Королевство синих огней

      Осаму, закутавшись в толстое одеяло и свернувшись в клубочек, лежал на постели и бездумно наблюдал за тем, как во внутреннем дворике падает снег. Мелкие снежинки, кружась на ветру, легонько стучали в стекло, оседали на влажной земле и тут же таяли, не успев даже толком упасть. Вампира буквально гипнотизировало это зрелище; столько времени он уже на это смотрел и всё никак не мог толком налюбоваться. А ведь Осаму всегда любил глядеть на дождь, снег или туман, даже будучи человеком; только это было так давно, что уже практически забылось. И сейчас юноша, как ребёнок, с вожделением заново познавал такие природные явления.       Он слегка поморщился и потрогал пальцем марлевую повязку на глазу. Уже опять влажная, вся пропитавшаяся кровью, ровно как и бинты на руках и животе. Осаму тяжело вздохнул и сжался в комочек. Чуя сейчас будет злиться на него за то, что снова приходится перевязывать раны. Ещё со времени бытности смертным у Осаму осталась привычка при любом удобном и не очень случае причинять себе вред; и даже сейчас это желание не утратило своей остроты и даже усилило её, потому что теперь эти раны вообще никак ему не вредили. Арахабаки стабильно отнимал у него нож и отвешивал подзатыльники, но вампир всё равно ухитрялся стащить заточку и наделать себе порезов.       Дверь тихонько скрипнула, Чуя тенью скользнул в комнату. Он на ходу застёгивал рубашку и поправлял волосы рукой, затянутой в тонкую шёлковую перчатку. Осаму слегка расширил красноватый глаз. Вампир привык видеть напарника в мягкой куртке с глубоким капюшоном и надетой под неё футболке или майке, частенько с похабными надписями; сейчас же Арахабаки красовался в белой рубашке, узких кожаных брюках и ботинках на высоких каблуках, на шее у него, помимо обычного чокера, оказался ещё и затянут чёрный галстук с серебряным зажимом, а волосы прятались под старомодной шляпой. Совсем как в самую первую их встречу.       — Собрался куда-то? — не удержавшись, спросил Осаму, обняв обеими руками подушку и с кряхтением устраиваясь поудобнее.       Чуя присел рядом с ним и положил руку на голову, поглаживая; Осаму прикрыл глаз и подался вперёд, потираясь о его ладонь, целуя кончики пальцев.       — Мне придётся ненадолго тебя покинуть, — Арахабаки со вздохом слегка потянул чёрные прядки волос. — Знал бы ты, как не хочется. Приходится время от времени мотаться в штаб Ордена и отчитываться начальству о том, что здесь происходит. Это муторно и долго, но всё-таки это моя работа, и её нужно делать.       Вампир медленно подполз к нему поближе и улёгся головой на колени, обтянутые кожаными брюками.       — А можно мне с тобой? Обещаю, я не попадусь на глаза никому из твоих коллег, я умею быть незаметным.       — Ты ранен, глупый, — Чуя, наклонившись, поцеловал его в висок.       — Вот именно, это тебе как повод не оставлять меня здесь! — Осаму капризно оттопырил губу. — Не хочу оставаться тут один, мне будет страшно!       — Пока ты в доме, бояться тебе нечего. Это отдалённый пригород, ты сам видел, сюда никто из обитателей Зоны не забредёт. И я ненадолго, на три-четыре часа, не больше, — Арахабаки мягко погладил его волосы и чмокнул в полуоткрытые розоватые губы. — А потом я вернусь, и… — он хитро улыбнулся. — Будем разбираться с твоими ранами.       Осаму тяжело вздохнул и сел, потирая спину. Прижавшись к уху Арахабаки, он сузил глаз и прошипел:       — Только попробуй воспользоваться тем, что я не могу последовать за тобой, и сбежать, Чуя. Я тебе этого не прощу.       Чуя хмыкнул и поддел пальцами его подбородок.       — Эй, да у нас первые зубы начали прорезываться! — со смехом отозвался он. — Молодец, малыш. Не дрожи, никуда я не денусь. Смотри сам не сбеги.       Осаму слегка поджал губы, наблюдая, как он встаёт и поправляет рубашку.       — Гулять мне тоже нельзя?       — Почему же? — удивился Арахабаки. — Я не ограничиваю твои перемещения. Только в город лучше без меня не суйся, а по окрестностям гуляй, если хочешь. Там вон, — он указал на кресло, — лежит одежда, я принёс тёплое пальто, незачем тебе бродить под снегом в куртке.       — Я не чувствую холода, Чуя, у меня постоянная температура тела.       — Да мне всё равно, какая у тебя там температура. Если пойдёшь гулять, сделай одолжение, оденься потеплее, мне неохота потом греть тебя и вытирать тебе сопли.       Чуя быстро поцеловал его в макушку и вышел в коридор. Осаму прислушивался к тому, как отдаляется постукивание высоких каблуков; в конце концов оно затихло совсем, громко заскрипела входная дверь, и наступила полнейшая тишина.       Вампир медленно сел и тут же скривился: на повязке на животе мигом разлилось новое кровавое пятно.       — Дерьмо… — Осаму раздражённо прижал ладонь к бинту, медленно встал, морщась, и сделал шаг. Больно, но идти можно.       Хромая, он подошёл к креслу и подобрал оставленные божеством вещи. На лицо невольно наползла язвительная улыбка. В руках оказалась тонкая белая рубашка, галстук, классический чёрный пиджак на одной пуговице и брюки, и в завершение к этому — тяжёлое, явно очень тёплое длинное пальто. Осаму осторожно расправил его и наклонил голову, рассматривая.       — Хм… У меня когда-то давно было похожее… Навевает воспоминания, — хмыкнув, вампир накинул его на себя. — И это тоже мне большое… Чуя, похоже, первый раз прокололся с размером. Ну и ладно.       Держа одежду в руках, он присел на постель и осторожно, стараясь не задевать раны, стал одеваться.       Спустя двадцать минут, приведя себя в порядок, Осаму вышел из дома на песчаный берег. Медленно падали мелкие снежинки, ветра не было, и гладь моря казалась огромным зеркалом — до того тихой она была. Над землёй висел густой сырой туман; он был до того плотным, что Осаму даже не видел очертаний утёса и зловещего маяка сбоку, хотя они находились совсем рядом.       — Тьфу… Ну и мгла, ничего не видно, — юноша потёр ладонью глаз, медленно повернулся и пошагал по берегу. — Прости, коротыш, я знаю, что ты велел мне не ходить в город, но я должен кое-что узнать, иначе буду вечность грызть себя.       Бывшая Йокогама с высоты холма была практически не видна — и без того тёмная, сейчас она окончательно погрузилась в густой серый туман. Осаму густо сглотнул. Ему стало не по себе; вдруг захотелось рвануть обратно, домой, спрятаться, не видеть этого ужаса. Кто знает, что там может водиться в этой мгле… Но вампир пересилил себя и отправился дальше. Без особых приключений юноша добрался до бара, в котором они с Чуей встречались с информатором, и остановился возле дверей.       — Так… Ещё вспомнить бы, куда дальше идти… — Осаму прикусил губу и завертел головой по сторонам. — Если мне память не изменяет, это должно быть неподалёку…       Тщательно прислушиваясь к каждому шороху, ожидая нападения, вампир двинулся вперёд по центральной магистрали. Спустя какое-то время он упёрся в крыльцо со сломанными механическими дверьми; вздрогнув, Осаму приподнял голову. Прямо перед ним вырос, как гора, огромный полуразрушенный небоскрёб, дорога обрывалась почти у самого его крыльца. При жизни города это явно был какой-то пафосный бизнес-центр, целый небольшой город внутри высотного стеклянного здания, в котором так и кипела жизнь. Но сейчас строение выглядело ужасающе, по стенам змеились многочисленные трещины, вместо окон зияли пустые чёрные дыры, и было слышно, как в коридорах гудит ветер. Время от времени откуда-то сверху осыпались остатки стёкол и мелкие крошки от стен.       — Вот-вот рухнет… — нервно пробормотал Осаму. — Лучше бы держаться от него подальше. Даже я не выживу, если меня завалит такими камнями… Чёрт, ну где же этот бар?       Нервно сглотнув и укутавшись в пальто, он поскорее пошёл прочь. Немного попетлял по узким тёмным улочкам между домами, осматриваясь и вжимаясь в стену от каждого звука. И вдруг, о чудо, вдалеке показалась слабо мерцавшая вывеска «Lupin».       — Вот он где, — обрадовался вампир. — А я вот и помню, что был где-то на улице, на которой повернуться было негде… Надо же, неужели он ещё функционирует?       Оказавшись возле входа, он потянул за ручку рассохшуюся дверь, та легко поддалась. Осаму осторожно прикрыл её за собой и замер. Невысокая лестница уходила вниз, в черноту, как будто там не было никаких источников освещения. Он густо сглотнул и всё же спустился. Под низким потолком слабо мерцала только одна лампочка, помещение тонуло в полутьме.       Осаму невольно обхватил себя за плечо. Потёртая барная стойка, шкафчики, табуреты, пошарпанные столики у стены — всё осталось ровно так, как было почти десять лет назад, когда он приходил сюда последний раз. Воспоминания нахлынули на него душной волной; перед взглядом заколыхались красноватые волосы, блеснули полупрозрачные, как льдинки, смеющиеся глаза, в темноте возле стойки возникли очертания длинной бежевой куртки. Осаму быстро затряс головой, пытаясь прогнать наваждение, и крикнул:       — Эй, есть кто живой?       Из подсобки выбежал абсолютно седой, но ещё вполне крепкий мужчина в чёрной рубашке и таких же брюках. Он слегка округлил глаза и потёр ладонью короткую бородку. Вампир почувствовал, как по спине побежал холодок. И хозяин тот же самый, постаревший только. Хорошо бы не узнал. В зале полутемно, да и Осаму какой был десять лет назад, такой и остался, авось пронесёт.       — Ну зачем же так шуметь, молодой человек. Я ведь ещё не глухой, слава богу, — приветливо сказал хозяин, внимательно оглядывая неожиданного посетителя с головы до ног.       — Простите. Просто здесь было так тихо, я подумал, что никого нет, — Осаму улыбнулся и завёл руки за спину. — Вы открыты?       — Ну конечно, — мужчина наклонил голову и потянулся к шкафчику. — Вам что налить?       — Виски со льдом, если можно, — Осаму осторожно устроился на высоком барном табурете и сложил перед собой забинтованные руки. Бармен с готовностью зазвенел стаканами. — Не очень дела идут, да?       — Что поделаешь. Время такое, — с тяжёлым вздохом сказал мужчина, вытаскивая из-под стойки бутылку. — Здесь и раньше-то не особо большой наплыв посетителей был, сами видели, местечко укромное, так просто сюда не забредёшь. Но раньше хоть местные мафиози заходили, а сейчас хорошо если хотя бы один посетитель за месяц…       — Вы, похоже, давно тут работаете, — пробормотал вампир.       — Да почти всю жизнь, молодой человек, — бармен засмеялся. — Когда всё это безобразие с конфликтом началось, меня попытались сковырнуть с места, предлагали квартиру аж в Токио, в самом центре. Да только не дождутся, я в Йокогаме родился, здесь же и умру. Хоть Йокогамы уже и нет, есть только Зона, я всё равно не смогу перестать считать это место своим домом, — он поставил перед парнем стакан с коричневатой жидкостью и слегка прищурился. — Послушайте, а мы с вами нигде раньше не встречались? Лицо знакомое, а вспомнить не могу…       Осаму вздрогнул.       — Нет, это навряд ли, — он нервно захихикал и потёр ладонью затылок, — я всего пару месяцев здесь, а в Йокогаме не был никогда.       — Да? — недоверчиво осведомился бармен, внимательно его разглядывая. — А мне вот кажется, что я вас где-то видел.       — У меня вполне заурядная внешность, я ничем не выделяюсь из толпы, — вампир улыбнулся. — Вы меня с кем-то путаете.       Мужчина секунду молчал, потом тяжело вздохнул.       — Ну, наверное, да. Простите старика, глаза уже не те, что в молодости, наверное, вы и впрямь просто похожи на кого-то.       Он отвернулся, позвякивая какой-то бутылкой. Осаму густо сглотнул и решил попробовать повернуть разговор на нужную тему.       — Вы говорите, мафиози сюда заходили, хм? Неужели в Йокогаме прямо настоящая мафия была?       — Было дело. Существовала у нашего города такая теневая сторона, у них штаб-квартира, кажется, находилась в одном из здешних зданий, и некоторые её члены сюда заходили после работы, — бармен принялся протирать тряпочкой слегка запылённые бокалы.       — Вы, наверное, их в лицо знали? — вампир наклонил голову.       — Некоторых знал. Тех, которые совсем уж часто сюда приходили, — мужчина пожал плечами.       Осаму прикусил губу.       — Скажите, а вы не знали человека по фамилии Ода? Он был как раз мафиози и, кажется, частенько приходил сюда.       Бармен задумчиво потёр затылок.       — Может, и знал, но имена и фамилии для меня очень мало значат. Как он выглядел?       Вампир прижал к виску палец.       — Ну, волосы такие красноватые, коротко постриженные, глаза светлые, бледно-голубые, смуглая кожа, одет обычно был в полосатую рубашку и бежевую куртку длинную…       — А-а, вот вы о ком! — обрадовался мужчина. — Да, этого помню. Очень интеллигентный молодой человек, удивительно даже, совсем на мафиози не похож. Он частенько приходил сюда с молоденьким парнишкой, хорошеньким таким… — бармен замер, приоткрыв рот, и хлопнул себя по лбу. — Вспомнил! Вот кого вы мне напомнили, этого паренька! Прямо копия, он тоже вечно был весь перебинтованный в чёрном пальто.       — Надо же, какое совпадение… — сдавленно пробормотал Осаму. Да, так оно и было, он тогда в очередной раз выколол себе глаз ножом и носил точно такую же повязку, как сейчас.       — Да, да, — закивал мужчина и слегка наморщил лоб. — Но вы точно не он… Это было лет десять назад, а тому парнишке было годков пятнадцать-шестнадцать на вид, сейчас он уже взрослый, а вы на вид совсем юный.       Осаму почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Спасибо вампиризму, что сохранил его в состоянии тех шестнадцати лет, в которые его обратили, а то бармен бы точно сообразил, кто перед ним. Не сказать, что юношу это пугало, но ему не хотелось бы раскрываться.       — Да-а, — тянул бармен. — Недолго они, правда, тут бывали, сначала парнишка исчез, а спустя какое-то время и тот мужчина. Местные говорили, что мафию всю выловили и казнили за пару лет до конфликта, наверное, и эти двое там погибли…       Вампир почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз, в желудок.       — Погибли?       — Ну, может, и нет, — тут же засомневался мужчина, поглаживая бороду. — Не знаю, если честно, и мне не хочется строить домыслы. Я стараюсь не лезть в эти дела, мне и своих проблем хватает. Только вот, знаете… Мне казалось, что между этой парочкой какие-то куда более глубокие отношения, чем просто дружба. Тот паренёк так смотрел на этого вашего знакомого… Не подумайте плохого, но я в первый момент решил, что они любовники.       Осаму нервно отхлебнул виски и сморщился, когда напиток опалил горло. Отвык он уже от спиртного.       — Про парнишку я не знаю, — продолжал бармен, — он пропал раньше, а тот мужчина, думаю, всё же умер. Он явно был из низших мафиози, пушечное мясо, а таких всегда во время боевых действий выпускают вперёд, и они погибают первыми, — он остановился, переводя дыхание, и тяжело вздохнул. — Не хотелось бы, конечно, думать о таком, но такова уж жизнь.       — И давно вы его не видели? — медленно спросил Осаму.       — Говорю же, лет десять прошло. Может, немного меньше.       Вампир принялся легонько постукивать пальцами по столешнице.       — Как вы думаете, а куда он мог деться, если остался жив?       — Да откуда мне знать, — слегка раздражённо дёрнул плечом бармен. — Может, переехал куда в другое место, а может, так и прячется где-нибудь здесь, просто заходить перестал. Знаете, я вам не советую его разыскивать, только время зря потеряете. Мафиози во все времена были мастерами пускать концы в воду и исчезать, если уж ваш знакомый спрятался, найти его практически невозможно.       — Спасибо за совет, — улыбнулся Осаму. — Но я всё же попробую.       — Ну, дело ваше, — мужчина повёл плечами, опёрся локтем на столешницу и грустно протянул: — Эх, хорошо быть молодым. Кровь кипит, и кажется, что по силам даже невозможное…       Осаму подпёр рукой голову, сжимая в нитку побледневшие губы. Кровь-то у него как раз уже не кипит, она давно замёрзла, да и молодым его не назвать — он ведь старше этого мужчины, рассуждающего о его юности, почти на двести лет.       Так ничего и не узнав, вампир вышел из бара и медленно побрёл обратно к полуразрушенной высотке. Осаму то и дело ёжился от попадающих за шиворот снежинок и кутался в пальто, но голова его была занята совсем другим.       Оказывается, есть здесь ещё люди, которые заочно помнят и его, и Сакуноске, которого Осаму и ещё некоторые друзья называли Одасаку, хотя прошло уже без малого десять лет, и помнят даже, как Осаму тогда смотрел на этого мужчину. И правда вампир ведь глядел влюблёнными глазами — пробудившийся после почти столетней спячки Осаму с огромным интересом, как ребёнок, осматривал изменившийся мир, познавая его заново, и жаждал ухватить от него как можно больше. Он был беззаботнее, чем сейчас; тогда волею случая юноша познакомился с этим загадочным человеком, мафиози по имени Сакуноске Ода, и очень прикипел к нему. Вампиру тогда казалось, что они могут разговаривать сутками напролёт — что бы он ни спрашивал у Сакуноске, тот, казалось, знал ответы на все его вопросы и спокойно рассказывал любопытному Осаму о нынешнем мире, ни капли не удивляясь. Он не заподозрил, что Осаму вампир, нет, считал его обычным шестнадцатилетним подростком, сохранившим, несмотря на взрослое тело, детскую восторженность и желание всё обо всём знать. Сколько же они общались тогда — около двух лет, кажется, или даже чуть больше. А потом Осаму попал в поле зрения Ордена, был вынужден скрыться и потому потерял связь с другом.       Сейчас же, едва узнав, что Чуя спрятал его в пригороде бывшей Йокогамы, вампир загорелся желанием попытаться найти Одасаку — оттого юноша и предпринял сегодня такую вылазку вопреки наказу Чуи не отходить далеко от дома. Осаму не собирался рассказывать Арахабаки о своих терзаниях, опасался, что тот заревнует и точно пристегнёт его на поводок — Чуя слишком вспыльчивый и всё воспринимает на свой счёт, такому не втемяшишь в голову, что Одасаку был просто родной душой и очень близким человеком, что если и была любовь, то чисто со стороны Осаму и полностью платоническая. Поэтому Осаму хотел хотя бы попытаться за сегодняшний день, пока Чуя не маячит рядом, выяснить, что случилось с другом.       Магистраль за время его сидения в баре заметно оживилась — на неё высыпало множество народу, в основном люди, молодёжь откровенно бандитского вида, и явно недавно обращённые вампиры. Осаму, стараясь обращать на себя как можно меньше внимания, двинулся дальше. Снег усиливался, холодные мокрые хлопья бились в лицо, заставляя кривиться и постоянно щурить глаз. Не особо думая, куда идёт и правильный ли это вообще путь, вампир завернул в ближайший кишкообразный переулок и побрёл по нему вперёд, удивляясь, что не испытывает ровным счётом никаких эмоций.       До ушей внезапно долетел негромкий хриплый вскрик и раздавшийся следом злорадный смех. Осаму остановился, нервно оглядываясь по сторонам и ища источник звука. Он явно донёсся откуда-то спереди, но метель усилилась до такой степени, что на расстоянии вытянутой руки уже было трудно что-либо разглядеть. Вампир прислушался и в шуме ветра с трудом различил грубые голоса:       — Давай, засади этому милашке посильнее, чтобы знал, на кого пасть разинул!       — Пусть эти кровопийцы хреновы не думают, что они тут главные только потому, что не могут сдохнуть!       Не подумав о том, что не следует влезать в чужие проблемы и что это может быть опасно, Осаму пошагал вперёд и спустя пару минут увидел, кто шумит. Четверо крепких парней откровенно бандитского вида стояли полукругом возле стены, а ещё один такой же амбал своим телом придавливал к ней кого-то; приглядевшись, Осаму увидел, что это хрупкий, встрёпанный, похожий на воробья вампир — залитый кровью и избитый, он явно уже не имел сил всерьёз сопротивляться. Встряхивая черноволосой головой, несчастное создание только всхлипывало и тихонько хрипело, вжимаясь в стену. А придавивший его парень под радостный смех остальных буквально вколачивал его в стену, оттягивая за волосы голову и облизывая бледное горло.       Пальцы невольно сжались в кулак, Осаму подошёл ближе. Один из амбалов, услышав его шаги, лениво повернул голову.       — А тебе чего, красавчик? — протянул он.       Остальные тоже обратили внимание на появление нового лица, лишь один был слишком увлечён, он продолжал вбивать вскрикивающего и кривящегося парнишку в стену.       — Что вы делаете? — тихо спросил Осаму, тщательно пытаясь сдержать рвущуюся наружу злобу.       Задавший вопрос амбал медленно подошёл к нему. Он оказался на голову выше вампира и раза в два шире его, просто гора мышц, затянутая, несмотря на холод, в тонкую футболку, которая вызывающе обтягивала мускулистый торс.       — Что делаем? — насмешливо переспросил мужчина и упёр могучие руки в поясницу. — Учим глупого кровопийцу уму-разуму, чтобы не нападал на тех, кто сильнее и может наподдать.       — И насиловать тоже обязательно? — равнодушно протянул Осаму, слегка сощурив глаз. — Избить мало?       — А это чтоб наверняка запомнил. Что ему будет от ран? Залижет их через пару часов и снова пойдёт охотиться, — шкаф недобро ухмыльнулся. — Что, хочешь присоединиться? Уступим. Даже интересно, что из этого получится, порнушка с двумя красавчиками, — и он довольно заржал и прищёлкнул пальцами.       Насильник с недовольством отстранился от тяжело дышащего юноши, застёгивая порванные на коленях брюки. Обессиленный вампир съехал на засыпанный снегом асфальт, съёживаясь в комочек и зажмуриваясь. Порванная рубашка висела на нём клочьями, открывая белую кожу и чётко проступающие рёбра, под горлом был затянут белый шейный платок, сейчас уже заляпанный кровью, обильно вытекающей из носа и рта. Осаму отодвинул в сторону ехидно посмеивающегося амбала и присел на корточки, трогая пальцами костлявое плечо юноши. Тот резко распахнул большие серые глаза и шарахнулся от него, как от больного, прожигая ненавидящим взглядом. Судя по скривившемуся лицу, он бы с удовольствием покрыл всех окружающих трёхэтажным матом и высушил, да силы на исходе.       — Нет… Не собираюсь я участвовать в ваших играх, — Осаму густо сглотнул, вдруг поняв, что просто физически не сможет причинить ещё больше боли этому замученному существу. Он выпрямился и собрался было отойти, но двое мужчин живо преградили ему путь, а первый презрительно фыркнул:       — Ну нет, красавчик, от такого не отлынивают. Если хочешь отсюда живым уйти, делай. А иначе на его месте окажешься.       Осаму окинул их взглядом. В целом, ему не составило бы труда раскидать этих ублюдков по углам, однако его грыз голод, и вампир опасался, что даже если сейчас пробьёт кулаком насквозь одного из гадов, его всё равно в итоге задавят количеством. Да и злость настойчиво требовала выхода, просто убить ему показалось недостаточным.       Он краем глаза глянул на притихшего паренька, потом опять на амбалов. В голове мгновенно созрел план.       — Эй, эй… Ну зачем же так, я ведь не ещё не отказался, — Осаму широко улыбнулся и примирительно приподнял руки. — Уж и пошутить нельзя.       Чувствуя на себе пристальные взгляды, он опять присел на корточки перед юношей и, подавшись вперёд, демонстративно прижался к судорожно трясущемуся тощему тельцу. Юноша дёрнулся, как от удара под дых, и попытался отодвинуться, но деваться было некуда, спина уже упиралась в грязную стену.       — Что, и ты туда же?.. — прохрипел он сквозь зубы едва слышно, чтобы слышал только Осаму. — …И называете ещё нас тварями… А сами… Тебе-то я что сделал? Я тебя первый раз вижу…       — Тихо, — одними губами в самое его ухо шепнул вампир. — Я тебя не обижу, я помочь хочу… Если хочешь жить и не подвергаться больше таким унижениям, подыграй мне.       Юноша недоверчиво прикрыл глаза, пряча взгляд за пушистыми ресницами, и, прикусив губу, едва уловимо кивнул. Осаму притянул его к себе, так, что забинтованная шея оказалась на уровне его рта; тот тихонько захрипел и закинул окровавленную руку на его спину. Сзади раздался одобряющий гогот, главарь со смехом воскликнул:       — Гляди-ка, ты ему понравился, сам тебе задницу подставляет, а нашим только орал «Отвалите», пока голос не сорвал!       Осаму легонько потянул дрожащего вампира за волосы и почти уткнулся носом в его горло, втягивая запах. Не древний, но и не новообращённый; такой крови вполне хватит, чтобы набраться сил. Юноша тихонько ойкнул, когда Осаму вонзил зубы в его шею, захрипел и попытался оттолкнуть, но вместо этого окровавленные руки лишь скользнули по груди и вцепились в края рубашки.       — Ты… Ты вампир, — чуть слышно прошептал паренёк с плохо скрытым изумлением. Слегка повернув набок голову, он уткнулся носом в мягкие вьющиеся волосы и прикрыл глаза. — Но от тебя совсем не пахнет кровью…       Осаму приподнял руку и прижал пальцы к его холодным губам.       — Ш-ш-ш… Ты слишком много говоришь, — усмехнувшись, он отлепился от горла юноши и отстранился, облизывая губы. Чувство голода слегка притупилось; Осаму медленно встал и развернулся к мужикам, глядя на них уничтожающим взглядом из-под густой чёрной чёлки.       — В Зоне так принято, да? Нападать сразу толпой, чтобы наверняка, и ещё унижать противника таким образом? Видимо, зря я не хотел верить, что человеческий род настолько прогнил.       — Чего сказал? — набычился главарь.       Осаму усмехнулся краешком рта и продолжил:       — Вы забыли даже простую истину, которую знаете с начала времён — когда обижаешь слабого, лучше бы подумать о том, что обязательно найдётся кто-то, для кого таким же слабым будешь ты сам.

***

      — Аргх, вот чёрт. Как я эту кровищу Чуе объясню, он меня убьёт…       Осаму брезгливо стряхнул капельки крови с буквально пропитавшегося ею рукава рубашки и, приподняв руку, стал разглядывать свои ногти.       Сзади раздалось сердитое кряхтение, вампир слегка скосил глаза и увидел, что спасённый юноша медленно встал на ноги, держась за плечо, и оглядывал лежащие вокруг него истерзанные трупы.       — Поверить не могу… — парнишка скривился, выплюнул на землю сгусток крови и поднял серые глаза на своего спасителя. — Что за монстр? Сам вампир, пьёшь кровь других вампиров и укладываешь такую толпу без всякого оружия…       — Да какая же это толпа. Кучка придурков, у которых ничего, кроме мышц, нет, — Осаму покрутил головой, разминая шею, и развернулся к нему.       — Нет. Когда в таком количестве — они толпа, хоть и безмозглая, — вампир поморщился.       — Ты тоже хорош, малец. Если знаешь, что силёнок мало, на черта нападать на таких амбалов? — Осаму пожал плечами. — Неужели кого поменьше не нашёл, чтобы крови попить?       — Да не нападал я на них, — прохрипел юноша и раздражённо дёрнул шеей. — Они вампиров ненавидят за одно только их существование. Увидели меня, схватили и приволокли сюда, а я так голоден, что не могу отбиваться…       — По тебе видно, — протянул Осаму, оглядывая его белую, даже какую-то сероватую кожу и потемневшие глаза. Он по себе хорошо знал, что чем дольше хищник живёт без крови, тем сильнее проявляется его вампиризм, у него заостряются скулы, кожа совсем теряет краски, а глаза словно заволакивает изнутри туманом. И по этому юноше было видно, что он голодает уже как минимум пару недель — большой срок для молодого вампира.       — Замолчи, — юноша заскрипел зубами и опустил голову. Пару секунд он глядел себе под ноги, покачиваясь из стороны в сторону, а потом сдавленно сказал: — Спасибо.       — За что? — пожал плечами Осаму.       — Ты помог… Без явной выгоды для себя, — словно всё ещё недоумевая, протянул тот. — Я не ожидал такого от обитателя Зоны. Здесь каждый сам за себя, никого не волнуют чужие проблемы…       — Ерунда. Меня просто очень раздражает, когда обижают слабых.       Осаму развернулся и пошёл дальше по улочке. Его отвлекли, а это уже плохо. Столько времени прошло, Чуя может скоро вернуться и хватиться его, следует уже проверить свою догадку об Одасаку и поспешить домой.       — Стой! — вдруг хрипло крикнули сзади, он вздрогнул и обернулся. Вампир, хромая, пытался нагнать его, при каждом движении кривясь от боли в бёдрах. — Подожди, прошу…       Юноша пошатнулся, споткнувшись о какой-то камень и едва не упав, но всё же дошёл до парня и вцепился в плечо рукой, поднимая на него взгляд.       — Я могу что-нибудь для тебя сделать?.. Ненавижу быть перед кем-то в долгу.       Осаму молча окинул его взглядом. Теперь, когда парнишка был близко, и никто не мешал, его лицо можно было разглядеть в деталях. На вид ему было лет четырнадцать, какой-то древний явно сильно влюбился в это создание и обратил ещё в нежном возрасте; невысокий, очень худой, с сильно запавшими щеками и острыми чертами лица. Взлохмаченные чёрные волосы с белыми, будто поседевшими концами слегка прикрывали заострённые уши. На фоне измождённого лица ярко выделялись глаза — огромные, серые, с красивым металлическим отливом, окружённые длинными загнутыми ресницами, они были очень хороши. И сейчас в этих глазах светилось какое-то странное выражение, недоверие, смешанное с отголоском восхищения.       — Да, пожалуй, можешь, — Осаму слегка наклонил голову.       — Что? — жадно спросил юноша, облизывая губы.       Парень скрестил на груди руки, пряча ладони под тканью пальто, накинутого на плечи.       — Видишь ли, я разыскиваю одного человека. Ты знаешь что-нибудь про местную мафию?       Вампир осёкся, прикусив губу. Его лицо разом помрачнело, под глазами залегли глубокие тени.       — Да, знаю. Я состоял в ней одно время, пока всех не перебили.       — Тогда ты, наверное, знаком с человеком по фамилии Ода? — Осаму слегка сощурил глаз. — Ода Сакуноске.       Юноша напрягся и наморщил гладкий бледный лоб.       — Был такой, — кивнул он наконец. — «Шестёрка», из низших гангстеров. Но я с ним не общался, он мне не ровня.       — А ты не в курсе, где он сейчас? — оживился Осаму. — Мне очень нужно его найти.       Вампир секунду молча смотрел на него, прикусив губу, потом качнул растрёпанной головой в знак согласия.       — Кажется, знаю. Ну, или догадываюсь.       — Отведёшь меня туда? — Осаму молитвенно сложил ладони. — Я просто совсем недавно в Зоне и ещё плохо тут ориентируюсь. Кстати, как тебя зовут?       — Рюноске, — представился вампир и, прихрамывая и пытаясь запахнуть рубашку, двинулся вперёд. — Пойдём, я тебе покажу. Только не уверен, что ты сможешь чего-то от него добиться.       — Это уж позволь мне самому решать, — дёрнул плечом парень.       — Я просто предупредил.       Рюноске привёл вампира к довольно высоким кованым воротам и, неловко приподняв руку, потянул на себя одну из створок. Та с отвратительным скрипом поддалась, он вошёл на территорию и пошагал вперёд по длинной аллее, вымощенной уже кое-где сколотыми белыми камнями.       — Подожди… — Осаму густо сглотнул, оглядываясь по сторонам и глядя на торчащие из земли заснеженные каменные плиты. — Это же кладбище… Зачем мы здесь?       — Я ведь сказал, ты вряд ли чего-то добьёшься, — равнодушно бросил Рюноске, глянув на него через плечо. — Идём.       Осаму густо сглотнул и последовал за ним.       Оказавшись на маленькой площадке, от которой аллея расходилась на несколько дорог, юноша резко взял влево, прошёл до самого конца и поднялся на небольшой холм. Под высоким раскидистым деревом тоже находился неприметный могильный камень; на засыпанной снегом белой мраморной плите почти невозможно было прочитать выбитые буквы. Рюноске остановился, складывая ладони и прикрывая глаза. А Осаму, холодея, присел на корточки и провёл ладонью по плите, стряхивая с неё снег. Показалась едва видимая, словно нацарапанная надпись…       Осаму смотрел на неё, чувствуя, как сердце летит в чёрную пропасть. «С. Ода» и еле различимые цифры годов жизни — мужчина скончался восемь лет тому назад, не дожив всего неделю до своего двадцать девятого дня рождения.       На секунду вампиру показалось, что он умер второй раз, совсем как тогда, когда его обратили. Холодная, страшная пустота, как смертельный яд, разлилась где-то внутри. Осаму не удержал равновесие и бессильно шлёпнулся на колени, упираясь ладонями в мокрый снег. Глаза мигом наполнились слезами, тоненькие горячие струйки потекли по замёрзшим щекам.       — Нет… Не может быть… — севшим голосом прошептал вампир, кривя губы. — Это ошибка, это не может быть правдой… Там не Одасаку, это кто-то другой!.. Другой… — всхлипывая, Осаму вновь провёл пальцами по холодной плите.       — Низших гангстеров всех уничтожили, — равнодушно пояснил Рюноске, опустив глаза. — Из руководства, возможно, кто-то уцелел, но у шестёрок просто не было шансов выжить в этой бойне.       — Нет… — Осаму со всей силы стиснул зубы. — Ты не понимаешь, это ведь был Одасаку… Он бывший наёмный убийца, талантливый стрелок, боец, гений в своём деле, он не мог вот так просто погибнуть! Кто угодно, но не он!       — Ты не понял? Я же сказал, там было месиво, — Рюноске поджал губы. — Если не веришь, зайди как-нибудь в штаб-квартиру, там так всё и осталось целиком в крови. Человек не смог бы там выжить, каким бы талантливым убийцей он ни был.       Осаму, кривя губы, смотрел на камень. Как назло, перед глазами быстро-быстро, как слайд-шоу, проносились яркие картинки. Бар, виски в стакане, растрёпанные красноватые волосы, болтающий ногами на высоком табурете вампир, задумчивый взгляд смотрящих на него прозрачных, словно льдинки, глаз; тёмная улица, глухо раздающиеся шаги, тихий смех Осаму и крепкая ладонь, придерживающая его за плечо; юноша, тянущийся к нему, вставая на цыпочки и шепча в ухо, тронувшая губы мужчины в этот момент улыбка с явным отголоском какого-то даже умиления. Нос мигом почувствовал запах его крепких сигарет и одеколона, в ушах зазвучал приглушённый хрипловатый голос. Уже не пытаясь сдержаться, Осаму рухнул на влажный холодный камень и зарыдал в голос.       — Так неправильно… — захлёбываясь, всхлипывал он. — Всё это время я просто радовался тому, что ты жив, пусть даже и не рядом со мной… Почему?! Почему это случилось?!..       Рюноске слегка расширенными глазами наблюдал за ним. Он не ожидал, что этот парень, раскидавший по сторонам обидчиков, может вот так просто зареветь. Густо сглотнув и поняв, что у него началась настоящая истерика, он не успокоится, пока не проревётся, и лучше оставить его пока одного, юноша спустился обратно на аллею и остановился у её края, чертыхаясь и стараясь закутаться в порванную рубашку. Его острый взгляд вдруг приметил мелькающее вдалеке, у ворот, длинное чёрное пальто и рыжие волосы; Рюноске дёрнулся и отступил на шаг назад.       — Ну только Исполнителя мне тут не хватало, чёрт побери… Его-то как сюда принесло? Нет, неужели… — неожиданная догадка пронзила сознание, как стрелой; юноша растерянно посмотрел в сторону всё ещё лежащего на камне Осаму. — Неужели этот парень с ним заодно и меня вылавливал? Блин, надо уходить отсюда, пока он меня не заметил…       Сжавшись в комочек и стараясь стать незаметным, Рюноске стремглав бросился в другой конец аллеи. Оглянувшись на секунду, он увидел, как низкорослая фигура направилась прямо к холму, и выдохнул с облегчением: Исполнителя он не интересовал, тот был целиком поглощён его спасителем. Но Рюноске всё равно бочком просочился к воротам и исчез в тумане.       …Осаму не знал, сколько пролежал вот так на могильной плите, морщась и давясь своими слезами. Когда его внезапно схватили крепкие руки и попытались поднять, он с криками забился, как испуганная зверюшка, опять зарыдал, попытался стукнуть.       — Хватит кулаками махать, придурок! — раздался прямо над ухом грубый голос, Чуя со всей силы отвесил ему подзатыльник и потянул за воротник. — Я кому сказал в город без меня не соваться?! Не получал давно?! Могу исправить!       — Нет, не трогай меня! — заорал Осаму, с силой вырываясь из его рук и опять прижимаясь к камню. — Я никуда больше отсюда не уйду, оставь меня в покое!       — Совсем мозгами поехал, дурень?! А ну вставай и пошли домой, у меня нет времени на твои идиотства! — разъярённый Чуя за плечи развернул вампира к себе и осёкся. Осаму весь перекривился: слёзы ручьями текли по его побледневшему лицу, в глазу полопались все сосуды, и белок стал ярко-алым, повязка вся промокла насквозь и норовила сползти. Всю злость как ветром сдуло, Чуя растерянно наклонил голову: — Эй… Ты чего это?       Осаму, успевший немного успокоиться, глянул на камень, чихнул и опять зарыдал.       — Э-эй, ну что такое? — Арахабаки приподнял его и прижал к себе, гладя подрагивающей рукой по волосам и чувствуя, как тот, словно слепой щенок, бессильно тычется лицом в шею, в грудь. — Чего ревёшь-то? Кто обидел?       Осаму громко всхлипывал, зарывшись носом в воротник его белой рубашки. С трудом приподняв руку, он указал трясущимся пальцем на могильный камень.       — Что? Я не понимаю, — Чуя мученически закатил глаза, потянул его за волосы, приподнимая голову, и принялся вытирать ладонью в перчатке текущие по щекам слезы. — Успокойся и объясни нормально.       Вампир с силой прикусил губу, пытаясь заставить себя перестать дрожать, и сдавленно отозвался:       — Он умер, Чуя… Одасаку умер… — где-то в груди противно заныло при этих словах. — Я…Я думал, что он жив, просто не здесь больше… Но он мёртв!..       — Тихо, тихо, — Арахабаки чмокнул его в губы. — Что за бред ты несёшь, Осаму-кун? Кто такой Одасаку?       — Мой друг, — чуть слышно прошептал Осаму. — Человек… Был им… Но теперь он лежит вот тут, мёртвый! — он опять ткнул рукой в кусок белого мрамора.       Чуя проследил за его взглядом.       — Вот оно что… — протянул он, сощурив горящие голубые глаза. — Старый друг, да? Мафиози…       — Ты его знал? — Осаму широко распахнул глаз.       — Конкретно этого человека — нет. А вот о том, что в Йокогаме есть своя мафия, наводящая ужас на округу, знал, конечно. Я про эту подпольную группировку и говорил тебе, когда мы первый раз были в Зоне, — Чуя поморщился. — Отвратительное дело. Пока они сидели в Йокогаме и тихо проворачивали свои тёмные делишки, это никого не заботило. Но потом они выбрались за пределы города, устроили два крупных теракта, и Орден уже не мог это больше игнорировать. И их просто уничтожили, даже судить не стали.       Осаму мигом перестал трястись. Глаз налился кровью.       — Ты тоже в этом участвовал, Чуя? — хрипло протянул он, угрожающе глядя на партнёра из-под длинной чёлки.       Арахабаки презрительно скривился.       — Участвовал, — с вызовом ответил он и вскинул голову. — Я руководил этой зачисткой и лично размазал парочку гадов по стенам, не вижу смысла это скрывать. И что ты мне сделаешь, если так? — Чуя сощурил глаза, видя ярость во взгляде вампира. — Что? Ты так на меня смотришь, что мне аж страшно.       — Я тебя ненавижу! — взревел Осаму и размахнулся, явно намереваясь со всей силы зарядить ему кулаком в лицо, вложив в этот удар всю злость, копившуюся эти месяцы. Чуя легко перехватил его руку, сжимая кулак длинными пальцами и удерживая. — Пусти, чудовище! Одасаку я тебе не прощу, никогда!       — Ненавидь сколько угодно, — прошипел Чуя и до хруста сдавил его пальцы, вампир вскрикнул от боли. — Только вот скажи мне, Осаму-кун — а ты святой? Ты не убивал людей или вампиров из чистого голода? — Осаму осёкся, глядя на него широко распахнутым, заплаканным глазом. — Моим убийствам хоть есть оправдание, я делаю свою работу, то, для чего меня создали. Я уничтожал по приказу начальства тех, кто наворотил кучу грязных дел и убил больше десяти тысяч разных существ. А ты ведь и сам был точно такой же, как эти преступники, убивал других из жажды. Так кто из нас настоящее чудовище, а? Советую тебе подумать об этом, хорошенько так подумать.       — Оба хороши, — процедил сквозь зубы слегка успокоившийся Осаму. — Ни одного из нас святым назвать нельзя.       — Браво, ты включил мозги и понял, что я хотел тебе сказать, — Чуя ухмыльнулся и, выпустив его руку, провёл по лицу ладонью, задерживая подушечки пальцев на губах. — Вот и вспоминай об этом каждый раз перед тем, как обозвать меня монстром.       Осаму шумно вздохнул, прикусил губу и подался вперёд, уткнувшись носом в шею.       — Прости, Чуя… Мне не следовало говорить такое… — он тихонько всхлипнул и закрыл слезящийся глаз. — …Мне очень плохо, я вообще не соображаю, что несу…       Тонкая рука в перчатке зарылась в его волосы, легонько массируя и надавливая. Странным образом подействовало; вампир потихоньку перестал захлёбываться слезами, его дыхание вернулось к нормальному ритму. Он раскрыл прояснившийся глаз и поглядел на лицо божества.       — Успокоился? — осведомился Чуя, убирая руку. — Тогда поднимайся, и пойдём домой.       Осаму осторожно высвободился из его объятий.       — Дай мне минутку, ладно? — попросил он, глядя полуприкрытым глазом на могильный камень. — Хочу попрощаться.       — Хорошо, — измученно протянул Чуя и, выпрямившись, потрепал его по волосам. — Только без рыданий, ладно? Я не собираюсь и дальше вытирать тебе сопли.       Взметнув полами длинного пальто, он спустился на аллею. Осаму опустил ресницы и опять тронул ладонью памятник. Помолчал минуту, потом сдавленно произнёс:       — Прости меня, Одасаку… Прости, что не смог защитить. Если бы я только знал, что может такое случиться… Чёрт! — он всхлипнул и стукнул по камню кулаком, до крови разбив костяшки, и согнулся, сотрясаясь от немых рыданий. Это не Чую он не простит, это себя Осаму теперь не простит никогда за то, что так получилось.       Спустя некоторое время, увидев, как он, понурив голову, спускается с холма, Чуя поправил шляпу и плотнее укутался в пальто. Уже вечерело и начинало всерьёз холодать.       — Всё в порядке? — тревожно спросил Арахабаки.       Осаму через силу улыбнулся ему:       — Да. Ничего страшного. Я выплакался, и теперь мне легче.       Чуя недоверчиво оглядел его и тронул лицо кончиками пальцев.       — Опять врёшь, да? — он слегка сдвинул брови и раздражённо мотнул головой. — Впрочем, неважно. Если не хочешь рассказывать, лучше ничего не говори, — Арахабаки привстал на цыпочки и поцеловал его в губы, пальцами поправляя повязку на глазу. — Я ведь тебе уже говорил — меня не интересует, кто у тебя там был в прошлой жизни, я не собираюсь тебя ревновать. Главное, что сейчас ты только мой.       Вампир окинул его взглядом и усмехнулся.       — Лжец. Ревнуешь ведь, — зарывшись носом в рыжие волосы, он прикрыл глаза. Из-за каблуков Арахабаки казался выше обычного, и от этого было даже слегка непривычно так обнимать его. Осаму уткнулся носом куда-то ему под ухо. — Пульс вон опять участился.       — Хватит уже по пульсу моё настроение читать, бесишь, — Чуя скрипнул зубами и слегка отстранил его от себя. Зубами он стянул с руки перчатку и тронул ей повязку на глазу. — Мокрая уже вся… Пойдём домой быстрее, надо разобраться с твоими ранами. Если ты, конечно, изменил своё решение и не хочешь остаться жить здесь, — он усмехнулся краешком рта.       — Прекрати, не смешно, — Осаму слегка поджал губы.       — А я разве смеялся? Я на полном серьёзе, — Чуя пожал плечами и потянул его за руку.       Вампир не стал противиться. Он последний раз оглянулся и посмотрел на высокое заснеженное дерево, отбрасывающее тень на могилу, и поблёскивающие под синим светом вдали воды залива. Вид, открывающийся отсюда, был потрясающим, его не портили даже снег и туман.       — Хорошо, наверное… — тихонько протянул Осаму. — Получить такое последнее пристанище.       — А? — нервно обернулся Чуя. — Чего ты там опять бубнишь?       Вампир глянул ему в лицо и улыбнулся.       — Красиво тут, говорю. Тебе хотелось бы быть похороненным в таком месте, Чуя?       Арахабаки дёрнул плечом.       — Я стараюсь не думать о таких вещах. Какой в этом смысл? Я всё равно не могу умереть.       — Ну, а если просто представить? — Осаму слегка наклонил голову и округлил глаза, сжимая его руку. — Ну скажи, интересно же!       — Вот зануда, — Чуя закатил глаза и приложил ко лбу свободную ладонь. — Знаешь, по-моему, мёртвым уже по фигу, где лежать, красота местности может только послужить слабым утешением для родственников и друзей, — Арахабаки слегка сдвинул брови и после паузы продолжил: — Если они есть, конечно.       Осаму слегка опустил ресницы и прижался головой к его плечу.       — Да, наверное, ты прав… — протянул он с тяжёлым вздохом. — Одасаку бы тоже так сказал.       — Это странно. Люди обычно как раз уделяют много внимания таким вещам, — Чуя поморщился. — Они ведь искренне верят во всякую чепуху вроде бессмертия души и другого, «лучшего» мира, в который отправляются после смерти тела. Им так хочется уцепиться хоть за что-нибудь, чтобы не было так страшно умирать.       — Не все. Есть и те, кто понимает, что за этой чертой ничего нет, — вампир покачал головой.       — Но конкретно нам с тобой этого никогда не понять, Осаму-кун, — Арахабаки вытащил из кармана пальто пачку с сигаретами и зажигалку и принялся крутить их в пальцах. — Ни один из нас ведь не знает, что такое смерть.       — Я знаю, — Осаму прикусил клыками губу. Чуя вопросительно вскинул брови. — Ну, вампир ведь мертвец, перед обращением человек переживает смерть тела. Это ужасно, многие сходят с ума от боли уже на этой стадии, тело будто наизнанку выворачивают. А потом всё исчезает, и ты ничего больше не чувствуешь. Думаю, люди, умирая, испытывают примерно то же самое.       Арахабаки вытащил из коробочки тонкую цигарку, пощёлкал зажигалкой, затянулся наконец и, вскинув голову, уставился в темнеющее фиолетовое небо.       — Возможно. Но кое-что я могу сказать точно, даже не испытывая это сам, — он выпустил дым и посмотрел на замершего в ожидании вампира. — Смерть — это всегда болезненно, Осаму-кун. Какой бы она ни была.