Бамбук и светлячки

«Если у тебя нет еще супруга, не следует встречаться с двумя любовниками одновременно, потому что это может создать тебе репутацию ветренного человека. Будет правильнее уделить все свое внимание одному мужчине, и только порвав с ним, завоевывать любовь другого». Из Наставлений молодому имперцу, начинающему семейную жизнь

      К вечеру Макс был во всеоружии. В смысле, действительно с новым кинжалом, который успел купить, пока лично относил букет. Надо же было показать господину Ичиро, что он его уважает. Макс пока не особо уважал, но у имперца еще были шансы себя показать.       И он показал.       Макс просидел в Мальмьере уже столько дней, и до сих пор не подозревал, что там над морем такие красивые закаты. Особенно если смотреть на них не из города, а с высокого скалистого берега, где совершенно не было людей. Рыбаки предпочитали селиться ниже, где поудобнее, дорога проходила в стороне, и здесь, словно в каком-то другом мире, оставались только море и солнце. Макс прищурился на золотистые блики на волнах, поудобнее устроился на уступе. Ткнулся плечом в плечо Ичиро и как-то внезапно вспомнил, что он вообще-то на свидание сюда пришел, а не закат смотреть.       До этого задуматься о личном было некогда. Ичиро явился забирать Макса с двумя конями. «Верхом ездишь?» Макс только фыркнул: «Покажите мне того, кто это не умеет!»        «Отлично, тогда не будем осторожничать», — азартно улыбнулся Ичиро, и Макс на это повелся. Они выбрались из города, помчались по дороге, обгоняя медленные повозки и пешеходов, потом свернули в поле, долетели до этого обрыва, и теперь вот…       — А стихи будут?       — А ты, правда, хочешь их слушать?       — Акира сказал, что положено, — упрямо заявил Макс. — Как знак уважения. Хотя нет, это про цветы было. А стихи…       — Нужны, чтобы создать атмосферу, — подсказал Ичиро. — Но сейчас природа с этим справляется лучше.       — За Акирой ты так же ухаживал?       — Лучше, — улыбнулся тот. — Я не вынуждал его сидеть на камнях, чтобы полюбоваться закатом…       Макс снова отвернулся, глядя на то, как солнце золотит воду. Значит, он все-таки не ошибся…       Ичиро накрыл его пальцы горячей ладонью.       — Кажется, я выбрал не самое лучшее место для прогулки, ты совсем продрог…       Макс готов был поспорить, что он на то и рассчитывал, но было интересно, что Ичиро сделает дальше. Поэтому он только кокетливо махнул ресницами, опуская взгляд. Из Акиры после такого можно было вить веревки, Ичиро тоже не устоял. Или того и ждал.       — Если ты позволишь, — он придвинулся еще ближе, приобнимая Макса за плечи одной рукой. Макс возражать не стал — так и вправду стало теплее.       Большего тактичный имперец просить не стал, лапать не решился и целоваться не полез.       Макс мечтательно вздохнул.       — За мной впервые ухаживают по-имперски. А я даже не знаю, что делать дальше. Акира сказал только, что ты хороший учитель и сам все объяснишь.       Акира, правда, наоборот, выдал кучу указаний, чего ни в коем случае нельзя делать, но Ичиро об этом знать было не обязательно.       — Я рад, что он так лестно обо мне отзывается, но я был бы рад сильнее, если бы ты составил обо мне свое мнение, — Ичиро одними пальцами погладил его плечо.       — Для этого понадобится время, — справедливо заметил Макс.       — Я никуда не спешу.       — А как же посольство?       Ичиро пожал плечами, снова, будто невзначай притиснув его к себе.       — Я могу сказать господину послу, что у меня есть уважительная причина для того, чтобы немного задержаться в порту.       «Уважительная причина» попыталась представить, что скажет на это Акира. С одной стороны, он как будто бы совершенно не возражал против отношений Макса с Ичиро. С другой, сам Макс никак не мог представить, как можно так спокойно, буквально на тарелочке преподнести кому-то того, кто тебе дорог. С Акирой было совершенно непонятно, что он чувствует и чего ждет: что Макс отомстит за него или что они с Ичиро уедут, обнявшись, вместе с посольством куда подальше?       — А господин посол тебя послушает и останется тут сидеть? Не самое лучшее место…       Ичиро окинул взглядом море, золотящееся под лучами заходящего солнца.       — Я бы так не сказал, — улыбнулся он Максу и добавил: — Моя задача — сопроводить посольство до берегов Крайора и убедиться в том, что они встретились с посланниками короля. После этого я буду совершенно свободен.       — Тогда дай мне получше тебя узнать, — осторожно подбирая слова, сказал Макс.       Господин Ичиро не стал возражать, и руки тоже не убрал. Видимо, сказывалась военная привычка — не отступать с уже занятых позиций.       — Конечно, — согласился он вслух. — Мне тоже хочется узнать о тебе больше. Ты так не похож на местных жителей. Какой город ты назовешь своей родиной?       Формулировка заставила Макса хмыкнуть.       Город. Как же. Всего-то деревенька в горах, которую не найти, если не знать, куда и зачем идешь. Но если знаешь, можешь получить даже больше, чем загадывал.       Впрочем, это тоже не всегда помогает.       — Не хочу об этом, — мотнул головой Макс, отгоняя непрошеные воспоминания и угрызения совести заодно. Да, он отомстил за Мартина, но не спас же. А теперь и вовсе искал того, кто занял бы его место. — Деревня и деревня, чего там интересного.       И не давая Ичиро возразить, продолжил:       — Давай лучше про вас. Мне тут Акира пытался рассказывать, как ты его в общество затаскивал. Правда, что ли все так плохо было?       Он, конечно, слегка приукрасил, но о чем еще говорить о свиданиях, как не об общих знакомых?       — Думаю, он преувеличивает, — улыбнулся Ичиро. — Акира, конечно, получил оригинальное воспитание, но всегда был готов учиться. Представляешь, я за каких-то пару дней сумел его уговорить одеться, как положено аристократу. Ему очень шло.       — Мне кажется, ему и сейчас нормально, — заступился за своего мага Макс.       Ичиро снова не стал спорить.       — Возможно, но это лежит вне наших канонов привлекательности. Хотя в других странах, я слышал, многие украшают себя татуировками. Кстати, у вас к ним как относятся?       Макс задумался. Татуировка Акире красоты, конечно, не добавляла. Но Макс видел и похуже, по крайней мере, уши у мага были на месте. В деревне не все мужчины могли похвастаться полным комплектом и десятками пальцев — с морозом шутки также плохи, как с огнем.       — У нас не придают этому значения, — уклончиво ответил он. — Красота… Переоценена.       — Ты не говорил бы так, если бы видел Акиру год назад, — уел Ичиро. Правда, вслед за этим, он ласково добавил: — И если бы чаще смотрел в зеркало.       Макс искоса глянул на него. Ичиро убрал руку с его плеча, но только затем, чтобы отвести ему волосы со лба. Ласковым, почти интимным касанием.       Макс поощрил его улыбкой. Может, хоть до поцелуев дойдет — он бы не отказался!       Но Ичиро только снова вернул руку ему на плечо. Безупречное воспитание, чтоб его…       Макс, из чистого упрямства проверяя границы этого самого воспитания, положил голову ему на плечо.       — Я все-таки хочу стихи.       Пожалуй, это было романтично — сидеть, обнявшись, над морем, в подступающей темноте, и под шум волн слушать стихи. Которые Ичиро — вот полиглот-соблазнитель — еще умудрялся сходу переводить с имперского, даже очень ритмично.       И имперские поэты действительно не стеснялись с выражением чувств.       — Пора возвращаться, — сказал Ичиро первым. — Я надеюсь, ты не откажешься еще раз встретиться со мной?       — Мне кажется, — Макс все-таки поцеловал его — коснулся губ и тут же отстранился, — это было бы здорово.              У Акиры все еще горел свет, и сам он вышел из комнаты, как только Макс вошел в общий зал гостиницы.       — Ну, как?       Такого вопроса ждешь от матушки, встречающей дочь с первого свидания, но уж точно не от парня, с бывшим которого только что почти целовался.       — Как-то так, — пожал плечами Макс.       — Тебе что, не понравилось?! — Акира умудрился округлить свои имперские глазки до средних континентальных.       Макс снова пожал плечами.       — Закат был красивый, стихи, вроде, тоже ничего.       — Тогда что не так? — искренне не понял Акира.       Макс вздохнул:       — Есть охота…       — Прорва прожорливая, — проворчал тот. — Пошли в комнату, там Полин пирожки на ужин принесла, еще оставались.       — Вот за это, лысый, я тебя и уважаю, — взбегая по лестнице, признался Макс. — Сначала — пожрать, а все эта романтика — потом.       — Уважаешь?! — ахнул за спиной тот. Догнал в три прыжка и прижал ладонь ко лбу. — Ты не заболел?       Макс довольно ухмыльнулся. Акира, правда, нахмурился, пощупал еще щеку.       — Ты где так замерз? Вроде не сильно холодно.       — Мы смотрели закат с обрыва, — пожаловался Макс. — И он меня даже не согревал!       — Какой негодяй! — почти без иронии возмутился Акира. Затолкал его в комнату и укутал в одеяло со своей кровати. — Решил мне тебя простудить?!       Макс умилился. Опека Акиры выглядела так наивно, что ворчать язык не поворачивался. За него это успешно делал сам Акира:       — В его возрасте, между прочим, уже надо выбирать места для свиданий поприличнее. Придумал тоже — сидеть на холодных камнях! Так ревматизм можно получить! — он подумал и мечтательно добавил: — И геморрой!       — Чувствую, это было бы страшное несчастье для всей Империи, — Макс утащил себе пирожок, привалился к стене. От одеяла пахло теми самыми духами Акиры, и сидеть так оказалось очень даже уютно. — А чай есть?       — Лучше. Мне было скучно, и я варил глинтвейн.       — Жизнь прекрасна, — объявил Макс, получив кружку с подогретым вином. — Ухаживает за мной один, заботится — другой. Может, мне пора себе гарем завести, как на востоке?       Увы, Акира даже не возмутился.       — Зачем гарем? Приличному человеку вполне достаточно мужа и любовника.       Макс заинтересованно повернулся к нему ухом и утащил себе второй пирожок. Этот был с рыбой, но тоже вполне ничего.       — А неприличному?       — Проституток и куртизанок.       — Богиня, у вас еще проститутки есть! Пожалуй, я хочу к вам в Империю… Там, наверняка, такой разврат творится! Разврат и стихи…       — Кстати, что Ичиро читал? — заинтересовался Акира.       — Я не запомнил, — задумался Макс. — Что-то про дождь в бамбуке, мокрые рукава… Запах цветов, которым эти рукава пропахли…       — Очень откровенно, для первого свидания, — заметил Акира. — Решил зайти с козырей? Значит, ты ему понравился.       Макс хекнул и утащил еще пирожок.       — А тебе-то понравилось? — с осуждением посмотрел на него Акира.       — Спрашиваешь! Мне вообще-то впервые стихи читали. От тебя-то не дождешься! Ни про бамбук, ни про светлячков…       — Могу и почитать. Я тоже помню классиков наизусть.       — Да ладно?!       — Могу даже поспорить, что от Ичиро ты такого не услышишь, — вызывающе заявил Акира.       — Удиви меня, — Макс со скучающим видом откусил полпирожка.       — Лучше отложи, — посоветовал Акира. — Неприлично есть, когда тебе читают стихи. И вообще, можно поперхнуться.       — От восторга? — с набитым ртом спросил Макс.       Акира хмыкнул:       — Ну, я предупредил, — потом откашлялся и с выражением продекламировал: — Громко пукнув,       Лошадь подбросила кверху       Светлячка.       Пирожок все-таки попал не в то горло.       Акира с полминуты полюбовался на то, как Макс кашляет, а потом подал стакан с водой.       — Между прочим, это знаменитый поэт Кобаяси.       — Я даже догадываюсь, чем он знаменит, — простонал Макс. — Небось прочитал это какому-нибудь вашему императору, тот насмерть и подавился. Или со стыда сгорел.       — Хорошая поэзия, это когда ты сразу перед глазами видишь то, что он описывает, — возразил Акира.       — Да уж, попробуй забудь такую картину! Надо будет Ичиро прочитать, на следующем свидании!       — А вы уже успели о нем договориться? — ворчливо — или это Максу просто почудилось — уточнил Акира.       Тот кивнул и уволок еще пирожок.       — А ты ревнуешь?       — Вот еще! — оскорбился Акира. — Ревновать вообще неприлично, запомни на будущее.       — Если он начнет при мне тебя вспоминать?       Акира промолчал.        Макс понимающе вздохнул. Чего уж там, без объяснений понятно!       — Тебе что, трудно было сказать, что он был твоим любовником?       — Макс, ты не совсем понимаешь, о чем говоришь, — мягким, извиняющимся тоном сказал Акира. — Любовник — это не только тот человек, с которым ты проводишь ночи. Даже правильнее сказать — это тот, с кем проводишь дни. Можно вовсе не желать человека, это не мешает наслаждаться его обществом.       — И он наслаждался?       — Он слишком воспитан, чтобы показать иное, — честно признался Акира. — Я был наивным провинциалом с варварскими манерами, которого нужно было вывести в свет и научить как должен вести себя юноша в приличном обществе, как флиртовать, когда уметь прикусить язык...       — А папа тебя не мог этому научить?       — Ты же понимаешь, какая разница между тем, как тебя учат в теории и тем, как на практике?       Макс вспомнил как Ичиро приобнимал его за плечи, заглядывая в глаза, и понял, что вряд ли даже в Империи такое отношение между отцом и сыном сочли бы допустимым.       Акира дождался кивка и продолжил:       — Вот он выводил и ухаживал заодно. Вряд ли он в самом деле испытывал большое наслаждение, но, возможно, ему было интересно обучать меня… всему.       Он снова нахмурился и прибавил:       — А может ему в самом деле только было приятно оказать услугу моему отцу.       Ичиро вспоминал это с куда большей теплотой, и Макс решил при следующей встрече расспросить подробнее его, раз уж Акира оказался таким крепким орешком, который никак не расколоть и не вытянуть ничего кроме общих фраз. Наверняка там все было намного интереснее!       — А я думал, это у него любовь к варварам, — сказал он. — Сначала ты, теперь я…       Акира снова уставился на него, широко раскрыв глаза.       — Что? — удивился Макс.       — Ты очень странно смотришь на ваше свидание, — покачал головой Акира.       — А разве я не прав?       — Не думаю, — Акира еще немного помялся, потом объяснил: — Ты просто очень красивый. Вот он и не устоял.       Макс чуть во второй раз не подавился пирожком. Шутить про честь было чревато удушением, так что он просто натянул одеяло по самые глаза и шепотом спросил:       — Кто ты и куда дел Акиру?       — Я что, как друг не могу правду сказать?       — До того не говорил.       — Повода не было.       — А сейчас появился?       — Не привязывайся к словам! — рассердился Акира. — Я — имперец, я просто ценю красоту и все.       — По тебе не очень-то это скажешь.       Акира услышал, конечно, совсем не то, что хотел сказать Макс. Изменился в лице и подался назад, будто Макс не ляпнул, не подумав, а как минимум плюнул в него.       — Ну, и иди тогда к тому, кто ценит, — бросил он.       Макс придержал одеяло и встал с ним с кровати. Глинтвейн оказался с сюрпризом — ноги путались, а одеяло так и норовило под них сползти.       Акира смотрел сердито и зло. Таким он казался симпатичнее: глаза горели, лицо будто теряло мягкость и становилось взрослее, губы сжимались в тонкую полоску.       Макс привстал на цыпочки и чмокнул плотно сжатые губы.       Лицо у Акиры изменилось в момент: злость и обида растворились, уступая растерянности. Так капля крови, упав в воду пропадает без следа. И все же остается в воде, как и обида в глубине души.       — Зачем ты это сделал?       — Хотел сравнить, — честно ответил Макс, возвращаясь в кровать. Плюхнулся на нее и с блаженством потянулся.       Акира смотрел непонимающе, но Макс не собирался объяснять. Он собирался спать, и точка.              Утро встретило Макса нерадостно. Рыбаки под окнами в этот раз не ходили, зато Полин ругалась с хозяином их гостиницы, и это тоже было не то, что приятно слушать на рассвете. Макс обреченно откинул одеяло и сел.       Комната была чужой. Вместо аскетического порядка (попробуй развести бардак, когда у тебя всего две рубашки и пара штанов!) кругом царила творческая атмосфера из книг, кофейных чашек и лабораторных журналов, а за столом, подпирая голову руками, сидел Акира. Его можно было бы назвать встрепанным, если бы у него были волосы. Красные глаза без слов намекали на бессонную ночь. Макса на секунду царапнула совесть, потом он вспомнил, что никто не мешал Акире уйти отсыпаться в его комнату. Так что — сам виноват, башка лысая!       — Чего? Всю ночь любовные романы читал и плакал над ними?       — И тебе доброе утро… — невпопад отозвался Акира. — Макс, не подумай лишнего, но насколько ты был близок с Мартином? Ты извини, что я спрашиваю, но у меня тут просто в голове не укладывается…       Макс демонстративно вздохнул, поболтал ногами, свесив их с кровати.       — Ну, мы довольно долго вместе жили. Тебе-то это зачем с утра?       — Я тут нашел у тебя… — он не стал уточнять, что именно, просто показал знакомую тетрадь в синей кожаной обложке. До боли, можно сказать, знакомую тетрадочку. Именно ее Макс видел, когда у Мартина в очередной раз появлялись гениальные идеи.       Макс покосился на ближайшее окно: рама была крепкая, много дерева, мало стекла. Но выбить сил хватит — он все-таки отъелся за последние дни. Прямо под окнами был навес террасы, так что сбежать было бы нетрудно. Но как же не хотелось…       — И что там?       Убежать он успеет. Даже, наверное, убивать лысого не станет, все-таки почти три недели заботился, кормил, на кинжал вот денег дал. Неблагодарно будет загнать этот кинжал ему под ребра…       Акира бросил тетрадь на стол, с силой провел ладонями по лицу, сел напротив Макса и угрюмо уставился на него.       — Я думал, это тоже про наши с ним опыты. Начал читать, а там такое… чего я не ожидал. Можешь мне рассказать, что от тебя хотел Вайсмер?       Зашел он как-то сильно издалека.       — А тебе зачем?       Акира вздохнул:       — Я понимаю, что тебе неприятно это вспоминать, но мне нужно знать.       — Мало ли, кому чего нужно, — ворчливо отозвался Макс. — Иди на фиг.       Акира помолчал, побарабанил пальцами по колену.       — Ладно, спрошу по-другому. Ты приходишься каким-то родственником «образцу №1», о котором коллега Рид пишет в этой тетради?        Родственником. Макс фыркнул еле слышно. Ну да, Мартин же не забывал ставить даты, и, наверняка, Акира знал математику. Так что вычислил, что Макс никак не мог участвовать в опытах пятнадцать лет назад. Наивный такой.       — А если и так, то что?       — То я не понимаю, почему ты мстил за Мартина! Он же этого… этот образец… только что на куски заживо не порезал, все остальное было, по-моему!       Макс плотнее обхватил себя руками. Вспоминать об этом до сих пор было холодно.       — Не твое дело, — опять отрезал он. — Чего ты до меня докопался, да еще с утра и без завтрака?       Акира опустил глаза, разглядывая пол с вниманием, которого тот точно не стоил.       — Вот не знаешь — и не спрашивай, — добил Макс и гордо вышел.       Здравый смысл намекал, что пора сваливать. Сегодня Акира спрашивает, что за образец. Завтра он спросит, что за «К» каждый раз применял для лечения Мартин. Потом захочет узнать, правда ли это.       В общем, очень даже пора было поулыбаться господину Ичиро и свалить куда-нибудь с ним вместе. У него, кроме красивых халатиков, был неоспоримый плюс — он не был магом.              Принципиальностью Акиры Макс тоже не страдал, так что в тот же день, пожалуй, ближе к вечеру он лежал на боку, подложив ладонь под щеку и смотрел, как Ичиро собирает волосы. Длинные пальцы отточенными движениями, спокойно и уверенно разделяли и скручивали пряди. Также спокойно и уверенно, как еще несколько минут назад пробегались по его телу, доводя до исступления.       Ичиро был хорош. В первую очередь тем, что по-военному прямо отвечал на нехитрые намеки, и во вторую — тем, что не усложнял все объяснениями.       Макс, после разговора о злополучной тетрадочке, не особо был расположен к тому, чтобы открывать кому-то душу. Его и хватило-то только на то, чтобы потратить оставшиеся после покупки кинжала деньги на охапку красных роз и притащить это великолепие в гостиницу, где остановился Ичиро. Тот спросил только понимает ли Макс, что предлагает, а дальше…       Макс довольно потянулся. Полюбовался, как Ичиро скрепляет узел на затылке острой спицей — назвать это шпилькой было бы, пожалуй, неправильно.       — Хорошая вещь, — одобрил он. — С такой и кинжал не нужен.       — Подарок друга.       Ичиро обернулся, погладил его по плечу. Ладонь была хорошая — жесткая от мозолей, у Макса тоже такие были, когда он тренировался с мечом.       У Ичиро намечался еще один плюс — с ним можно было бы тренироваться. И он бы тоже наверняка это оценил.       — Этот друг знает толк в подарках, — Макс перекатился на спину, подставляясь под ласку. У него так давно не было близости, что тело сладко отдавалось даже на простое поглаживание. — Случайно не тот, с кем ты разошелся во взглядах на политику?       Ичиро усмехнулся, но отвечать на это не стал.       — Если бы у тебя были длинные волосы, я подарил бы тебе такую, — сказал он.       — Отрастут когда-нибудь, — пожал плечами Макс.       Ичиро промолчал.       Конечно, такую гриву, как у него надо лет пять отращивать. Наверное, так надолго ему любовник не нужен…       — Ты прекрасен, — серьезно сообщил Ичиро, поцеловав Макса в плечо. — И я счастлив, что ты выбрал меня.       Это был то ли намек, то ли сложные правила имперского этикета — поди разберись без консультанта. Но идти к Акире спрашивать… При воспоминании о тетрадочках, у Макс снова стало холодно в животе и он поспешно затолкал эти мысли подальше.       И вообще Ичиро эти правила приличия тоже обязан был знать!       — А это все к чему-то обязывает? — уточнил Макс. — Два человека не могут просто встречаться, так, чтобы это никак не называлось и ничем не регламентировалось?       — Какой в этом смысл — вводить в заблуждение других? — Ичиро, не одеваясь, устроился рядом, задумчиво гладя Макса. — Быть с кем-то и не иметь возможности заявить в обществе, что этот человек — твой… для чего?       — То есть, муж или любовник — это такая визитная карточка? — Макс нахмурился, пытаясь уложить в голове очередную дикую мысль. — Показатель статуса?       — Не совсем, — господин военачальник перекатился на бок, оперся локтем на кровать. — Только достойный мужчина может завоевать любовь другого достойного мужчины.       — А если тебя бросили, это показатель того, что ты недостоин? — начиная кое-что подозревать, спросил Макс. — И в глазах окружающих тоже?       — Зависит от ситуации, — Ичиро погладил его по животу. — Но, конечно, лучше навести справки о том, с кем собираешься жить.       Макс затосковал. Единственный, кто мог бы его похвалить, был мертв. А для всей деревни теперь был мертв он сам. Разве что Акира что-нибудь наплетет и то, едва ли учитывая, как он цедил через зубы слова, общаясь с Ичиро.       — Так что? — сообразил вдруг он. — Ты бросил Акиру? И он теперь никому не нужен из-за этого?       Ичиро, по видимости, такого поворота разговора не ожидал. Вскинул брови, но… Обвел пальцем шрам внизу живота Макса, и сказал, будто не услышал вопроса:       — У тебя много шрамов. Откуда этот?       Вспоминать это было неприятно. Макс тогда несколько дней терпел боль в животе и не жаловался, хотя Мартин чувствовал, что с ним что-то не так и спрашивал все ли в порядке. Макс врал, что все хорошо, чтобы его не тревожить — он и так слишком часто его беспокоил — пока не потерял сознание от боли…       — Не хочу об этом вспоминать, — поморщился он. — Так что с Акирой?       — Мне не удастся обойти эту тему молчанием, да? — уточнил Ичиро. — Макс, Акира — хороший человек, и я рад, что вы дружите. Но быть с ним в каком-то другом смысле после того, что он сделал со своей внешностью, — невозможно.       Макс уставился в невозмутимое, безупречно правильное лицо имперца.       — Вы из-за его морды расстались что ли?!       — Решили остаться друзьями, — поправил Ичиро. — Он не возражал.       — Он и теперь не возражает, — Макс сел на кровати, привалившись к стене. — Только вспоминает тебя исключительно вежливо и таким тоном, словно желает сдохнуть. Это как по правилам приличия?       — Мне жаль, что я его обидел, — отозвался Ичиро.       Этот… — Макс скрипнул зубами, — военачальник ни капли не сомневался ни в своей правоте, ни в том, что бросить влюбленного в него мальчишку из-за шрамов на лице, было достойно и правильно. Дать бы ему по башке — да тоже не поймет.       — А если бы с тобой случилось что-то такое же? — решил зайти с другой стороны Макс.       — Армия всегда предоставляет возможность погибнуть, сохранив достоинство, — невозмутимо сообщил Ичиро. Думать об этом ему точно приходилось. Приятно было, что себя он судил так же строго, как и других, но, Богиня, как же это глупо!       — Так что, если ты вдруг покалечишься, то выход только один — убиться, чтобы никого не расстраивать своим видом? — уточнил Макс еще раз.       — Нет, но это было бы благородно.       — А если у тебя не просто любовник? А муж, жена, дети в конце концов!       — Для семьи иной раз лучше потерять мужа и отца, чем терпеть чужую жалость. Представь только, как тяжело, когда ты не можешь сходить с семьей в гости из-за своего уродства?       Макс закрыл глаза стараясь успокоиться. Да уж, так послушаешь и сам утопишься…       Ичиро вздохнул.       — Макс, я понимаю, что ты смотришь на это иначе чем мы. И для тебя это странно. Но мы с Акирой были в Империи, он имперец, независимо от того, кто его мать и где он родился. И он тоже относится к этому… Не так, как ты. Он все понимает. И, поверь, отношений, которые держатся на жалости, Акира не...       — Зато я понимаю, почему он от вас уехал, — перебил Макс, не желая выслушивать оправдания.       — Может быть, — сказал Ичиро. — А может быть, и нет. Что ты о нем знаешь?       Макс сжал зубы. Выходило, что не так уж и много: Акира был добр, хорошо готовил, помнил дурацкие стихи и смешно щурился, когда улыбался. Но кто мог сказать наверняка, что наука и для него не станет самым важным?       — Ты сам сказал, что Акира — хороший человек.       — Хороший, — согласился тот. — Но ты знаешь, о чем он думает, глядя на тебя?       Как раз это Макс знал хорошо — достаточно было вспомнить утренний разговор. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — Акира гадает, кто он такой и что за эксперименты над ним ставили.       — Это не важно, — задавив в себе страх, сказал Макс. — Он мой друг.       — Ты думаешь? — Ичиро подтянул один из халатов и накинул себе на плечи. — От мыслей не так легко избавиться. И иногда правильнее сразу дать понять человеку, чего не стоит делать. Я просто избавил его от долгого и мучительного расставания. Поверь, ненавидеть — проще, чем мучиться от несчастной любви.       Макс покачал головой и тоже стал одеваться. Ну, и кандидаты у него — один другого хлеще. Акира — патологический лопух и к тому же маг. И Ичиро — принципиальный вояка, который и сам за свои принципы убьется, и других убьет.       Зато в постели с ним хорошо.       А Акира пирожки печет.       — Я тебя сейчас не оскорблю, если уйду к себе? — уточнил Макс на всякий случай.       — Так можно, — Ичиро кивнул. — Зато я поведу себя отвратительно, если завтра не пришлю тебе цветы и стихи в благодарность за прекрасный вечер.       — То есть, ты пришлешь?       — Даже не сомневайся.       Макс потянулся, чувствуя, как все тело отзывается приятной усталостью. Правда вот в душе ничего не изменилось. Ни закаты не помогли, ни розы.       — Тоже что ли поучиться стихи писать? — выглядывая в окно на хмурящееся осеннее небо, задумался Макс. — Вдохновения мне, пожалуй, до завтра хватит.       — Всегда можно повторить, — предложил Ичиро.       — Я подумаю, — не стал обещать Макс.       Поразмыслить, в самом деле, стоило. Без хозяина было пусто. Неправильно. Жизнь казалась бесконечной зимней дорогой, теряющейся в мутной пелене снега, без надежды на тепло и укрытие. Так было нельзя, тем более, когда уже знаешь, как бывает по-другому.       Здравый смысл подсказывал выбрать Ичиро. Порядочный и достойный человек, да. Любовник ему нужен, чтобы хвастаться им, как породистой собакой или дорогим конем. Отлично, это Макс может обеспечить. В свою очередь Ичиро даст все, о чем они договорятся — любовь в его понимании, заботу, опять же насколько сможет.       За Акиру Макс нерационально беспокоился. Понятно, что маг по умолчанию не может быть существом беспомощным. И понятно, что снова связываться с их братией не стоит. Но глинтвейн, пирожки, бульончик. Запах цветочных духов от подушки.       И Акира опять дожидался его со свидания.       — Макс, у тебя все хорошо?       — А что?       — Не выглядишь счастливым, — в лоб заявил Акира. — Он тебя чем-то обидел?       — Нет, — Макс мотнул головой. — Слушай, давай ты пристанешь ко мне со своими этикетоспасительными беседами как-нибудь в другой раз? Сейчас я хочу побыть один.       Он зашагал по лестнице в свою комнату.       — Ты мог просто неправильно его понять, — Акира поймал его за руку. Макс вырвался. Наверно, чуть грубее, чем стоило бы, но маг сам виноват — не надо лезть… когда не надо! — Что он сказал?       — Да никто ничего никому не говорил! Мы с ним отлично друг друга поняли, и без всяких там этикетов!       Макс аккуратно прикрыл дверь, оставив Акиру в коридоре. Демонстративно громко щелкнул задвижкой. Имеет он право спокойно подумать о будущем или нет?!       Акира постоял перед дверью, Макс слышал, как он топчется на месте, не зная, стучать или вломиться так. Потом раздался звук быстро и решительно удаляющихся шагов. Макс рухнул на кровать. Итак, кого выбрать?