Бамбук и светлячки

"Любовь - прекрасна. Особенно когда она согласуется с интересами семьи и государства" Из Поучений Отшельника с Высокой Горы

      По лавкам и рынку Макс пробежался быстро. Акира, конечно, маг, но бросать его в компании медиума, призрака и подозрительного охранника тоже не стоило! Кио тоже торопился домой, но у него были свои причины.       — Как думаешь, у них получится призрака изгнать? Вот будет здорово, если получится. Тогда Такеши может пойти работать в суд — это очень почетно. Потому что там бывает, что призрак есть, а тела нет — и должен же с ним кто-то общаться, некромант-то не сможет. Я как раз такую историю слышал, что в одном уездном суде начал кто-то звонить в гонг. Каждую ночь, как луна взойдет, так гонг сам собой звонит. И судья, и его домочадцы прямо извелись. А потом пришел учитель Дагай… Ты, кстати, о нем уже слышал? Что, ни одной сказки до сих пор?! Так, вечером их и будем рассказывать! В общем, он пришел и сказал, что в гонг звонит призрак и хочет справедливости. Судья не поверил, конечно, но так устал от постоянного звона, что согласился. Ну, и в общем, все хорошо кончилось.       — А с призраком-то что случилось? — уточнил Макс, который даже заинтересовался. Уж слишком похоже было на их ситуацию!       — А, его там убили и ограбили, — небрежно сообщил Кио. — Правда, оказалось, что умер он сто лет назад, и убийц уже тоже посадить нельзя, и тогда учитель Дагай дал ему хороший совет. Судья вынес приговор заочно.       — Какой? К чему можно приговорить покойников?!       — К мукам в потустороннем мире! — сообщил Кио так радостно, словно сам это придумал. — Судья написал приговор, отнес его в храм и попросил служителей передать. И призрак остался доволен и перестал звонить в гонг!       — У вас тут умеют с ними обращаться, — одобрил Макс, пытаясь вспомнить, все ли они купили и не придется ли бежать за чем-то еще.       На рынке в этот день было существенно больше народу, и толкаться тут лишний раз не хотелось. А еще — это Макс понял совершенно неожиданно — со всех прилавков исчезли украшавшие их фиолетовые ленты. Вместо них вешали красные фонарики, убирали прилавки золотистой, жесткой на вид тканью.       — Праздники? — Макс указал Кио на фонарики.       — Да! — заулыбался мальчишка. — Видимо, с утра огласили указ, что до конца зимних праздников траур отменяется, чтобы все могли веселиться… Во славу богов.       Аргумент был железный, не подкопаешься. Даже император с его личной драмой с ним поспорить не мог.       — За это сегодня тоже выпьем, — решил Макс, окидывая взглядом все их свертки и корзинки. — Надо взять еще вина и идти домой.       — Давай, — согласился Кио. — Интересно, изгнали или нет?       В саду перед домом никого не было, хотя следы на снегу намекали, что сначала два человека долго-долго топтались у каменного заборчика, а третий бегал в дом и обратно, причем раз двадцать, судя по утоптанной тропинке.       Кио притормозил, взглянул в соседний сад, вздохнул печально:       — Эх, жалко я никого не вижу!       И тут же взбежал по ступенькам, всем весом навалился на входную дверь:       — Эй, открывайте, а то у меня руки заняты! И что с призраком, он где?       Дверь открыл Акира, усмехаясь так, что стало понятно — где-то в доме была припрятана бутылка вина и кое-кто уже начал праздновать.       — Без нас пьянствуете? — ревниво поинтересовался Макс.       — Мы дегустируем, — Акира чмокнул его в щеку и забрал корзинку. — Сливовое домашнее вино из поместья Ясуда. Мечта просто…       — А я помню, — наябедничал Кио. — Как-то раз они так надегустировали, что Такеши потом весь день плохо было!       — И не весь день, а только пока я не смог сам встать и похмелье снять, — поправил Акира, утаскивая корзинку на кухню. — Такеши, ты слышал, нас обвиняют в пьянстве!       — Налей им тоже, — засмеялся тот.       Макс заглянул к ним и обнаружил Такеши шинкующим рыбу тонкими до прозрачности ломтиками. «Олаф» сидела рядом, наблюдая за ним, как зачарованная.       — А что с призраком-то? — нетерпеливо поинтересовался Кио.       — Ушел, — улыбнулся Такеши, подвигая «Олафу» пластинки нарезанной рыбы. — Остался доволен.       — Худший мой пациент! — заявил Акира, протягивая Максу с Кио по стаканчику вина. — Другие со мной не спорили хотя бы.       — А этот спорил? — Макс сделал глоток. Вино и в самом деле было неплохое, выдержанное и немного терпкое, но в то же время на языке чувствовался сладкий фруктовый вкус. В общем, неудивительно, что когда-то эти двое им наклюкались.       — А ему все казалось, что мои диагнозы недостаточно красиво и солидно звучат! — фыркнул Акира, разбирая покупки. — И вообще, он целителям не доверяет!       — С чего бы это?! — изумился Кио.       — А у него все время болел желудок, и он был уверен, что семья его травит, — пояснил Акира. — Причем целителей, которых приводила семья, он слушать не хотел, потому что считал, что они подкуплены. И сам лечился травками.       — Долечился? — без особого сочувствия спросил Макс.       — Самолечение — не шутки, — наставительно поднял палец Акира. — Особенно при язве желудка. Вы пейте-пейте, замерзли, наверное? — он поймал свободную руку Макса, согревая ее в ладонях.       Такеши посмотрел с понимающей и одобрительной улыбкой. Он словно вовсе не ревновал и был доволен уже тем, что Акира есть рядом.       Макс только поражался такой идиллии. Но, глотнув еще вина, подумал, что в имперской модели семьи что-то таки есть. Где можно еще вот так сидеть в хорошей компании, позволять другим мужчинам ухаживать за собой, самому кого-нибудь целовать и знать, что все это нормально воспримут? Разве что «Олаф»… Но девчонку, кажется, устраивало, что она может охранять Такеши от рыбины и ножика. Даже от вина отказалась, чтобы следилось лучше.       Кио с Акирой принялись разбирать покупки, складывая их горками на столе.       — Вы что, на все праздники запаслись? — удивился Такеши. — Куда нам столько!       — Так на наших охранников, — пояснил Акира. — У них высокий метаболизм…       — Чего? — удивился Кио. — А можно без непонятных колдовских слов?       — Если в двух словах, телу надо больше сил хотя бы на ту же защиту от магии и на ускоренное исцеление, — объяснил Акира, и Макс не удержался, отвесил символический подзатыльник:       — Все профессиональные секреты сдал, гад!       «Олаф» зашипела, как только что выкованная подкова, которую кузнец окунул в воду.       — Да что ты за охранник такой, если руку на хозяина поднимаешь! Его слушаться надо, заботиться, а ты… И вот за что он тебя только выбрал!       Не ответить было очень трудно. Вот просто взять и промолчать, потому как было что сказать, ой как было! «Зато у меня есть хозяин, а у тебя нет!» «А хочешь я расскажу Такеши правду, кто ты такой? То есть, такая…»       — За то, что заботится и о моем воспитании в том числе, — тем временем объяснил Акира «Олафу». А Такеши потрепал девчонку по волосам:       — Не принимай все так близко к сердцу, милый. Я думаю, если этих двоих все устраивает, то так и нормально.       «Олаф» посопела, надула губы, потом решительно мотнула головой.       — Нет! Есть же правила, между прочим! Их надо соблюдать, иначе зачем их вообще придумывали?!       — Да наплевать мне на них! — все-таки не сдержался Макс. — По этим правилам надо слушаться любого гада, если ему удалось тебя обмануть и зазвать на службу!       — Да, надо! Ты выбрал, вот и служи!       — А ты бестолочь! И в жизни ничего, кроме наших гор и не видел!       — Так, только драться не вздумайте, горячие северные парни! — Акира шагнул между ними, притянул Макса к себе. — Давайте не ссориться из-за того, какими разными бывают хозяева, и вообще… У нас Такеши выздоровел, мы празднуем.       — А ты все равно прав, — шепнул Кио на ухо Максу, обнимая его с другой стороны. — Традиции — вещь дурацкая.       Тут как-то разом стало не до обсуждений. В такой ситуации Макс оказывался впервые — когда тебя обнимают сразу двое, и чувствуешь себя просто начинкой в пирожке. И что, никто не против?!       Такеши тем временем успокаивающе гладил по руке «Олафа».       — Не переживай так. Акире всегда было плевать на правила — может, потому им с Максом и суждено было встретиться? Значит, боги вели их друг к другу.       — У нас только Богиня, — уже тише поправила его она.       — Богиня, наверное, тоже хотела, чтобы ее ребенок нашел свое счастье, — легко согласился Такеши. — Оставь ей судить, нам не понять мудрость богов.       Макс бросил взгляд на Акиру. Тот выразительно подмигнул. Дааа, Такеши оказался не так-то прост, если сразу нашел, чем остудить девчонку. Да признаться честно, и Макса тоже. Может, Богиня в самом деле не отвернулась от него, а все это время вела к Акире? Странному, совершенно невозможному временами, но такому родному. Может, если бы она не заставила его пройти через все то, что он испытал, он смотрел бы сейчас на Акиру другим взглядом? Как «Олаф», фыркая, что все не то и не так. Думать об этом было страшновато.       — И правда, давайте выпьем за Такеши, — решил он. — Кио, наливай!       Кио и налил, всем, включая «Олафа». За Такеши ей выпить все-таки пришлось, тем более, он так и не выпустил ее ладони из руки.       Макс готов был проглотить от сырой рыбы хвост если они рано или поздно не столкуются. И ничего, что Такеши был влюблен в Акиру, — ему это, похоже, совсем никак не мешало нежничать с милым варварским парнем.       Папы Рейдена на них нет! Он бы в пять минут так все доступно объяснил, что все бы разобрались в своих отношениях раньше, чем допили вино. Еще бы и Максу подсказал, что делать с липнувшим к нему Кио…       — За Такеши, — поднял стаканчик Акира. — Лучшего друга, какого могут послать боги и богини, и за его редкий дар!       — А правда же редкий, да? — не утерпел Кио, когда все выпили. — Так здорово, я думал у нас обычная семья, а Такеши всем нос утер, да?       — Не хвастайся, — смутился тот.       — Но вообще-то да, — подтвердил Акира. — Это даже не магия, которая может передаться детям. Медиумы большая редкость, говорят, это те, кто ступил на путь духов и остался стоять на нем одной ногой…       — Что это значит? — прищурилась «Олаф».       — Это значит, что человек был при смерти и с тех пор стал чувствителен к миру духов, — пояснил Акира.       — О, значит, это у тебя с самого детства! — оживился Кио. — Жалко, что ты раньше призраков не встречал…       Такеши промолчал как-то очень громко, но ни Кио, ни «Олаф» на это внимания не обратили.       — С детства? — спросила она.       — Да, нам еще мама рассказывала, — кивнул Кио.       — Это такая старая история, может, не будем о ней? — намекнул Такеши. Но «Олаф» подняла на него взгляд и посмотрела, как голодная кошка:       — Почему? Мне интересно.       Такеши вздохнул. Как и Акира, он ничего не мог противопоставить такому взгляду.       — Такеши был совсем маленький, только родился… — воодушевленно продолжил Кио.       — Не говори глупостей, — поправил брат. — Не только родился, а мне было уже полгода. Ты же ведь учил историю.       — Ну, да, точно, — согласился Кио. — Последний бросок пехоты Такэда был в начале зимы, а ты же летом родился. Так вот, представляете, как повезло — Такеши уже совсем умирал…       — И правда, повезло, — не утерпел Макс.       Засмеялись все, кроме «Олафа», гневно сверкнувшей на него глазами.       — Давайте я расскажу, а то Кио еще небылиц наплетет, — отсмеявшись, предложил Такеши. — На самом деле, все было очень просто. К нашему отцу прибыли посланники от императора, с просьбой поддержать армию продовольствием. Отец не хотел вмешиваться в ход войны, но с посланником Сему был целитель, который сумел меня спасти. Так получилось, что наша семья была обязана императору… — он вздохнул и опустил глаза.       — Я тебе тысячу раз говорил, — Акира потянулся к нему и постучал костяшками пальцев по лбу. — Заговорщики проиграли бы и без этой поддержки. То, что твой отец оказался честным человеком и заплатил целителю, не значит, что ты — тот, кто переломил ход истории. Каким бы ты не был чудесным, Такеши. Все случилось бы так, как случилось, твоя семья перед моей не виновата.       Такеши поднял на него благодарный взгляд.       — Ну вот, вечно вы о плохом вспоминаете, — надулся Кио. — Я-то хотел рассказать о том, как тебя спасли!       — Хорошее и плохое идут рука об руку, — серьезно сказал Такеши. — И нельзя говорить об одном и замалчивать другое.       — У нас говорят: правду похоронишь, да сам из ямы не вылезешь, — вполголоса сказала «Олаф», болтая в стакане оставшимся глотком вина.       — Вот заладили! — рассердился Кио. — Мы же праздновать собирались! А вы тут…       — А ты прав, мелкий, — Акира долил всем вина почти до краев. — Пьем! И потом кидаем жребий, кому танцевать танец расплетенной косы!               Увы, танцевать отказались все, и только у Акиры была действительно уважительная причина. Ладно, еще Олафу с его короткой стрижкой тоже было нечего расплетать. Но остальные-то?!        — Нет, я для этого слишком трезвый! — отказался Такеши в начале вечера.        — А теперь слишком пьяный, — объявил он ближе к ночи и довольно приткнулся к плечу Акиры. Олаф неодобрительно поджал губы и скрестил на груди руки, всем своим видом показывая, что лично он этого не одобряет.        Макс бы, может, и ответил ему что-нибудь, но он был слишком занят — очень старался слушать стихи, которые читал ему раскрасневшийся Кио. Стихи были собственного сочинения, не очень приличные что по содержанию, что по исполнению, и Акира считал, что Максу очень повезло, что он еще недостаточно понимает имперский. Так что ему оставалось только делать умное лицо, кивать и пытаться держать Кио на расстоянии. Получалось не очень, потому что мальчишка только что на колени к Максу не забрался, но наблюдать за ними было скорее забавно, чем что-то еще.        — Какой ужас, — еле слышно сообщил Такеши на ухо Акире. — Говорить «твои глаза, как зелень в марте» — и сразу же о волосах, что белее песка на морском берегу. Ну, кто такие образы в соседние строки ставит?!        — Терпи, — посоветовал Акира. — А вообще у Кио со стихосложением лучше, чем у меня.        — Вряд ли. Это переплюнуть — постараться надо…        — М, сейчас, — Акира напряг память, вытаскивая из нее очередное юношеское творение. Желательно бы то самое, после которого наставник разрыдался и очень попросил ученика в стихах больше не упражняться. Мол, уж лучше читать классику. — «Печень твою циррозную не могу я не оценить. Для меня она символ мужества — столько вынести, столько пить…»        Такеши закрыл лицо руками, но смех все равно прорывался.        — Акира! — выдохнул он. — Какой же ты кошмарный, как я по этому скучал!        — Я тоже, — Акира подумал его обнять, но посмотрел на Олафа и не решился. Тут и особой эмпатии не надо было, чтобы понять мятущуюся душу охранника, который ждет, что его позовут на работу. А потенциальный хозяин вместо этого сидит с другим! — И почему я тебе не писал, дурак такой.        — Не знаю, — Такеши мельком глянул на брата и тише и серьезнее добавил: — А вот я могу объяснить, почему не отправил тебе ни одного письма. Видишь ли, я искренне считал, что сошел с ума. Потому что видел Коджи… уже после того, как он пропал в лесу.        — Так, — Акира потряс головой, разгоняя уютный дурман. — Ты видел пропавшего брата Рокуро? Как я понимаю, уже в не совсем живом виде?       — Теперь я понимаю, что да, — кивнул Такеши. — Но в тот момент… Я слишком испугался и боюсь, что вел себя не по-мужски.       — Убежал? — понятливо спросил Акира, все-таки приобнимая его за плечи. Олаф мог и потерпеть — в такой момент поддержка Такеши была нужнее, чем сочувствие ему.       — Да, — признался друг, прижимаясь ближе.       — Что именно ты увидел? — тише спросил Акира.       — Понимаешь, я сначала даже не понял, почему Коджи среди лета так тепло одет, только обрадовался, что он все-таки жив, — зашептал Такеши. — А потом понял, что он бежит ко мне, через реку… над водой, понимаешь? — Такеши посмотрел ему прямо в глаза, и Акира кивнул.       — Я понимаю. И ты сказал об этом кому-нибудь?       — Рокуро, — признался Такеши. — Это было перед самой свадьбой.       — А он?       Друг снова потемнел лицом.       — Сказал, что я сошел с ума. И потом тоже об этом кричал, что я сумасшедший, что моим словам нельзя верить… Я повел себя очень глупо, я знаю, но я хотел убедиться, что не сошел с ума в самом деле. Сел на коня, поехал к реке, а он там…       — И конь тебя сбросил? — догадался Акира. Животные, как утверждал наставник на практикуме, призраков чувствовали и не любили, пугались.       — Я не удержался в седле, — кивнул Такеши. — Упал, а потом пришел в себя уже в поместье, меня крестьяне нашли и привезли. Очень голова болела…       — О чем вы там так шепчетесь? — все-таки не утерпел Макс.       Такеши отстранился, смущенно опуская глаза.       — Простите, я совсем захмелел, — виновато улыбнулся он. — Вспоминаю всякие глупости.       Олаф бросил на него очередной тоскливый взгляд. Да, это не Макс, который при желании мог бы Акиру за ухо от Такеши оттащить.       — Ну, чего ты куксишься? — спросил его Акира. — Неприятно быть трезвым среди пьющих, выпей еще?       Олаф только вздернул нос.       — Должен же хоть кто-то проследить, как бы чего не случилось! На некоторых надежды нет, — он уничижительно посмотрел на Макса, с лица которого тоже сползла улыбка.       — Умеешь же ты все веселье испортить, — процедил тот.       — Макс, — Акира перебрался поближе к своему охраннику, положил руки на плечи, — ты же не будешь реагировать на такие детские провокации?        — Я подумаю, — буркнул он мрачно.       — Но это же правда! — возмутился Олаф. — Вот нападет на нас сейчас кто-нибудь, что будете делать?!        — Во-первых, на нас никто не нападет, — принялся объяснять Такеши. Говорил он так спокойно и сдержанно, что Кио принялся зевать уже на втором предложении. — Мы в городе, тут есть стража, а разбойников нет. Во-вторых, и трогать нас не за что. Мы тут все — законопослушные граждане…        Акира прикусил язык, чтобы не напомнить, что он-то как раз вроде как потомственный заговорщик и даже присягой не связан. Не хватало еще больше Олафа накручивать.        — А если эта самая стража и нападет? — продолжал спорить мальчишка.        — Тогда это называется не нападение, а арест, — с бесконечным терпением продолжил Такеши. — Тогда мы все тихо и спокойно пойдем туда, куда нас поведут, и драться не понадобится ни в коем случае. Я думаю, ты уж слишком осторожничаешь, милый. Лучше выпей с нами.        — Не буду! — насупился Олаф. — А то вон усну, как он…        Мальчишка кивнул на Кио, который прилег головой на колени Максу и теперь тихо сопел в обе дырочки.        — Какой он милый, когда спит… — выдохнул Макс. — Я уж думал, имперский раньше выучу, чем он стих дочитает.        — Мог бы его поцеловать, — предложил Акира. — Он бы тогда сразу замолчал.        Предлагал он это не то чтобы совсем всерьез, скорее просто интересно было увидеть реакцию. Как Макс вспыхнет румянцем, смутившись, задумается, глядя на Кио сверху вниз.        — И что, и ревновать не будешь?        — Ревновать неприлично! — хором отозвались Акира и Такеши, и даже Олаф согласно фыркнул:        — Хозяин сказал — значит, целуй!        — Раскомандовались все! — отмахнулся Макс. — Делайте тут, что хотите, а Кио я отнесу в кровать.        Он мимолетно погладил мальчишку по голове, словно поправляя растрепавшуюся прическу. Акира невольно улыбнулся. То ли он слишком много выпил, то ли начал проникаться имперской моралью снова, но почему-то не отказался бы увидеть, как эти двое друг друга целуют.        — Пожалуй, Олаф прав насчет трезвости, — заметил Акира, пока Макс осторожно и бережно подхватывал Кио на руки. Встал со спящим мальчишкой на руках он тоже очень легко, словно Кио вовсе ничего не весил. К силе охранников все-таки было привыкать и привыкать!        — А мы чем пока займемся? — улыбнулся Такеши.        — Думаю, мы напишем письмо моему папе, — решил Акира. Это все отлично ждало и до утра, но надо было чем-то отвлечься от непристойных фантазий. — Что у нас есть призрак, а значит, можно с ним поговорить и найти тело.        — Отличное завершение вечеринки, — покачал головой Олаф. — Я все испортил, да?       — Да, — почему-то не стал переубеждать его Такеши. — Ты ведь знал, что Макс обидится на твое замечание?        — Ну, знал, — мрачно буркнул Олаф. — А чего он? Сидит без хозяина и с другим обнимается…        — А давайте я выйду, — встал Акира. — Мне как раз надо письмо написать, ничего, если я на кухне побуду?        — Спасибо, — серьезно кивнул ему Такеши. — Я думаю, мы только чуть-чуть поговорим, и все.       Олаф совсем помрачнел, но возражать не стал.        Акира вышел из комнаты, плотно задвинув за собой дверь — едва ли Такеши станет ругаться, но в любом случае, пусть разбирается со своим мальчишкой сам, не стоит им мешать.       На кухне Акира устроился за столом, призвал из дома стопку бумаги для писем и чернильницу.       «Дядя Хизэши, — для начала вывел он, — твой муж — гадина и убийца, завтра мы с Такеши придем и его накажем».       По содержанию было то, что надо — коротко и гениально. По форме… Строчки изгибались штормовой волной, и отправлять такое безобразие, конечно, было никак нельзя.       Акира вздохнул и запустил ускоренный обмен веществ. Рядом с двумя охранниками — не такой ускоренный, как хотелось бы, но хмель сходил достаточно быстро.       После этого и содержание первой записки перестало устраивать. Акира скомкал ее и взялся писать новую, стараясь не прислушиваться к шуму за стеной — Олаф, судя по всему не умел выяснять отношения тихо, но вмешиваться в чужие скандалы было бы совсем неприлично.       «Уважаемый господин Хизэши…»       — Кому пишешь? — раздалось над ухом — Макс даже пьяным умел подкрадываться совершенно неслышно. Акира вздрогнул и посадил кляксу в центре листа.       — Отцу Такеши… Хотя вроде собирался своему.       Макс обнял его со спины. Грустно выдохнул на ухо:       — Праздник закончился?       — Посмотрим, — Акира утянул его к себе на колени и обнял, наконец получив возможность ни на кого не оглядываться. — Зависит от того, как на Олафа подействуют внушения Такеши.       Макс скептически фыркнул.       — Ему тяжело придется…       — Олафу или Такеши?       — Обоим, — после паузы вздохнул Макс, пристраивая голову ему на плечо. — Как тебе со мной.       — Это ты Олафа наслушался? — возмутился Акира. — Опять?       Макс промолчал.       — Есть, конечно, большой минус, — признался Акира, чувствуя, как он замирает. — В телепорт тебя не затащить. А то одно дело по пьяни целоваться у всех на глазах, а другое — протрезвев…       Макс понял намек правильно, сам потянулся к его губам. Может, это и было неприлично, но пока их никто не видел, можно было позволить себе вольности. Запустить пальцы ему в волосы, погладить по шее…       А еще это убеждало Макса в его чувствах лучше любых слов.       — Оказывается, тебя всего-то надо было напоить, — шепнул ему в губы тот.       — Увы, — выдохнул в ответ Акира. — Я уже почти трезвый.       — Очень жаль, — серьезно сказал Макс. — Мое терпение все-таки не безгранично…       Он снова пристроил голову у него на плече. Признался после паузы:       — Мы с Кио все-таки поцеловались.       — Правда? — удивился Акира, вновь прислушиваясь к своим эмоциям: что там, любопытство? А обида есть? Нет? Это хорошо.       — Ну, он там проснулся все-таки, пока я матрас расстилал. Так меня отпускать не хотел, порывался снова стихи начать читать. Вот я и сделал, как ты советовал, — говорил Макс немного отстраненно, не то скрывая волнение, не то загоняясь из-за каких-то только ему ведомых причин.       — Правильно, — кивнул Акира и для верности снова погладил его по голове. Потом не выдержал, спросил с интересом: — И как?        Макс даже сел ровно, уставился на него так, словно у Акиры появилась вторая голова или рога на первой.        — И это все, что ты можешь сказать? Просто «и как» — и все?! Ты… никакой ты не варвар, а натуральный раскосый имперец, и можешь не прятаться за своей татуировкой, я тебя все равно насквозь вижу!        — Зайка, — засмеялся Акира. — Какой же ты все-таки…        — Вредный?        — Милый!        Чмокнуть Макса в нос показалось мало, так что Акира еще и в губы поцеловал, но потом все-таки к вопросу вернулся:        — Так что Кио?        — А тебе так все и расскажи, — протянул Макс, склоняя голову к плечу. — Значит, тебя заводят такие разговоры?        Акира прижал его ближе к себе, так, чтобы никуда не делся, прихватил губами за мочку уха, шепнул еле слышно:        — Я бы и посмотреть не отказался.        — Ох… — Макс в ответ положил руку ему на затылок, поглаживая и не давая отодвинуться. — С кем я только связался… Буду знать, как тебя провоцировать на неприличия. Значит, Кио тебе нравится тоже?        — Ни за что! — ужаснулся Акира. Он попытался подумать о Кио в другом смысле — не просто как о младшем брате Такеши, а как о взрослом по сути парне. В семнадцать ведь уже и в брак вступать можно… Но нет, он все равно оставался всего лишь докучливым младшим братишкой, пусть теперь и одевался со вкусом, и причесывался, как взрослый. — Вы с ним лучше сочетаетесь. С точки зрения эстетики.        — Богиня, да ты еще и эстет! — рассмеялся Макс.       — Просто я, наконец, понял, что же в этом находят, — признался Акира.       — В подглядывании?!       — Нет. В том, чтобы иметь любовников и нормально к этому относиться, — Акира, снова не удержавшись, погладил Макса, на этот раз по щеке.       — Удиви меня, — Макс не сводил с него внимательного взгляда.       — Кио на тебя так смотрит, что я постоянно думаю о том, какой ты красивый, — говорить об этом после вечеринки оказалось куда проще, чем в какой-то другой момент. — Вижу, как ты восхищаешь других, и чувствую радость, что такой удивительный человек из всех своих поклонников выбрал меня. Думаю, что, наверное, я чем-то заслуживаю тебя, если ты находишь меня интересным, достойным спутником. Это льстит и заставляет стремиться быть лучше, чтобы не разочаровывать тебя. И поэтому мне приятно думать, что Кио тоже чувствует что-то похожее, потому что это хорошее чувство, в нем нет зависти и обиды, только радость и благодарность.       — И только чокнутый имперец может так это все повернуть, — задумчиво протянул Макс. — Но я, кажется, тебя понял… Типа не «это только мое, никому не отдам», а «пусть будет хорошо достойным»? А как же то, что ты говорил? Что любовники — это способ забыть об опостылевшем муже или жене.       — Люди любую хорошую задумку опошлят! — Акира зарылся лицом в волосы Макса, чувствуя себя до странного смущенным и до мозга костей имперцем.       — Значит, к Такеши ты бегаешь не потому что я тебе надоел? — поинтересовался словно бы между прочим Макс.       Пришел черед возмущаться Акире:       — Да я тебя узнать толком еще не успел, какой тут «надоел»?!       — Тогда ладно, — покладисто и так подозрительно быстро согласился дорогой охранник, так что Акира даже заподозрил, что вопрос был чисто для проформы. — А когда ты уже собираешься меня узнавать?       — Зайка!       — Что? — посмотрел невинными глазами тот.       — Не на чужой кухне, это точно, — отрезал Акира. Больше, чтобы убедить себя самого, правда. Он, конечно, варвар, но ведь не настолько же!       — Хорошо, — выдохнул Макс, вставая с его колен. Сделал пару шагов в сторону и открыл окно, впуская на кухню холодный зимний воздух. Акира не успел глазом моргнуть, а Макс уже выскользнул из окна на задний двор.       — Зайка, ты куда? — выглянул за ним Акира. — Замерзнешь же без плаща!       — А ты меня согрей, — изо рта у Макса вырвалось облачко пара, и вообще, даже смотреть было холодно. — В купальне.       Предложение, что и говорить, было заманчивым. Теперь не вынужденное, как на корабле. Теперь за словами Макса были и вечера в деревне, и путешествия, и совместная кража, что уж точно сближает. И да, Максу действительно не было дела до татуировок и шрамов. А сам Акира, возможно, еще был немного пьян и уж точно устал запрещать себе думать о Максе в таком ключе. Даже если еще утром отчаянно пытался удержаться в рамках приличия. В конце концов, терпение не было безграничным и у него тоже.       Особенно когда Макс смотрел так, что становилось понятно, — отказ в такой момент обидит его всерьез. Не потому что он не может потерпеть, а потому что такие разговоры и такие ночи должны заканчиваться близостью. А иначе стоит ли вообще признаваться в чувствах?       Акира обмакнул кисть в чернильницу, быстро вывел на верхнем листе: «Такеши, мы скоро вернемся, не волнуйся» и вылез в окно.       Макс поймал его за руку горячей ладонью и почти бегом повел к купальне. Повезло, что никому не приходило в голову ее запирать. И как же хорошо, что там было тепло!       Макс захлопнул дверь и привстал на цыпочки, потянувшись к нему.       — Наконец-то, — выдохнул он в поцелуй. — Я уж думал, не дождусь.       — Я приличный имперский мужчина, — шепнул Акира, прижимая его к себе и охотно целуя. — Полгода на ухаживания… пара месяцев флирта с записками и знаками веером…        Руки сами собой легли Максу на спину, скомкали рубаху, вытаскивая ее край из-под ремня. А как было интересно забраться под нее и исследовать кончиками пальцев спину Макса, нащупывая родинки и полоски шрамов!        — А вот после уже будет можно…       — Наконец, можно?! — восторженно выдохнул Макс, прижимаясь к нему теснее.       — Можно будет поцеловаться, — Акира подкрепил это заявление поцелуем в ухо. Поймал губами мочку…       А потом стало не до разговоров.       Без зажженного фонаря в купальне, конечно, можно было лишь едва различать силуэты, но и изучать друг друга на ощупь было волнующе. А главное — можно было почти не беспокоиться из-за шрамов. Без стеснения скинуть одежду, притянуть Макса к себе — горячего, жадного до прикосновений, бесстыдно подставляющегося под ласку и не скупящегося на нее самому. Распустить ему волосы, как давно хотелось, зарыться в них пальцами и целовать — шею, плечи, ладони, сцеловывать с губ довольный смех, а потом — стоны.       А потом лежать на теплых камнях, переплетясь руками и ногами, и дышать запахом волос Макса. И это было ничуть не хуже предшествующей этому близости.