***
Госпожа Сон, как оказалось, была матерью-одиночкой, у которой не было никого, кроме ее новорожденного ребенка и веры в Бога. Она, несмотря на то, что все прошло хорошо, все равно держала злость на доктора и повторяла, что Бог всему судья. Но почему-то продолжала судить Чанёля сама. Пака за много лет общения с пациентками невозможно было чем-то удивить. Он держался спокойно, а всяческие обвинения и осуждения пропускал мимо ушей. В итоге Сон пожелала не видеть главврача и запретила ему входить в палату, в которой она лежала. Даже несмотря на то, что в палате были и другие мамочки. Бэкхён поражался лишь тому, что в госпоже Сон было столько веры в Бога, но не было ни капли благодарности доктору Паку, который взял всю ответственность за нее на себя. Женщине ведь было известно, что клиника частная, а, следовательно, и платная, но нет… Она была яро убеждена в том, что Чанёль совершил грех. — Спасибо Господу, — выдохнула женщина, прижимая к груди малыша. «А как же Чанёль?», — кричал Бэк в мыслях и вышел из палаты, не желая больше находиться здесь. — Да это нормально, — ухмыльнулся Джисок, догнавший интерна в коридоре. — Большинство пациентов неблагодарные, недовольные мамочки, которым лишь бы пожаловаться. — На моей памяти госпожа Сон — первая, — фыркнул Бён. — Доктор Пак спас ей и ее сыну жизнь, а она… Джисок неожиданно перегородил путь интерну, спрятав руки в карманах халата. Он игриво улыбался, чаруя своей фирменной улыбкой не только интерна, но и всех вокруг. Бэкхён тоже вытянул губы, понимая смену настроения старшего. — Бэк, давай сходим уже в кино, м? — Джисок… — Я знаю, что у вас с доктором Паком все кончено. — Откуда?! — вспыхнул Бён. Почему в больнице все разлеталось со скоростью света? — То есть… С чего ты вообще… — Да все уже знают, Бэк, — хмыкнул мужчина и вскинул брови, разведя руки в стороны. — Так что? Бэкхён хотел уже отказаться и объяснить ему, что между ними все равно ничего не получится, но за спиной Джисока появился доктор Пак (и когда только успел?) и скрестил руки, глядя на интерна. — Интерн Бён, зайди ко мне. — У-у-у, — протянул Джисок, глядя как младший послушно выполняет просьбу. — Ревнует? — услышал Бэк и ухмыльнулся. Если бы он только знал, что между ними произошло… Это не ревность, а злость и обида заставляли главврача говорить в таком тоне. Чанёль завалил Бэкхёна работой с документацией, а сам отлучился в ординаторскую, не сказав ни слова больше. Бён разбирал старые документы, сортируя их по годам и проблемам. К концу рабочего дня у него не было сил даже думать, за что он был благодарен Паку. Оказывается, завалить себя работой в тяжелые моменты — действительно годное решение. Это отлично помогает и за то время, что он разбирался с бумагами, Бэкхён смог мысленно отвлечься. Сейчас мысли были лишь о том, чтобы поскорее оказаться в постели. Но потом мозг подкинул ему воспоминание о том, что ему как бы скоро сдавать дипломную работу и времени спать у него попросту нет. Вернулся Бэкхён в квартиру Хичоля не в самом лучшем расположении духа. Бросив рюкзак на диван в гостиной, он юркнул на кухню и налил себе стакан сока, в ту же минуту допивая все до дна. Судя по недовольному возгласу на втором этаже, хозяин пентхауса уже был дома и, кажется, тоже без настроения. — Мне плевать, что они говорят, — Бэкхён фыркнул, когда голос старшего стал доноситься четче. Кажется, он спускался к нему. — Тебе всегда плевать на всех и на все, — пробурчал интерн и прошел мимо Хичоля, который только собирался застать его на кухне. Бэк быстро ретировался в свою комнату, прихватив рюкзак, он без лишних раздумий сел за дипломную работу. Из-за нее он снова смог полностью отвлечься от всего и не думать постоянно о том, как ему стыдно перед доктором Паком. В понедельник Бэкхёна ждали в университете для проверки дипломной работы на плагиат и, по словам куратора, он должен еще пройти личный тест от руководителя. В целом интерн был доволен тем, как все расписал и подытожил в последней главе, хотя все время казалось, словно он что-то упускал. В воскресенье он обязательно сядет за прочтения работы от начала до конца, чтобы не ударить лицом в грязь перед куратором. — Бэкхён, что делаешь? Непривычно было слышать из уст Хи полное имя, отчего интерн дернулся и обернулся к двери, где в ее проёме стоял хозяин квартиры. Свежий и, видимо, остывший после хорошего душа, Хичоль стоял в одном халате, держа в правой руке бокал с вином. — Ты не видишь? — устало выдохнул Бэк и повернулся спиной к Чолю, делая вид, что занят работой. — Не вижу из-за твоей прекрасной спины, — ухмыльнулся мужчина и вошел в комнату, приближаясь к интерну. Бён моментально напрягся, когда старший обнял его со спины и уткнулся лицом в его шею, делая глубокий вдох. Тело младшего отреагировало непроизвольно, и он съежился, морщась от неприязни. — Заканчивай и пойдем спать, м? — Если хочешь спать, ложись, — повел Бэк плечом и уже не понимал, что печатает — он просто злостно стучал пальцами по клавиатуре. — Все равно в разных комнатах. — Вот именно, — тон голоса сменился на жёсткий, и Бэкхёну пришлось приложить усилия, чтобы не поддаваться. — Мне надоели твои капризы, Бён Бэкхён. Вставай, — Хичоль против его воли заставил подняться с места и, схватив за запястье, поволок в свою спальню. Сколько бы Бэкхён ни пытался орать и вырываться, у старшего словно снова крышу сорвало. Стало страшно за свою безопасность, ведь интерн прекрасно помнил, на что способен этот человек в порыве гнева. Его грубо толкнули на кровать и нависли сверху, выдыхая прямо в лицо и заставляя Бёна скорчиться — от Хи пахло алкоголем. — Прекрати дергаться! — рявкнул мужчина. — А ты прекрати этот спектакль! — закричал младший ему в лицо, замерев на несколько секунд. — Мы взрослые адекватные люди или нет? Такими способами ты никогда не добьешься от меня ни доверия, ни уважения, ни любви, ни секса, ничего, слышишь? Думаешь через насилие ты сможешь доказать мне, что у тебя есть яйца? Таким поведением ты только падаешь в моих глазах! Казалось, слова подействовали на Хичоля, потому что он ослабил хватку и пару секунд смотрел в глаза интерна в тишине. Бэк смиренно ждал дальнейших действий, прикидывая в голове, что ему может сделать Чоль за такие эмоциональные всплески. Ударит? Будет бить до потери сознания? Изнасилует? Что? Ему уже не было страшно, просто Бэкхёну хотелось, чтобы этот дурдом поскорее закончился, чтобы Хичоль отпустил его и он смог бы уехать куда-нибудь далеко, в другой город. Может быть, там он бы построил все с нуля. Устроился бы в какую-нибудь поликлинику интерном на полставки и жил бы без нервотрепок. Но его речь не подействовала на старшего, и Хичоль оставил его лежать на кровати, а сам вышел из комнаты, хлопнув дверью. И закрыл ее на ключ. Бэкхёну сначала показалось, что это уже игра разума и он начал сходить с ума, но сколько бы он ни пытался дергать ручку двери на себя, дверь не поддавалась. — Хичоль! Открой немедленно дверь! — закричал он, стуча кулаками по двери. — Хичоль! — Ты останешься там, пока до тебя не дойдет, что, показывая мне свой характер, ты делаешь только хуже, — прозвучало по ту сторону двери, и Бэкхён притих. — Если на это тебе понадобится несколько дней, я не против. Но ты теперь под домашним арестом. Бэкхён истерично рассмеялся, отходя от двери, и схватился за голову, не веря своим ушам. Хичоль оказался настоящим деспотом и жестоким человеком, от которого надо было сразу бежать, а не строить из себя героя. Чем Бён думал, когда рассчитывал, что его план сработает? — Это тюрьма! — крикнул Бэк, прижавшись к двери. — Это не домашний арест, а самая настоящая тюрьма! Не возвращайся, слышишь? Я все равно не буду спать с тобой, жить с тобой, делать вид, что ты мне непротивен, я не буду притворяться, понял? Я лучше умру здесь от голода, чем стану твоим! — Я тебя услышал, Бэкки, — пропел старший сладким голосом. — Стой! Открывай дверь! Куда ты уходишь? Хичоль! Хичоль! — интерн готов был разорвать голосовые связки, лишь бы до старшего дошло, что так не поступают. Но Хичоль ушел. Так просто. Смог уйти, оставив Бэкхёна одного в комнате на неизвестный период времени. — Сукин ты сын, — прошипел Бэк и рухнул на кровать, утыкаясь лицом в подушку. На сегодня его силы иссякли. Пока он кричал о морали, интерн попросту выдохся. Прыгать в окно и надеяться остаться в живых? Пентхаус Хичоля располагался на самых высоких этажах, и вряд ли Бэкхёну могло так повезти. Ждать от него сочувствия и хоть немного понимания? Больше в такие чудеса вселенной интерн точно верить не сможет. — Мамочка, — выдохнул Бэк и лег набок, свернувшись калачиком. Сейчас остро не хватало материнской ласки и тепла, не хватало ее мягкого голоса, который бы уверил его в том, что все обойдется и тяжелые дни пройдут. Видимо, именно эта жгучая боль внутри и тоска повлияли на интерна так, что он схватил свой мобильный и набрал номер матери. Приложив телефон к уху, Бён тихонько рассмеялся. Хичоль даже не удосужился отобрать мобильник, ведь интерн спокойно мог вызвать копов или позвать на помощь друзей. Но только делать он этого точно не собирался. Страх за жизни близких был сильнее, чем собственная сохранность. — Привет, — прозвучало уверенно с того конца. Бэкхён слабо улыбнулся. — Привет, мам… — Что-то случилось? Что с голосом? Значит, вот что такое материнский инстинкт? Женщина по приветствию догадалась, что с сыном что-то не так. — Нет, мам, все хорошо, — интерн надеялся, что его голос звучал уверенно. — Я просто очень соскучился. Дыхание женщины утихло, и Бэкхён просто наслаждался тишиной. Пусть она не отвечала тем же, но зато говорила с ним и слушала его. — Точно все в порядке? — либо у студента проблемы со слухом, либо голос матери действительно дрогнул. — Да, мам, вы как? У вас все хорошо? Как отец? — У нас все нормально, Бэкхён, не переживай. — Хорошо, берегите себя, мам… — И ты себя, — выдохнула женщина и повесила трубку. Бэкхён прикрыл глаза — нет, он больше не будет плакать. Он ведь обещал в тот раз. Поэтому он заставил себя заснуть и пожелал больше не просыпаться.***
Во сне было так хорошо. Бэкхён чувствовал легкость и наслаждался своим одиночеством, которое в реальной жизни его сводило с ума. Ему снился сон, где он гулял в парке и просто любовался окружающими. Там была и его семья, Сехун с доктором Лу, семья доктора Пака, даже его куратор. Бэкхён ощущал спокойствие, глядя на их лица, несмотря на то, что сам был далек от них. И ведь он даже не пытался как-то приблизиться к ним. Гулял рядышком, и этого было достаточно. И он бы хотел оставаться в этом месте дольше, чем он мог себе позволить, но часто повторяющийся писк не давал ему возможности оставаться на все сто процентов в параллельном мире. — Блядь, — первое, что смог выдавить из себя Бэкхён, проснувшись из-за звонка на мобильный. Нашарив рукой по постели, он злостно схватил гаджет и отклонил вызов, только потом посмотрев на звонившего. О Сехун, двадцать два пропущенных вызова, семь сообщений. И один звонок от доктора Пака. Черт, что же ему теперь сказать такое, чтобы ему поверили и он не звучал слишком жалко? Очередной звонок от настырного Сехуна интерн не стал игнорировать и ответил сразу же, получая от друга гневную тираду за то, что он его так напугал. — Я в порядке, — закатил Бён глаза. — Что-то не верится, — хмыкнул О. — Что с голосом? — Я приболел, О, скажи доктору Паку, что меня не будет. — Твой за тобой совсем не смотрит? — недоверчиво рявкнул О. — Смотрит, еще как смотрит, — ухмыльнулся Бэк. — Ладно, я спать. Пока. И прежде чем Сехун успел что-то возразить, Бэкхён завершил звонок и сморщился. Заряд на телефоне заканчивается, и он вот-вот готов был отключиться. Вставать и искать зарядку казалось просто физически невозможным для Бэкхёна. Неожиданно экран вспыхнул, и нем высветилось имя Хичоля. Одно сообщение, а столько неприязни. Бён нахмурился и хотел прочитать, какой еще бред пришел в голову этого негодяя, но экран погас, а вместо смски интерн смотрел на свое отражение. Вскочив с кровати, он нашел зарядку возле ноутбука и немедля подключил гаджет. Фотография. Хичоль прислал ему фотографию. Загрузив файл, Бэкхён обессиленно упал на колени и порывисто выдохнул. Хёну. Этот негодяй снова следил за ни в чем неповинным ребенком! Следом пришло еще одно сообщение. Дрожащими пальцами он ткнул на вкладку и открыл смску. Ты знаешь, что будет, если ты меня ослушаешься. — Да знаю я, знаю! — закричал интерн, бросив телефон на пол. — Иначе зачем я вообще все это терплю?! На полу он просидел до пяти вечера, глядя куда-то в пустоту. Хотелось пить, но в комнате ничего не было, даже в рюкзаке он не обнаружил бутылочку воды или сока. На ватных ногах он дошел до подоконника и открыл окно, впуская в комнату свежий прохладный воздух. Только сейчас интерн начинал чувствовать себя и свои ощущения. Его мучила жажда воды и еды, но на прохладном воздухе становилось куда легче. Посмотрев вниз, Бён задумался о том, что, в принципе, он не так высоко и, возможно, если спрыгнет, ему не будет так больно, и он мгновенно умрет. Всего один шаг разделял его от падения, так почему бы просто не покончить со всем этим дерьмом? Его смерть вряд ли что-то изменит в этой жизни и как-то повлияет на жизни других. Родители? Они ведь и так его вычеркнули из своей жизни. Сехун? Да, Сехуну будет больно и, возможно, эта боль не будет покидать его долгое время, но Бэкхён знал его натуру. О силен духом и сможет пережить это. Чанёль? Не было сомнений, что доктор тоже будет потрясен, но опять же у него есть сын и дочь, ради которых он живет. Хичоль, скорее всего, сбежит куда-нибудь, чтобы его не трогали, пока будут расследовать причины смерти. Так почему же Бэкхён просто не сократит это расстояние? Почему он не мог прыгнуть? Потому что в его измученной душе оставалась надежда. Она все еще была жива и ждала того дня, когда все это закончится. Бэкхён по-прежнему верил, что жизнь ему поможет и все расставит по своим местам. И интерн не мог себя переубедить в мечте о том, что его место рядом с доктором и его детьми. Нет. Никакого самоубийства. Бэкхён не мог так быстро и легко сдаться. Он хотел верить в то, что всему есть своя причина. В конце концов, нынешнее положение — это полностью его заслуга. Он сам виноват во всем, что с ним происходит. Отойдя от окна, Бэк взял телефон и лег на кровать, утыкаясь лицом в подушку. Нужно еще поспать, чтобы не думать о воде. И о еде. Нужно просто поспать. А потом он подумает, что же ему делать. Но заснуть не получалось. Желудок устроил настоящий концерт, требуя от хозяина воды и пищи. Бэкхён хныкал, как ребенок, теребя волосы на голове. Как же хотелось пить. Больше суток он не пил и не ел. А этому Хичолю было попросту плевать. Да как он смел говорить о любви, поступая с Бэкхёном, как последняя скотина? Его даже с животным сравнивать не хотелось, потому что Бён был уверен в том, что Хи даже рядом с ними не стоит. И как он мог познакомиться с таким человеком? Неужели Бэкхён так плохо разбирался в людях? К двенадцати ночи Бэкхён наконец-то услышал голос Хичоля, который известил его о том, что он дома. Бён остался лежать на кровати, хотя было желание устроить скандал и сбежать, пока Хичоль будет твердить что-то там о своей любви. — Спишь? Бэкхён приоткрыл глаза, глядя на Хичоля, который выглядел довольно необычно. В светлых джинсах и растянутой зеленой футболке, с хвостиком на голове. В руке у него было мороженое, которое он периодически облизывал. Желудок Бэка снова дал о себе знать. — Как дела? — улыбнулся Хи. Бэкхёну Хичоль показался странным не только по внешнему виду, но и по поведению. Словно ничего не произошло, словно это не он держит у себя в квартире Бэкхёна, как заложника, словно это не он мучает его голодом, словно это не он вообще в этом всем замешан. Бён приподнялся, опираясь на спинку кровати, внимательно следя за старшим. Зрачки мужчины были расширены, а на губах играла глупая улыбка. Он что, под наркотиками? — Все еще бастуешь? — Что с тобой? Ты травку курил? — Не твое собачье дело, — фыркнул Чоль и махнул на интерна рукой. — Я ухожу. Буду завтра в такое же время. Бэкхён вскочил с кровати, удивляясь тому, что у него есть столько сил. Как оказалось… — Хичоль! Стой! Открой дверь и давай поговорим! — тарабанил Бэк, но ответом послужил хлопок двери. Ушел… Бэкхён ринулся к окну и выглянул во двор, где спустя пару минут появился Хичоль. В джинсах и футболке, с хвостиком на голове, с мороженым в руке. На улице далеко не май месяц, так какого черта он вытворял? — Хичоль! — заорал Бэкхён, наплевав на соседей и на то, что тут как бы приличный район. Мужчина поднял голову и широко улыбнулся, помахав Бэку рукой. Интерну так и хотелось покрутить у виска указательным пальцем, но он сдержался. — Что ты делаешь? Ты с ума сошел? Подъехала его машина и, к счастью, за рулем был водитель. Хичоль ловко запрыгнул на переднее сиденье автомобиля, и они уехали, оставив Бёна в недоумении. Может, у мужчины расстройство какое-нибудь? Это бы объяснило все то дерьмо, что он вытворял каждый день. Особенно сейчас. В голове крутилось слово «пиздец», ведь иначе Бэк не мог описать поведение взрослого мужчины.***
Следующие два дня пролетели в точности так же, как и первый день заточения в пентхаусе бизнесмена. Хичоль приезжал лишь ночью, заходил к интерну и спрашивал о состоянии, а потом уходил. На второй день Хичоль был одет, как обычно — черный костюм и галстук, а вот вчера снова явился в ярких вещах и с мороженым. Бэкхёну уже даже приснилось, как старший заставляет Бёна съесть это мороженое. За три дня ему не дали даже стаканчика воды, что уж говорить о еде. Бэкхён лежал на кровати, превращаясь в амебу. Наверное, он сбросил килограмма три-четыре, если не больше. В комнате стало холодно, но ему было невмоготу вставать и закрывать окна. Укрывшись, он лежал, и грелся, и понимал, как жалок. Еще пару таких дней и, возможно, его организм просто перестанет функционировать. Ладно без еды, но без воды Бэкхёну казалось, что он умирает. В горле пересохло, выговаривать слова было сложно и больно, поэтому он не отвечал на глупые вопросы бизнесмена, а звонки Сехуна игнорировал, отправляя смски. Кстати, о сообщениях. Хичоль все также отправлял фотографии Хёну. Со школы, с детской площадки возле его дома, подписывая их «Твое молчание — его сохранность». Низкое существо. Мобильный затрезвонил, прерывая поток оскорбительных слов в адрес Хичоля. Бэкхён взглянул на экран, держа телефон трясущимися пальцами. — Доктор Пак, — тихо выдохнул Бэкхён, радуясь звонку, как маленький ребенок. — Хён? — Хёну? — удивился Бён и поставил на громкую связь, положив телефон возле себя. — Привет. — Хён, куда ты пропал? Я обиделся на тебя, знаешь? Ты даже забыл о моем дне рождения, а я хотел, чтобы ты пришел ко мне в гости. Ты ведь говорил, что не будешь пропадать? М? Хани тоже по тебе скучает! И папа скучает! — Бэкхён слабо улыбнулся, услышав на фоне недовольный голос доктора, который возмутился последнему предложению сына. — Зато это правда! Хён, ты даже на работу перестал ходить! Что с тобой случилось? Ты заболел? — Да, Хёну, я немного приболел, — Бэкхёну даже обманывать не приходилось, потому что отчасти он чувствовал себя самым больным человеком сейчас. Даже подыгрывать не нужно было. Его вялый голос сделал все за него. — Ты прости меня, что я пропустил твой день. С меня очень крутой подарок, обещаю. — Хён, но мне не нужен подарок, просто приходи в гости и поиграй со мной, хорошо? Я соскучился и Хани тоже. — Я тоже скучаю по вам всем, — улыбнулся Бэкхён и прикрыл глаза. — И по папе тоже скучаю. — Он услышал тебя, — довольно произнес Хёну. — Хён, а может мы приедем и поможем тебе? Ты ведь лечил папу! Пап, ну скажи уже что-нибудь, что ты как будто в рот воды набрал! — Хёну, все в порядке, не волнуйтесь за меня, — Бэкхён услышал, как хлопнула дверь и резко подскочил. Голова пошла кругом, и он упал обратно, схватившись за волосы. Черт… — Хён, что такое? — Бэкки?! — закричал Хичоль так, что его, наверное, даже на улице услышали. — Я перезвоню, Хёну, — испугался Бэк и наскоро отклонил вызов, пряча телефон за спиной. В комнату ворвался Хичоль в красной футболке и спортивных штанах, в которых уходил ночью. Глаза опухшие и красные, но при всем при этом он выглядел довольным и счастливым. — Ты все еще бастуешь? — ухмыльнулся Хичоль и запрыгнул на подоконник, присаживаясь там же. Бэкхён перестал удивляться сменам настроения старшего, поэтому проигнорировал вопрос. — Значит бастуешь. Хорошо… Мне жалко смотреть на тебя. Исхудал, наверное, голодный, хочется пить, ты свое время убиваешь здесь, а давно мог согласиться стать моим и наплевать на эту чертову практику. Я богат. У меня есть деньги, чтобы обеспечить не только тебя, но еще десять таких, как ты. Да любой бы уже согласился быть моим полностью. — Вот и предлагай себя тем, кто готов под тебя лечь из-за твоих грязных денег! — воскликнул Бэк и поднялся с кровати, отбросив одеяло. — Зачем я тебе сдался? Это что, игра какая-то? — Я просто принципиальный человек, — пожал плечами мужчина и опустился на пол. Бэкхён смерил его свирепым взглядом и сквозь зубы процедил: — Да пошел ты со своими принципами в жопу! — Только если в твою, — расхохотался Хичоль и поймал Бэкхёна за руку, когда тот предпринял попытку убежать. — Куда собрался? Бэкхён дернул рукой, но Хичоль прижал его к себе спиной, и уткнулся носом в шею. Интерн поежился и сморщился от отвращения. Почему это происходило с ним? Почему он должен был терпеть эти издевательства? — Отпусти меня! — прошипел Бэкхён. — Не отпущу, понял? Никуда не отпущу. И никому не отдам! Ты только мой. Душевно, физически, все это мое! Никуда не уйдешь, а если сбежишь, то я перережу всю семейку Пака и твоих родителей тоже не пожалею! Бэкхён сломался. Плевать на обещание, которое он тогда дал себе больше не плакать. Невозможно быть всегда сильным. Когда это чудовище произнесло свою угрозу, Бэкхён по-настоящему испугался, что Хи что-то сделает с теми, кого он любил больше своей жизни. Развернув к себе младшего, Чоль схватил его за задницу, прижимая к себе, и впился в губы мокрым, развязным поцелуем-укусами. Бэкхён тихо плакал и терпел унижения, лишь бы он успокоился и оставил его одного умирать в комнате. Хичоль последний раз лизнул покрасневшие губы интерна языком и бросил ослабленное тело на кровать. — Уяснил? Ты мой, и я никого не пожалею, чтобы ты оставался всегда со мной. Даю тебе день, — строго произнес бизнесмен и вышел из комнаты. Кажется, та маленькая крупица надежды, что у Бэкхёна все обязательно наладится, за которую интерн цеплялся все эти дни, умерла. Хичоль убил ее. Прошло больше часа прежде, чем Бэкхён смог успокоиться и не плакать. Подушка вся пропиталась его слезами, а в нем просто не осталось слез. Грудная клетка ныла из-за сорванного дыхания, горло саднило, а тело ломило. Ему хотелось пить, а еще больше просто заснуть и больше не просыпаться. Но как назло заснуть не получалось. Время близилось к ночи, а Бэкхёну становилось страшно, ведь обычно Хичоль приезжал в полночь. 23:33 Бэкхён взвыл. Он поглубже зарылся под одеяло и всхлипнул. Пусть этот сумасшедший не приходит. 23:37 Бэкхён вздрогнул. Кажется, кто-то приехал, судя по визгу шин, что доносились с улицы. 23:40 Бэкхён порывисто выдохнул. Кто-то постучался в квартиру. 23:41 Бэкхён зажмурился. Яростные стуки продолжались. Почему Хичоль просто не откроет дверь сам? Он что, забыл ключи? 23:42 — Интерн! — услышал он приглушенный голос. Нет. Этот голос не принадлежал Хичолю… — Чанёль? — шмыгнул Бэк носом. Послышался грохот и недобрые слова из уст доктора, видимо, ругался на дверь. Бэкхён покинул пригретое место и подошел к двери, упираясь руками и слушая, что же там происходит. Пак продолжал звать Бэкхёна, пытаясь отыскать его на первом этаже. Бэкхён пару раз постучал по двери и крикнул: — Чанёль! Чанёль! — Интерн, ты тут? — Пак нашел его и сердце мужчины пропустило несколько ударов, когда Бэкхён ответил ему. — Отойди от двери, интерн. 23:45 Долгожданные объятия и успокоение. Бэкхёна крепко сжали в руках, поглаживая волосы и успокаивая его мягким голосом. Бён цеплялся за Чанёля, как за свое спасение. Нет, Чанёль и есть его спасение. Боль в груди прошла, как только Бэкхён вдохнул родной запах мужчины, которого так сильно любил. Без которого все теряло смысл. Чанёль рядом. Он его обнимал. Он с ним говорил. Он его целовал. Он тоже ждал этой встречи. Чанёль тоже все еще любил его. Своего интерна. — Поехали отсюда, умоляю, — взмолился Бэк, оторвавшись от старшего. — Он сумасшедший, Чанёль. Он… — Знаю-знаю, — запыхавшись, ответил Пак. Он обхватил лицо интерна ладонями и поцеловал сначала в левый висок, а потом в правый. — Я все слышал. Все слышал. — Увези меня отсюда, Чанёль. — Поехали домой, — выдохнул Пак и взял интерна за руку, переплетая их пальцы. 23:55 Чанёль вывел его из здания, приобняв за плечи. Бэкхён шел с трудом и готов был в любой момент упасть, если бы не старший. В мыслях крутилось лишь одно — поскорее уехать из этого проклятого места. Оставалось несколько минут, и Хичоль мог их поймать. Бэкхён боялся, что он выйдет из себя. — Хён! — Бэкхён в панике уставился на Хёну, который сидел в машине на заднем сидении и махал рукой, приветствуя интерна. Немедленно нужно было уезжать. Чанёль прижал младшего к себе крепче, помогая дойти до машины. Тело интерна потряхивало то ли из-за холода, то ли из-за слабости, то ли из-за всего сразу. 00:00 Интуиция. Шестое чувство. Чутье. Инстинкт. Можно называть это по-разному. Бэкхёном двигала незнакомая ему сила, которая заставила его обернуться назад. Он приехал. Он успел. Хичоль стоял с вытянутой рукой, а в руке держал пистолет, направленный в спину Чанёля. Это произошло за секунду. Бэкхён оттолкнул Чанёля и прикрыл его своим телом, когда Хичоль нажал на курок. Один выстрел. Прямо в грудную клетку. Бэкхён не понял, что с ним произошло. Он лишь слышал истеричные крики Хёну, успел увидеть шок в глазах Хичоля, а потом его поймали и аккуратно уложили к себе на колени. Чанёль крикнул, чтобы Хёну не смел выходить из машины, а сам посмотрел на Хичоля. Тот упал на колени и смотрел на свои руки, словно потерял рассудок. Перед глазами все плыло. Воздуха катастрофически не хватало. Он рвано дышал, хватайся рукой за место, откуда сочилась кровь. Чанёль дрожащими пальцами пытался набрать скорой помощи. Он кричал в трубку, чтобы они приезжали немедленно, а Бэкхён невольно вспомнил мысли о суициде. Возможно, тогда он ошибался, и его смерть сделает его близким больнее, чем он думал. Сейчас он не хотел умирать, но жизнь как будто издевалась над ним. — Бэкхён, слышишь меня? — Чанёль пару раз постучал по щекам младшего и Бэкхён медленно приоткрыл веки. Чанёль. Мой любимый доктор. — Бэкхён, прошу тебя, держись. Бэкхён! Как это красиво звучало. Его собственное имя звучало из уст старшего, как мелодия. Бэкхён слабо улыбнулся и посмотрел в его большие глаза, в которых было столько страха, заботы, любви. Как он мог сомневаться в чувствах Чанёля? Сейчас он видел весь ужас в глазах мужчины за жизнь его партнера, за жизнь его интерна. — Ч-что? — не понял Пак, глядя на улыбающегося Бэка. — Ты впервые, — промямлил интерн и облизнулся, — впервые назвал меня… по имени. — Ты главное держись, слышишь меня? Не смей оставлять меня! — Мне жаль… — Ничего не говори, — Чанёль прикрыл ему губы пальцами и покачал головой. — Мы еще успеем поговорить. — О-обещаешь? Чанёль прижал к себе Бэкхёна, целуя его в макушку. — Обещаю, — выдохнул Пак, повторяя про себя «Господи, помоги». Он просил у жизни еще один шанс, чтобы все исправить, чтобы исправить свои ошибки, чтобы стать более сильным. А Бэкхён медленно засыпал, как маленький ребёнок, в руках Чанёля. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме спокойствия. Он верил Чанёлю, как никому больше в этом мире. — Обещаю…