Королевство синих огней

      Осаму спал неспокойно. Чужая, незнакомая постель отчего-то казалась ужасно жёсткой, словно тело лежало на подстилке из битых кирпичей, и вампир то и дело ворочался с боку на бок, то вжимаясь в подушку, то широко раскидывая руки, пытаясь хоть как-то устроиться поудобнее. Вдобавок в комнате стоял жуткий холод, такой, что даже Осаму сквозь сон явственно его чувствовал; на улице, похоже, температура опять понизилась, а о такой роскоши, как отопление, здесь даже мечтать явно не приходилось.       — Хр-р-р… — вампир тихонько всхрапнул, дёрнулся от изданного им же звука и проснулся. Красновато-карий глаз резко раскрылся, глядя в потолок, который казался до того белым и чистым, что от этого начинало подташнивать; суженный до размеров точки зрачок был едва-едва заметен на мутной со сна радужке. Осаму моргнул раз, другой, привыкая к темноте, поёжился и сжался в комочек. — Чёрт… Это же и насмерть к утру замёрзнуть можно… Да, Чуя? Иди сюда, где ты там…       Ответа не послышалось, и тут только Осаму вдруг сообразил, что лежит на огромной кровати один; раненого Чуи и след простыл, лишь яркое кровавое пятно на простыне показывало, что он совсем недавно тут лежал. Вампир подскочил, будто в спину иголку воткнули, и завертел головой. Куда он делся? Неужели вздумал куда-то побежать в таком состоянии? Но как Чуя ухитрился встать, если он даже шевельнуть ногой лишний раз не мог?       Из ванной послышался негромкий плеск воды. Осаму выдохнул с облегчением, поняв, что Арахабаки никуда не исчез, и опустился обратно на подушку. Не прошло и пары минут, как шум стих, дверь ванной приоткрылась, и на пороге показался Чуя. Хромая, волоча за собой травмированную ногу, весь бледно-синий, как труп, он еле стоял, держась пальцами за косяк двери, пустые глаза безучастно смотрели прямо перед собой. Вампиру мигом стало очевидно, что Чуя на грани обморока; и не успел Осаму с ужасом подумать об этом, как Арахабаки с явным трудом разжал пальцы, сделал маленький шаг вперёд, тихо всхлипнул и, закатив глаза, стал заваливаться набок. Осаму как ветром сдуло с кровати — сам даже не поняв, как у него это получилось, юноша в секунду вскочил, ринулся к нему и успел подхватить прежде, чем Чуя познакомился бы поближе с полированным паркетом. Арахабаки уткнулся носом ему в плечо и захрипел.       — Вот дурак… — дрожа от ужаса, Осаму обнял его, прижимая к себе. — Ну куда тебя понесло?       — Пить захотелось… — еле слышно отозвался Чуя. Голос у него сел и охрип, словно его обладатель был очень сильно простужен.       — Меня бы пихнул, зачем вскакивать-то было, — вампир укоризненно покачал головой, просунул руки ему под колени и, напрягшись, всё же поднял его. Тонкие пальцы до боли вцепились в плечо, Чуя всхлипнул и спрятал лицо у него на груди, странно дёргая головой и закатывая глаза. Осаму отнёс его обратно к постели и бережно опустил на матрас; Арахабаки съёжился в комок размером с теннисный мячик и ещё больнее сжал пальцами его плечи. — Отцепляйся, мы прибыли на кровать.       Послушавшись, Чуя с видимым трудом разжал пальцы — похоже, почти обескровленное тело не слушалось его должным образом. Осаму присел рядом, на самый край постели, подрагивающей рукой убрал чёлку со лба и принялся укутывать его в одеяло. Надо хоть немного согреть. Арахабаки опять захрипел, прикрывая глаза.       — Пить…       — Лежи, сейчас принесу, — Осаму вскочил и собрался уже рвануть в гостиную, но Арахабаки вцепился пальцами в его запястье. — Да успокойся уже, Чуя, никуда я не денусь. Как я тебе воды принесу, если ты мне отойти не позволяешь?       Чтобы успокоить, вампир через силу улыбнулся краешком рта и, наклонившись, поцеловал его в лоб, после чего мягко отцепил от себя его пальцы и вышел из комнаты. Порыскав немного по маленьким шкафчикам, которых вокруг было множество, Осаму отыскал в одном из них небольшой стакан, набрал в него воды и вернулся в спальню. Опять присев на кровать рядом с Чуей, вампир бережно приподнял его голову, просунув под затылок ладонь, и приложил сосуд к губам. Арахабаки высунул кончик языка, облизнув им влажный стеклянный край, едва прихлебнул один глоток и поморщился. Осаму понял его и поставил стакан на прикроватную тумбочку.       — Не старайся, Осаму-кун… — вдруг вполне отчётливо прохрипел Чуя. Вампир дёрнулся и посмотрел на него расширенным глазом. Арахабаки усмехнулся краешком рта. — Ты ведь и сам уже понимаешь, чем это закончится.       Осаму весь похолодел; нервно сглотнув, он сдвинул брови и сердито ответил:       — Конечно, понимаю, ты поправишься, и мы убежим. И будем…       Чуя не дал ему договорить, резко схватил побелевшими пальцами за воротник кофты и притянул к себе, так, что они столкнулись лбами, и Осаму поморщился от боли. Страшные, потемневшие голубые глаза оказались совсем близко.       — Ну и что ты несёшь, кровопийца?.. — с горечью спросил Чуя, прихватывая губами воздух. — Я не выживу. Столько времени прошло, а Арахабаки слабый… Я начинаю думать, что я исчерпал под ноль его ресурсы, и он вообще больше не проснётся.       — Чушь, — решительно отрезал Осаму, хотя у него внутри всё так и задрожало от таких ужасных размышлений. Вернее, от того, что это может оказаться правдой. — Даже если это твоё божество вредное ни хрена делать не хочет, рану ещё можно вылечить…       Арахабаки обречённо покачал головой и уткнулся лбом в его шею.       — Я тела не чувствую, Осаму-кун… И перед глазами сетка трясётся, даже твоего лица почти не вижу…       Осаму скривился. Чуя прав, он уже и сам понимает, какую ерунду несет про рану — если божество спит, значит, Чуя сейчас так же уязвим, как обычный человек, а для человека такое ранение смертельно. И он столько крови потерял, неудивительно, что самого себя не чувствует. Вампир поцеловал его в нос и, обняв обеими руками, прижал к себе.       — Слушай… Я пойду в город. Надо хоть попытаться найти лекарства, если ты жить хочешь.       — Сказал же, забудь об этом, — прохрипел Чуя. — Если тебя схватят, мы оба умрём!..       — Ну не могу я больше сидеть тут на заднице ровно и смотреть, как ты умираешь! — Осаму в отчаянии прикусил губу. — Меня тошнит уже от этого чувства, тошнит от того, что дорогое мне существо вот-вот меня покинет, а я даже не пытаюсь ничего сделать! Ты же сам всегда боролся за жизнь и доказывал, что достоин её, сейчас-то что изменилось?!       Чуя вдруг тихонько всхлипнул. Мелкая прозрачная слезинка, похожая на крохотный кусочек льда, покатилась по щеке. Слабо подавшись вперёд, он уткнулся мокрым холодным носом в шею вампира и сдавил пальцами его плечи.       — Я устал, Осаму-кун… Как же я устал от всего… — Арахабаки скривился и до скрипа сжал острые зубы. — Не могу уже бороться, не могу!..       Осаму обнял его, зарываясь лицом в волосы; устроив голову на плече, он почти прижался губами к уху и сдвинул брови.       — Зато я могу. И раз уж ты сам не хочешь за себя побороться, придётся мне это за тебя сделать, — твёрдо сказал он и, отстранив от себя напарника, посмотрел в заплаканные, потускневшие глаза.       — Да за что бороться?! — взвыл Чуя и с силой оттолкнул его от себя. — Посмотри на меня, придурок, я уже мёртвый! Пойми ты, Осаму-кун, всё кончено, кончено! — он захлебнулся рыданиями и бессильно обвалился на подушку, утыкаясь в неё лицом и громко всхлипывая. У него опять началась истерика.       Осаму терпеливо ждал, пока юноша немного успокоится. После чего аккуратно тронул ладонью его щёку и улыбнулся краешком рта.       — Хватит плакать, Чуя. Ты слишком рано сдался. Ничего ещё не кончено, ты просто даже не хочешь попытаться что-то сделать. Позволь мне выйти наружу. Обещаю, я непременно найду что-нибудь, что тебе поможет, — Чуя, вздрогнув, приподнялся на локте, глядя на него. В мрачном синеватом свете красивое лицо вампира казалось белым, как застывшая фарфоровая маска; лишь красноватый глаз так и горел в темноте, как тревожная лампочка, в нём плескалась злость, явно уже готовая перелиться через край, чёрные волосы шевелились, хотя в комнате никакого намёка на сквозняк не было.       Арахабаки вдруг явственно ощутил идущую от него знакомую страшную ауру; точно такую же, как в тот день, когда они впервые встретились. И в эту самую секунду в голове молнией пролетело осознание того, что он за этими своими слезами и страхом за вампира упустил. Осаму — вампир-каннибал, он один из древнейших существующих, если не самый древний, и то, что он пьёт кровь других вампиров, уже делает его на порядок сильнее других, а сейчас в нём течёт кровь ещё и божества. Разом вспомнились распотрошённые трупы бандитов на улице, вспомнилось, как Осаму кулаком пробил грудную клетку врагу в Муравейнике, вспомнились его горящие алым огнём злые глаза в темноте склепа, сверкнувшие острые страшные клыки, резкие, быстрые движения, когда он набросился на Арахабаки. И даже практически сидя на поводке, на который тот его посадил, Осаму явно не растерял своих сил и воли — хищник навсегда останется хищником, даже если его привязать на поводок к батарее, он не превратится в милого домашнего кролика. И Чуя понял, что так и не смог его сломать, несмотря ни на что.       Арахабаки ухмыльнулся краешком рта и, протянув руку, тронул его лицо.       — Ордену ты не по зубам, — Осаму слегка прищурил глаз. — Ты не по зубам даже мне, Осаму-кун, а этим дилетантам — и подавно. Пожалуй, мне пора уже перестать трястись за тебя. Если ты так хочешь… — Чуя прикрыл глаза. — …Иди. Мне даже интересно, что получится, если отпустить тебя погулять без поводка. Только…       Чуя медленно провёл ладонью по его щеке и запустил пальцы под повязку на глазу; Осаму слегка наклонил голову, подаваясь ближе, Арахабаки резко дёрнул рукой. Бинты слетели с легким шорохом, запутавшись на тонких длинных пальцах. И Чуя ухмыльнулся — теперь на него смотрели оба горящих красным огнём глаза. От страшного ранения даже следа не осталось.       — Так гораздо лучше, — отметил Арахабаки. — Вот теперь иди и порви этих уродов к хренам собачьим.       Вампир легонько дотронулся до его рта.       — Не вздумай умереть тут, пока меня не будет, понял? — голос приобрёл незнакомую тональность, холодную и злую. Чуя фыркнул и боднул его головой.       — Ну, суров. Я постараюсь.       Осаму медленно выпрямился и направился к выходу из комнаты.       — Осаму-кун, — слабый голос напарника настиг его на пороге, вампир дёрнулся и слегка повернул голову. Арахабаки прикрыл глаза. — Найди Тачихару. Если кто и знает, где здесь можно лекарства найти, то только он. Он обычно где-то в центре ошивается, или сидит в баре, где мы были.       — Хорошо, я понял, — Осаму улыбнулся и взялся за ручку.       Входная дверь захлопнулась, послышался щелчок запираемого замка. Чуя шумно вздохнул и вжался головой в подушку.       — Будь осторожен, умоляю… — прошептал он чуть слышно, зная, что напарник его уже не слышит. Чуя сморщился и уткнулся в подушку лицом. — Ты прав, это ещё не конец. Если ты в руки Ордену попадешь… Вот тогда всё точно будет кончено. Я даже естественной смерти дожидаться не буду, сам на себя руки наложу… — и, не выдержав, он вновь тихонько заплакал, изнывая от ненависти к самому себе. Он оба этих дня, что они здесь прячутся, только и делает, что постоянно плачет, ощущение такое, будто все слёзы, что накопились в нём за эти годы, пытаются вылиться за один раз.       Метель на улице со вчерашнего дня немного стихла, но над землёй по-прежнему висела тёмно-серая дымка. Радуясь такому стечению обстоятельств, вампир, стараясь двигаться как можно быстрее и бесшумнее, направился вдоль улицы. Осаму внимательно прислушивался к каждому звуку, постоянно крутил по сторонам головой, ожидая нападения. Вокруг было пугающе тихо, лишь откуда-то издалека слышались негромкие хлопки, похожие на звуки выстрелов; но Осаму явственно чувствовал, что он тут не один.       — В центре, говоришь… Ещё понять бы, где это, в каком направлении, — вампир тихонько скрипнул зубами и зябко обхватил себя за плечи. Осаму изголодался, он уже второй день страдал от жажды, но просить крови у Чуи, который и без того почти всю её потерял, показалось ему варварством. Вот найти бы сейчас какого-нибудь вампира, хоть новообращённого…       Не успел Осаму даже подумать об этом, как его острый взгляд вдруг заметил метнувшуюся впереди чёрную тень; человеческий силуэт перескочил широкую магистраль и спрятался в тени высокого здания. Но Осаму его чувствовал, для этого было необязательно видеть цель напрямую. Сжав зубы, вампир прижался к стене и медленно покрался вдоль строения. Сделав пару медленных шагов, он резко оттолкнулся от засыпанного снегом асфальта и буквально прыгнул вперёд; одним прыжком он очутился возле существа и вцепился в него, обхватив обеими руками. Противник взвизгнул хриплым голосом и принялся яростно отбиваться, колотя ладонями по его рукам.       — Рыпнешься ещё раз — всего высосу, даже сморщенной оболочки не оставлю, — прорычал Осаму, зажимая ему рот рукой. — Жить хочешь? — тот судорожно закивал. — Тогда заткнись. А ну-ка, кто это мне тут попался…       Продолжая придавливать ладонь к его губам, Осаму вытащил его на свет и развернул к себе лицом. Тучи слегка разошлись в стороны, слабый синий свет озарил хрупкую мальчишескую фигуру в чёрной безрукавке; ветер колыхнул чёрные волосы с седыми кончиками, огоньки отразились в тут же расширившихся серых глазах. Вампир широко распахнул глаза, увидев, кто угодил ему в руки.       — Ты?! — взвыли они одновременно.       Первым опомнился Рюноске:       — Тот самый вампир на поводке у Исполнителя?! — почти в ужасе вскрикнул он и, воспользовавшись растерянностью Осаму, отпрыгнул в сторону. — Но… Как?! Я же видел, как эти ублюдки тебя в Муравейник, полудохлого, волокли, оттуда не возвращаются!       — Значит, я первый, кто вернулся из ада уже дважды, — Осаму ядовито ухмыльнулся и сложил под грудью руки. — А ты, мастер спорта по вляпыванию в неприятности? Что ты забыл в этом районе?       — Прокорм ищу, — тот оскалился, показав острые зубы. — И я сейчас так голоден, что не против стать каннибалом. А другой добычи поблизости не попадается.       — Какое совпадение. Я тоже страшно голоден, и я как раз каннибал.       Осаму тоже ощерился, демонстрируя свои клыки; вампир испуганно дёрнулся и отступил. Они были вдвое больше его собственных, длинные, устрашающе выступающие вперёд и острые, как бритвы. Было даже удивительно, как они только помещаются в его рту; ни у одного из здешних вампиров Рюноске не видел таких страшных зубов. Впрочем, это не особо и удивляло — такие клыки могут быть только у древних, а их здесь не бывало никогда.       — Ты своими зубками мелкими даже человека не напугаешь, — процедил Осаму и вскинул голову, облизывая губы. — Пасть-то закрой, а то сочту за попытку напасть и загрызу. Твоя кровь весьма кстати придётся.       Рюноске сжался в комок.       — Не буду, не буду, не трогай меня… Ты здесь, значит, и Исполнитель где-то неподалёку. Это он тебе приказал меня выследить?       — Исполнитель ранен и сам может умереть в любую минуту, меньше всего его сейчас интересуешь ты, — вампир дёрнулся и поднял на него глаза. Осаму медленно закрыл рот и потёр рукой затылок. — Не дрожи, не съем. Раз уж ты в очередной раз так удачно свалился мне на голову… Я обещаю, что не трону тебя, если ты мне поможешь.       Молодой вампир секунду молчал, морщась, как от головной боли, потом поджал губы и вдруг выдал:       — За мной и так должок. Говори, что надо сделать.       Осаму медленно приблизился к нему. Взял пальцами за подбородок, поднимая голову и заглядывая в лицо; Рюноске нервно зажмурил глаза и отвернулся. Опять. Опять этот пустой взгляд его глаз, совсем как тогда, когда он был рядом с Исполнителем.       — Для начала дай мне крови, — юноша нервно сглотнул и, приподняв руку, пальцами отодвинул высокий воротник безрукавки. Осаму улыбнулся и наклонился к его шее. — Хороший мальчик. Не бойся, мне нужно совсем немного, ты даже не почувствуешь.       Он легонько провёл носом по бледной жилистой шее, облизнул выступающую вену кончиком языка; Рюноске вскрикнул, почувствовав, как его зубы впились в артерию. Прикрыл слегка глаза, запрокидывая назад голову, робко тронул пальцами мягкие чёрные волосы. Осаму оторвался от него буквально через несколько секунд — лизнув напоследок кровоточащие ранки, он вскинул голову и облизал губы.       — Ух… Так гораздо лучше. Благодарю.       Рюноске во все глаза наблюдал, как его бледное лицо заливается лёгким румянцем, а тёмные глаза перестают гореть злым голодным огнём. От такой разительной перемены буквально в секунду ему вдруг стало не по себе. Молодой вампир медленно приподнял руку и тронул кончиками пальцев ранки на шее — они саднили, но совсем чуть-чуть, уже подживая.       — Я не понимаю, как ты это делаешь… И зачем, главное, — пробормотал он недоуменно. — Неужели кровь вампира настолько приятней на вкус?       — Мне она всегда нравилась больше, ещё с того момента, как меня обратили, — Осаму покачал головой. — У всех свои заморочки. Хотя, как мне кажется, к этому любой вампир привыкнуть может.       Рюноске прикрыл глаза, разглядывая его красивое лицо из-под длинных ресниц.       — Тебе ещё что-то от меня нужно, кроме крови?       — Да. Уж прости, что приходится тебя обременять, — Осаму тяжело вздохнул, — только обратиться больше не к кому.       — Говори, — жадно велел юноша, глядя на него лихорадочно сверкающими глазами.       — Мне нужно попасть в центр, и как можно быстрее.       Рюноске в секунду побледнел:       — Не надо туда сейчас ходить, там кошмар.       Осаму дёрнулся:       — Что ещё за кошмар?       — Там Исполнители целыми толпами рыскают, — дрожащим голосом отозвался молодой вампир. — По-моему, они в ярости и готовы убивать каждого, кто им на пути попадётся, нескольких уже уничтожили, ворвались в бар и перестреляли всех, кто там был. Лучше там не появляться, если не хочешь сдохнуть.       — Бар?! — Осаму подскочил. — Тот, около которого мы с тобой познакомились?       — Он самый, — кивнул Рюноске. — Популярное место, там многие по вечерам куковали. Все зеваки, которые днём торчали на улицах, к ночи переползали туда, потому что ночью вампиры могут свободно охотиться, в это время людям на улице лучше не находиться.       Осаму вдруг ощутил гнетущую беспомощность, она камнем рухнула на плечи, давя и угрожая задушить. Вот беда, если Мичидзо оказался в числе тех погибших. Вампир собрал в кулак всю волю, которая у него имелась, и, стараясь говорить твёрдо, выдавил:       — Да наплевать мне на этих Исполнителей… После того, что их босс с Чуей сделал, я их голыми руками рвать буду! Я должен ему помочь, — Рюноске с изумлением увидел поблёскивающие на его ресницах мелкие слезинки и отступил на пару шагов назад. — И я это сделаю, даже если мне ради этого придётся весь Орден разнести к чертям собачьим! А если ты боишься соваться в центр, то я не буду настаивать, сам разберусь! — и, резко развернувшись, Осаму быстро пошёл прочь. Ярость, казалось, захлестнула с головой — хотя, а на что он рассчитывал, на помощь этого чуда-юда, которое даже с насильниками тогда не смогло само разобраться? Всё никак вампир не может привыкнуть к тому, что в Зоне каждый сам за себя, здесь никто и никому за просто так помогать не будет.       — Стой! — Рюноске вскрикнул и кинулся за ним. С разбегу напрыгнул на него и повис на руке, тяня на себя. — Да подожди ты, ты даже не представляешь, во что можешь влипнуть!       — Отцепись! — взревел Осаму и с силой дёрнул рукой. — У меня нет времени на препирания с тобой, Чуя может умереть, пока я тут языком чешу!       — Не отцеплюсь! — Рюноске до боли в собственных пальцах сжал его руку. Серые глаза испуганно заблестели: — Прошу тебя, не надо туда ходить, ты погибнешь!       — По крайней мере, я погибну с осознанием того, что я пытался хоть что-то сделать! — рявкнул Осаму, яростно сверкая красными глазами. — Это лучше, чем я буду сидеть в укрытии и трястись за свою шкуру, пока Чуя умирает! И тебе-то что? Сказал же, если не хочешь мне помогать — не трать моё и своё время и иди дальше по своим делам!       — Я хочу тебе помочь, хочу… — Рюноске вдруг по-детски прижался к его руке и всхлипнул. — Но я не хочу, чтобы ты умер или, что хуже, стал ещё одной жертвой этих мерзавцев!       — И что ты предлагаешь?! — Осаму скривился. — Сесть на землю и поплакать, авось полегчает?       — Зачем тебе нужно в центр? — вопросом на вопрос ответил Рюноске, слегка сощурив серые глаза.       — Мне нужно найти одного человека, — вампир прикусил губу. Увидев загоревшийся в глазах юноши вопрос «опять?!», он сморщился. — Дежавю, знаю. Только в этот раз я это не по своей прихоти делаю. И ты, наверное, опять же этого человека знаешь.       — Рассказывай, — велел Рюноске.       — Мичидзо Тачихара, информатор. Чуя сказал, что он может знать, где здесь могут быть хоть какие-то лекарства, — Осаму покачал головой. — Он же обычно где-то в центре ходит, а мне надо срочно его найти.       Рюноске посмотрел на него горящими глазами и потянул за рукав кофты обратно, в тень.       — Иди сюда, не надо, чтобы нас тут кто-нибудь увидел, — он потёр рукой лоб и отвёл в сторону взгляд. — Расскажи-ка мне, что вообще случилось. У тебя вид безумный, я совсем ничего не понимаю. И вместе подумаем, что делать.       Осаму колебался, но он понял, что и впрямь следует ввести его в курс дела, раз уж Рюноске ему тут попался и искренне хочет помочь. Вампир постарался как можно быстрее рассказать ему всё, что произошло за последние дни: про своё похищение, про Муравейник, про оказавшегося там же Чую, про побег, про то, что они оба теперь у Ордена первые в списке злейших врагов.       — …Я думал, что освободиться будет куда проще, — закончил Осаму, — но Чую ранили, это нам все планы спутало. Если бы его не подстрелили, мы бы сейчас уже были далеко отсюда.       Рюноске помолчал, потом упёр тонкий палец в острый подбородок.       — Да уж, вам не позавидуешь, — пробормотал он и сощурился. — Влипли ещё как. Враги Ордена… Даже я знаю, что они долго не живут. А я-то думаю, откуда это вдруг тут такая толпа Исполнителей взялась, здесь же всегда один Чуя-сан был, и что они всё шарят по подвалам и чердакам, будто ищут кого-то… Теперь всё на свои места встало. Так, — он натянул повыше воротник безрукавки, — пойдём, я знаю, где Тачихара-кун может быть. Его убежище неподалёку от моего, и сейчас, когда тут такая гадость творится, он наверняка отсиживается там.       — Вы знакомы? — удивился Осаму и пошёл за ним.       — Он же бывший мафиози, как и я. В дёсны мы не целовались, конечно, но кивали друг другу при встрече, — Рюноске пожал плечами. — И он мне пару раз помогал по мелочам. Думаю, он сможет чем-нибудь тебе подсобить, он всю Йокогаму вдоль и поперёк наизусть знает. Тем более… — он прикрыл глаза и прервался на секунду. — Тем более что Чуя-сан — его единственная любовь.       Вампир поперхнулся и закашлялся.       — А ты откуда знаешь? Даже мне Чую пришлось чуть не силой заставлять рассказать об этом.       — Разве же это секрет? — Рюноске ухмыльнулся и отбросил назад растрепавшиеся чёрные волосы. — Я ещё с тех времён это помню. Чуя-сан появился здесь неожиданно и непонятно откуда, как и ты. Тогда никто и не знал, что он будущий член Ордена, он выглядел просто странным мальчиком, который всё тут вынюхивал про местные лаборатории и старался выяснить о них побольше. Странно, мне тогда казалось, что он чуть старше меня… Где уж они столкнулись, я понятия не имею, но это случилось, и Тачихара-кун взялся ему помогать в этих поисках. По нему было видно, что влюбился по уши, он летал, как на крыльях, и я пару раз видел их в том самом баре, они там сидели за столиком, целовались. И понятно, что Тачихара-кун был в шоке, когда увидел, что Чуя-сан руководит операцией по зачистке мафии.       Рюноске устало мотнул головой и потёр ладонями плечи.       — Ну, а что дальше случилось, ты и сам небось знаешь. Конфликт, превращение Йокогамы в мёртвый сектор, сосланные сюда преступники. Тачихару-куна тоже отправили сюда, когда он попытался отомстить за мафию, а Чую-сана Орден послал сюда в качестве Исполнителя. Судьба злая штука, любит она такие выкрутасы… Вот и вся история. Чуя-сан прав, если кто и может сейчас ему помочь, так это Тачихара-кун, остальные если и в состоянии, то ненавидят Исполнителя всей душой и из принципа не станут ему содействовать, только обрадуются, если он умрёт. Только я не понимаю… — он резко остановился, Осаму чуть не врезался в него.       — Чего не понимаешь? — недовольно спросил вампир.       — Чуя-сан ведь божество, — Рюноске прикусил губу. — Почему же он сам не может залечить свои раны?       — Потому, что божество само чуть не подохло и не может сейчас лечить ещё и его. Он сейчас такой слабый… — вампир прикусил губу. — И всё время плачет, а у меня сердце разрывается.       Рюноске дёрнулся. Он вспомнил злобные голубые глаза Исполнителя, когда тот душил его кнутом, попытался представить его в слезах и затряс головой. Это показалось почти невозможным зрелищем.       — Плачет? Чуя-сан плакать умеет? Вот уж удивление, — пробормотал он.       — Умеет. Он просто расстроен предательством тех, кого он считал чуть ли не своими родителями, он боится боли, боится смерти, боится, что если выживет, не сможет найти своё место в этом мире, потому что до этого единственным его смыслом жизни был Орден! — Осаму вскинул голову, глядя в тёмное небо. — И нечего язвить, ещё скажи мне, что у тебя бы нервы не сдали, если бы столько всего разом свалилось! Тут и у камня слёзы пойдут.       — И не скажу. Я прекрасно его понимаю, — Рюноске насупился и отвернулся. — Сам когда-то пережил нечто подобное.       Осаму вопросительно вскинул брови, но юноша не пожелал пояснить своих слов.       Идти пришлось долго. Мрачные чёрные улицы, абсолютно одинаковые, разбегались в стороны бесконечным лабиринтом, ветер врывался в оконные проемы и громко завывал в пустых квартирах. Бизнес-район с относительно целыми домами закончился, вдоль дороги опять потянулись полуразрушенные здания с заброшенными магазинами на первых этажах. Осаму начинал смутно узнавать места — в старое время он частенько бывал здесь вместе с Одасаку, когда встречался с ним после очередной миссии мафиози. Только тогда даже в ночное время на этих улицах было светло, как днём, настолько ярко горели все эти вывески и окна домов. И сейчас от такой перемены у него даже неприятно защемило сердце.       Наконец Рюноске свернул куда-то в сторону, зашёл в подъезд одного из ближайших зданий и бодро пошагал вверх по лестнице. Остановился перед дверью на третьем этаже и легонько постучал по створке костяшками пальцев.       — Кто там? — донёсся откуда-то издалека знакомый визгливый голос.       — Открывай, свои.       В глазке мелькнула тень, загремели многочисленные цепочки и замки, дверь открылась, и на пороге появился Мичидзо, облачённый в слегка подранные джинсы и растянутый серый свитер.       — Рю-тян, ты? Вот дурак, с ума сошёл? — начал было он ругаться. — Тут Орден повсюду шастает, а ты гуляешь без присмотра?!       — Не шуми, а то сам к нам внимание привлечешь, — Рюноске приподнял руки и слегка посторонился. — Смотри, кого я привёл.       Тачихара поднял взгляд; Осаму робко кивнул ему в знак приветствия. Глаза информатора расширились:       — Живой! — радостно вскрикнул он и отступил на пару шагов назад. — Входите быстрей.       Рюноске схватил растерявшегося вампира за руку и втащил его в просторную комнату. Мичидзо быстро запер все замки, накинул на засов цепочку толщиной с руку, провёл нежданных гостей в глубь квартиры и указал глазами на небольшой диван.       — Вот уж не думал снова тебя увидеть, красавчик, — пробормотал Тачихара, садясь в кресло и оглядывая вампира. — Я видел, как тебя схватил какой-то мудень белобрысый, а потом и Чуя исчез… — он тут же осёкся, на лице появилась явная тревога. — Кстати, почему ты один? Где Чуя? Он жив?       — Жив. Мы вместе из Муравейника сбежали, — кивнул Осаму.       Жёлтые глаза в прямом смысле слова поехали на лоб.       — Из Муравейника?! — взвыл Тачихара. — Смеёшься что ли? Оттуда не возвращаются!       — Как видишь, возвращаются. Правда, с очень маленьким шансом и огромными жертвами, — Осаму прикусил губу и обхватил себя за плечи. — Я сам бы и не выбрался, это целиком заслуга Чуи.       — Не верю, — Мичидзо сердито сдвинул брови, — это невозможно, его охраняют лучше ядерной кнопки!       — Это правда, — вдруг тихо подал голос Рюноске, прижавшись к древнему плечом, — я видел, как его туда заносили.       Тачихара секунду хлопал глазами, переводя взгляд то на Осаму, то на молодого вампира.       — Чуя там бойню устроил, — тихо продолжил Осаму. — Он выпустил Арахабаки и почти всех охранников перебил, пока до меня добрался. Ты ведь знаешь, на что он способен в таком состоянии, верно?       Мичидзо весь перекривился.       — Да уж, знаю, видел. Так значит, это вас тут Орден по всему городу разыскивает, сладкая парочка? — Осаму молча кивнул. — Так какого чёрта вы до сих пор здесь?! Бежать надо было сразу, как можно дальше, вы что, ждёте, пока границы перекроют?       — Чую подстрелили, — сдавленно сказал вампир, Тачихара подавился своими словами и закашлялся. — В ногу. Объяснять, почему мы не сбежали, или сам догадаешься?       Информатор нервно сглотнул и принялся теребить пальцами края своего серого свитера.       — А что же его божество? — медленно спросил он. — Для него рана от пули не должна быть серьёзной проблемой.       — Арахабаки выдохся и не может его лечить, — Осаму поморщился. — Рана серьёзная, и кровь остановить не получается. Он может умереть, если ничего не предпринять. И беда в том, что он уже почти на грани и при этом только сейчас позволил мне высунуться наружу, чтобы поискать лекарства. Он сказал, что ты можешь знать, где их взять.       — Знать-то знаю, но не уверен, что там может найтись именно то, что нужно, — Мичидзо покачал головой и принялся ерошить пальцами встрёпанные рыжие волосы. — Здесь из лекарств остались максимум некоторые болеутоляющие, бинты и какие-то мази.       Осаму ахнул:       — А как же тут местные лечатся от чего-то серьёзного?       — А те, кто серьёзным болеет, тут не живут, — отчеканил Мичидзо. — Смиряются, умирают тихо, и всё. То же касается и ранений. И если ты говоришь, что у Чуи рана опасная…       — Опасная, ему сустав на лодыжке раздробили, и рана вокруг неё, как наручник, — Осаму тяжело вздохнул. Он всем нутром чувствовал, что надежда на чудо всё удаляется.       — Плохо, — задумчиво протянул Тачихара. — И кровь не останавливается?       — Второй день течёт, — удручённо сообщил вампир.       — Заразу могли занести, — пробормотал Мичидзо. — В таких случаях частенько умирают не от потери крови, а от её заражения.       — Я её промыл и своими бинтами перетянул, — Осаму прикрыл глаза. — Что было под рукой, тем и завязал. Я по себе знаю, что такие раны открытыми нельзя оставлять.       — Ну хорошо, хотя бы так. Но мне надо на неё посмотреть, тогда и скажу, можно ли вылечить, — бормотнул Мичидзо и встал. — Отведёшь меня к нему?       Осаму несмело кивнул.       — Тогда пойдём скорее, пока Исполнители в центре развлекаются стрельбой и сюда не добрались, — Тачихара натянул повыше ворот свитера. — А по дороге заскочим в одно место, там возьмём всё, что нужно.       — Мне тоже с вами? — несмело спросил Рюноске и сжался в комочек.       Мичидзо открыл было рот, но Осаму не дал ему сказать:       — Естественно, с нами. Сейчас не тот момент, когда следует шататься поодиночке.       Едва Осаму, пошуровав крючком в скважине, открыл тяжёлую створку, в уши ударила пронзительная тишина, стоявшая в квартире. Похолодев от ужаса и забыв о своих спутниках, вампир стремглав бросился в комнату. Чуя лежал на постели, завернувшись в одеяло на манер кокона; лицо его искривила гримаса, губы беззвучно дёргались, лицо из синего стало зелёным. Осаму плюхнулся на кровать рядом, приподнял его, разматывая покрывало, легонько похлопал по щекам.       — Чуя, проснись. Я помощь привёл.       Арахабаки с трудом раскрыл почерневшие глаза, хлопнул ими; на лице появилась слабая улыбка, он протянул дрожащую руку:       — Ты вернулся, Осаму-кун… С тобой всё в порядке…       Кое-как приподнявшись, он обнял вампира за шею, прижавшись к нему и прикрыв глаза. Осаму легонько поморщился — его ледяные пальцы так сдавили плечи, что больно стало.       — В порядке, в порядке. Ложись давай, сейчас будем смотреть, что с твоей раной.       Чуя послушно позволил уложить себя обратно на подушку. Осаму поцеловал его в лоб и, повернувшись, махнул рукой. Мичидзо тенью скользнул в комнату и, подойдя к кровати, присел на корточки. Чуя слабо повернул голову в его сторону.       — Привет, — прошелестел он чуть слышно и попытался улыбнуться. Вышло не очень, получилось нечто среднее между улыбкой и печальной гримасой.       Тачихара нервно сглотнул и тронул ладонью его руку, перехватывая тонкие бледные пальцы. Осаму скрипнул зубами — его царапнула ревность. Но он ничего не сказал.       — Привет. Ну как же ты так, а, курилка? Ни разу ведь не попадал в такую западню.       — Как, как… Босса своего недооценил, — огрызнулся Чуя и закатил глаза. — Вот и получил за дело.       Мичидзо тяжело вздохнул и посмотрел на вампира.       — Оставишь нас ненадолго, красавчик? Осмотрю его ногу.       Осаму невольно задержал взгляд на его глазах. В жёлтых радужках плескалась очевидная горечь, однако стоило лишь присмотреться — и становилось заметно, как где-то в глубине глаз мелькает нечто, похожее на злость. В голове заметались нехорошие мысли.       — А при мне этого сделать нельзя? — Осаму мигом полез в бутылку. — Чего я там не видел.       Информатор гневно сдвинул брови и глянул на Чую — угомони, мол, свою собачку. Арахабаки поморщился и коснулся лица вампира самыми кончиками пальцев.       — Иди, Осаму-кун. Пусть посмотрит, раз ему так надо.       Осаму сердито поджал губы, поднялся и со словами:       — Ладно, ладно, уметусь, раз у вас тут всё так интимно, — пошёл обратно в гостиную. А про себя вампир со злостью подумал, что если он услышит хоть один посторонний звук из комнаты — информатора после этого будут хоронить в баночке из-под йогурта.       Рюноске задумчиво ёрзал на маленьком диванчике. Увидев древнего, он живо сдвинулся к самому подлокотнику, освобождая место. Осаму устроился на жёстком кожаном сидении и подтянул к себе коленки, покачиваясь из стороны в сторону.       — Не нервничай ты так, — молодой вампир несмело тронул его плечо ладонью. — Всё будет хорошо.       Осаму горько усмехнулся в ответ. Он тоже верил, что всё будет хорошо, надеялся на чудо. Да только чуда не произошло, Чуя таял на глазах, ему становилось лишь хуже. И сейчас эта надежда почти окончательно развеялась.       …Ждать пришлось долго, Тачихара провёл в комнате почти час, судя по мерно тикающим настольным часам. Наконец и он вышел в гостиную, вытирая окровавленные пальцы носовым платком. Лицо у него было чернее тучи.       — Ну что? — подскочил Осаму.       Мичидзо подошёл к окну, подальше от двери в спальню, и поманил его к себе пальцем. Осаму высвободил плечо из руки Рюноске и приблизился к нему.       — Я сделал всё, что мог, — устало проговорил Тачихара и поднял на него блестящие глаза. — Но всё равно… Боюсь, он с такой потерей крови не выживет.       Осаму почувствовал, как сердце ухнуло куда-то в желудок, оборвавшись.       — Тебе следовало прийти ко мне раньше, — продолжил Тачихара, потирая лоб. — Может, тогда шансы бы были…       — Так он не отпускал, — глаза мигом наполнились слезами, Осаму всхлипнул. — Я хотел пойти за помощью, прямо сразу, но он мне не позволил, боялся, что меня схватят…       — Вот и добоялся, — неожиданно зло ответил Мичидзо. — Слушай… Тебе надо отсюда убираться, если ты хочешь уцелеть. Чуя не жилец, а это убежище ищейки Ордена не сегодня-завтра найдут.       — Никуда я не уберусь! — взвыл Осаму. — Я его не брошу!       — Чуя сказал, что ты так и среагируешь, — Тачихара поморщился и отвернулся. — Иди к нему, пусть он сам тебе объяснит, почему это необходимо.       Осаму густо сглотнул и поспешил в комнату. Чуя лежал на спине, положив руки поверх одеяла и глядя широко раскрытыми глазами в потолок; губы его дрожали, по лицу скатывались мелкие слезинки. Чувствуя, что земля начинает уходить из-под ног, Осаму медленно приблизился к кровати и присел на её краешек, накрывая ладонью руку. Она сейчас на ощупь сильно напоминала дохлую рыбу, такая же ледяная и чуть влажная.       — Он тебе сказал, да? — Чуя медленно моргнул и, опустив голову, посмотрел на него. — Вот видишь, Осаму-кун. На одном желании выжить ты далеко не уедешь.       Разговаривал он вполне внятно, правда, очень тихо, и даже не так хрипел.       — Я никуда не уйду, — стараясь говорить твёрдо, выпалил Осаму. — С места не сдвинусь, пока не пойму, что у тебя действительно нет шансов.       Чуя опять ухватил его за воротник кофты и резко дёрнул на себя. Вампир упал ему на грудь, почти уткнувшись в холодные губы.       — Сейчас не время для этих соплей в стиле «я тебя никогда не брошу», — Осаму весь вспыхнул от гнева. — Слушай меня внимательно, объяснять второй раз не буду, — Чуя прижал его к себе и зашептал в ухо. — Ты прямо сейчас, не дожидаясь, пока я окончательно увяну, уйдёшь. Доберёшься до района, где был наш дом. Возьмёшь там одежду из шкафа, куртку с капюшоном, такую, чтобы твоего лица никто не видел. Потом вытащишь деньги, они лежат под матрасом на кровати, и запасную карточку из моего пальто. Дальше ты аккуратно, не попадаясь никому на глаза, пойдёшь по берегу в сторону маяка. Поднимешься на утёс и последуешь дальше, в том же направлении. Не знаю, сколько времени у тебя это займёт, но ты в итоге уткнёшься в колючую проволоку. Проползёшь вдоль неё, окажешься возле пропускного пункта. Молча покажешь карточку, тебя выпустят, вопросов задавать не должны, а если что вякнут — размажь. Следом ты пойдёшь прямо, идти опять же придётся далеко. Выйдешь на железнодорожную станцию. А там, как я и говорил, купишь билет на первый попавшийся поезд и уедешь.       Осаму слушал его, беззвучно дёргая губами.       — …А потом спрячешься. Разберёшься там, что тебе делать, но ни в коем случае не оставайся на том же месте, куда приехал, понял? Затаись поглубже, старайся не высовываться какое-то время. Пока Орден опомнится и кинется тебя разыскивать, твои следы давно уже остынут, — Арахабаки потянул его за волосы. — Запомнил, моя радость?..       — Не пойду, — всхлипнул Осаму и уткнулся носом в его шею. — Я никуда не пойду!       — Нет, пойдёшь, — Чуя слегка сощурил глаза. — Если тебе хоть немного дорого то, что между нами было, и хоть немного дорог я сам, ты сделаешь то, что я сказал.       — Нет, нет, я так не согласен! — вампир зажмурился и обнял его обеими руками. — Я не могу один, Чуя, уже не могу!.. Мир без тебя, он мне не нужен, ни на одну секунду!       Чуя мягко погладил его по волосам, надавил пальцами на виски, успокаивая.       — Вытри слёзы, кровопийца. Вспомни, как ты меня ненавидел и умолял отпустить тебя, так будет проще. Вот, я тебя отпускаю.       — Это сто лет назад было! — взвыл Осаму, глянув ему в лицо заплаканными глазами. — Теперь я без тебя уже не хочу!       — Ты не понимаешь, Осаму-кун… — Арахабаки с тяжёлым вздохом опять прижал его к себе. — Я не хочу, чтобы ты попал к Ордену. Они думают, что раз ранили меня, то тебя уже получили. И они сделают всё, чтобы тебя схватить. А ты… Ты же видел, что они делают, ты погибнешь самой мучительной смертью.       — А так я умру без твоей крови, — Осаму вскинул голову, глядя ему в лицо расширенными глазами. — Раз уж мы обречены, то умрём вместе!       — Нет, — Чуя улыбнулся и обхватил холодными ладонями его лицо. — Ты будешь жить. Иначе то, что я всё это время делал, чтобы тебя спрятать, будет напрасным. А кровь… Тебе нужен какой-нибудь вампир. Тот мальчик, которого ты тогда защищал… Найди его и возьми с собой.       — Если ты думаешь, что он мне тебя заменит, раз уж я его защищал, ты ошибаешься! — рявкнул Осаму.       — Нет, не думаю. Но я буду спокоен, зная, что ты, по крайней мере, не совсем один.       Чуя опёрся ладонями на матрас, с видимым трудом сел и обнял вампира, сжимая его обеими руками и утыкаясь лбом в плечо. Тонкие пальцы с чёрными ногтями собрали в складки окровавленную белую кофту.       — Прости меня, моя радость… Ты же понимаешь, что я бы не принял такое решение, если бы это не было необходимо, — сдавленно прошептал Арахабаки и поднял на него глаза, потираясь носом о подбородок. — Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности…       Вампир почувствовал, как тщательно сдерживаемые слёзы всё же потекли по щекам; Чуя слегка отстранился от него и трясущимися руками отогнул ворот кофты, обречённо улыбаясь. Глотая слёзы, тщетно стараясь справиться с рыданиями, Осаму всё же потянулся к нему. Несильно впил в шею зубы, стараясь не упустить ни одной капли, понимая, что это последний раз. Почему-то кровь, которую он всегда был готов пить без перерыва, сейчас показалась ему безвкусной, как вода, с лёгким железным привкусом. Буквально спустя секунду вампир оторвался от шеи божества и прижался ко рту. Осаму целовал его раз за разом, жадно прихватывая губы, ощупывая острые зубы языком. Чуя обвил руками его шею, притягивая к себе поближе, он беззвучно плакал, тихонько всхлипывая в губы вампира. И сейчас, вот так держа его в своих руках, вздрагивая от мыслей о том, что он может просто рассыпаться от слабости, Осаму уже был готов начисто простить ему своё пленение и травмы, которые Чуя ему тогда нанёс — да что там, вампир согласился бы даже пожертвовать своим бессмертием, только бы Арахабаки сейчас выжил.       С каждым поцелуем всё большая горечь, как смертельный яд, разливалась в душах обоих; каждый неизменно приближал их к тому самому, последнему. И уже сам Чуя не хотел продолжать эту пытку — с лёгким «чмок» он отлепился от вампира и, погладив его по щеке, прошептал:       — Не делай такое лицо, Осаму-кун… Тебе не идёт.       Осаму тихо всхлипнул, разглядывая его сквозь наплывающие слёзы. Подавшись вперёд, он вцепился в божество, с отчаянием прижимая его к себе и зарываясь носом в мягкие рыжие волосы на затылке, вдыхая его аромат, стараясь запомнить его. Арахабаки слабо приподнял руки, проскальзывая ими по его спине, прижался к шее щекой и закрыл глаза.       — …Повеселись там и за меня, ладно? — прошептал он чуть слышно. — Ты теперь можешь жить при свете, тебе больше нечего бояться в этом мире…       Осаму так и не нашёлся, что ему ответить, лишь потёрся красным опухшим носом о шею, ещё больнее сдавливая его руками.       — Молчишь… Вот это мой Осаму-кун… Правильно, не говори ничего, — Чуя с трудом высвободился из его объятий и посмотрел в глаза. — А теперь иди. А то у меня сердце не выдержит…       Осаму, как в трансе, в последний раз дотронулся до его рта и медленно встал с постели. Тело казалось чужим, оно плохо слушалось вампира; пошатываясь, походкой призрака он подошёл к двери и, остановившись, всё же не выдержал и обернулся. Чуя, опять лёгший на подушку и закрывший глаза, словно почувствовал его взгляд — слегка повернув голову, он улыбнулся краешком рта и, приподняв дрожащую ладонь, слабо помахал ей. Так же, как махал, уходя на целый день в Зону, ещё когда вампир только-только очутился в его руках.       Рыдания подкатили к горлу с новой силой, Осаму сжал зубы и медленно вышел за дверь.       Рюноске, едва увидев его, вскочил на ноги; Мичидзо, мрачно смотревший в окно, повернул к нему голову. Осаму поджал губы и опустил глаза.       — Не говорите ничего.       Не обращая на них никакого внимания, он медленно пошёл к входной двери, вытащил булавку и вставил её в замочную скважину.       — Куда ты? — тихо спросил Тачихара.       — Куда угодно, только подальше отсюда, — равнодушно бросил Осаму. Открыв дверь, он швырнул на пол булавку и остановился, покачиваясь из стороны в сторону. — Тачихара-кун… Прошу тебя, позаботься о нём. И…Похорони на холме на кладбище, под ивой. Там красиво, будет хоть какое-то утешение…       Осаму опять со всей силы сжал зубы. Не вовремя ему вспомнился тот разговор на кладбище о красоте места захоронения, ой как не вовремя… Боясь опять разреветься в голос, он тенью выскользнул на лестницу.       Растерявшийся Рюноске секунду хлопал глазами, не зная, что делать, потом глянул на молчащего Мичидзо и, нервно сглотнув, побежал следом за вампиром. Информатор проводил его взглядом жёлтых глаз, после чего прикрыл входную дверь и направился в комнату. Подойдя к постели, информатор забрался на неё, навис над неподвижно лежащим Арахабаки и наклонился к его уху.       — Как же долго я этого момента ждал, ты не представляешь, Чуя… Теперь-то ты мне точно ответишь за всё.       Увидев, как чуть-чуть приоткрылись мутные голубые глаза, Тачихара зловеще улыбнулся и, прильнув к нему, провёл по шее кончиком языка.       — Да подожди ты, куда рванул-то! За тобой не угонишься…       Рюноске нагнал вампира только на углу и, опять буквально прыгнув на него и вцепившись в руку, опустил голову, пытаясь отдышаться. Осаму окинул его пустым взглядом красноватых глаз.       — Чего тебе?       Молодой вампир нервно сглотнул и резко вскинул голову, глядя ему в лицо.       — Пожа… Пожалуйста, разреши мне пойти с тобой!       — Зачем? — Осаму слегка сощурился. — Тебе своих проблем не хватает, хочешь ещё и в мои влипнуть?       — Но ты ведь сам говорил, что совсем не знаешь окрестностей, — Рюноске слегка округлил глаза. — Как ты планируешь передвигаться без Чуи-сана?       — А ты прямо знаток территории, — язвительно отозвался Осаму.       — Ну… Вообще-то да, я как бы тут родился, — юноша покачал головой. — Я знаю, как можно перемещаться тут незаметно. Ты же не планируешь в лапы Ордену угодить? Думаю, Чуя-сан бы этого не хотел. А ещё… — он вдруг слегка покраснел. — Тебе наверняка нужна будет кормушка. Я могу тебе шею подставлять, когда захочешь…       Осаму молчал, оглядывая его. Потом вдруг отвёл в сторону глаза и пустым голосом бросил:       — …Чуя и так велел мне взять тебя с собой. Ладно, так и быть, пойдём. Кто знает, вдруг ты и впрямь сможешь оказаться полезным. Ты знаешь, в каком из здешних пригородов есть маяк?       Рюноске кивнул и подёргал воротник безрукавки.       — Да. Но это далеко, на другом конце города.       — Плевать. Отведи меня туда.       Молодой вампир обогнал его и бодро пошагал вперёд. Осаму, ощущая себя полураздавленной бабочкой, поплёлся за ним следом, так и слыша звенящую внутри пустоту. Он потерял уже второе дорогое ему существо за последние пару месяцев — сначала Одасаку, и неважно, что мёртв он давно, ведь узнал Осаму об этом только сейчас, а теперь ещё и Чую, который, казалось, не мог умереть.       «У меня бывает ощущение, что я проклят».       Тихий голос Арахабаки эхом пролетел в голове. Осаму сморщился и обхватил себя за плечи.       «Это не ты здесь проклят, Чуя. Это я приношу всем дорогим мне существам сплошные несчастья».