Бамбук и светлячки

Никогда не упускай возможности встретиться с любовником, ведь когда ты счастлив - счастливы и твои супруги. Хотя пренебрегать ими ради любовника тоже не стоит. Из Наставлений молодому имперцу, начинающему семейную жизнь

      Киммэй снова шел в храм и снова ночью. Раньше он думал, что жизнь императоров довольно скучная. Ну, по крайней мере, все, что он видел, подталкивало его к этой мысли. Совещания, придворные церемонии, торжественные ужины, регламентированные до последнего поклона... Может быть, еще иногда покушения — если найдутся еще больные люди, или иностранцы, или ревнивые возлюбленные. Так сказать, чтобы уж совсем не заскучать. И кто бы мог подумать, что на деле все несколько веселее.       — Тебе просто надо переночевать в храме, — объяснял господин Сёму. — Если можно так сказать: дать богам поближе к тебе присмотреться.       — Что? — не понял Киммэй и выяснил очередную государственную тайну. Оказывается, императрицы действительно не всегда рожали детей от своих супругов. Но на божественность императорской семьи в целом это не влияло, потому что был ритуал. Он включал в себя необходимость раздеться до нижнего халата и провести сутки без еды в храме.       — Ничего приятного, но пережить можно, — виновато развел руками господин Сёму. — Прости, что я тебе это предлагаю, но даже если мы оба возьмем себе жен, у тебя больше шансов завести детей, сам понимаешь.       — Вообще-то вы еще тоже... в смысле, вы хорошо выглядите, — в очередной раз без особой надежды намекнул Киммэй. Увы, его без пяти минут муж словно дал обет портить ему все начинания. Киммэй надеялся, что хоть после свадьбы это издевательство закончится, а то так и придется приглашать Макса в супружескую спальню... Без таких развлечений хотелось бы обойтись и, как положено порядочному юноше, нормально жить с мужем и встречаться с любовником.       — Рад, что ты так думаешь, любовь моя, — улыбнулся господин Сёму. — Но все-таки давай сделаем все по правилам, прошу?       И кто бы отказал в такой просьбе? Тем более требовалось всего-то денек поголодать.       В этот раз, правда, Киммэю не пришлось тащиться через весь город в главный храм. Да и то сказать — его же не закроешь на целые сутки для секретного ритуала! Хватило дворцовой молельни. Служитель богов с фонарем проводил Киммэя через сад и оставил одного у дверей. Общаться с новыми родственниками предстояло снова наедине.       Киммэй не верил. Нет, в существовании богов он как раз не сомневался. Не верил он в то, что его так просто возьмут и примут. Он же не легендарный герой, не мудрец или отшельник, он просто юноша, которому повезло понравиться императору. Повезло напомнить кого-то из прошлой жизни. Так что единственное, чего ждал Киммэй, — это холода и скуки.       Хотя в молельне оказалось довольно тепло. Перед статуями горели свечи, пахло благовониями, терпко и сладко. Киммэй стянул оба верхних халата, аккуратной стопкой сложил их на пол у двери — подальше от статуй — и только после этого заметил там одеяло, кувшин с водой и книгу. Видимо, господин Сёму тоже через это проходил и знал, с чем придется столкнуться. Киммэй улыбнулся невольно, глянул на заглавие — слава богам и богиням, это не были ни Наставления, ни прочие поучительные вещи, а всего лишь роман — пусть и классическое, но все-таки развлекательное чтение.       Хотя сначала, конечно, стоило помолиться. Киммэй опустился на колени перед статуями. В голову как назло не лезло ни одной мысли. Он встал, снова заглядывая в мраморные лица. Если боги и богини его видели, интересно, что они думали о нем, как о новоявленом и самозваном родственнике? Может, он им все-таки нравился — хоть немного? Огоньки свечей вытягивались вверх, подрагивали от едва ощутимого сквозняка. Смотреть на этот танец можно было бесконечно. Киммэй произнес про себя молитву ко всем богам и понял, что не знает, что делать дальше. Видимо, ничего?       В дверь постучали.       — Ваше величество, — тот же служитель, который только что привел Киммэя в молельню, снова стоял на пороге. — Его величество император Сёму просил позвать вас к ужину.       — Но я же должен целый день здесь провести, — напомнил Киммэй. — И ужин мне точно не положен!       — Вы и провели, ваше величество, — поклонился служитель.       — Но я… — Киммэй выглянул в дверной проем и зачарованно уставился на блестящую после дождя дорожку. Когда его вели в молельню дождя ничто не предвещало. Обернувшись, посмотрел на свечи, которые сгорели меньше чем на четверть, как будто в молельне прошло всего несколько минут..       — Ваше величество? — служитель смотрел вопросительно, не понимая, чего ждет Киммэй, ведь ритуал-то закончился.       — Нет, ничего, — выдохнул Киммэй. В конце концов, ему пора бы привыкнуть к необъяснимым вещам: Акира — маг, Такеши — медиум, демонов он видел своими глазами, так почему не случиться еще одному чуду? — Я сейчас.       Он подобрал лежащие у двери халаты, оделся, представляя, как забавно будет рассказать господину Сёму о том, как для него пролетело время. Интересно, он успел соскучиться? Хорошо бы успел, сколько же можно ложиться в постель только, чтобы в ней поспать… Киммэй, конечно, слышал, что мужчины с возрастом реже хотят близости, но ведь не настолько же старый господин Сёму, ему и пятидесяти нет!       — Его величество в своих покоях? — уточнил Киммэй.       — Его величество император Сёму велел передать, что присоединится к вам, как только закончит с делами, — поклонился служитель.       Киммэй вздохнул. Стоило ему переехать жить во дворец — и оказалось, что времени гулять с женихом по саду у господина Сёму почти нет.       “Это свадебные хлопоты”, — с виноватым видом объяснял он, но Киммэя на встречи с министрами не звал, будто его это не касалось.       “Видишь ли, какое дело, — с беспечным видом пояснил ему Кано. — У нас тут случился любопытный казус, которого, кажется, еще не было в истории: соправитель, не связанный с императором браком или семейными узами. В смысле, если с господином Сёму, — Кано не называл его отцом даже наедине с Киммэем, — что-то случится до свадьбы, то ты станешь императором. Министры, как ты понимаешь, открыто не возражают, но смотрят косо. Так что ему просто надо немного напомнить, кто тут тиран и деспот”.       В то, что господин Сёму может быть тираном или деспотом, Киммэй не верил, но кланялись ему во дворце в последнее время совсем низко.       Привыкнуть к тому, что отныне ты не сын помещика, а очень важная персона, оказалось не так-то просто. И если весь дворец уже давно подчинялся привычкам господина Сёму, а сам он прекрасно знал, где надо вести себя согласно традициям, то Киммэй регулярно попадал впросак. Например, оделся утром сам, и троих слуг оставил без дела. А потом еще выяснилось, что халат неверно выбрал — в это время положены другие растительные мотивы! Или вот купальня — вообще страшное место, мало того, что куча народа готовы тебе пятки скрести и спинку мылить, так еще и для мытья головы есть специально обученные люди и с ними это неприличным не считается, ужас и кошмар!       Так что Киммэя совсем не удивило, когда он узнал, что то крыло дворца, в котором теперь он жил вместе с господином Сёму, не только не входило в основной дворцовый ансамбль, а было пристроено по его личному указанию двадцать пять лет назад. И то правда, если у тебя в одном только восточном крыле двадцать семь личных спален, — не говоря уже о покоях, предназначенных для императорских супругов, детей, и любовниц с любовниками! — то попробуй в них не заблудись, или, что еще сложнее, найди друг друга! Куда как проще, когда у тебя маленькие и уютные покои (чуть побольше всего их поместья в деревне).       Киммэй добрался до них, убедился, что господин Сёму еще не вернулся со встречи с министрами, прогнал слуг и устроился у накрытого стола. Есть пока не хотелось, так что он открыл прихваченную из молельни книжку и начал читать. История об оклеветанном и добивающемся справедливости заклинателе оказалась настолько увлекательной, что Киммэй зачитался и не услышал, как раскрылись двери.       — Вижу, ты оценил мой выбор, — раздался за спиной голос господина Сёму.       — Ой! — Киммэй захлопнул книжку и шагнул ему навстречу. — Господин Сёму, наконец-то вы вернулись!       — Прости, что заставил ждать, — его величество удостоил Киммэя поцелуем в лоб и взял за руки. — Я очень скучал, но не мог вернуться раньше.       — Я понимаю, — вздохнул Киммэй, рассчитывавший на совсем не отеческий поцелуй. — А я вот даже соскучиться не успел. Представляете — только успел помолиться, тут за мной и пришли!       Господин Сёму посмотрел растерянно.       — Не понимаю.       — Ну как же, — Киммэй понизил голос. — Вы же тоже проходили этот ритуал, разве не помните, как быстро там летит время? Я разделся, нашел книжку, решил, что сначала помолюсь, а потом буду читать. А потом — раз! И в дверь стучат!       — Вот как, — после паузы сказал господин Сёму. — Да, я вспомнил, что у всех ритуал проходит по разному, мне было довольно скучно, а император Анко, как я слышал, отсутствовал трое суток…       — О, то есть, мне еще повезло, — понял Киммэй и потянул его к столу.. — Вы голодны? Устали?       — Не настолько, чтобы отказаться от ужина с тобой, — господин Сёму улыбнулся так, что у Киммэя появилась робкая надежда, что он устал не настолько, чтобы мгновенно уснуть, как в последние три ночи.       Вот так, ужинать с ним вдвоем, без слуг или Кано, Киммэю ужасно нравилось. Можно было на время забыть о том, что они — теперь оба — императоры, забыть о делах и обязанностях, будто вечер принадлежит только им. И ночь, конечно же. Даже если пока они вместе только спали, Киммэй все равно чувствовал от этого одновременно и волнующее предвкушение и спокойствие от того, что рядом с ним человек, которого выбрал он сам.       И Кано не соврал — господин Сёму действительно не храпел!       Подумав, он все-таки решил спросить:       — А если бы я пропал на три дня, вы бы волновались?       — С ума бы сошел, — не задумываясь ответил господин Сёму. Положил палочки на край тарелки и серьезно попросил: — Поэтому не пропадай, пожалуйста.       — Обещаю, — улыбнулся Киммэй. Господин Сёму не улыбнулся в ответ, только чуть сдвинул брови и прижал ладонь немного пониже ключицы.       — Что с вами, господин Сёму? — забеспокоился Киммэй. — Сердце? Я сейчас позову господина Фукуда!       Он уже собирался встать, но господин Сёму поймал его за рукав.       — Не беспокойся, любовь моя, все хорошо!       Киммэй не поверил, прижал ладонь туда же, где только что была его ладонь. Сердце под тремя плотными халатами совсем не прощупывалось.       — Не о чем волноваться, — погладил его по руке господин Сёму.       — Ну, если вы уверены… — Киммэй опустил руку и посмотрел в тарелку. Аппетит пропал. — Вы только не скрывайте от меня, пожалуйста, если оно в самом деле болит, — он поднял взгляд на господина Сёму и признался: — У меня ведь так мама умерла. Плохо стало, а целитель не успел прийти… Я уже не маленький был, хорошо помню: она вот также за сердце хваталась. И тоже говорила, что все в порядке — не хотела волновать папу…       Господин Сёму притянул его к себе и обнял так, будто хотел спрятать под своими руками от всех невзгод.       — Не думай об этом. Боги посылают нам испытания, но они не настолько жестоки, чтобы заставлять нас проходить через одни и те же страдания. Нужно верить в их мудрость, это помогает не бояться.       — Вы в самом деле так думаете?       Господин Сёму обнял его крепче, тихо сказал:       — Конечно.              Кио дал о себе знать через пять дней после того, как его забрали во дворец. Макс только успел вернуться с тренировки по классическому имперскому фехтованию — ему все-таки наняли учителя, и тот уже почти научил Макса красиво спускать с плеча правый рукав! — как к ним в гостевой дом пожаловал чиновник.       — Вам письмо от его величества императора Киммэя, — объявил молодой еще парнишка, вручая Максу свиток. — Мне поручено дождаться ответа.       — Ну, у меня с письмами плохо, у Акиры еще хуже, вся надежда на Такеши, что он напишет, — вздохнул Макс, разламывая сургучную печать на свитке.       Чиновник с преувеличенным вниманием принялся разглядывать картину в нише. Недавно Такеши снял оттуда изображение горы в снегу и повесил другое — с журавлями и цветущими деревьями. Максу казалось — разницы никакой, но папа Рейден очень хвалил, да и чиновник вон заинтересовался. Хотя, может, просто сам мечтал заглянуть в письмо, а ему-то как раз и не положено.       “Привет, Макс! — по-крайорски писал Кио, то есть его величество Киммэй. — Извини за этот ужас, но мне все-таки пришлось прислать за тобой паланкин. На первое свидание императорских любовников доставляют именно так, ничего не поделаешь. Так что потерпи эту гадость один раз, а потом можешь приходить хоть пешком. Словом, если ты не занят, то приезжай прямо сегодня, а если у вас какие-то свои дела — то тем более приходи, мне тоже интересно, что у вас там. До встречи!”       — М-да, — Макс озадаченно потер подбородок. — Однако его величество уже совсем возвеличился. Ладно, пойду у мужа отпрошусь в гости к любовнику...       Он фыркнул — несмотря ни на что, такие фразы все еще звучали странновато! — и пошел искать Акиру. Тот сидел в комнате и страдал над очередным письмом в свою Коллегию.       — Представляешь, — без предисловий возмутился Акира, — они хотят подробностей об исцелении и еще, желательно, доклад от некроманта! И как я это им устрою после того, как господину Цутии отказал?!       — А пошли их лесом? — предложил Макс. — Скажи, пусть сначала тебя обратно в ту Коллегию примут, а потом ты еще подумаешь.       — Хорошая идея... А ты что хотел-то?       — Любовник в гости зовет, — Макс помахал письмом. — Пойду исполнять свой верноподданический долг, ты не против?       — Конечно, нет, что я, не патриот что ли? — улыбнулся Акира. — Привет там его величеству... В смысле, Киммэю, второму не передавай все-таки, мы не настолько близко знакомы!       — Тогда остальных предупрежу, — кивнул Макс. — Вдруг, захотят что-то передать.       Господин Хизэши, конечно, и так ходил каждый день во дворец, изучать придворные церемонии, но ведь оставались еще Такеши и Хельга.       Но Такеши тоже принесли письмо от — как бы к этому привыкнуть?! — императора Киммэя.       — Я сейчас напишу ответ, — улыбнулся он. — А навещу завтра. Не буду портить ваше свидание.       Так что, полчаса спустя, разряженный в праздничные халаты и с заново переплетенной косой, Макс уже покачивался в паланкине навстречу своему любовнику. Впечатления, что и сказать, были волнующие, а еще было смешно, что мальчишка, на которого тридцать лет назад в родной деревне даже не особо смотрели — слишком уж мелкий, сильного охотника из такого не выйдет! — вдруг стал любовником самой большой шишки в стране.       Наконец, будочку опустили на землю, и Макс выбрался из нее на дорожку где-то в императорском саду. Место вроде было знакомое, но без провожатых найти тут Киммэя он вряд ли бы смог.       — Следуйте за мной, господин Сугияма, — поклонился вышедший навстречу слуга.       Теперь Максу кланялись все, и от этого было еще смешнее. Помнится, на днях Киммэй, то есть, тогда еще Кио, хвастался этим. А потом вознесся до императора. Не приведи Богиня повторить его судьбу!       Слуга вывел Макса к уже знакомой беседочке, где когда-то они пили чай. Теперь там сидел один Киммэй, радостно замахавший ему рукой, завидев издалека.       — Дальше я сам дойду, — повернулся к слуге Макс.       Тот низко поклонился, но твердо сказал:       — Простите, господин Сугияма, мне велено вас сопровождать, и я не могу ослушаться приказа его величества.       — О как, — удивился Макс. Интересно, а если они в постель с Киммэем завалятся, то слуги тоже будут рядом стоять и комаров отгонять?       Он ухмыльнулся и, вбежав по ступенькам в беседочку, пал ниц.       — Приветствую вас, ваше императорское величество! — провыл он и для пущей убедительности приложился лбом об пол. — Ваш любовник прибыл, как вы того пожелали!       — Макс, ты чего?! — ужаснулся мальчишка и кинулся его поднимать.       — Выражаю почтение, — объяснил Макс и встал. — Ну, как ты тут? Не обижают?       — Как тебе сказать... — Киммэй повис на нем, прижался щекой к щеке, шепнул на ухо: — Я соскучился!       — Я по тебе тоже, — Макс погладил мальчишку — то есть его величество, конечно! — по спине. — Но я надеюсь, тебе тут тоже хорошо. Знаешь, когда мы тебя провожали, я переживал, как будто действительно в последний раз видел.       — Я тоже чуть не расплакался, — согласился Киммэй и потянул Макса к столу, на разложенные вокруг подушки. — А потом ничего, сейчас вот уже даже почти привык, хотя свадьба меня слегка пугает, если честно! Там такая подготовка идет, хорошо еще, что мне этим заниматься не надо...       Не прекращая болтать и придерживать Макса за рукав халата одной рукой, Киммэй разлил по чашкам обязательный чай. Сорт Макс бы не взялся определить, но чашки были зеленые нефритовые — очень весенние. И они, безусловно, подходили к обвившему беседку плющу. Яркое солнце, зеленые тени, тепло — беседка как-то отапливалась снизу, — казалось, что здесь уже наступило лето.       — Представляешь, госпожа Сатоко говорит, что устроит нам все, как своим любимым детям. Господин Сёму смеется только, а я... ой, как подумаю, что имею право к ней обращаться на “ты”, так сразу спрятаться хочется. Я тут вообще всех могу тыкать, в смысле, обращаться, как захочу, и даже посадить в тюрьму, если мне недостаточно низко поклонятся. А в тюрьме их за это выпорют, это мне Кано рассказал. А еще сказал, что этим лучше не злоупотреблять, а то меня уважать не будут. Понимаешь, кланяться будут, а уважать — нет!       — Да, ты точно соскучился, — улыбнулся Макс, как только мальчишка ненадолго замолчал — отвлекся глотнуть чаю. — Тебе что, и поговорить не с кем?       — Есть, — Киммэй вздохнул. — Но там я больше слушаю, надо же учиться, как правильно себя во дворце вести. Это с тобой можно отдохнуть, ты еще меньше меня об этом знаешь.       Макс засмеялся и спорить не стал. Тут Киммэй сказал чистую правду.       — А что у вас дома интересного? Демоны не появлялись? А некромантка?       — Нет и нет, — развел руками Макс. — Никаких новостей. Я вон фехтовать учусь по вашим правилам. Учитель, правда, нервный попался — чуть что, лицо рукавами закрывает и делает вид, что я у него ничего не спрашивал. А я всего-то уточнил, не эффективнее ли сразу коленом в пах бить.       Киммэй фыркнул, как котенок, и забрался к нему на колени.       — Нельзя так, — объяснил он. — То есть, можно, но не красиво.       — Понимаешь, котеночек, то есть, твое императорское величество, — вздохнул Макс. — Если дело доходит до оружия, то ничего красивого в принципе не будет. Только эти ваши названия "удар коршуна" и все такое. А так — когда кровь хлещет и кишки вываливаются...       — Ой, вот не надо об этом! — зажал уши ладонями Киммэй. — Лучше обними меня.       Макс прижал его к себе. Шепнул:       — Ну, а жених как?       — Очень вежливый и почтительный, — вздохнул Киммэй.       — Что, так и не?.. А ты хочешь?       Киммэй вздохнул еще тяжелее.       — А ты предлагал?       — Я намекал, — буркнул Киммэй.       — Ааа, — засмеялся Макс, заводя ему выбившуюся прядь за ухо. — Тогда, на правах любовника, дам совет: говори прямо. Я Акире тоже с месяц намекал. Некоторые знаешь, намеки совсем не понимают. Зато потом, когда сообразят, что все можно...       Мордашка у Киммэя стала настолько задумчивой, что Макс мог поручиться — сегодня его величество императора Сёму поимеют самым циничным образом. Возможно, даже не один раз — а вот нечего молодого жениха заставлять томиться!       — Как хорошо, что я тебя позвал! — Киммэй чмокнул Макса в губы. — Сразу на душе легче стало!       Макс погладил его по спине. Вообще, он тоже соскучился, не по обязанностям любовника, конечно, а по непосредственности и легкости Кио. Сейчас без него в доме стало тихо и как-то пусто. Но, по правде сказать, переехать во дворец, чтобы чаще видеться, Макс бы не согласился.       — Зови, как соскучишься, — сказал он. — Конечно, в меру разумного, чтобы твой жених не ругался.       — Ой, да господин Сёму очень милый, — улыбнулся Киммэй. — Он и не будет ругаться.       С этим Макс готов был согласиться, а вот насчет ревности рассуждать не стал бы. Как раз в этот момент Сёму шагал по дорожке в беседку, и лицо у него было не сильно радостное. С таким, по правде говоря, должен бы возвращаться из дальней поездки ревнивый муж из крайорских анекдотов, а вовсе не имперский аристократ самого высшего ранга.       — Знаешь, давай мы не будем проверять, насколько он ревнив, — выдохнул Макс и ссадил Киммэя со своих колен на ближайшую подушку. Мальчишка увидел своего жениха, ойкнул и принялся поправлять халаты.       — Господин Сёму! А вы разве не с министрами?       — У меня появилось время, чтобы выпить с тобой чая, милый, — прохладно сказал тот.       Макс вспомнил о манерах, встал из-за стола и низко поклонился.       — Здравствуйте, ваше величество!       — И тебе доброго дня, Максен Сугияма.       В беседке разом стало как-то холоднее и далеко не так душевно. Казалось, даже чай должен бы замерзнуть, настолько ледяной была вежливость его величества. Макс готов был на что угодно поспорить, что его величество самым неприличным образом ревнует, и вряд ли сам этому рад. У них же нельзя.       — Хорошо, что вы зашли, господин Сёму, — заговорил Киммэй, почувствовав общую атмосферу. — Я как раз собирался спросить — вы же не против, если ко мне Макс будет приходить? Ну, как мой официальный любовник.       — Ты можешь позволить себе любое количество любовников и любовниц, дорогой, — заверил император Сёму. Макс бы, пожалуй, посмотрел, как это самое количество разбегается от хмурого взгляда императора. А кто повпечатлительнее — еще и в обморок падают. — Но Ичиро предупредил меня, что господину Максену стоит как можно меньше ходить по дворцу — там все-таки защитные заклинания.       — Я помню, — кивнул Киммэй. — Потому мы в саду и встретились.       — Ты очень разумно поступил, — одобрил его величество. Тон у него потеплел на пару градусов, и Макс решил не портить момент. Проще говоря, явно пришло время откланяться и сделать это так, чтобы никому не нахамить. Непосильная задача, в общем.       — Спасибо, — тем временем совсем разрумянился Киммэй. — Знаете, если бы вы сказали, что у вас будет время, я бы с Максом в другой день встретился.       — Так случайно получилось, — заверил император Сёму.       Врал поди, и даже глазом не моргнул. Макс снова в красках представил, как его величеству на совещании из-под стола шпион докладывает, что там жених любовника привел. А император все бросает, прыгает в ближайшее окно и бежит разбираться. Насчет окна, конечно, вряд ли, но картинка рисовалась очень реалистичная.       — Ваши императорские величества, — Макс встал, — а я, может, завтра зайду, с Такеши вместе? А сегодня на рынок надо, ну, и вообще… В общем, не возражаете?       — А! — Киммэй просиял. — Думаешь, так… Хм. Да, давай тогда завтра встретимся! Пока, Макс, иди-иди, там тебя проводит кто-нибудь!       Император Сему перевел озадаченный взгляд на жениха, Киммэй предвкушающе улыбался, и Макс поспешил сбежать, чтобы не стать свидетелем совсем уж интимной сцены. Вдруг за это тоже в тюрьме выпорют, кто их знает!              Киммэй остался наедине с господином Сёму. Может, Макс был и прав, что так быстро их покинул. Не так уж легко, оказывается, встретиться во дворце с собственным женихом. Стоило пригласить любовника для этого…       — Господин Сёму, — Киммэй порадовался, что приоделся для свидания, — а у вас еще есть свободное время или вы только на чашку чая зашли?       Будущий муж чуть задумался, и Киммэю на секунду показалось, что тот сейчас снова сбежит. Но, видимо, совесть взяла верх.       — Еще есть, — улыбнулся господин Сёму. — И я буду рад провести его с тобой.       — Отлично! — Киммэй заулыбался, обнял его, прижался всем телом. — Если честно, я уже по вам соскучился.       — Я по тебе тоже, мой прекрасный Киммэй, — император погладил его по щеке — ласково, но опять каким-то неуловимо отеческим жестом. — Мне жаль, что я так мало стал с тобой бывать. Ничего, вот разберемся со свадьбой — и станет проще.       — Какой-то мудрец писал, что важно не сколько длится свидание, а то, как оно проходит, — в этот раз Киммэй собирался не дать господину Сёму ни одного шанса на побег. — Мы можем последовать его совету и сделать так, чтобы даже короткие встречи приносили нам много радости.       — Я полностью с тобой согласен, мой дорогой, — господин Сёму сделал попытку отсесть подальше. Киммэй был начеку и передвинулся вслед за ним. — Не пойти ли нам прогуляться?       — Нет, — Киммэй перебрался на колени жениху. — Развлеките меня другим способом.       Чтобы не понять такой прямой намек, надо было очень сильно постараться. Господин Сёму все-таки попробовал:       — Рассказать тебе интересную историю?       — Тоже нет! — Киммэй положил руки ему на плечи. — Никаких сказок! Но… — он выдохнул, поискал в себе храбрости, не нашел, но понял, что если не решится сейчас, то в ближайшие месяцы повторить не соберется. — Но если вы меня почему-то не хотите, можете сказать прямо. В конце концов, не все мужчины в браке занимаются любовью, как говорят.       — Не все, — согласился господин Сёму. — Но почему ты решил, что я тебя не хочу, любовь моя?       — Почему? — изумился Киммэй, не находя тактичных слов, чтобы выразить свое возмущение. Со сдержанностью сегодня тоже было плоховато. — Ведь вы ко мне не притрагиваетесь!       — Всего лишь веду себя с тобой деликатно, — мягко сказал господин Сёму, но Киммэй понял, на что он намекает и жгуче покраснел.       — Я понял, — выдохнул он и вернулся на свою подушку, стараясь не встретиться с ним взглядом. Вот стыд-то — от своего же жениха услышать упрек, что ведешь себя распущено! И за что, спрашивается?! За то что его же хочешь! — Давайте выпьем чая?       Он уже потянулся к чайнику, но господин Сёму поймал его за руку.       — Киммэй, — позвал он. — Чем я тебя обидел?       — Ничем, — отрезал Киммэй.       Господин Сёму потянул за руку, но он так и не обернулся, кусая губы и с трудом сдерживаясь от того, чтобы высказать его величеству все-все. И что ему стоило раньше сказать, как есть? Зачем было разрешать спать с ним, зачем было целовать, звать переехать во дворец до свадьбы? Чтобы упрекать потом?!       Господин Сёму молча погладил его по ладони, потом запястье обожгло горячее дыхание и коснулись губы.       Киммэй не удержался и бросил на него взгляд. Господин Сёму сделал вид, что не заметил.       — Не знаю, чем я тебя обидел, — шепнул он, — но я этого не хотел.       — Вам не нужно это делать, если вы хотите и дальше вести себя деликатно, — снова отвернулся Киммэй.       Господин Сёму руку не отпустил и вдобавок потянул выше рукав. Погладил кожу на запястье кончиками пальцев, щекотно до зуда. Потом снова поцеловал.       — Я веду себя деликатно только потому что иначе рискую утомить тебя до смерти, — снова шепнул он.       “Вы бы сначала попробовали, а потом хвастались”, — рвалось с языка, но Киммэй вовремя прикусил язык. Он уставился в окно беседки, где за густой занавесью плюща едва виден был кусочек сада — пруд, бамбуковая роща, дорожки из камней. Умиротворяющее, казалось бы, зрелище. Вот только не помогало ни капли.       — Вам виднее, господин Сёму, — сквозь зубы согласился Киммэй, напоминая себе, что быть воспитанным и сдержанным — это добродетель, и сегодня самое время в ней поупражняться.       — Ты очень красивый, — император сдвинул рукав еще выше, и теперь коснулся губами внутренней стороны локтя Киммэя. — А еще очень сильный. Не снаружи — внутри, словно старинный клинок из многослойной стали, завернутый в тончайший шелк. Я не просто люблю тебя — я тобой восхищаюсь, как прекрасным произведением искусства. И мне сложно вести себя с тобой, как с простым человеком. Понимаю, тебе нелегко это перенести, но дай мне время привыкнуть к своему счастью.       Киммэй все-таки обернулся. Что и говорить, красноречием боги господина Сёму наградили щедро, так, что чуть ли не слезы на глаза наворачивались. Оказывается, его величество и любить нормально разучился! Киммэй снова обнял его, ткнулся носом в плечо, вдыхая знакомый уже запах благовоний.       — Извините, — пробормотал он. — Я такого не достоин, и я точно не хотел вас торопить, просто не понимал, почему… Я ведь совсем обычный человек, хотя теперь, видимо, и бог немного, но это ладно. Я не статуя из святилища, я живой, и не всегда веду себя достаточно возвышенно.       — И не нужно, — перебил его господин Сёму, заключая в надежное кольцо своих рук. — Ты мне нравишься таким, как есть.       — Даже если я веду себя не деликатно? — все-таки не удержался Киммэй. Прикусил свой змеиный язык, но господин Сёму не обиделся.       — Я уже говорил, что твоя искренность мне нравится больше, чем фальшь, спрятанная за хорошими манерами, — он коснулся губами виска Киммэя, потом поцеловал под ухом, отчего по спине пробежали мурашки. — Надеюсь, ты простишь мне, что я вел себя недостойно сегодня?       — Вы? — слабым голосом переспросил Киммэй. Губы господина Сёму, нежно касающиеся его шеи, рассудительности и целомудренности ему не прибавляли.       — Когда вынудил тебя выгнать любовника, — Киммэй вдруг сообразил, что пояс больше не стягивает его талию, а халат расходится под пальцами господина Сёму. И Киммэй еще себя успел посчитать распущенным! А тут такое... — Но мысль о том, что он касался тебя, тогда когда для меня ты почти священен, была невыносима.       — А вы не думайте об этом, — Киммэй с трудом удержался от того, чтобы потянуть его ладонь ниже — пусть бы скорее убедился, что он самый обычный человек с нормальными желаниями! Ну, если нормально хотеть отдаться прямо в беседке, куда в любой момент мог зайти кто-нибудь из слуг! — В новой жизни меня точно никто не касался, так что вы… не стесняйтесь, в общем! — он снова прикусил себе язык, но смутиться еще больше просто не смог.       Сёму возражать не стал. Неуловимым движением опрокинул его на лежащие на полу подушки, распахнул ему халаты, опустился сверху, целуя шею, плечи, грудь.       — Господин… ох… Сёму? — выдохнул Киммэй. Тот увлеченно выводил дорожку поцелуев, словно тлеющих на коже, куда-то вниз, и даже не поднял головы. — А как же… ваша просьба дать вам привыкнуть?       Сёму неторопливо, напрашивалось сравнение — со вкусом, обвел языком его пупок и задумчиво ответил:       — Кажется, я привык.