***
Сколько времени они уже шли, Осаму бы сейчас точно не смог сказать. Более того, он не знал этого даже примерно. По тому, как потемнело без того мрачное небо над головой, он мог только предположить, что дорога заняла целый день. Смеркалось, с неба сыпались мелкие снежинки, оседая на чёрном шерстяном пальто, и вампир, кривясь и прижимая к груди перемотанную бинтами повреждённую руку, тщательно смотрел себе под ноги. Он очень старался поспеть за бодро шагающим Чуей, но удавалось это не сильно хорошо, Осаму по-прежнему плохо себя чувствовал от переизбытка крови и вдобавок мучился от первого за своё существование в качестве вампира вывиха. Во время драки с боссом и потом, от осознания, что Арахабаки жив, он не чувствовал боли, не до неё было, а теперь он почти успокоился, и повреждение мигом дало о себе знать. Чуя же, не обращая внимания на сугробы, с упорством, достойным боевой машины пехоты, продвигался вперёд. Он постоянно осматривался по сторонам и прислушивался, время от времени останавливался, оглядываясь на вампира. — Эй, кровопийца, долго ты ещё помирать на ходу будешь? Если мы будем идти так медленно, то точно поспеем как раз к тому моменту, как перекроют границы и отменят оставшиеся поезда. — Не могу, — Осаму скрипнул зубами и пошатнулся, кривясь от боли. — У меня перед глазами всё плывёт, и тошнит… Чуя медленно развернулся и приблизился к нему; подняв за подбородок голову, он вгляделся в бледное лицо. Огромные синяки под глазами и потускневшие, мутные радужки без слов говорили о плохом самочувствии, тело вампира колотила мелкая дрожь. — Прости, Чуя, — Осаму наклонился чуть вперёд и уткнулся в лоб Арахабаки, прикрывая глаза. — Я так устал… У меня ощущение, что если я хоть чуть-чуть ускорюсь, я тут же упаду и умру… — Да по тебе видно… — тревожно пробормотал Чуя. Арахабаки легонько потянул вампира за волосы и посмотрел в глаза. — Сколько ты не спал, придурок? — Все эти дни… — Осаму, всхлипнув, опустил ресницы. — Я…Я знал, что это плохо на мне скажется… Пытался, но не получалось… Я всё грыз себя за то, что послушался, что ушёл и бросил тебя там… За то, что никогда уже не смогу сказать…- он запнулся, прикусив губу и зажмурив слезящиеся глаза. — …Сказать то, что я люблю тебя… Арахабаки широко распахнул глаза. — …Это запоздалое раскаяние, — всхлипывал Осаму, размазывая кулаком наплывающие на глаза слёзы, — Одасаку мне о нём рассказывал, но я не думал, что на деле это так ужасно! Он заплакал, задрожал, как одинокий осиновый лист на ветке под сильным ветром… Чую тут же больно укусила за сердце жалость. Он обнял трясущегося вампира, поглаживая по спине, Осаму, всхлипывая, уткнулся носом ему в плечо. — Ну, ну, не реви, Осаму-кун, — Чуя дотронулся губами до его виска. — Нам только твоей истерики сейчас не хватает для полного счастья. Всё уже позади. Я никуда больше от тебя не денусь, можешь мне говорить о своих чувствах, пока не надоест. Чуя слегка отстранил вампира от себя, привстал на цыпочки и поцеловал в холодные губы, отведя в стороны запутанные чёрные волосы, и принялся ладонями вытирать слёзы с его щёк. — Ничего ещё не позади, — Осаму сморщился и опустил взгляд. — Нам не позволят уйти, я чувствую. — У тебя нервный срыв от стресса и от недосыпа. Это пройдёт, вот увидишь, как только мы сядем на поезд, сразу станет легче, — Чуя потянул его за руку. — Ну пойдём же, осталось совсем немного, до границы идти километров пять. — И ещё десять до станции, — Осаму поморщился и, выпустив его руку, обхватил себя за плечо. — Не могу, Чуя, не могу… Умоляю, давай отдохнём хоть немножко, мы целый день идём без перерыва! Чуя закатил глаза. — Вот дурак. Где ты предлагаешь отдыхать? — язвительно спросил он. — На дерево забраться и гнездо свить, или шалаш из веток соорудить? Ты что, не видишь, где мы находимся? Осаму сердито шмыгнул носом. Он как-то упустил тот момент, когда мёртвый пригород, ставший почти родным за всё это время, сменился на лесной пейзаж; широкая белая тропа шла по прямой, а по бокам от неё чернели голые деревья, они стояли так плотно, что дорога походила на сплошной коридор. И ужасающая тишина вокруг. — Осаму-кун, ну возьми ты себя в руки, — Чуя легонько потряс его за плечо. — Давай, нам надо дойти хотя бы до границы, если её закроют, придётся прорываться с боем, тебе этого хочется? Босс наверняка уже очнулся и послал за нами погоню, нельзя долго оставаться на одном месте, это просто опасно… — запас слов иссяк, Чуя увидел, что эти разговоры абсолютно бесполезны. Осаму покачивался из стороны в сторону, как сомнамбула; взгляд карих глаз совершенно остекленел, он словно и не слышал уже того, что говорит Арахабаки. Чуя потёр затылок и огляделся по сторонам. Эта лесная дорога была ему хорошо знакома; ещё когда он не был Исполнителем, Тачихара как-то приводил его сюда, чтобы показать одну из самых интересных достопримечательностей Йокогамы. При одном воспоминании об этой весёлой прогулке, после которой у Чуи появился седой волос, Арахабаки помертвел; нервно сглотнув, он опять глянул на вампира. «Он измучен… От долгого пути в таком состоянии будет только хуже. Похоже, выбора нет…» Чуя потянул Осаму за плечо. — Слушай… Ну ладно, есть тут одно место, где можно укрыться, — Осаму мигом проснулся и уставился на него, распахнув глаза. — Если мне не изменяет память, оно должно быть где-то неподалёку, где дорога сворачивает в сторону. Может, ты и прав, — Чуя потёр затылок. — Темнеет, тут поблизости могут быть как члены Ордена, так и просто голодные новообращённые, наверное, более умным ходом будет переждать ночь где-нибудь в тихом месте. — Что за место? — Осаму ухватился за его локоть, наклоняя набок голову. В глазах будто загорелись мелкие звездочки. — Не обольщайся, не пятизвёздочный отель, — Чуя хмыкнул и ущипнул его за нос, вампир фыркнул. — Кое-что менее приятное. Надеюсь, здание ещё не рухнуло за столько лет. Пойдём. Вампир кивнул и медленно, с трудом переставляя ноги, пошёл за ним следом. Память не подводила, не прошло и пяти минут, как на широкой пустынной дороге появилось ответвление, ведущее куда-то в сторону. Арахабаки направился прямиком туда. Лес вдруг разошёлся в стороны, выпуская парочку на открытое пространство; и Осаму застыл, почти с ужасом в глазах оглядывая местность. Огромный, величиной, наверное, с гектар, участок был огорожен колючей проволокой, кое-где порванной и основательно проржавевшей. Посреди этого пространства находился целый комплекс из нескольких зданий. Особняком стояло мрачное шестиэтажное строение непонятной формы, изогнутое буквой «П»; его облезлые стены, некогда белые, а сейчас серо-чёрно-коричневые от грязи, были густо увиты буйно разросшимся плющом, на них тут и там виднелись глубокие трещины. Окна оказались забраны решётками, за которыми проглядывались почти целые, лишь кое-где побитые грязные стёкла. Полуразрушенный стеклянный купол, засыпанный снегом, угрожающе раскачивался и скрипел на ветру. Чуть поодаль, сбоку, виднелось ещё одно здание, явно пристроенное к первому гораздо позднее, одноэтажное и узкое — морг, наверное, подумал вампир и нервно обхватил себя за плечо. А с другой стороны торчало третье строение, отдалённо смахивавшее на жилой дом дешёвого образца, с длинными общими балконами, тоже заделанными решётками, и пустыми глазницами окон и дверей. Перед крыльцом основного строения, наполовину занесённые снегом, проглядывались лавочки и останки фонтана. Осаму нервно сглотнул. Этот пятачок с тремя зданиями выглядел в разы страшнее мёртвой Йокогамы с её полуразрушенными небоскрёбами. Вампир отчётливо чувствовал запах смерти. — Знакомься, — Чуя ухмыльнулся и скрестил на груди руки. — Это «Ямамото», ещё одна достопримечательность Зоны. Кстати, тебе посчастливилось, что ты её увидел, я бы нарочно тебя сюда не повёл, а набрести на неё случайно, сам понимаешь, не так просто. — Что это? — дрожащим голосом спросил Осаму. — Санаторий какой-нибудь? — Если бы, — хмыкнул Чуя и, кажется, ничуть не испугавшись, направился прямиком к главному корпусу. — Психиатрическая лечебница. Осаму, вздрагивая и постоянно оглядываясь по сторонам, пошёл за ним. — Это самое страшное место во всей Зоне… От него смертью так и несёт, небось народу тут толпу поубивали, — Чуя неуверенно передёрнул плечами. — Ты уверен, что тут… Безопасно? — Не уверен. Вернее, совсем даже не уверен, — Арахабаки мотнул головой. — Во-первых, как видишь, здание аварийное, оно заброшено значительно дольше, чем Йокогама, и всё на соплях держится, а во-вторых… — он запнулся, нервно дёргая плечами. — Во-вторых, тут призраки водятся. — Призраков не бывает, — тут же капризно завозражал скептичный Осаму. — Всякие там привидения — это плоды воображения больных людей. — Я раньше тоже так говорил, — Чуя скрипнул зубами. — Но поверь, тут всякая чертовщина творится. Я сам видел призрака, когда мы с Тачихарой тут были первый и единственный раз… Мне хватило, я сюда больше не совался. — Да? — недоверчиво протянул Осаму и хихикнул. — И что же это за неупокоенная душа была? Невинная девушка в окровавленном белом платье? Или ребёнок с чёрным лицом и плюшевым мишкой в руках? — Пальцем в небо попал, — хмыкнул Чуя. Его лицо вдруг приобрело задумчивое выражение. — Вообще-то я уже не очень хорошо помню, давно это было, я тогда даже в Ордене ещё не состоял, мне лет четырнадцать было… Кажется, этот призрак выглядел как парень примерно моего возраста или чуть постарше, в серой одежде типа пижамы, меня в лаборатории в такую же одевали… У него волосы были серебристые, аж светились под луной… Бр-р, — он поёжился. — И зубы острые, жуть. Осаму только глазами хлопал. — Не смотри на меня как на чокнутого. Я допускаю, что у меня тогда были проблемы с психикой, — Чуя мотнул головой и язвительно улыбнулся, — но я не сумасшедший, голоса в голове пока не слышу и зелёных человечков не ловлю. И тем не менее, клянусь, я эту заразу видел так же отчётливо, как сейчас тебя. — И что ты сделал? — не успокаивался вампир. — Ну… — замялся Чуя. — Если честно, я сначала от страха чуть не умер. Ну представь себе, ты ходишь в темноте по заброшенной психлечебнице, вокруг вроде никого и тихо, а тут вдруг появляется некто, маячит на пороге и пялится на тебя молча. А потом я слегка в себя пришёл, окликнул его, отступил на всякий случай на пару шагов, а он развернулся и убежал. Я рванул за ним, а в коридоре его в итоге уже не было, куда подевался — не знаю, растаял в воздухе, наверное… А знаешь, что было самое страшное? Да то, что он не выглядел как призрак, он не прозрачный был и не тень, вполне отчётливый такой, его разглядеть спокойно можно было, и когда он побежал, даже его шаги было слышно… Чуя побледнел и прикусил губу. — Тачихара-кун хохотал как ненормальный, когда я ему это рассказал, — слегка недовольно продолжил он. — А потом, когда мы полезли дальше осматривать здание, смотрю — бледный он, как смерть, от каждой тени шарахается, а глаза сумасшедшие. Он ведь на самом деле жуткий трус, хотя и обожает из себя строить супер-бандита, готового ко всему… Да и, по-моему, даже самый смелый человек тут почувствует как минимум смятение. — Может, это какой новообращённый сумасшедший был? — неуверенно спросил Осаму, всё ещё пытаясь логично объяснить произошедшее. Но ничего правдивого в голову не лезло. — Сбежал от Ордена, заблудился и спрятался тут… — Нет, от новообращённых кровью за километр несёт, а от этого ничем не пахло, я бы унюхал, — Чуя покачал головой. — И потом, вампир бы мигом на меня кинулся, сам знаешь, новообращённые всегда хотят только жрать, на остальное им плевать. В общем, я до сих пор не знаю, что это было, фантом или что-то ещё… Осаму прикусил губу. Ему эта история совсем не понравилась. Даже если он не верил в призраков, звучала она как минимум зловеще. По огромному пустынному холлу гулял сквозняк. Краска на стенах и на потолке свисала клочьями, пол щерился выбитой каменной плиткой, поломанная, растрескавшаяся от старости мебель была покрыта ровным слоем пыли. Часть помещения оказалась отделена стеной с вырезанным окошком, сейчас накрепко захлопнутым — очевидно, когда-то здесь была регистратура и приёмный покой. А сбоку у стены, возле двери, ведущей в чёрный коридор, стояло ржавое инвалидное кресло. Явно очень лёгкое, оно слегка каталось туда-сюда под порывами ветра и жалобно поскрипывало. Осаму опять побледнел и сжал пальцами запястье Арахабаки. — Ох, нет… Как же я ненавижу эти каталки, — прошипел он сквозь зубы и передёрнулся. — Так и помню, как меня к такому ремнями привязывали, чтобы не ёрзал… Чуя поперхнулся и повернул к нему изумлённое лицо: — Ты что, и в психушке успел полежать? Ну ты даёшь. — Давно, ещё когда человеком был, — Осаму поморщился. — Самое ужасное, что я помню из той жизни. Прошу, не спрашивай, я скажу только то, что это был ад… Или хуже ада! Чуя обнял его за плечо, привлекая к себе поближе, и принялся оглядываться по сторонам. — Вот что, — наконец изрёк Арахабаки, — давай вглубь не полезем, отдохнём здесь. По крайней мере, если что случится, сможем быстро выбежать наружу. А то там в любой момент что-нибудь может обвалиться и похоронить. — Я только за, — дрожащим голосом отозвался Осаму, который и сам вовсе не горел желанием изучать тёмную заброшенную больницу, она навевала на него ужас. Чуя стряхнул пыль с небольшого велюрового диванчика, стоявшего рядом с дальней стеной, и опустился на мягкое сидение. Осаму плюхнулся рядом с ним и прижался к божеству, устраивая голову у него на плече. Глаза у юноши опять начали слипаться, он широко зевнул. — Поспи немного, дурачок, — Чуя улыбнулся и погладил его по волосам. — Не бойся. Орден нас здесь точно не найдёт, даже если будет рыскать по лесу. — Угу… — уже сонно протянул Осаму и закрыл глаза. Не прошло и минуты, как он засопел, усталость всё же взяла своё. Чуя улыбнулся и, поплотнее обняв его, зарылся носом в мягкие чёрные волосы. Всё в порядке. Пока они вдвоём, им никто не страшен. Осаму тихонько похрапывал, прижавшись головой к плечу Арахабаки. Вампир наконец перестал дрожать, и лицо его уже не казалось таким омертвевшим. Успокоился наконец, думал с улыбкой Чуя, целуя его в висок. Сам Арахабаки, несмотря на свои старания, уснуть так и не смог — он просто дремал, время от времени приоткрывая глаза и чутко прислушиваясь. Снаружи опять разбушевалась снежная буря, ветер со свистом проносился вдоль стен здания, снежинки постукивали в стёкла. Эта ночь отчего-то тянулась просто невыносимо медленно. Чуя не имел даже относительного понятия о времени, часов у него под рукой не было, оставалось только ориентироваться на свет, который едва проникал сюда через большие пыльные окна. Наверное, если бы он уснул, время бы пролетело куда быстрее… Но чем глубже становилась ночь, тем отчётливей Чуя ощущал растущую тревогу. У него неприятно тянуло в груди, словно там появилась какая-то нить, за которую кто-то постоянно дёргал, то слабо, то посильнее, и что-то невыносимо давило на голову. Ещё в своё первое посещение этой больницы Чуя прочувствовал на себе всю эту жуткую атмосферу: в чём-то Осаму был прав, от этого места за километр несло смертью и мучениями. Помнится, Чуя как-то попытался поспрашивать у босса и у Коё, что за больница здесь была, но смог выяснить только то, что заброшенной она стояла на момент падения Йокогамы уже лет тридцать, если не больше, и что называлась она «лечебница Ямамото». Почему она расположена в таком странном месте, почти в глухом лесу, куда добраться весьма проблематично, и почему её бросили — узнать не удалось, об этом ничего не знал даже Тачихара. Чуя, в то время подозрительный, везде ощущающий подставу и любопытный подросток, очень заинтересовался историей этого места, он даже, осмелившись, несколько раз просил у босса разрешить ему покопаться в старых архивах, и тот неохотно, но выдавал ему пахнущие пылью и влагой подшивки. В итоге Чуя узнал жуткую, но совершенно, как оказалось, обычную для такого места историю про главного врача, который и сам сошёл с ума и пытался лечить больных совершенно ужасающими методами вроде лоботомии, удаления внутренних органов и электрошока. Но заброшенные больницы почти всегда окружены ореолом страшных слухов, да и не только больницы, и зачастую трудно понять, что из этого лишь городские легенды, а что было на самом деле. Наверное, и парень, которого он тогда видел, был призраком какого-нибудь замученного до смерти подростка… Но почему же тогда он выглядел так реально? Чуя и сам ведь не верил в привидений, считал их сказками, но этого «призрака» видел так отчётливо, что до сих пор, по прошествии стольких лет, помнил его… Перед глазами вдруг словно яркая вспышка проскочила; Арахабаки, дёрнувшись, широко распахнул веки. В груди потянуло ещё сильнее, сердце бешено заколотилось об рёбра. Чуя приподнял руку и помертвел — по ней тут же зазмеились светящиеся ядовитые узоры. Опять. Ровно так же, как и тогда, когда его словно магнитом потянуло к этому фантому. Это была та деталь, которую он намеренно утаил и от Осаму, и от Тачихары в своё время — стоило ему лишь увидеть это явление, и Арахабаки тут же взвыл, словно почувствовал какую-то угрозу для себя лично. Но тогда Чуя не подумал, что это что-то серьёзное, решил, что у него просто под ложечкой от страха засосало. Но сейчас всё повторилось в точности. Что-то в этом месте явно очень нервировало Арахабаки. — Чуя? — Осаму, явно почувствовавший учащение сердцебиения, сонно разомкнул веки и посмотрел на напарника. — Ты чего? У тебя пульс участился, ты что, что-то слышишь? — Я что-то чувствую, — нервно ответил Чуя, прислушиваясь к своим ощущениям. — Что-то очень нехорошее… И оно рядом. Прижав к себе вампира, Чуя вытянул шею, оглядывая холл. Вокруг было тихо, только ветер завывал снаружи. Окончательно проснувшийся вампир пошевелился у него на плече и наконец раскрыл глаза. — Что рядом? — нервно спросил Осаму, хлопая ресницами. — Не знаю, в том-то и проблема… — Чуя нервно прикусил губу и посмотрел на покрывшиеся знаками проклятия руки. — Арахабаки беспокоится, а я понять не могу, что его волнует. В прошлый раз с тем фантомом тоже так было… Осаму приподнял его кисть за запястье; стянув зубами перчатку, нежно поцеловал кончики пальцев, явно пытаясь таким образом успокоить. Чуя тихонько зашипел, почувствовав, как он лизнул указательный палец кончиком шершавого языка и тут же впил в него клыки. — Что, кровь древнего выветрилась? — с усмешкой спросил Чуя, наблюдая, как он жадно высасывает из ранки кровь. — И уже опять голодный? — Очень… — с вожделением прошептал Осаму, облизывая губы. Чуя расстегнул воротник куртки и потянул вампира к себе. — Иди ко мне, моя радость, — он поцеловал парня и уткнулся носом в его щёку. Осаму потёрся о его кожу, как котёнок, лизнул подбородок и вцепился в шею, прокалывая кожу. Увлёкшись и прикрыв блаженно глаза, он повалил напарника на диванчик, подминая его под себя и перехватывая его руки. Чуя со стоном выгнулся, сдавливая его холодные пальцы. — Аах… Как же мне этого не хватало, чёрт побери… Осаму дёрнулся, почувствовав, как он надавил коленом на уже напряжённый пах; оторвавшись от шеи, он прикоснулся к губам, тронув их кончиком языка. — Я соскучился… — сладко прошептал он, облизываясь, как сытно пообедавший кот. — И неплохо бы было отметить то, что мы теперь вроде как возлюбленные, ты так не думаешь? — В соборе мне тогда, значит, выговаривал, какое место для такого дела не подходящее… А теперь сам готов трахаться в холле заброшенной психбольницы? — Ну ты сравнил… — слегка обиженно отозвался вампир и уткнулся холодным носом во впадинку под ухом. Чуя ухмыльнулся краем рта. Высвободив руки, он расстегнул шерстяное пальто и потянулся к ремню на брюках. Осаму застонал, когда его ладонь скользнула за плотную ткань и принялась гладить напряжённый член. Выгнув спину, он слегка поёрзал, позволяя штанам сползти вниз, к коленям, и подался вперёд, уже нарочно потираясь пахом о его ладонь. — Ты для меня давно уже возлюбленный, Осаму-кун, — шепнул Чуя ему в ухо, прихватывая зубами заострённый краешек раковины. — С того самого времени, как я впервые тебя увидел. Правда, я это понял только после побега из Муравейника… Воспользовавшись тем, что вампир расслабился, Арахабаки скользнул ладонью по его ягодицам и живо пропихнул в него один палец, потом второй… Осаму, ойкнув и прикусив губу, наклонился к нему. — А я это, кажется, понял в тот момент, когда ты извивался и стонал подо мной, — с усмешкой прошептал он. — Кажется, я могу даже быть благодарным этой твоей ране… Я узнал, каким по-настоящему беззащитным ты можешь быть. И какие чудесные звуки можешь издавать… Ааах… — подчиняясь тянущим его за талию рукам, он медленно опустился, насаживаясь на его член. Чуя обхватил его обеими руками и сел, крепко прижимая его к себе. Осаму уткнулся носом ему в плечо, вжимаясь пахом в его живот, закатил глаза, чувствуя, как тонкие руки пролезли под его футболку, надавливая на соски, а обжигающие губы прижались к шее. Чуя толкался в него без своей обычной жестокости, осторожно, словно впервые в жизни боясь причинить лишнюю боль. — Тебе такой экстремальный секс всё же нравится больше, чем дома в уютной кроватке? — с усмешкой прошептал Чуя, потянув его за волосы и поцеловав. — Фетишист. Ты так призывно трепещешь… — А-а-а… Кто бы говори-и-и-ил… — Осаму, качнувшись вперёд, уткнулся в его губы, сцепив пальцы в замок на его затылке. — Это ты меня к этому приучил!.. — Да что ты говоришь, — Чуя потёрся носом о его щёку. – …Когда мы отсюда выберемся, я тебе устрою первую брачную ночь, — с ухмылкой прошептал он. — Знаешь, как это у людей бывает? Они здорово умеют развлекаться таким образом. Кольцо на палец, номер в каком-нибудь шикарном отеле с видом на город, ужин с вином и свечами, огромная кровать, застеленная шёлком, джакузи в ванной… Хочешь?.. — он крепче обнял вампира, обцеловывая шею. Осаму шумно выдохнул, зарываясь лицом в его волосы: — Хочу… Если бы ты только знал, как хочу, Чуя… — залившись краской, он сдавил коленями бёдра божества. — Я уже мечтаю оказаться подальше от Зоны, от всех этих ужасов… — Потерпи, моя радость. Осталось совсем чуть-чуть… — Чуя потянул его за подбородок и поцеловал впадинку за ухом. — Этому жуткому сну по-любому уже пора исчезнуть. Прижавшись щекой к шее вампира, он медленно приоткрыл глаза. И по спине тут же пробежалась стайка мурашек. Возле выхода в коридор маячил тот же самый фантом. Только одет он был уже не в серую пижаму, а в форму Ордена, белую рубашку и кожаные брюки. И Чуя мог видеть, как горят его глаза — такие же голубые, как у самого Арахабаки. «Нет, это же не…» Не успел Чуя отогнать от себя проскользнувшую в голове страшную догадку, как парень зло улыбнулся, продемонстрировав ряд острых длинных зубов, и, развернувшись, исчез в черноте коридора. Чуя хлопнул ресницами и шумно задышал, пытаясь прийти в себя. — Эй. Ты чего, рыжик? — Осаму опять потянулся к нему, наклоняя набок голову и округляя глаза. В них снова загорелась явная тревога, Чуя даже ухмыльнулся — похоже, вид у него безумный. — Ничего, моя радость. Просто странное и неприятное воспоминание…Бог, который боялся призраков
2 сентября 2019 г. в 23:15
— Нужна будет ещё одна перевязка… И уж извини, но вряд ли ты теперь вообще сможешь видеть этим глазом, мальчик.
Коё тяжело вздохнула, отложила в сторону толстый моток мягких бинтов и принялась стягивать с рук тонкие резиновые перчатки, перемазанные в крови и гное. Мичидзо, кривясь, ощупывал свежую повязку кончиками трясущихся ледяных пальцев. Проткнутый глаз, который залили антисептиком и крепко-накрепко завязали, отчаянно ныл, словно нервы, оставшиеся в нём, кто-то со злостью грыз изнутри острыми зубами.
— Не беда, боевые шрамы только украшают мужчину, — дрожащим голосом прохрипел он и опустил голову, прекрасно осознавая, как глупо это звучит — вряд ли кого-то украсит вечная повязка на глазу. Если только любимца Чуи, который обладает такой красотой, что его ничто не сможет изуродовать. При воспоминании об этой парочке Тачихара гневно фыркнул и шмыгнул носом.
— Самому не смешно? — Коё хмыкнула и встала с неудобного железного стула, подбирая полы кимоно. — Утешай себя, конечно, если хочешь, да только без глаза всё равно не очень-то хорошо живётся. Скажи мне, — она презрительно сморщила нос, — ну вот какого чёрта ты опять полез с Чуей бодаться? Говорила же, если у вас дело до драки дойдёт, у тебя шансов не будет.
— Да кто ж знал, что он живучий такой! — рявкнул Мичидзо, тряся растрёпанной головой и изо всех сил стараясь, чтобы не наплывали злые слёзы, из повреждённого глаза и так лило, повязка уже вся промокла. — Я не идиот, Озаки-сан, и не самоубийца, как этот вампир чёртов! Но Чуя умирал, я видел, он даже не сопротивлялся, сам умолял его пристрелить, а как только я выпустил ему пулю в лоб, он пришёл в себя, и понятно, что я не смог с ним бороться!
Коё недобро усмехнулась и отбросила со лба чёлку.
— Я знал о его способностях, знал, — продолжал парень дрожащим голосом, — но босс мне сказал, что Арахабаки на последнем издыхании и ему не хватит сил вылечить серьёзные раны, какого же чёрта тогда он очнулся?!
— Я же тебя, глупого, предупреждала, Чую обычным оружием не возьмёшь, даже если расстреляешь в упор — ему почти ничего не будет, максимум ослабеет от потери крови, и то временно, — Коё сердито поджала губы. — Босс и сам просчитался. Может, Арахабаки и был, как ты выразился, на последнем издыхании, но он чувствует раны Чуи, знает, что если Чуя умрёт, то божеству и самому будет некуда деться. Видимо, он почувствовал, что носитель получил смертельную рану, испугался и ринулся его спасать.
Мичидзо злобно сплюнул прямо на пол. Чёрт бы этих божеств побрал, их существование само по себе настолько неправильно, что они абсолютно непредсказуемы и не подчиняются никаким нормальным человеческим правилам.
— Если ты всерьёз хотел выполнить приказ босса, — сердито продолжала Коё, — тебе следовало просто схватить Чую, пока он был слабый, и притащить сюда, а не тянуть время. Никак ты не вылечишься от комплекса пятилетних детей «я сам!», тебя это погубит когда-нибудь.
Женщина сложила на поясе тонкие руки и принялась нервно ходить взад-вперёд по небольшому лазарету. От обычной камеры Муравейника эта комната отличалась лишь большими размерами и тем, что в ней стояло несколько кроватей, шкаф с приборами и письменный стол.
— Озаки-сан, — Коё оглянулась и почти грозно уставилась на окликнувшего её парня. Мичидзо обхватил себя за плечи и стал покачиваться из стороны в сторону. — …Вы вот говорите, что мне должно быть смешно от своих оправданий. Скажите, а вам самой не смешно? Вы так усиленно стараетесь дать понять, что вам плевать на Чую, но на самом деле вы не хотите, чтобы он умер. Он вам роднее сына, все об этом знают, и босс тоже. Это ведь вы тогда позволили им сбежать.
Коё сложила руки под грудью и зло сузила глаза.
— Помолчал бы, мальчик. У тебя ещё нос не дорос мне такие заявления делать. То, как я к Чуе отношусь, касается только его и меня, и к моей работе это не имеет никакого отношения.
Мичидзо ядовито улыбнулся:
— Знаете, Чуя был со мной чересчур болтливым, он мне почти всё про Орден рассказывал. И про босса, и про вас, и про других Исполнителей. Влюблённые люди в постели иногда и не такое выбалтывают, — женщина покраснела и отвела глаза. — Говорил он и про то, что вы в Ордене лишь потому, что хотите отомстить вампирам за смерть своего возлюбленного, и что босс вас очень ценит, и что Чую вы воспитывали с самого его побега из лаборатории.
— Ну да, а ты, конечно же, грел уши, — Коё скривила губы.
— Я ведь информатор, Озаки-сан. Греть уши — моя работа, — Тачихара передёрнул плечами и чуть прищурился. — Но я сейчас не об этом. Просто скажите мне честно, вы ведь не хотите, чтобы Чуя умер.
— Не хочу, но какая разница? — равнодушно протянула Коё. — Босс всё равно его найдёт и уничтожит, теперь уж точно. Я лишь попыталась отсрочить неизбежное, вот и всё.
— Почему? Вы ведь всегда были так преданы боссу, почему вдруг решили предать его в такой момент? — Мичидзо недоуменно наклонил набок голову. Понять эту женщину ему было ещё сложнее, чем Чую.
— Потому, что я увидела отражение себя. И мне очень не хотелось, чтобы кто-то повторил мою участь, особенно Чуя, — Коё тяжело вздохнула и опять опустилась на стул. — Он и так уже натерпелся.
Она опять нервно затеребила края кимоно, словно и сама пыталась убедить себя в этом.
— …Любит он этого вампира, — сдавленно продолжила Коё наконец. — Очень любит. Я по его поведению поняла, ещё до того, как он оказался в Муравейнике. Чуе никогда не нравилась Зона, он всегда искал повод подольше задержаться в штабе и не возвращаться. А тут вдруг прилетел спонтанно, быстренько боссу отчитался и унёсся поскорее, и взгляд у него тогда так и горел… Я догадалась, что он влюбился, но не стала лезть в душу, в конце концов, если бы он захотел, рассказал бы мне сам.
Мичидзо зло поджал губы. Коё, не замечая его движения, безучастно говорила:
— И я не хочу, чтобы босс опять сделал ему больно. У Чуи и так психика очень нестабильная из-за Арахабаки, а если у него отнимут этого вампира, он с ума сойдёт, озвереет, и мы ничего уже не сможем с ним поделать, останется только запереть его в сумасшедшем доме, пустить на эксперименты или усыпить.
— Так ведь боссу нужен вампир, ему самому уничтожать Чую не очень-то выгодно, — Тачихара покачал головой. — Может, если бы Чуя добровольно согласился оставить красавчика, босс позволил бы ему спокойно уйти, а может, даже и в Ордене остаться. Но он всегда был чересчур упрямым. Вот ведь не повезло, — он хихикнул, — поймал вампира, спрятал, боялся, что его на опыты пустят, а в итоге придётся отдать его боссу.
Коё нахмурилась и принялась похлопывать себя по щеке подушечками пальцев. Мичидзо, кряхтя, устроился на жёсткой подушке, сгибаясь в комочек. На пару минут повисло неловкое молчание.
— А я ведь так любил Чую, Озаки-сан. Так привязан к нему был… Я всё был готов ради него сделать, — вдруг тихо, севшим голосом прошептал парень. — Я и боссу-то согласился помогать не столько ради своей шкуры, сколько ради того, чтобы смыть с себя клеймо преступника, которое на меня повесили. Так мечтал, что вступлю в Орден, смогу наконец выйти из Зоны свободным человеком, забуду о мести за товарищей из мафии… И что Чуя будет рядом со мной, что мы сумеем перестать прятаться по углам, сможем жить вместе, — скривившись, он прикрыл слезящийся глаз. — Сможем быть счастливыми.
Коё опять скрестила руки на груди, окидывая его равнодушным взглядом.
— Если честно, я уже и не знаю, — шептал Мичидзо, — ради чего я всё это затеял. Правда ли это из-за того, что я хотел отомстить? Или же я просто хотел быть поближе к нему, хотел его вернуть?.. Не знаю, уже не знаю.
— Как эгоистично, — вдруг недовольно протянула Коё.
Мичидзо подскочил и уставился на неё распахнутым глазом:
— Эгоистично?!
— Именно, — невозмутимо продолжила женщина и потёрла ладонью шею. — Всё, что ты сейчас сказал — выйти отсюда, вернуть Чую, чтобы он был рядом, жить вместе — нужно в первую очередь тебе самому, а то, что чувствует Чуя, тебя совершенно не беспокоит. Ты просто хочешь, чтобы он был рядом, и на всё остальное тебе плевать.
— А если я и вправду люблю его, Озаки-сан? — парень прикусил губу от обиды. — Разве в таком случае не нормально мечтать о подобных вещах?
— А что ты понимаешь под словом «любовь», мальчик? — Коё вскинула тонкие брови. — Если ты по-настоящему любишь человека, то сделаешь всё ради его счастья, даже если он будет при этом не с тобой. А ты хочешь привязать Чую к себе и таким образом, возможно, даже отомстить за своих товарищей, потому что знаешь, что с тобой он будет несчастен. И говоря такое, ты демонстрируешь только эгоизм и глубокие собственнические чувства. Ты что, думал, что если ты уберёшь с дороги вампира, Чуя с радостью вернётся к тебе? — Тачихара вспыхнул. — Да не простит он тебя никогда за тех убитых ребят, и не вернётся, пойми наконец. Как и ты сам его не простишь. Вам уже не быть вместе, никак. Слишком сильные вы друг другу раны нанесли.
В установившейся тишине неожиданно громко зашипела рация, засунутая за пояс кимоно. Не обращая внимания на откровенно оторопевшего парня, Коё вытащила её и, поднеся к губам, воскликнула:
— Босс, ну наконец-то! Я уже начала беспокоиться, где вы пропадали? У вас там всё в порядке?
— Ну что ты, Коё-кун, что со мной могло случиться? — голос босса звучал как-то непривычно надтреснуто, хрипло и зло. — И нет, у меня не всё в порядке, я упустил Осаму-куна.
— Неужто Чуя успел?! — взвился Мичидзо.
— О, — в голосе появилась усмешка, — и ты тоже там, Тачихара-кун. А что, Чуя разве не мёртв? Кажется, я велел тебе с ним разобраться.
— Простите, — Тачихара шмыгнул носом, — не смог. Я выпустил ему пулю в лоб, а Арахабаки пришёл в себя и живо залечил его раны.
— Вот как… Понятно, значит, они ушли вместе. Наверняка пошли на станцию, им отсюда больше некуда податься… — задумчиво, словно рассуждая вслух, произнёс босс.
— Мне послать отряд на перехват? — Коё прикусила губу, больше всего боясь, что сейчас услышит утвердительный ответ.
— Нет, это уже не поможет, — мужчина закряхтел. — Коё-кун, в Муравейнике остался хоть кто-то живой?
— Конечно. Погибли только охранники и двое учёных, остальные целы, — ответила женщина. — А что?
— Тогда слушай мой приказ. Немедленно спустись в лабораторию и скажи учёным, что я приказал немедленно расконсервировать номер B5159.
Страшные цифры упали, как нож гильотины. Коё побледнела и чуть не выронила рацию; Мичидзо вскочил и подхватил её, удерживая в руках женщины.
— Возражаю, босс, — заявила Коё, придя в себя. — Номер B5159 ещё не доработан, у него по-прежнему беда с психикой, в таком состоянии он может быть опасен для окружающих.
— Сейчас он в любом случае сработает лучше и быстрее обычных солдат, — не дрогнул босс.
— Но как вы собираетесь контролировать его? Он не станет подчиняться приказам и сбежит, едва у него появится возможность, уж это я вам гарантирую, босс, — продолжала отбиваться женщина. — Я могу приказать провести подготовительную работу, установить на всякий случай импланты с бомбой ему в голову, но это займёт время.
— Которого у меня сейчас нет! — взревел всегда спокойный и выдержанный босс. — Если мы упустим эту парочку, мы уже никогда их не найдём, и чёрт знает, что из этого получится! Выпускайте B5159, немедленно, а бомбу ему на ошейник прицепите, это приказ!
Коё стиснула зубы.
— Хорошо, как скажете, босс.
Щёлкнув кнопкой на рации, она сунула прибор обратно за пояс и встала.
— Посиди пока здесь, мальчик. Я скоро вернусь.
— Нет, я пойду с вами. У меня от этого места мурашки по коже, не желаю тут один оставаться, — отрезал Мичидзо и тоже поднялся, покачиваясь на нетвёрдых ногах. — Тем более что вы, похоже, собираетесь отдать приказ выпустить что-то опасное.
— Тогда шевелись. Ты слышал, каким тоном босс разговаривал, это явно ничего хорошего не предвещает.
Вдвоём они вышли в длинный извилистый коридор и направились к лифту. Оказавшись в полутёмной кабине, Коё нажала на кнопку с надписью «-4» и прислонилась плечом к стене.
— Босс понятия не имеет, что может оказаться на свободе, — произнесла женщина после небольшой паузы. — Совсем уже с ума сошёл с этим вампиром, даже не думает, какой катастрофой это может обернуться…
— А кто он такой, этот номер B5159? — тихо спросил Мичидзо, трогая повязку. — Какой-то очередной ваш эксперимент?
— Можно и так сказать, — буркнула Коё. — Божество.
— Такой же, как Чуя? — ахнул парень. — У вас есть ещё одно подобное существо?!
— Нет, он не как Чуя, — Коё фыркнула. — Босс всё время искал способы нарастить мощь Ордена, а божествам в качестве живого оружия равных нет, поэтому почти сразу после успеха операции с Арахабаки он дал приказ продолжать эксперименты с ними. Но за всё это время выжил только один носитель, B5159, и с ним без проблем не обошлось. Сорванная и нестабильная психика, агрессия, нежелание подчиняться приказам — в целом, картина стандартная.
Мичидзо прикусил губу.
— Но знаешь, в чем основное его отличие от Чуи? — Коё потёрла лоб пальцами. — В том, что Чуя контролирует Арахабаки, мы до сих пор не знаем, как он это делает, но факт есть факт, божество не вытеснило его собственную личность и ухитряется уживаться с ней. А у номера B5159 наоборот, божественная сущность захватила всё сознание, он, может, и рад бы послушаться, а не может, божество тут же его давит. Этот монстр ещё страшнее, чем Чуя.
— Но зачем тогда боссу его выпускать и рисковать? — недоумевал парень. — Можно ведь просто послать отряд перехвата на станцию на вертолёте прямо из штаба, сюда от столицы лететь полчаса, успеют.
— Если бы вампир сбежал один, то да, можно было бы, — отрезала Коё. — Но живой Чуя осложняет дело, с ним ни один отряд не справится. Вот, видимо, босс и решил, что с огнём следует бороться огнём, божество можно приструнить при помощи другого божества.
Мичидзо потёр рукой глаз.
— Вот что, мальчик. Ты ведь и сам хочешь найти Чую, верно? — увидев кивок, Коё наклонила голову. — Пожалуй, я дам тебе задание, чтобы ты не шатался тут без дела. Будешь курировать B5159, — Мичидзо подавился воздухом и закашлялся. — Не пугайся. Мы нацепим на него ошейник с бомбой, тебе останется только присмотреть, чтобы он ничего не натворил, а если начнёт буянить, подорвать его на месте.
— Вы… Вы готовы доверить мне такое ответственное дело? — юноша прикусил губу. — При том, что я ещё даже официально не член Ордена?
— Не обольщайся. У нас просто больше нет людей, которых можно отправить на такую миссию, рядовому это не поручишь, а Исполнителей босс уже отозвал. Пока хоть кто-то из них сюда доберётся, Чуя с вампиром успеют добежать до канадской границы, и босс будет в ярости. Но зато если выполнишь задание, — Коё покачала головой, — он снимет с тебя обвинения и точно зачислит в Орден, да ещё и не низшим звеном. Не Исполнителем, конечно, но и не рядовым. Надеюсь, это придаст тебе стимул.
Мичидзо прижал к груди стиснутый кулак и кивнул. Ещё как придаст. Это ведь его заветная мечта, покинуть Зону и попасть в Орден, он ведь ради этого и Чуе помогал. И если возможность получить сразу высокий титул маячит прямо перед носом, стоит рискнуть.