, прижав его лицом к стене. — Что ты, — выдохнул младший, когда с него стянули штаны и спустили нижнее белье. Щеки вспыхнули от смущения, ведь Бэкхён совсем не ожидал этого и не был подготовлен. Стоять прижатым к стене со спущенными штанами… Бэкхён никогда не представлял себе такой картины. — Ох… — Тебе нравится, — ухмыльнулся врач, опустив руку на стояк интерна. — Так хочешь меня? Бён бы ответил, как надо, но черт бы побрал эти гормоны и сексуальность главного врача, которого хотелось оседлать прямо сейчас. Повернув голову к нему, он потянулся к губам и наконец-то получил то, чего так ждал. Чанёль целовал его мокро, развязно, даже грубо, руками хватаясь за все, что возможно. Услышав щелчок — Чанёль закрыл дверь на ключ — Бэкхён проследил взглядом за дальнейшими действиями старшего. Тот подошел к кушетке и аппарату УЗИ, что-то выискивая. — Смазки нет, но есть гель для УЗИ, — рвано дыша, сообщил Пак, а Бёну было плевать. Он готов был вобрать его в себя даже без подготовки. Готов был перетерпеть первоначальную боль ради удовольствия. Все только потому, что это Чанёль. И мужчина взял его. После подготовки вошел слишком резко из-за перевозбуждения, но Бэкхён не смог сдержать громкого утробного стона, разозлив доктора. Чанёль закрыл ему рот ладонью и обхватил левую ногу под коленом, чтобы было удобнее входить в его тугое колечко. — Не стони, интерн! В ответ Бэкхён что-то промычал и закатил глаза, откинув голову назад. Чанёль убрал руку и решил использовать тяжелую артиллерию — губы. Впившись в его губы, он продолжал вбивать его тело в стену, не беспокоясь о том, что ему может быть больно. Крышу снесло совершенно неожиданно. В планах он даже не думал, что будет трахать своего интерна в собственном кабинете, пока еще коллеги все были в больнице. Адреналин зашкаливал, и что доктор, что Бэкхён готовы были кончить просто от одной мысли, что они занимались сексом в опасном для них месте. — Н-нет! — воскликнул Бэк, когда Чанёль был на грани и собирался выйти из него. — Кончай в меня, Чанёль. — Н-но… — Ну же! — Бён сам насаживался на его твердый член, удерживая одной рукой мужчину за бедро, чтобы он не смел выходить. А другой помогал себе, чтобы кончить одновременно. — Ах, да! — Тише, — шикнул Пак и снова поцеловал, опустив руку на член интерна. Он быстро довел парня до пика наслаждения, почувствовав теплую липкую жидкость на руке, и тут же излился сам прямо в него, как того и хотел Бён. — Спасибо, — вяло рассмеялся Бэкхён, разворачиваясь в руках старшего. Чанёль довольно ухмыльнулся и оставил сладкий поцелуй на покрасневших губах младшего. — Спасибо, что не пустил в клуб, — тихо рассмеявшись, Бэкхён заглянул в глаза старшего, который тут же подхватил его настроение, и они оба глупо хихикали, уже непонятно над чем именно. — Это лучше, чем в клубе танцевать. — Мы пахнем потом. — Мы пахнем сексом, — поправил его Бэк и утянул в долгий и ленивый поцелуй.***
Зная ситуацию с дипломной работой интерна, доктор на следующий день отпустил Бэкхёна домой пораньше, чтобы выпускник успел подготовить план работы и предоставить его уже через пару дней на проверку. Сидя с кучей информации и нулевыми идеями, как все устроить так, чтобы раскрыть свою тему максимально подробно, не переборщив с количеством страниц. Процесс пошел только после кружки горячего кофе. Благо, доктора Лу не было в квартире, и Бэкхён спокойно мог заниматься в гостиной, собрав мешающую челку в хвостик. Когда черновой вариант плана дипломной работы был готов, стрелки на часах перевалили уже за два часа ночи, а Бэкхёну приспичило услышать голос доктора Пака. Сегодня они практически не контактировали и даже не переглядываясь, из-за чего Бэка разрывало. Ужасно хотелось увидеть его и снова почувствовать его сильные руки на своих плечах. Но вместо этого приходилось терпеть общество Чунмёна и Джисока, которые иногда просто раздражали его. Но даже на следующий день Чанёля было мало. И в какой-то момент показалось, что его снова подменили и теперь перед ним чертов гомофоб, который на деле самый настоящий гей, боявшийся признаться в этом. Он был сдержанным и говорил только по делу. Во время консультации новой пациентки, Чанёль без причин взъелся на интерна и отчитал прямо на глазах у женщины, из-за чего Бэкхён готов был провалиться сквозь землю. Что за чертовщина творилась с главврачом? Откуда столько злости на паренька, которого он только вчера страстно целовал в лифте собственного подъезда, а потом жестко имел в кабинете? Задаваясь вопросами, Бэк ждал окончания рабочего дня, чтобы поговорить с мужчиной, но тот точно избегал его, а когда Бён крикнул ему вдогонку, что подождет около машины, Пак бросил ему в ответ, что у него сегодня и ночная смена. Но не в правилах Бёна отклоняться от пути — он дождался, когда большая часть сотрудников разойдется по домам и таки узнал, что у доктора Пака не ночная смена, а он просто хотел дождаться ухода интерна. На ночном дежурстве оставался Джисок, поэтому, проследив за доктором до его машины на стоянке, Бэкхён догнал его почти у дверцы и развернул к себе. — Что ты здесь делаешь? — нахмурился Пак. — Ты разве не должен быть дома и готовить план работы, который ты сдаешь мне завтра?! — Плевать на план! В чем дело? — А что не так? — уже спокойно спросил Чанёль и скрестил руки, ожидая пояснений. Но пояснений требовал именно Бэкхён, потому что с его стороны ничего не изменилось. — Чанёль, ты странно… — Доктор Пак, — перебил его старший, вогнав интерна в ступор. — Доктор Пак, значит? — хмыкнул Бён и подошел ближе. Его начинала пугать эта ситуация и то, насколько Чанёль стал холодным за пару дней. — Что происходит? М? — А что не так? — Блядь, хватит! — разозлился Бэк и несильно толкнул мужчину, ударив кулаками. — Не веди себя, как мудак! — Интерн Бён, выбирай выражения, — с предупреждением произнес Чанёль. — А ты нормально объясни, — вздохнул он и снова сократил расстояние между ними, бережно положив руки на его плечи. — Мы же с тобой… — Трахались?! — закончил за него Пак и со злостью скинул руки интерна с плеч, надвигаясь на него. — Что мы с тобой? Что ты успел себе напридумывать? Мы просто потрахались пару раз, и все! Теперь ты будешь ходить за мной по пятам и делать вид, что между нами что-то происходит? Бэкхён медленно отходил назад, не веря своим ушам. Кто-нибудь закройте ему уши и желательно глаза, чтобы не видеть этот разъяренный и полный ненависти взгляд. — Что ты хотел? Что я буду зажимать тебя в углу при каждом удобном случае? Что мы теперь пара? Что я буду возить тебя на работу? Ты ждешь свиданий? Подарков? Романтики? Постоянства? Чего? Чего ты от меня ждешь? — Уже ничего, — сглотнув ком в горле, Бэкхён выдавил с трудом из себя эти два слова. Он опять повелся на собственные вымыслы? Снова поверил, что ему может повезти? Что его не бросят? Что на этот раз он влюбился в того самого? А самый главный вопрос, как он мог полюбить такого человека? Как он мог слепо верить в мужественность этого доктора, который до жути боится мнений общества, даже собственного не имеет. Действительно, чего он ждал? Развернувшись, он решил поскорее уйти прочь, но внутри что-то твердо стояло в области груди. Тяжелое, давящее, невыносимое. И нужно было избавиться от него, иначе Бэкхён не сможет. Его это изнутри просто сожрет. Развернувшись обратно, он быстрыми шагами надвигался на стоявшего на том же месте Чанёля. — Знаешь, мне так смешно! — на повышенном тоне начал Бэкхён. Его нервы сдавали. Они были на пределе, и если он сейчас не выскажется, не накричит на этого мужлана, то не видать ему спокойствия. — Смешно от того, что ты, — он указал на него пальцем и ткнул им же в грудь, пугая доктора, — ты такой трус. Ты говоришь одно, но делаешь другое! Когда я хочу пойти и развеяться с другим мужчиной, ты протестуешь, но не объясняешь, а я, наивный дурак, который видит в тебе что-то мужское, сильное, честное, верю тебе и соглашаюсь со всем! Ты всячески делаешь вид, что тебе все равно на меня, но ты почему-то спасаешь меня от этого ублюдка Хичоля, постоянно защищаешь, пытаешься помочь, а еще ты ревнуешь меня, ревнуешь к другим, но не можешь этого признать! И во всем виновата твоя трусость! — Я… — Замолчи! — закричал Бэк, наплевав на то, что они рядом с больницей. — Ты свое уже сказал. Теперь моя очередь. Чанёль замолчал и с хмурым лицом ждал продолжение. — Ты просишь дать тебе время, что все это в новинку, что это тяжело, но ты ничего не делаешь, — покачал он головой, почувствовав влагу в глазах. Нет, Бэкхён, сейчас не самый подходящий момент, чтобы показывать слезы. — Это не просто. Признаться самому себе в первую очередь, что да, мне нравятся и мужики тоже, мне нравится член, я люблю трахать парней — это, блядь, чертовски страшно! Но через это проходит абсолютно каждый, только вот один выбирает сражаться за свое счастье, за возможность быть тем, кто он есть, второй прячет это ото всех, скрывается, притворяется натуралом, женится, строит полноценную семью, чтобы обмануть не только окружающих, но и себя в том, что он не такой. А третий? Третий выбирает самый легкий, но самый грустный выход. Он убивает себя. Когда я понял, что мне нравятся мужчины, я тоже страдал. Мне тоже было плохо, но сейчас я тот, кто я есть. И мне не нужно притворятся. Что такого в том, что тебе могут нравится и женщины, и мужчины? Какая разница, если в итоге ты страдаешь? Какая к черту разница, что скажет соседка, или коллега, или прохожий? Если в итоге твоя душа неспокойна? Ты же хочешь быть со мной, я это знаю. Но ты боишься, — покачав головой, Бэкхён с грустью усмехнулся. — Я не понимаю, за что полюбил тебя. Когда я увидел тебя впервые, я подумал, что вот он, мужчина моей мечты. Самый настоящий. Твои действия всегда были полны уверенности и спокойствия, с тобой никогда не было страшно, ты мог успокоить просто присутствием, а сейчас… Я смотрю на тебя и мне жаль… Мне жаль, что я возвысил тебя. Ведь на деле ты не мужчина, а просто трус… Я не хочу быть с трусом… Я хочу быть с тем, кого не будет волновать мнение окружающих, кто не будет окружен рамками общества, с тем, кто сможет с уверенностью говорить о своих чувствах ко мне и принимать мои. Я больше не потревожу вас, доктор Пак, можете не волноваться. И никто не узнает, что между нами было. До свидания.