Королевство синих огней

      Негромкий звон колоколов эхом разлетался от высоких сводов собора, отдаваясь лёгкой вибрацией по пустому залу и заставляя вздрагивать. Замёрзшие тонкие ладони в перчатках плотно прижимались друг к другу — холод здесь стоял ужасный, даже на улице, где бушевала снежная метель и ветер гнал крупные хлопья по полутёмным улицам, наверное, было несколько теплее, чем здесь. Лики святых сурово смотрели с чудом уцелевших, хотя и слегка выцветших витражей.       Чуя медленно поднял глаза, слегка прикрывая их и глядя немигающим взглядом на алтарь. Заходить сюда после патрулирования Зоны было для него обычным делом — наверное, вместе с Арахабаки Чуя получил не только его силы, но и некоторые черты: как бы презрительно он ни относился к своей роли земного воплощения божества, временами его до безумия тянуло в этот собор, не останавливало даже то, что он, как и всё здесь, давно заброшен. Смысла от этих посещений не было никакого, но Чую это странным образом успокаивало, это ощущение было сравнимо по своей приятности со смыванием с рук крови после наказания очередного нарушителя.       — Чуя, ты… А я и не знал, что божества тоже молиться умеют…       Арахабаки дёрнулся и, подскочив, повернул растрёпанную голову. Осаму, который при виде этого собора весь побледнел и дрожащим голосом попросил разрешения остаться на улице, всё же тихонько просочился внутрь и стоял у порога, переминая пальцами края своей серой футболки и опустив глаза.       — Разве же это молитва? — Чуя улыбнулся краешком рта и принялся накручивать на палец упавший на лицо рыжий локон. — Так, скорее развлечение. Толку от этого никакого.       Он медленно выпрямился, убирая руки в карманы красной куртки, и замер, приподняв голову и глядя на витраж.       — Замёрз, Осаму-кун? Иди сюда.       — По-моему, мне не стоит туда подходить, — пробормотал вампир и прикусил губу. — Я слышал, что это может быть опасно.       — Если бы это было опасно, ты бы сейчас не разговаривал со мной. Иди ко мне, не бойся, — Чуя вновь улыбнулся и приподнял руку, подзывая его к себе. — Даже если кто и есть там, наверху, то он от этого места отвернулся ещё во время конфликта, как и от всей Йокогамы.       Осаму нервно сглотнул и медленно, чеканя каждый шаг, двинулся к нему. Вампир слышал странный шум в ушах, словно множество человеческих голосов слились разом в один гул и тянули что-то заунывное. В горле вдруг словно встал комок из острых стеклянных осколков, врезавшихся в кожу изнутри.       — Ты всерьёз веришь, что там кто-то есть? — он подошёл совсем близко и полуприкрытым красноватым глазом посмотрел на алтарь. Глубокий чёрный капюшон плаща почти полностью скрывал его бледное лицо.       — Я не знаю, Осаму-кун. Это не из разряда тех вещей, о которых хочется рассуждать, — Чуя покачал головой. — Меня сюда Арахабаки тянет. Не знаю, может, он думает, что когда-нибудь сможет вырваться из меня и вернуться туда же, откуда его призвали… Да только его за мерзкий характер там явно не любят и не ждут обратно. Иначе не позволили бы так легко спуститься на землю.       Арахабаки медленно повернулся к вампиру; протянув руки, взял его лицо в ладони, поглаживая по щекам подушечками пальцев.       — Мне не по себе среди всего этого… — Осаму прикрыл глаз. — Вроде и не страшно, но и не комфортно. Как будто давит что-то… Я всё же мертвец.       — Даже если так, ты всё равно похож на живое существо больше, чем некоторые мои здешние знакомые. И в тебе моя кровь. Так что тебе нечего здесь пугаться.       Осаму приоткрыл было рот, чтобы возразить что-то, но не успел — Чуя привстал на цыпочки и поцеловал его.       Этот поцелуй, казалось, был самым обыкновенным, они так целовались по сто раз на дню, и Осаму уже успел привыкнуть к этому. Но сейчас это прикосновение словно вышибло из легких весь воздух, заставляя разомкнуть губы, чтобы прихватить его. Вампир ответно потянулся к божеству, прижав ладони к его пояснице, раздвинул языком его губы, запуская его внутрь и изучая влажную поверхность рта. Ни один не закрывал при этом глаз, уставившись друг на друга; Осаму видел, что в голубых глазах появились мелкие слезинки, и понимал, что и Чуя, наверное, испытывает то же самое. Они долго целовались, до того момента, когда воздуха уже совсем стало не хватать — только тогда Чуя с трудом отлепился от губ вампира, сдавливая пальцами его плечи.       — Не хватает только служителя возле алтаря, — вдруг с усмешкой прошептал он и облизнул губы. — «Объявляю вас мужем и женой, в знак признания обменяйтесь кольцами и можете поцеловать невесту».       — Я могу считать это за предложение руки и сердца? — Осаму ухмыльнулся и прижал его к себе. — Или это ты так шутишь?       — Ничего я не шучу. А ты против? — Чуя хитро блеснул глазами. — Вообще-то я планировал, что если мы с тобой отсюда выберемся когда-нибудь, я на тебе женюсь… — он тут же сморщил лоб. — Как-то странно звучит.       — Ну почему же. Красиво, — вампир наклонил голову. — Только зачем? У нас с тобой и так уже нечто большее, чем брак.       — Иногда такую церемонию хочется просто для того, чтобы она была. Умом понимаешь, что глупо, но хочется, и в итоге делаешь, — Чуя осторожно заправил за заострённое ухо прядь его волос и, протянув свободную руку, взял его ладонь в свою, разглядывая. Он частенько думал о том, что руки у Осаму очень красивые — такие тонкие белые пальцы, длинные аккуратные ногти, выступающие косточки и ниточки вен, точёные запястья; Чуя то и дело вот так разглядывал их, когда вампир уже отдыхал у него на груди, положив вот так руку чуть пониже плеча. — Обручальное кольцо бы хорошо на твоей руке смотрелось.       Осаму, слегка повернув набок голову, поцеловал его запястье.       — Да и на твоей не хуже.       Арахабаки скользнул ладонью выше, надавил на его затылок, опять наклоняя к себе, вновь прикоснулся к губам.       — Знаешь, о чём я сейчас подумал? О том, что мы с тобой, стоя здесь, бросаем всему этому вызов.       Осаму непонимающе вскинул брови.       — О чём ты, рыжик?       — Ну подумай, — Чуя слегка отстранился от него, странно поблёскивая голубыми глазами. — Ты создание ночи, вампир, мертвец в живом теле, нечисть, считай. А я божество, хоть всего лишь и его носитель, но всё же. Два существа, которые, по логике, должны быть злейшими врагами. И мы вместе, стоим здесь, куда настоящей нечисти даже вход заказан. Представляешь?       — Ромео и Джульетта, — с усмешкой прошептал Осаму, поняв, к чему он клонит.       — Бери круче, ангел и демон, — фыркнул в ответ Арахабаки. — И плевать, что ни одного из нас нельзя так назвать в полной мере.       Он опять прижался ко рту вампира. Сбросил с его головы глубокий капюшон, погладив ладонью мягкие чёрные волосы, скользнул руками чуть вниз, на плечи, поглаживая и надавливая пальцами. Осаму прикрыл глаз, вытянув шею, чтобы ответно впиться в него, ещё сильнее.       Тёплое пальто с лёгким шорохом упало на пол; притянув вампира до невозможности близко к себе, Чуя жадно прихватывал его губы, обнимая рукой за талию, запуская ладонь под футболку. Арахабаки пальцами чувствовал, какая холодная у него кожа, гораздо холоднее, чем обычно.       — Вампиры всё же могут мёрзнуть, да? — прошептал он в губы. — Не волнуйся, моя радость. Сейчас нам станет жарко.       Чуя в секунду вывернулся и из своей куртки, отбрасывая её на ближайшую скамейку; холод опалил плечи, юноша тихонько скрипнул зубами и опять притянул к себе дрожащего Осаму. Потянув того за волосы, он обцеловывал шею и выступающие ключицы, время от времени приподнимая голову, чтобы вновь почувствовать его губы на своих. Покрасневший Осаму не сопротивлялся, позволил стащить с себя и футболку, потянул за края майки партнёра, отзеркаливая его движения.       — До дома совсем не можешь подождать, а? — шепнул он с ухмылкой, зарываясь носом в мягкие рыжие волосы.       — Не могу, до него слишком далеко идти… А я хочу тебя, прямо сейчас, — Чуя обхватил его за талию и, легко подняв, усадил на деревянную столешницу, застеленную некогда белой, а сейчас серой от пыли тканью. Прижавшись к нему бёдрами, Осаму выдохнул, когда твёрдый бугор потёрся о его собственный болезненно ноющий пах. Грубая ткань джинсов больно тёрлась об него, давя всё сильнее с каждой секундой.       — Сумасшедший… — шепнул Осаму, запрокидывая голову. Арахабаки потянул его за волосы и стал целовать шею, на ходу разматывая повязки. — В таком месте…       — Хочешь, сделаю это ещё острее? — Чуя ухмыльнулся и дотронулся пальцами до его щеки. — У тебя ведь богатая фантазия. Оглянись вокруг и представь, что на всех этих лавочках люди сидят. И смотрят на нас.       На секунду остановившись и сощурив глаза, Чуя стал наблюдать за лицом вампира. Осаму резко залился яркой краской, глаз его лихорадочно заблестел. Арахабаки недобро ухмыльнулся и, скользнув ладонями по его груди, с силой сдавил пальцами соски, вампир со стоном выгнулся в его руках.       — Дурак, ну вот зачем ты мне это сказал? Я же от стыда сгорю…       — Вот уж не думал, что тебе такое чувство знакомо. Отлично, теперь я знаю, чем буду тебя дразнить, — Чуя погладил его живот и, обхватив его обеими руками, потянул к себе. — Иди сюда, поцелуй меня…       Смущённый до невозможности вампир так впился в его рот, что они сильно стукнулись зубами. Чуя с силой прикусил его губы, опустил руки, ухватываясь за ремень чёрных джинсов и слегка приспуская их. Поглаживая ладонями его ягодицы, сжимая их, Арахабаки нежно поцеловал юношу в подбородок, прошёлся языком по шее. Осаму, качнувшись вперёд, неловко ткнулся в его рот; стянув с него просторную майку, он дрожащими ладонями погладил спину, наклонился, прикладываясь губами к плечу. Не справившись с соблазном, облизнулся и несильно впил в кожу зубы.       Где-то наверху глухими отголосками звучал старинный орган. И эта музыка эхом прокатывалась по холодному пустому залу, заставляя вздрагивать. Осаму тихо вскрикнул, когда Чуя завалил его на широкую столешницу. Запрокинув назад голову, вцепившись в её края пальцами, он закатывал глаза и кусал губы, пока Арахабаки целовал его. Рука в тонкой кожаной перчатке с силой надавила на живот, опять заставив выгнуться и свесить голову со столешницы, опаляющий бархатный язык прошёлся по соскам, аккуратно обведя каждый по контуру. Чуя с силой сжал пальцами его бёдра и подтянул его к себе поближе, в секунду расстегнул брюки и плавным движением подался вперёд. Сразу же переходя на размеренный темп, он наклонился к дрожащему вампиру, перехватывая за запястье его руку. Арахабаки казалось, что он может бесконечно любоваться ночным созданием в такие моменты, что он может бесконечно смотреть, как Осаму со стонами выгибается под ним, как мотаются его вьющиеся чёрные волосы, падая завитками на вспотевший лоб, как заливается румянцем его бледное лицо, как кровавые капельки скатываются по белой коже, и глаз сверкает, становясь похожим на драгоценный камень.       — Ты так на ангела похож, Осаму-кун… — с придыханием прошептал Чуя, целуя его в уголок рта. — Тебе безумно не хватает крыльев…       Осаму резко повернул голову, превращая едва уловимое прикосновение в настоящий поцелуй, и начал медленно подаваться бёдрами навстречу ему.       — Если только чёрных, — шепнул он в ответ, усмехаясь. — Я не могу быть ангелом, глупый… Вампир и ангел не могут быть одним целым… Ааах…       — Сам глупый, — беззлобно ответил ему в ухо Арахабаки, слегка увеличивая темп движений и прижимая его к столешнице. — По-твоему, создание ночи может быть только демоном?       Чуя сорвал с приоткрытых распухших губ ещё один поцелуй, прижался к нему вплотную, в точности повторяя изгибы вздрагивающего тела.       — А что, разве нет? — Осаму прижался губами к его уху, легонько прихватывая за мочку, высвободил из захвата руку и запустил её в растрёпанные рыжие волосы, пропуская мягкие пряди сквозь заледеневшие пальцы. Прикусив губу, он опять запрокинул голову, с готовностью подставляя шею обжигающим прикосновениям.       — Конечно, нет, — Арахабаки самыми кончиками пальцев прошёлся вдоль его спины, затрагивая выпирающие лопатки и проступающие под кожей позвонки. Осаму вскрикнул, почувствовав, как его длинные острые ногти вцепились в кожу и прочертили по ней, оставив явно кровоточащие следы. — Хочешь, скажу тебе одну большую глупость, Осаму-кун? Демоны — те же ангелы, только падшие. Они не менее прекрасные создания, ведь когда-то они тоже, если верить всяким книгам, были любимцами бога. И то, что ты создание ночи, не мешает тебе быть похожим на ангела.       Чуя легко приподнял вампира, опять усаживая его на столешницу и прижимая к себе вплотную, приложился к шее губами. Одновременно он продолжал уже довольно резко проталкиваться в узкое тело; Осаму дрожал, зарывшись носом в его волосы, он чувствовал, как по спине течёт кровь и как зудят оставленные божеством царапины.       — Это самый странный комплимент, который я только слышал... — прошептал он срывающимся голосом и усмехнулся.       Чуя ухмыльнулся и потянул его за волосы.       — Только попробуй сказать, что он тебе не нравится, — хмыкнул он, лизнув подбородок кончиком языка. — Никто, кроме меня, не скажет тебе такого.       Двое сплелись крепким узлом; рваные, быстрые поцелуи, жаркие прикосновения, едва слышный, срывающийся шёпот — в секунду всё это слилось в одно расплывчатое пятно. Осаму со стонами с силой толкался бёдрами навстречу божеству, обнимая его обеими руками, гладя мускулистую спину, покусывал его за шею, вытягивая кровь из маленьких ранок. Он уже не чувствовал холода, не чувствовал воображаемых любопытных глаз, уставившихся на них — вообще ничего, кроме прижавшегося к нему Чуи, который был для него сейчас самым желанным существом на свете.       — М-м-м… — простонал Осаму в самое его ухо, запрокидывая голову и широко распахивая глаз. Чуя живо заткнул ему рот языком, перехватив за запястья; он чувствовал приближающуюся разрядку и ускорялся, всё мощнее вбивая вампира в пыльную ткань.       — Наплевать мне на все эти условности… — прохрипел Арахабаки, сдавив его руку. — Наплевать, что, может, это и неправильно, Осаму-кун… Я тебя не отпущу, ни за что…       Он уткнулся носом в шею вампира, переходя в бешеный ритм. Через пару секунд Арахабаки услышал вопль вампира, почувствовал, как тот с криками забился в его руках и как брызнула на живот тугая тёплая струя; Чуя, собиравшийся продержаться подольше, со стоном выгнулся, прижимая к себе дрожащего юношу, и сам кончил во всё сильнее сжимающееся тело. Вяло пытаясь отдышаться, он приложился к покусанным губам, прихватывая их, пытаясь перехватить немного воздуха, которого так отчаянно не хватало обоим. И этот глубокий поцелуй заставил обоих застонать.       Синеватый свет, пройдя через витражи, пробрался в полутёмное помещение и упал на худые плечи приподнявшегося вампира. Чуя с трудом отлепился от него, прикрывая глаза и оглядывая хрупкую фигуру.       — А вот теперь у тебя будто и вправду крылья, — тихонько сказал Арахабаки. — И вообще ты весь светишься…       И он совсем не удивился, когда Осаму лишь мягко улыбнулся в ответ и смущённо отвёл в сторону взгляд. Хотелось ему в тот момент сказать о сияющих глазах Арахабаки; но Осаму так и не решился это сделать.