Королевство синих огней

      С самого начала это был хаос. Там не было ничего. Ни верха, ни низа, ни каких-либо ощущений — только темнота, холод и расплывающиеся перед взглядом кровавые пятна. А потом откуда-то сверху, издалека, словно из другого мира, в эту жуткую тишину вклинился мягкий, отдалённый и едва различимый мужской голос:       — Не бойся, ангел. Больно будет всего пару минут.       И чья-то рука дотронулась до кожи, опалив её страшным, неживым холодом. Вместе с этим вернулись и ощущения, по большей части неприятные. Боль. Словно кто-то со всей силы сдавил голову ладонями, а кости начал грызть острыми зубами какой-то зверь. Жажда и голод, какие-то совершенно жуткие, незнакомые, будто его воды и питания лишили на неделю или больше. Холод, обжигающий кожу, словно вонзающийся в неё тысячами кинжалов. И, наверное, именно с этого момента Осаму и начал своё новое существование. Заново, с чистой страницы, растеряв в никуда все свои прежние чувства и воспоминания.       Тело будто утонуло в чём-то очень скользком и мягком. Это вызывало противное чувство беспомощности; Осаму застонал и, не раскрывая глаз, резко рванулся вверх, пытаясь высвободиться из этого шёлкового плена. Он в ту же секунду ткнулся носом в чьё-то плечо; и холодная рука принялась ласково гладить его спину.       — Тише, тише. Не делай резких движений, голова закружится, — послышался всё тот же голос над ухом. Юношу потянули за подбородок, приподнимая его голову. — Хватит уже жмуриться, здесь нет света, он тебя не ослепит. Давай, дитя, просыпайся.       Проснуться… Легко ему говорить. Осаму медленно разлепил веки; хлопая длинными ресницами, он поднял замутнённый взгляд на обнимающего его человека. И в ту же секунду юноша покрылся ледяным потом. Человек… Нет, этот мужчина не мог быть человеком. Его прищуренные глаза горели розовым огнём во тьме просторной комнаты, длинные чёрные волосы падали на белое и твёрдое, как мраморное, лицо, заострённые уши чуть-чуть проглядывались за шелковистыми прядями.       — Боже мой… Вампир! — не сдержавшись, вскрикнул в ужасе юноша.       Мужчина живо зажал ему рот рукой. Осаму зажмурился, тряся головой и пытаясь вслепую отодвинуться от него. Спина упёрлась в подушку. Бежать было некуда.       — Будешь орать — вскрою горло, — разом растеряв всю мягкость голоса, угрожающе процедил вампир.       Осаму шумно задышал, глядя на него широко распахнутыми тёмными глазами, в которых заплескался откровенный страх. Словно почувствовав, что он слегка притих и передумал орать, мужчина медленно отодвинул от него руку, опустив её на забинтованную шею.       — Вот так, — он вновь мягко улыбнулся и прошёлся по коже самыми кончиками пальцев. — Не бойся меня.       — Вы хотите меня убить? — чуть слышно прошептал Осаму, бледнея и судорожно облизывая губы. Они уже растрескались от сухости и слегка кровили. — Да? Съесть, искусать, высосать кровь, или что там вампиры обычно делают? — он густо сглотнул и прикрыл глаза. — Если так… Если так, то умоляю, сделайте это быстро, я мечтаю о мгновенной смерти и ненавижу терпеть боль…       — Замолчи, — вампир опять приложил пальцы к его рту. — Я не собираюсь тебя убивать, дитя моё. Как раз поэтому ты и здесь, со мной, — он провёл подушечками по нижней губе. — Скажи-ка мне, ты… Ты помнишь, что с тобой случилось?       Осаму, понявший, что никто не собирается, как обычно, его обижать, слегка успокоился и, прикрыв глаза, попытался восстановить в памяти события. Действительно, а что случилось, как он очутился в этой незнакомой комнате в компании вампира? Смутно вспомнился шум ударяющихся о скалы волн, усыпанное звёздами небо перед глазами, ветер, треплющий полы лёгкого шёлкового кимоно и путавшийся в волосах; и это прекрасное, несравнимое ощущение падения, ожидание удара об острые камни. А потом… Будто кто-то щёлкнул выключателем и погасил свет.       — Смутно. Ничего, кроме обрыва, не помню… Кажется, я хотел с него сброситься, — задумчиво изрёк Осаму. — Подождите-ка, я ведь и сбросился… Но не умер. Это вы меня спасли? — он насупился и скрестил руки на груди. — Зачем?       Вампир улыбнулся краешком рта и протянул руку, трогая его лицо кончиками пальцев.       — …Ты красавец, мальчик, — вдруг почти мечтательно протянул он, наклоняя набок голову. — По-твоему, я мог позволить настолько прекрасному существу так бездарно и совершенно некрасиво погибнуть, размазавшись по камням?       Осаму сердито поджал губы и отвернулся.       — Даже если я сам этого хотел?       — Тем более, — спокойно отозвался мужчина. — Знаешь, молодым и прекрасным вроде тебя смерть совершенно не к лицу.       — Какая разница, к лицу или нет? — Осаму наклонил голову. — Я никогда не понимал, что вообще делаю в этом мире. Потому-то и хочу из него уйти. Зачем тратить время на то, что тебе не интересно?       — Не могу не согласиться, мальчик, — вампир провёл по его щеке костяшками пальцев. — Только вот, к твоему несчастью, уйти ты не сможешь.       — Почему? Из-за того, что я неудачник по жизни? — Осаму слегка скривился. — Можете не рассказывать мне об этом, я сам это великолепно знаю, и от родителей, и от тех, кто пытается изображать друзей. Я знаю, что я ошибка природы, которая на этот свет появилась только затем, чтобы раздражать всех.       — Нет, мальчик. Потому, что ты мне понравился, — вампир ухмыльнулся краем рта, юноша нервно сглотнул. — И уйти я тебе не позволю. Я уже почти обратил тебя, остались последние штрихи.       Прежде чем Осаму успел вскрикнуть и отпрянуть, мужчина легко повалил его на кровать, вдавив в простыни обеими руками. Глаза загорелись голодным розоватым огнём, он жадно облизнул бледные губы.       — Эй… — севшим голосом прошептал юноша. — Эй, ты чего задумал, сволочь?.. Только попробуй заразить меня, я тебе… А-а-а-а! — острые зубы впились в шею, Осаму завопил, отчаянно барахтаясь и пытаясь стукнуть его коленом. — Пусти!.. Пусти меня, упырь!       Силы утекали из тела вместе с кровью, в глазах темнело, тупая, злая боль терзала место укуса. Осаму захрипел, закатывая глаза и выгибаясь, закатился в кашле и обмяк, судорожно пытаясь глотнуть воздуха, которого отчаянно не хватало. Вампир с негромким «чмок» отлепился от ранки и наклонился к уху юноши.       — Имей в виду, я довёл тебя до грани, — вкрадчиво проговорил он. — Если откажешься, и я брошу тебя здесь — ты умрёшь. Мне бы этого очень не хотелось… — он прихватил клыками мочку. — Но я всё же дам тебе выбор.       — Я всё равно умру… — чуть слышно пролепетал Осаму, знавший, что ожидает человека, который заразился вампиризмом. — У меня тело не переживёт обращения, я слабый, я это знаю…       — Так разве это не то, о чём ты мечтаешь? — мужчина ласково улыбнулся и мягко коснулся его лица.       — Вовсе нет… Это будет слишком больно… — юноша прикрыл замутневшие глаза.       Вампир наклонил голову, отбрасывая с лица растрепавшиеся волосы, и ладонью прикрыл его глаза; а спустя минуту дрожащий Осаму почувствовал, как ко рту прижалось тонкое запястье, нос ощутил резкий металлический запах крови. Жажда и голод накатили с новой силой, юноша почти машинально потянулся к его руке, высовывая кончик языка, и присосался к ране. Холодная, густая кровь хлынула в горло; она опьяняла, наливая тело тяжестью, заставляла чувствовать себя тряпичной куклой, ужасно слабым и неуклюжим.       Мужчина резко отдёрнул руку прочь; Осаму с воплем выгнулся и согнулся в положение эмбриона, сдавливая обеими ладонями голову. Ужасная боль эхом растеклась по телу, собственная кровь, казалось, начала кипеть и клокотать в венах, руки и ноги заледенели и перестали слушаться хозяина, отчего-то безумно свело судорогой челюсть, заныли зубы, в лёгких при каждом движении словно камнедробилка начинала работать, а глаза окончательно застелил густой кровавый туман. Осаму хрипел и метался по широкой постели, как одержимый, пальцы до побеления костяшек вцеплялись в простыни, едва не раздирая их.       — Больно, больно! — едва разжав зубы, заорал Осаму и зажмурился. — Что это, чёрт побери?!       — Тело умирает, — спокойно ответил вампир, отодвигаясь и опять натягивая на руки тонкие белые перчатки. — Не обращай внимания, это со всеми происходит. Заодно и узнаешь, что люди называют смертью.       Осаму замер, приоткрыв рот и глядя перед собой пустыми, остекленевшими тёмными глазами. Его карие радужки словно налились кровью изнутри, приняв красноватый оттенок, зрачки сузились, превратившись в точки, без того бледная кожа стала совсем бесцветной, почти прозрачной, а передние зубы, идеально белые и ровные, стали быстро увеличиваться в размерах и заостряться. Юноша шумно и с хрипом вдохнул, моргнув, с видимым усилием пошевелился, опёрся ладонями на матрас, медленно сел и уставился на своего создателя, хлопая длинными пушистыми ресницами.       — Вот и всё, дитя, — вампир довольно улыбнулся, показывая мелкие, но острые клыки. — А ты боялся. Тело само решает, когда ему следует переродиться, а когда нет. Не все люди достойны бессмертия.       Осаму покосился на ещё не до конца затянувшийся прокус на его запястье.       — Ещё, — жадно прошептал он и облизнул пересохшие губы.       — Ну конечно. Первые секунды самые сладкие, я знаю, — мужчина опять протянул руку, и юноша жадно вцепился в холодную кожу, легко разодрав ещё свежую рану и прихлёбывая кровь. Она уже не казалась такой противной и ледяной, наоборот, казалось, опаляла горло и язык. — Тише, тише, не очень много, живот разболится. А мы с тобой ведь этого совершенно не хотим, правда?       Вампир мягко погладил его по волосам, пропуская чёрные кудри сквозь пальцы. Осаму наконец сам отлепился от его руки и облизнулся.       — Ну ты посмотри, какая умница, ни капли не проронил, — создатель как-то нехорошо улыбнулся и, наклонившись, дотронулся до его скулы губами. — Молодец, так и надо.       Юноша слегка поморщился и медленно опустился обратно на подушку. Его легонько подкруживало; в голове по-прежнему туман клубился, в висках стучали крохотные молоточки, а в теле чувствовался неприятный озноб.       — Как же я теперь… — он нервно сглотнул, вдруг осознав весь ужас своего положения. — Что же я родителям скажу?.. Как вернусь домой?       — А зачем тебе туда возвращаться? — искренне изумился вампир. — Снова идти туда, где тебя ошибкой природы считают? Ты ведь сам прекрасно знаешь, что твоя семья только обрадуется, если ты исчезнешь из их жизни.       Осаму прикусил губу.       — Не бойся, я же сказал, я тебя не брошу. Я научу тебя всему, что сам знаю, — он как-то недобро улыбнулся и обхватил его лицо ладонями, — а ты составишь мне компанию в моих путешествиях, скрасишь наше одиночество. Вот увидишь, эта жизнь скоро тебе понравится. А старая вскоре забудется, как страшный сон.       Опустошённый Осаму не сопротивлялся, когда тот легко притянул его к себе и поднял на руки, прижимая к груди и бережно покачивая, как ребёнка. Он легонько сжал тонкие пальцы на плече мужчины, собирая в складки пиджак, и спрятал лицо у него на груди.       — Запомни эту ночь, ангел. И не забывай, — вампир чмокнул его в висок, — ты моё дитя, и будешь слушаться только меня.       Воспоминания о той ночи вернулись, как взрыв, а вместе с ними — и тот же застарелый страх перед неизведанным, древним существом. Осаму пошатнулся и чуть не упал, не удержавшись на подогнувшихся ногах, но вампир ловко подхватил его, придержав за талию и притянув к себе вплотную.       — Вижу, ты очень рад меня видеть, — с явной издёвкой протянул босс. — А уж я-то как рад. Я столько времени за тобой охотился, а ты каждый раз будто выскальзывал из рук.       — Как ты меня нашёл?.. — прошептал севшим голосом Осаму, глядя в угрожающе светящиеся розоватые глаза.       — Это долгая история, и, к тому же, совершенно неинтересная, — вампир покачал головой. — Главное то, что я своего добился, и ты вернулся ко мне.       Он мягко убрал с лица растрёпанные волосы, коснулся губами лба.       — Ты ведь… Почувствовал, что Чуя наврал о моём убийстве, верно? — Осаму нервно сглотнул. — Ты знал всё это время…       — Ну разумеется, почувствовал, ангел. Я создал тебя, я отчётливо ощущаю твоё состояние, и неважно при этом, за сколько сотен километров от меня ты находишься, — мужчина слегка округлил глаза. — Жаль только, что это не помогает определить, где ты. Я сразу понял, что Чуя лжёт. Догадался и о том, что он спрятал тебя от меня где-то в Зоне. Вот только обнаружить это убежище было совсем непросто, если бы не помощь одного хорошего человечка, я бы ещё долго возился. Пожалуй, придётся теперь нарушить собственное правило и взять в Орден бывшего преступника, ничего не поделаешь, обещания надо выполнять.       Осаму похолодел, тут же поняв, о ком он говорит.       — Тачихара-кун, — невольно озвучил он свои мысли. — Он тоже из вашей шайки?       — Можно и так сказать, — босс покачал головой. — Время шло, а проблема с твоими поисками не решалась. На Чую давить было бесполезно, я знал, что он ни за что не расколется, вот и пришлось пойти на крайние меры. Впрочем, это уже неважно. Пойдём-ка, — он придавил вампира к себе, — вертолёт уже ждёт, я заберу тебя отсюда подальше. И у нас с тобой ещё будет время обо всём поговорить.       Осаму скрипнул зубами и покосился на по-прежнему сидящего в кресле Рюноске. Молодой вампир казался окаменевшим, как статуя, но по тому, как дёргались его губы, было очевидно, что сила, держащая его, ещё и причиняет неслабую боль.       — Ребёнка отпусти, — процедил Осаму сквозь зубы и сдвинул брови. — Он вообще никакого отношения к этой истории не имеет.       — Вот дойдём до вертолёта — и отпущу. Откуда мне знать, что он не бросится отбивать тебя и не нападёт со спины, — мужчина слегка нахмурился и потянул его за плечо. — Идём же.       Осаму сделал пару шагов, остановился и, вдруг ощерившись, с силой вырвался из его рук.       — Никуда я с тобой, мразь такая, не пойду.       — Нет, пойдёшь, — вампир поджал губы и протянул руку, чтобы схватить его за запястье, а юноша ловко хлопнул его по пальцам и отступил назад.       — Не прикасайся, сказал. Это, по-твоему, нормально? — Осаму крепко сжал зубы и обхватил себя за плечо. — Ты меня бросил на произвол судьбы, ничего толком не прояснив, двести с лишним лет обо мне не вспоминал, а теперь вдруг явился и так твёрдо уверен, что я пойду за тобой, как телёнок на верёвке?!       — Ангел, я же это для твоего блага в том числе сделал, — вампир слегка округлил розоватые глаза. — Как ты не понимаешь? В то время вампиры считались нечистью, за ними охотились все, кому не лень. Двум вампирам было слишком опасно держаться вместе. Если бы нас схватили, то обязательно бы разделили, и ты бы в любом случае погиб от голода.       — Замолчи! — рявкнул Осаму и сузил глаза. — Ненавижу, когда кто-то прикрывается отговоркой «я для твоего блага это сделал». Нет, ты обо мне не подумал, тебя не заботило, что ты обратил меня силой и бросил, тебя интересовало только то, как свою проклятую шкуру от охотников спасти! Тебя не волновало, умру я или останусь в живых, если это, конечно, можно так назвать. Будь добр, имей совесть признать хотя бы это.       Вампир наклонил голову, длинные чёрные волосы упали на его бледное лицо.       — Я знаю, ты злишься на меня, и у тебя есть на это причины, поэтому я не в обиде. Но позволь мне всё тебе объяснить. Только не здесь, а в безопасном месте. Пойдём в вертолёт, прошу тебя.       — С места не сдвинусь, — Осаму фыркнул и отвернул голову. — И что-то я сомневаюсь в том, что твои объяснения смогут заставить меня переменить мнение. Раньше я бы, может, ещё и простил. Но вот убийство Чуи я ни за что тебе не спущу.       — Господи, — босс мученически закатил глаза и приложил руку ко лбу. — Вот приклеился ты к этому Чуе! Да не умрёт он, он божество, что ему будет от маленькой ранки на ноге? Мне просто требовалось временно вывести его из строя, чтобы он не вмешался и не помешал мне спокойно тебя забрать.       — От маленькой ранки? — Осаму скривился. — Ранка-то, может, и маленькая, да только вот ты не учёл, что он перед этим выпустил Арахабаки и исчерпал все свои силы. Вернее, нет, — он оскалился, — как раз это ты учёл, на то и был расчёт, что Чуя выдохнется и умрёт. Уж ты-то прекрасно знал, что Арахабаки слабеет после вспышки «порчи», и ему требуется время, чтобы восстановиться, а пока он спит, Чуя так же беззащитен перед любым оружием, как самый обычный человек. Да ты бы вырубил меня прямо в том коридоре и добил его там же, едва ранив, или бросил истекать кровью и умирать, да только Коё-сан спутала тебе все карты и не позволила тронуть Чую. Хотя всё равно он в конце концов умер.       Перед взглядом пронеслось воспоминание о белом и полумёртвом Чуе, о его тихом голосе и заплаканных красных глазах. На ресницах тут же заблестели слёзы, Осаму всхлипнул и сжался в комок, трясясь мелкой дрожью.       — Ненавижу, — прошептал он, кривя губы и обхватывая себя за плечи. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу… Это ты всё у меня отнял. Сначала мечту и возможность умереть, потом Одасаку при зачистке мафии, теперь Чую… Сказал бы ещё про семью, но я, на твоё счастье, не помню своих родных и не страдаю от того, что ты силой забрал меня от них, — он изо всех сил стиснул зубы. — Можешь убить меня прямо тут, но я никуда с тобой не пойду! Хватит с меня, надоело уже…       Он стал медленно оседать на пол, босс метнулся к нему и опять подхватил, придерживая за плечи. Юноша заплакал, уткнувшись лицом куда-то в воротник его плаща.       — Видеть тебя не хочу, — всхлипывая, шептал Осаму. — Я не хочу тебя видеть, не хочу, не хочу… Откуда ты только взялся на мою голову?! Всё ведь было нормально, зачем ты опять из своего ада выбрался и пришёл ко мне?       — Нормально, говоришь? — вампир зло сощурил глаза. — По-твоему, прятаться в Зоне — это нормально? Я ради этого, по-твоему, тебя создавал? — он схватил юношу за плечи и с силой встряхнул его, Осаму злобно клацнул зубами и поднял на него горящие отчаянной ненавистью глаза. — Нет, не нормально, это просто унизительно для древнего вампира, вести такую жизнь. Древних в этом мире осталось совсем мало, каждый на вес золота. Чуя в Орден уже не вернётся, а без сильного бойца придётся очень тяжело. Именно поэтому ты сейчас мне необходим.       — Я — замена Чуи? — медленно спросил Осаму. И тут же весь сморщился. — Замечательно. И древних мало, говоришь? Может, ещё скажешь, благодаря кому их почти не осталось? Ты сам их всех и уничтожил!       — Правильно, а зачем мне конкуренция? Знаешь, управлять при помощи держания в страхе гораздо легче и продуктивнее любых других методов, — вампир ухмыльнулся.       — Орден и так уже управляет почти всем и не даёт никому жить спокойно, — выпалил Осаму, наливаясь синевой. — Чего тебе ещё надо? Знаешь, скольких великих, в том числе и вампиров, сгубила обычная человеческая жадность?       — Ну, нам с тобой это не грозит. А надо мне теперь только тебя, ангел мой, — вампир тронул его щёку кончиками пальцев, острые ногти слегка царапнули кожу даже через ткань перчаток. — И я в любом случае заберу тебя к себе, неважно, хочешь ты этого или нет.       Осаму рванулся от него прочь, опять с лёгкостью высвободившись из рук и отскочив.       — Ну уж нет, меня самого ты у меня точно не отнимешь, — рыкнул он. — Может, существование в Зоне и унизительно, но для меня быть твоей игрушкой ещё унизительнее!       — Да, лучше оставаться тут в качестве развлечения для Арахабаки, — усмехнулся босс.       — Лучше! Чуя, может быть, и был не самым приятным существом, взял он меня тоже практически силой и раздражал ужасно на первых порах, но он уж точно никогда не относился ко мне как к неодушевлённому предмету и не показывал всем своим видом, как ему плевать на мои чувства, а ты только этим и занимался, с самого начала!       Вампир сверкнул глазами; тело как раскалёнными цепями сдавило, Осаму вскрикнул и сжался в комок, кривя губы.       — Глупое создание. Ты совершаешь ту же самую ошибку, которую сделала в своё время твоя мать, — процедил мужчина, с брезгливостью оглядывая его. — Она тоже слушала только свои глупые чувства и плевала на здравый смысл. Нельзя позволять сердцу управлять головой, никогда, это ни к чему хорошему не приводит. Я думал, ты поумнее будешь. А ты такой же глупый, как эта женщина.       — При чём здесь моя мать? — прошептал сдавленно Осаму. — Я её даже не помню!..       — Конечно, не помнишь. Вампир вскоре после обращения забывает то время, когда он был человеком, прошлая жизнь начинает казаться ему чем-то вроде сна, вспоминается сложно и обрывочно. Зато я помню, — вампир схватил его за волосы и резко дёрнул, заставляя поднять голову. — Хочешь, я тебе расскажу?       Осаму стиснул зубы и прикрыл глаза, чувствуя, как на них опять наплывают противные слёзы. Он уже понимал, что сейчас услышит нечто ужасно мерзкое.       — Я довольно долго наблюдал за этой семьёй. У твоей матери, — зло начал создатель, — было практически всё, о чём могла мечтать любая девушка в то время — был высокий дворянский статус, был богатый муж, любивший её и ни в чём ей не отказывавший, ребёнок, мальчик-наследник, возможность жить спокойно и не знать, что такое голод, нищета и болезни. Только вот ума у неё не было абсолютно, зато через край влюбчивости и романтичности. И случилось в итоге так, что влюбилась она в одного из телохранителей мужа, — мужчина хмыкнул. — Он был моложе её на несколько лет, мальчишка совсем, и у него не было ничего, кроме опозоренного имени и красоты, которую ты и унаследовал целиком. Говорят ведь, что самые красивые дети появляются в результате страстной и безумной любви.       Юноша густо сглотнул, чувствуя, как по спине поползли огромные мурашки.       — Их отношения длились долго, — продолжал вампир, — в конце концов твоя мать оказалась беременной, и в положенный срок на свет появился ты. Она в силу своей глупости думала обмануть мужа, а тот, не будь дураком, только взяв тебя, новорождённого, в руки, тут же понял, в чём дело. Думаю, догадываешься, чем всё закончилось?       — Ничего хорошего не вышло, надо полагать, — севшим голосом просипел Осаму.       — Само собой. Телохранителя мужчина попросту изничтожил, а вот жену, которая ему рога наставила, он всё же любил и не смог убить. Тебя оставили ей, записали в книге под именем Осаму Дазай, растили вместе с законным наследником, вот только на самом деле ты был пустым местом, и понятно, почему, — босс пожал плечами. — Ребёнок всегда чувствует, когда его не любят, только вот реагируют на это все дети по-разному. Одни начинают активно хулиганить, чтобы привлечь внимание, другие, наоборот, выслуживаются изо всех сил, пытаясь заслужить любовь родителей, ну, а третьи, самая малочисленная категория, замыкаются в себе и, чувствуя неприязнь окружающих, сами ненавидят себя всё больше с каждым годом. Ты был из таких. Именно поэтому ты и был к шестнадцати годам весь в шрамах от неудавшихся самоубийств и так хотел уйти из этого мира.       — Шрамы я помню, — чуть слышно пролепетал Осаму, — и как меня из-за них дразнили…       — И это тоже немало повлияло на твои взгляды на жизнь, — удовлетворённо кивнул мужчина. — А те, кто с детства не чувствует любви окружающих, как правило, сами на любовь не способны. Я думал, что ты будешь именно таким. А теперь оказывается, что ты такой же глупый и влюбчивый, как твоя мать. Давненько мне уже не приходилось так ошибаться.       Осаму опустил голову, всхлипывая и держась за плечи.       — Я подозревал нечто подобное, — прошептал он еле слышно, хлюпая распухшим носом. — Удивлялся только, почему не могу вспомнить, что толкало меня на попытки покончить с собой и отчего я совсем не могу чувствовать привязанность. Только вот знаешь… По правде говоря, мне наплевать, чем там нагрешили мои родители, — он слегка прищурился, пытаясь взять себя в руки, и поднял глаза. — А если то, что ты сейчас рассказал, правда, то я не был пустым местом. Мама любила отца, а значит, для неё я точно был желанным ребёнком, раз она, понимая, в какую опасность может попасть, не избавилась от меня тайком.       Вампир нахмурился.       — И я сейчас вспомнил её, — продолжал тихонько бормотать Осаму. — Она была прекрасной женщиной, с нежным голосом и мягкими руками. Я помню, как она гладила меня по волосам. Как она держала меня на коленках и рассматривала, называла своим солнышком. Говорила, что мне пора постричься, что мальчик не должен быть, как девочка, с длинными волосами… И всё время говорила «какие у тебя ресницы, все девочки будут тебе завидовать в школе». И плакала при этом.       Он нервно сглотнул и поднял на вампира взгляд.       — …Я не бесчувственный, в отличие от тебя. И не было вовсе такого, что я не чувствовал любви. Другое дело, что после обращения мои инстинкты притупились, а после столетней спячки и вовсе почти пропали. Но этот лёд смогли подтопить двое дорогих мне существ, сначала Одасаку, к которому я, тогда не осознавая того, привязался, а потом и Чуя, которому мало того что удалось этот лёд растопить, но ещё и поджечь его. Мне наплевать, как это с твоей стороны смотрится, хочешь считать меня глупым — считай, — Осаму сердито тряхнул головой. — Я самому Чуе об этом не сказал, потому что на тот момент слов не нашёл, но сейчас, когда я обдумал всё, что он мне говорил, я могу точно сказать: да, чёрт побери, я влюбился в него, и не просто так, а до одури, до такой степени, что я жить без него не хочу!       — Осаму-кун… — со стороны вампира донеслось злое шипение. — Ну что ты за ребёнок такой…       Он опять схватил юношу за волосы, дёргая, Осаму скривился и отвернул голову. С трудом приподняв дрожащую руку, он размахнулся и с силой зарядил ладонью по лицу создателя; тот от неожиданности не успел увернуться и отлетел от него, повалившись на холодный кафельный пол.       — Это тебе за Чую, мразь, — процедил Осаму, потирая костяшки пальцев. — Он бы посильнее ударил, я, к сожалению, не могу причинить слишком много вреда своему создателю.       Воспользовавшись минутной заминкой, он метнулся к сидящему в кресле Рюноске и легонько потряс его за плечи.       — Эй… Малец, не спи, замёрзнешь!       Молодой вампир встряхнулся, будто его внезапно разбудили, и посмотрел на него расширенными глазами.       — А-а-а… — протянул он, недоуменно хлопая ресницами и крутя головой. — …Что случилось?..       — Вставай давай, надо уходить, — Осаму опять схватил его за плечи и поднял с сидения.       И вдруг в тело вновь впились раскалённые цепи; охнув от боли, он выпустил вампира и выгнулся, пытаясь удержаться на ногах. Его словно что-то с силой потянуло назад.       — Иди сюда, сказал, — прошипел древний сзади. Он успел подняться на ноги и, вытянув руку, слегка согнул пальцы. Осаму, кривясь, слегка отступил на шаг назад и посмотрел на испуганно наблюдающего за ним молодого вампира.       — Убирайся, — прошептал он чуть слышно, чтобы слышал только Рюноске. — Давай, пока он отвлёкся…       Рюноске сузил глаза.       — Ещё чего… Уже бегу и падаю!       Он, вскочив, отпихнул вскрикнувшего Осаму в сторону, ринулся к древнему и, прыгнув на него, вцепился пальцами в волосы. Тот, дёрнувшись, с силой ударил его рукой, пытаясь сбросить с себя, но казавшийся таким слабым и хрупким Рюноске словно озверел и вцепился в него с ещё большей яростью. Молодой вампир опять повалил его на пол и пару раз с силой стукнул головой об кафельную плитку.       — Это тебе за мою сестру, — прошипел он сквозь зубы, сжимая пальцами чёрные волосы с явным намерением выдрать пряди. — И за остальных!..       — Отцепись, мелочь! — рявкнул древний и легко, как котёнка, отшвырнул его в сторону, тут же переворачиваясь на бок и приподнимаясь. И тут на него налетел уже Осаму, навалившись на спину и сдавив обеими руками горло. Мужчина, почти не обращая на это внимания, резко схватил его за покрытое шрамами тонкое запястье и вывернул. Раздался громкий треск, юноша закричал, но не отпустил.       — Ну надо же, стойкий какой, — ухмыльнулся создатель и, слегка повернув голову, глянул ему в лицо краем глаза. — А ты знаешь, что регенерация вампиров на переломы не распространяется?       Осаму скривился от боли и, резко рванувшись вперёд, со всей силы впил зубы в его шею. Вампир зарычал и ткнул его локтем в бок, юноша сморщился и сильнее сжал челюсти, раздирая раны и яростно высасывая из них кровь. Он прекрасно понимал, что это по меньшей мере глупый способ обезвредить: Осаму знал, что чтобы заставить древнего хоть немного ослабеть от потери крови, придётся высосать этой крови столько, что он сам отравится в процессе. Но он был готов терпеть боль в руке, тошноту и ноющий живот; только бы обезвредить, хотя бы временно, чтобы суметь убежать.       — Эй! — в холл влетел высокий молодой человек в строгом костюме. В руке он сжимал пистолет. Он вскинул было оружие, но нажать на курок не успел — на него бросился Рюноске, подскочив вплотную и со всей силы ударив по оружию рукой. Пистолет отлетел в сторону, а парень оказался на полу, и молодой вампир, кряхтя от злобы и бешено вращая серыми глазами, вспорол ему горло. Тот, захлёбываясь кровью, потёкшей из раны, пару раз дёрнулся в конвульсиях и затих, глядя остекленевшими глазами в потолок.       Осаму чувствовал, что древний слабеет; его кожа стала совсем серой, как некачественная бумага, глаза потемнели и перестали светиться таким угрожающим розовым огнём. У самого юноши уже тошнота к горлу подкатывала, а непроглоченная кровь стекала струйками от уголков рта. Создатель вдруг обмяк, закатив глаза и свесив плетьми руки; юноша слегка ослабил хватку, и тот наклонился вперёд. Осаму резко оторвался от него и разжал руки. Тяжело, с хрипом дыша, кашляя и морщась от боли в животе, он увидел, как древний без сознания безвольно обвалился на пол. С трудом поднявшись, придерживая на весу травмированную руку, Осаму, шатаясь, повернулся к стоящему поодаль Рюноске.       — Он блефовал… — прошептал юноша чуть слышно. — Здесь никого больше нет, никакой охраны… Вот идиот, он был так уверен, что я пойду за ним, что даже не прихватил с собой никого, кроме одного телохранителя… Ой… — Осаму пошатнулся и переступил на месте ногами, чтобы удержаться на ногах.       Рюноске вытер ладонью рот и кинулся к нему, подхватывая и придерживая за плечи.       — Ты в порядке? — нервно спросил он. — Выглядишь не очень.       — Сам попробуй крови литров двадцать за раз выпить, вообще сдохнешь, — Осаму скривился и прикрыл ладонью рот. — Фу, тошнит.       — Пойдём на улицу, — Рюноске закинул себе на плечо его руку и потащил к двери. — Там отдышишься немного, на воздухе.       Солёный, сухой ветер с мелкими крупинками песка и пыли с силой дунул в лицо, Осаму слегка поморщился и опустил голову. Рюноске бережно усадил его на песок и присел рядом, внимательно глядя в лицо.       — Слушай, я… Я слышал всё, что он тебе говорил, — густо сглотнув, протянул он. — Я не мог двигаться, но уши и глаза-то остались на месте. Наверное, это не для посторонних ушей было, но если тебя это беспокоит…       — Не говори ничего. Я даже обсуждать это не хочу.       Осаму сердито поджал губы и опустил голову, кривя слегка губы и прижимая к груди запястье. Рука распухала и синела прямо на глазах.       Повисла неловкая пауза.       — Как думаешь, его надолго вырубило? — спросил наконец Рюноске и с опаской посмотрел на дверь.       — Я выпил достаточно, чтобы временно его из равновесия вывести, но не думаю, что следует долго тут рассиживаться, — Осаму поморщился и вскинул голову. — Сейчас, ещё пару минут, мне уже лучше…       — А ты знаешь, куда нам дальше идти? — поинтересовался молодой вампир.       — Чуя что-то говорил про ближайшую железнодорожную станцию, — отозвался Осаму и повернул к нему растрёпанную голову. — Знаешь, где она?       Рюноске наморщил лоб.       — Теоретически, да. Но я никогда там не был. Знаю только, что она где-то за границей Зоны, в нескольких километрах.       Осаму вдруг прикрыл глаза и, подавшись вбок, положил голову ему на плечо.       — Чёрт… Я так устал… — прошептал он чуть слышно. — Я не выдержу такого долгого перехода, не могу уже больше…       Рюноске залился краской, но отстраняться не стал и, вздохнув, мельком глянул на море. Возле горизонта уже появилась едва заметная голубоватая полоска.       — Уже светает, — констатировал он. — Хочешь, давай пересидим день где-нибудь поблизости, ты отдохнёшь, и следующей ночью двинемся дальше?       — Он нас найдёт, — прошептал Осаму и всхлипнул. — Нет, убираться надо отсюда, малец. Как можно быстрее и дальше.       Рюноске прикусил губу и задумался. Они оба на несколько минут замолкли.       — Так… Ну, я думаю, пара часов до восхода у нас ещё есть. Давай пойдём к границе и спрячемся где-нибудь там, поближе, чтобы ночью… — он вдруг замер, настороженно прислушиваясь.       — Что? — вздрогнул Осаму, почувствовав его напряжение.       — Кто-то идёт, — нервно протянул Рюноске и завертел головой, оглядываясь по сторонам.       Осаму невольно напряг слух. До ушей и впрямь донеслись какие-то странные ритмичные звуки: тук, тук, тук… И они явно приближались, становясь громче.       — Как будто кто-то на каблуках по асфальту ковыляет, — пробормотал он и встал на ноги. — Каблуки, каблуки…       От внезапной невозможной мысли его прошибла крупная дрожь. Осаму дёрнулся и вытянул шею, вглядываясь в туман. Стук затих, превратившись в шуршание песка, а спустя пару минут из мглы появился тонко очерченный силуэт, окружённый красноватым сиянием…       Осаму широко распахнул глаза, вмиг позабыв о тошноте и об отчаянно болящей руке.       — Думаю, Чуя-сан получше тебе объяснит, где здесь ближайшая станция, — Рюноске вымученно улыбнулся и засунул руки в карманы потёртых джинсов.       Юноша его не дослушал. Не веря глазам, он пулей сорвался с места и рванул вперёд. Осаму бежал со всех ног, спотыкаясь на примятом песке, не отводя взгляда от тонкой фигуры в кожаной косухе, узких джинсах и ботинках на высоких платформах. Чуя, а это точно был он, тоже заметил вампира и ускорился, переходя на бег. Не до конца отдавая себе самому отчёт в происходящем, Осаму с разбега повис на нём, сжимая в объятиях до хруста в костях, зарываясь носом в шею. Приподнял даже на секунду, придавливая к своей груди.       — Эй, эй, — с лёгкой усмешкой послышалось над ухом до боли знакомым грубым голосом, тонкая ладонь с чёрными ногтями дотронулась до волос, теребя мягкие прядки, — задушишь же, кровопийца. Ты слишком эмоциональный.       — Ты живой… — только и смог прошептать Осаму севшим голосом, жмуря глаза и всё сильнее прижимая к себе. Не отпустит, ни за что больше не отпустит. — Живой, курилка!       — А ты что, уже обрадовался, что избавился от меня? Ещё чего. Ну-ка, посмотри на меня, — Чуя, ухмыльнувшись, ухватил его за подбородок и поднял его голову. Вампир на секунду скривил губы и, рванувшись вперёд, впился в его рот, жадно зализывая губы кончиком языка, пытаясь окончательно убедиться, что всё это происходит на самом деле. Один длинный и глубокий поцелуй уже спустя мгновение сменился на множество коротких и рваных.       — Но… Но как, Чуя?.. — сбиваясь, шептал вампир в секундных перерывах. — Как ты смог выжить, как добрался сюда так быстро с простреленной ногой? Тачихара-кун же сказал мне, что ты покойник!       — Тачихаре хоть иногда следует придерживать свой змеиный язык на привязи и не кричать «гоп», пока не прыгнул, это уже в который раз ему боком выходит, — Чуя тихонько фыркнул и, с трудом отлепившись от него, посмотрел в глаза. — Не беспокойся, он уже получил своё, а со мной всё в порядке.       — Если так, то зачем ты тогда устроил этот спектакль с прощанием и велел мне уходить?! — взвыл Осаму, кривясь и старательно пытаясь удержать наплывающие на глаза слёзы. — Я же чуть с ума не сошёл! Это было ужасно жестоко с твоей стороны!       — Тихо, тихо. Успокойся, — Чуя прижал к себе трясущегося вампира. — Думаешь, мне хорошо было? Я потом очень пожалел, что позволил тебе уйти, — он поцеловал парня в висок и зарылся носом в волосы.       — …И я пожалел, что согласился... — прошептал Осаму и, всхлипнув, уткнулся носом ему в ключицу.       На какое-то время оба замолчали, слова, казалось, были здесь лишними. До ушей, как сквозь вату, доносился приглушённый шум волн, ударяющихся в мокрый песок.       — Что с рукой? — вдруг спросил Арахабаки, мельком глянув на распухшую кисть, которую Осаму по-прежнему прижимал к груди.       — Ничего страшного, вывих. Заживёт, — пробубнил ему в шею вампир.       Чуя закатил глаза.       — Господи. Вот ни на минуту нельзя тебя одного оставить, тут же поранишься или в беду попадёшь, — отстранив от себя Осаму, Чуя быстро размотал бинты на его шее и сделал петлю, подвесив на неё травмированную руку. — Сделай пока вот так, а потом разберёмся.       Осаму благодарно чмокнул его в губы.       — Где босс? — Чуя поднял на него глаза и чуть прищурился. — Судя по крови вокруг твоего рта, ему уже досталось.       — Лежит там, в холле, — Осаму махнул рукой. — Не мёртвый, но в отключке, убить я его не могу. Не знаю, сколько он может вот так без сознания лежать, поэтому если мы по-прежнему хотим сбежать, то нам надо сделать это как можно быстрее. Но сначала… — вампир тронул его лицо самыми кончиками пальцев и наклонил голову. — …Я хочу, чтобы ты кое с кем поговорил.       Чуя улыбнулся краешком рта и кивнул. Тяня его за собой за руку, Осаму направился обратно к дому. Приблизившись к стоящему на том же месте Рюноске, он сделал пару шагов вперёд и развернулся, наблюдая за Арахабаки и молодым вампиром.       — Вот оно что… — Чуя вздохнул и, ладонью отбросив со лба рыжую чёлку, посмотрел на парня. — Значит, Осаму-кун всё-таки послушал мой совет и разыскал тебя, пацан?       — Мы встретились ещё по пути к Тачихаре-куну, я был рядом, когда вы велели ему уходить, — Рюноске слабо улыбнулся. — Рад видеть вас в здравии, Чуя-сан.       — Можешь не изображать чёрти чего, я знаю, что ты терпеть меня не можешь, — Арахабаки фыркнул и завёл руки за спину. — Не думай, что я собираюсь извиняться за то, что гонял тебя, я не стану этого делать. И наверняка ты это понимаешь.       Молодой вампир кивнул и одёрнул безрукавку.       — Но несмотря на это, — продолжил Чуя, затеребив пальцами края своей белой футболки, — хочу сказать тебе спасибо. Я…Я даже не знаю, как выразить благодарность за то, что ты сделал, — он вздохнул и прикрыл глаза. — Я никогда этого не забуду, пацан.       — О чём вы? — Рюноске пожал плечами и отвёл в сторону взгляд. — Не понимаю.       — За то, что присматривал за этим дураком всё это время и не дал ему влипнуть в очередную историю или погибнуть.       Арахабаки легонько похлопал его по плечу и отступил на шаг назад. Рюноске кивнул ему и повернулся к молчащему Осаму.       — Что ж, — он покачал головой. — Похоже, наше с тобой путешествие подошло к концу, пора прощаться.       — Что значит «прощаться»? — изумился Осаму. — Ты разве не пойдёшь с нами?       — Мне нечего делать за границами Зоны, — Рюноске вздохнул. — По крайней мере, пока. Даже не представляю, какая жизнь кипит там, снаружи, и вряд ли смогу к ней адаптироваться. В конце концов, я уже привык к Зоне, будет лучше, если я останусь здесь.       — Но как же… — Осаму прикусил губу. — У тебя есть шанс убежать, и ты вот так просто от него отказываешься? — он глянул на Чую краем глаза и протянул: — По-моему, лучше уж рискнуть и сбежать в неизвестность, чем так и торчать в этом аду до конца жизни.       Рюноске кивнул и засунул руки в карманы джинсов.       — Именно, отказываюсь. Не знаю уж, как вас двоих, а меня пугает неизвестность, я не способен вот так рисковать и сразу, не обдумав, переворачивать с ног на голову весь свой привычный мир. И не забывай, хоть сейчас Зона и тюрьма, но когда-то она была Йокогамой, а Йокогама — это мой дом. Я не могу вот так просто взять и убежать, бросив всё. Здесь память о моих друзьях из мафии, и о Гин… — он слегка поморщился и обхватил себя за плечо. — Да и вам лучше вдвоём. Куда вы, кстати, планируете сбежать?       — Куда получится, — подал голос Чуя. — Билет на первый попавшийся экспресс — и вперёд.       — Орден не оставит вас в покое, — вампир нервно сглотнул, его серые глаза странно заблестели. — Куда бы вы ни сбежали, он вас найдёт.       — А кто сказал, что мы будем засиживаться на одном месте? — Чуя хмыкнул и притянул к себе растерянно хлопающего глазами Осаму. — Я и сам за пределами Зоны и столицы ничего не видел, поэтому с удовольствием буду разведывать новые места. Осаму-кун, думаю, тоже за своими ночёвками в склепах упустил множество интересного. А мне вот любопытно, — он прищурился, — а что ты собираешься делать, пацан?       — Вернусь в своё убежище и буду жить так, как жил. Привычно уже. Не думаю, что я вызову интерес у Ордена. Тачихара-кун, если что, мне поможет…       — Если он ещё жив, — Арахабаки поморщился. Поймав удивлённый взгляд Рюноске, он поджал губы. — Ты в курсе, что он Ордену продался давным-давно? Я очень не люблю предателей. И сразу, предвидя твой следующий вопрос, отвечаю — нет, я его не убил, я просто выколол ему глаз и слегка его поколотил, вот и всё. Он выкарабкается, я уверен.       Рюноске тяжело вздохнул.       — Сумасшедшая же вы парочка. Что один псих со своей манией смерти, что второй, — он хмыкнул и опять глянул на разгорающийся над морем рассвет. — Что ж, ладно, мне пора, а то не успею спрятаться от света. Удачи вам.       Не дожидаясь ответа, молодой вампир, слегка согнувшись, развернулся и побрёл по берегу прочь. Осаму нервно сглотнул.       — Пойдём, моя радость, — Чуя потянул его за руку. — Нам тоже надо убраться отсюда, пока босс не очнулся.       — Дай мне ещё минуту, — Осаму высвободил кисть и глянул на него краем глаза. Тут же состроил грустную мордочку, поставив домиком брови и опустив уголки рта. — Прошу тебя.       Арахабаки вздохнул.       — Тяжело прощаться, да? — он потёр ладонью затылок и вдруг язвительно улыбнулся: — Похоже, вы тут без меня не скучали.       — Засунь свою ревность куда подальше, — обозлился Осаму, — у нас ничего не было. Просто знаешь, когда общаешься вот так с кем-то несколько дней подряд, даже вынужденно, возникает какая-то симпатия.       — Ладно, ладно, иди, у тебя ещё будет время оправдаться, — Чуя фыркнул и отвернулся, скрещивая на груди тонкие руки.       Осаму порывисто чмокнул его в уголок рта и побежал следом за молодым вампиром. Легко нагнав медленно идущего Рюноске, юноша схватил его за плечо и развернул к себе.       — А? — тот слегка округлил глаза. — Ты ещё что-то хочешь мне сказать?       — Хочу. Ты… Ты уверен, что не хочешь пойти с нами? — Осаму слегка прикрыл глаза. — Тебе опасно здесь оставаться, босс видел, что ты был со мной, если он тебя поймает, то запытает до смерти, пытаясь узнать, куда я сбежал.       — Я понимаю. Но знаешь, меня это не особо беспокоит. Я каждый день живу здесь в ожидании смерти от голода или от рук Исполнителей, — Рюноске слабо улыбнулся. — Для меня это привычно. И потом, ну скажи мне на милость, зачем я вам сдался?       — Мне будет совестно от мыслей о том, что я бросил тебя вот так, — Осаму прикусил губу. — Ты столько для меня сделал за всё это время…       — Ты тоже для меня сделал немало, поэтому давай будем считать, что мы квиты, чтобы нам обоим совестно не было, — Рюноске покачал головой и, вдруг приникнув к нему, обнял за шею руками. — Ты мне нравишься, чудак, но… Но ты не мой, и никогда им не будешь. Я не хочу рисковать и не хочу мешать вам. Поэтому давай просто разойдёмся и сохраним хорошие воспоминания друг о друге. Кто знает, может, ещё и встретимся когда. Ладно?       Осаму густо сглотнул, чувствуя, как увлажнились глаза. Спасая тогда этого пацана от рук разъярённых людей на улице, вампир ни за что бы не подумал, что спустя всего каких-то несколько месяцев ему будет так тяжело с ним расстаться. Ещё одна привязанность, ещё одно доказательство, что создатель был неправ.       — Я буду скучать, приятель, — с трудом произнёс он и порывисто дотронулся губами до скулы. — Прошу, береги себя. И пообещай мне, что если я когда-нибудь вернусь в Зону, неважно, когда, даже через сотню лет — ты будешь жив.       — Вот это запросы у тебя, псих, — Рюноске усмехнулся и погладил его по щеке. — Я постараюсь.       Он отстранился, выпуская вампира из объятий, скрестил на груди руки и стал наблюдать за удаляющимся силуэтом. Увидел, как Осаму приблизился к Арахабаки, как взял его за руку, и как они быстро пошли прочь, исчезнув за стоящими в ряд маленькими домиками.       — Надо же, грустно… — пробормотал Рюноске, слегка мечтательно прикрывая глаза. — Даже если и захочу, не забуду, никогда. Древний вампир-каннибал и Арахабаки, которые за несколько месяцев ухитрились перевернуть вверх дном всю Зону… Такое, наверное, раз в тысячелетие случается.       Улыбнувшись напоследок и помахав зачем-то рукой, молодой вампир развернулся и пошёл прочь.