Бамбук и светлячки

Церемонии часто скучны, но игнорировать их все-таки нельзя. Ибо совместно пережитые испытания укрепляют как дружбу, так и любовь. Из Размышлений о сути вещей в павильоне на берегу пруда в дождливый день

      Как ни странно, по поводу свадьбы Киммэй совсем не переживал. Вряд ли она могла что-то еще изменить в его жизни! Брак просто решал формальные вопросы и облегчал людям ответ на вопрос, которого из императоров они должны уважать больше. Теперь уже точно — обоих одинаково!       Так что утром Киммэй до последнего цеплялся за подушки, пока господин Сёму тащил его из кровати за ноги.       — Милый, мы рискуем опоздать на свадебную церемонию, — в очередной раз напомнил жених, но Киммэя не переубедил:       — Без нас не начнут же.       — Народ ждет, — напомнил господин Сёму. — Если мы не поторопимся, у них остынут булочки и горячее вино. И тогда у нас точно будет народное восстание — первое за триста лет. Ты же не хочешь такое устроить?       Киммэй сел, растерянно моргнул, потер лицо ладонями. Кто бы мог подумать, что лишняя минутка сна может вызвать такие последствия! Потом он посмотрел в окно, за которым едва начинало рассветать, и понял, что господин Сёму его нагло обманул... то есть, чуть-чуть преувеличил. До церемонии было добрых четыре часа! Ладно, час придется потратить на торжественное шествие — это намного медленнее, чем просто доехать верхом, но зато куда красочнее, и люди могут на императоров посмотреть. А это не так уж часто случается. Но остальное-то куда тратить?       — Очень хорошо, что ты все-таки проснулся, дорогой! — господин Сёму в одном нижнем халате сел рядом. — Времени в обрез — только одеться, причесаться, получить амулеты, выслушать доклады Ичиро и Сатоко... И будем надеяться, что некромантка не решит напасть на дворец — она в регламент совсем не вписывается.       Напоминание о некромантке и разбудило Киммэя, и испортило ему настроение. Раз в жизни свадьба, ну — два, если еще с женщиной в брак вступать, — и ту готовы испортить!       — Думаете, она появится? — вздохнул он.       — Было бы глупо надеяться, что нет, — господин Сёму притянул его к себе. — Поэтому мы должны быть наготове.       Киммэй вспомнил, как на острове Радуг она смотрела на господина Сёму, и понял, что никак не готов встретиться с ней снова лицом к лицу.       — Послушай, любовь моя, — тихо сказал господин Сёму. — Сегодня мы сделаем все, чтобы ничего непоправимого не произошло. Но если вдруг со мной что-то случится...       — Господин Сёму, что вы такое говорите!       — Дослушай меня, пожалуйста, — он сжал плечо Киммэя и добавил: — Если со мной что-то случится, ты станешь императором... — он помедлил перед тем, как договорить. — И я прошу тебя взять Кано в мужья, когда выйдет срок траура.       Киммэй от такого поворота событий даже забыл, что хотел возразить.       — Кано?!       — Я предложил бы Ичиро или Сатоко, но они уже заняты, — развел руками господин Сёму. — Кано хороший мальчик, умный, знает, как крутить министрами и поможет тебе. А любовь...       — Вот даже не вздумайте умирать, — твердо приказал Киммэй, вставая и глядя на него сверху вниз. Чувствуя себя самым что ни есть божественным императором. — Я вам запрещаю даже думать об этом. Скажете тоже! И никто мне кроме вас не нужен, ни в мужья, ни в советчики!       Господин Сёму притянул его к себе, обнял, прижимаясь щекой к груди.       — Я обещаю сделать все, чтобы прожить с тобой долгую-долгую жизнь, — выдохнул он. — Но богам виднее.       — А вы тоже божественный, — напомнил Киммэй, — поэтому им придется вас послушать!       А потом появились слуги, и стало не до разговоров. Кто бы мог подумать, что одеваться можно так долго и так тщательно, и что даже пояс должен завязывать специально обученный мастер! Верхний халат Киммэю достался светло-голубой, от души украшенный золотой вышивкой — над занявшими весь подол зарослями роз и пионов парили голуби, обещавшие счастливую и радостную семейную жизнь. Прическа представляла собой произведение искусства — по крайней мере, придворный парикмахер колдовал над ней добрых полтора часа, и теперь Кио боялся лишний раз наклонить голову, чтобы не обрушить это сооружение из шпилек, цветов, нитей жемчуга и — в самой незначительной степени — из его собственных волос. А еще парикмахеру — пожилому, особо доверенному человеку — тоже можно было доверить себя трогать, и это не считалось чем-то неприличным. Да что там, он за гребень брался с таким видом, будто совершал священнодействие.       — Это довольно удобно, если привыкнуть, — господин Сему тоже был разодет по-праздничному, разве что халат у него был темно-синий, но тоже расшитый золотом. — Но я все-таки рад, что так не приходится прибегать к услугам почтенного Оцуки каждый день.       — Вам идет, — пользуясь тем, что они на какое-то время остались наедине, Киммэй подошел и поцеловал жениха в щеку. На большее замахиваться он не рискнул, чтобы случайно не наступить на чей-нибудь подол или рукав. — Вы красивый, а уж во всем этом просто ослепительны.       — Не такой красивый, как ты или твой Макс, — жених все-таки чмокнул его в губы. Ему чаще приходилось ходить в таких нарядах, он к ним привык. — Слушай, милый, я не знаю, что сегодня будет, но если на нас все-таки нападут...       — Только не говорите снова о смерти!       — Не буду, — господин Сёму кивнул серьезно. — В общем, тебе придется очень постараться и остаться спокойным, чтобы не мешать нашим охранникам нас спасать. Даже если будет действительно страшно, никто не должен заметить, что ты боишься.       — Потому что бог, да? — Киммэй вздохнул. Он подозревал, что мало кому приходилось начинать свадебную церемонию с подобных наставлений.       — И потому, что ты — символ нашей страны, силы нашей власти, и сто поколений императоров смотрят на тебя.       — Слишком много становится людей, которых нельзя подвести, — Киммэй развел руками. — Но я попробую. Вы же будете рядом?       — До самого конца, — согласился господин Сёму.              Такеши никогда не думал, что на свадьбу брата будет собираться вот так. Праздничный наряд? Да, само собой. А еще кинжалы и защитные амулеты. Хорошо хоть папе, как распорядителю церемоний, надо было присутствовать в храме — туда ни мертвецы, ни демоны не доберутся. Вторым нельзя, а первые лестницу просто не одолеют.       — Если мама все-таки решит напасть, — Хельга поправила кинжалы в ножнах на руках, прикрыла рукавами, — то я даже не представляю, что она может сделать.       — На ее месте я бы не сунулся, — Макс сидел, скрестив ноги, затачивал метательный нож, видимо, пытаясь довести до совершенства. — Некроманты ведь себя не умеют лечить, а не все целители альтруисты. Попадет еще на законопослушного, да, Акира?       — Не знаю, — лаконично отозвался тот. — Все целители разные. Хотя... я бы сначала помог, а потом пошел за стражей.       — Не дошел бы, — резюмировала Хельга. — Ты бы только отвернулся, а тебя в спину тюк — и все.       — Ладно, понял, если тетушка Рен обратится ко мне за исцелением, я ее сначала усыплю, а потом буду лечить. И не поворачиваться спиной.       — Молодец, — одобрил Макс. — Соображаешь иногда. Так, задачу все помним?       — С демонами не драться, к охране императоров не лезть, — повторила Хельга. — Увидим маму — мы с Максом ловим ее руками, вы усыпляете — амулетом или так.       — А потом я забираю ее куда подальше, а вы быстро-быстро убегаете, — дополнил Акира. — Все собрались? Идем?       — Ага, — Макс спрятал метательный нож куда-то в рукава и встал. — А если некромантка так и не появится, то пьем, гуляем и развлекаемся.       — Она собиралась, — напомнила Хельга. Такеши взял ее под руку.       — Да, но может передумать. Она же понимает, что ты могла кому-нибудь рассказать.       — Понимает, — Хельга тяжело вздохнула. — Но по-моему ей все равно.       Такеши обнял невесту, напоминая ей, что она не одна. Хельга благодарно чмокнула его в щеку, и они все вышли на улицу — ловить некромантку. А может — просто праздновать императорскую свадьбу.       От квартала, где располагалось поместье Ичиро, до дворца все было чинно и пристойно. Вся столица считала нужным порадоваться вместе с императорами. Все поукрашали голубым и золотым, даже розы и клематис, которые опять везде расцвели, не обращая внимания на сезон. А вот там, где улочки были попроще, все было веселее: Хельга с Максом пробежались по городу и рассказали, что на улицах полно торговцев со сладостями, игрушками, и фонариками. Успели даже пожалеть, что придется отмечать во дворце и по регламенту, а не гулять, как на душу придется. Такеши тоже не очень любил официальные мероприятия, хотя присутствовал только на одном пока: когда клялся на верность императору в день совершеннолетия — и понятия тогда не имел, что его младший братишка вступит с этим самым императором в брак!       Дорогу от дворца к храму снова охраняли стражники, только в этот раз обошлись без циновок. Это на празднике императору надлежало идти пешком, на собственную свадьбу же можно было ехать в экипаже. За спинами стражников, чтобы посмотреть на нового императора, собрался, пожалуй, весь город. Кругом яркие халаты, прически, даже разговоры громче обычного — и, что было особенно приятно, про императора Киммэя никто плохо не говорил. Наоборот, радовались, что его величество император Сёму все-таки нашел себе спутника жизни. Не все ж время одному быть.       Такеши помимо воли зацепило общим воодушевлением, и он тоже стал все чаще поглядывать в сторону дворца — не едут ли.       — Если демоны все-таки появятся — ох и давка будет, — отметил Макс, оглядываясь недовольно. — До императора еще поди доберись во всей этой толпе! Нет, неудобный момент для покушения!       — Может, и так, — отозвалась Хельга. — Но для порядка надо присмотреть. Все-таки Киммэй нам не чужой.       — Да и император Сёму тоже, — напомнил Акира, приобнимая Макса. — Он нам теперь самый что ни на есть законный сюзерен, так что охранять его — наш прямой долг. Даже мой теперь.       — Вот именно, — Такеши тоже притянул к себе Хельгу. — И этот долг мы тут честно выполняем.       Раздались гулкие удары большого колокола, поплыли в воздухе один за другим. Тут же вступили барабаны, за ними — трубы, и торжественная музыка перекрыла разговоры толпы. Это значило, что процессия показалась из дворцовых ворот.       — Неудобный у нас наблюдательный пункт, — проворчала Хельга. — И город тоже дурацкий и неудобный — все здания низкие, выше храма вообще ничего нет…       — Надо было на его крыше устраиваться! — согласился Акира. — Эх, не подумали.       — Там наверняка уже занято, — успокоил его Такеши. — Господин Ичиро умный человек, должен был это учесть.        По крайней мере, сам он в это верил. Господин Ичиро заботился о безопасности императора не первый год и, скорее всего, умел это делать наилучшим образом. Вскоре показалась и сама процессия. Их величества ехали на колеснице, сидя рядом и безмятежно улыбаясь, как будто их не окружали тысячи людей. Казалось, они вовсе не замечают никого; что над ними не балдахин из плотного лазурного шелка, а крыша беседки или навес лодки, где они только вдвоем; что пышные праздничные наряды им привычнее удобных домашних халатов. И Киммэй выглядел действительно достойным этого. Теперь Такеши не просто любил своего младшего брата — он восхищался им.        Проехала императорская колесница, и мимо потянулись придворные и аристократы, не ниже глав семей. Они шли пешком, несли в руках золоченые корзинки с фруктами или цветами. Все эти дары должны будут остаться в храме для богов, которые тоже должны порадоваться за своих земных родственников.        Среди других придворных прошел отец, среди аристократов показался господин Рейден. Только господина Ичиро Такеши так и не увидел. Видимо, господин военачальник решил, что ему стоит быть среди стражи.        Они ждали, пока праздничная процессия не добралась до ворот храма. Там на священной земле ни демонам, ни ожившим мертвецам не было места. По крайней мере, самая торжественная часть свадьбы обошлась без происшествий.        — Нам еще на пир, да? — Хельга словно прочитала его мысли. — А скажите мне кто-нибудь, аристократов принято обыскивать? Если да, то нам лучше зайти домой и оставить там все ножики. А то слишком уж веселым может стать обыск!              Они проехали мимо приветственно вскрикивающей толпы и… ничего не случилось.       Сёму сидел рядом с Киммэем в колеснице, держал его за руку, спокойно улыбался и все время, что они ехали от дворцовых ворот до храма, чувствовал на себе чужой недобрый взгляд.       Будь его воля, он отменил бы церемонию вовсе. Или, как Ичиро, обручился так тихо, чтобы об этом никто не узнал до самой свадьбы. Что угодно, лишь бы не подставлять Киммэя под удар сумасшедшей некромантки.       Увы, они, как императоры, не были свободны в своих желаниях. Существовал регламент, который следовало соблюдать, что бы ни происходило. И вот, его Киммэй сидел с ним плечом к плечу, улыбался людям в толпе и никто не знал, как судорожно он сжимал пальцы Сёму. Волновался? Боялся? А может, жалел, что согласился стать мужем Сёму?       Ему самому до сих пор не верилось, что Киммэй с ним рядом. Каждый день, проведенный с ним перед свадьбой, заставлял Сёму думать, достоин ли он этого. Киммэй смеялся и говорил, что он — обычный. Но Киммэй прошел ритуал, и боги признали его равным себе, тогда как места рядом с ними для Сёму не нашлось. И не было в этом ничего удивительного: тот, на чьих руках кровь брата, не достоин встать в один ряд со своими божественными предшественниками.       Но теперь, состоится свадьба или нет, в стране есть тот, кто достоин трона.       Сёму с Киммэем вышли из колесницы одновременно, и как бы ни были мысли Сёму заняты предчувствием беды, все же ему стало любопытно, кто же из них первым коснулся свадебной циновки — кто будет в семье главным? Всего лишь глупая примета, он и так знал, что даст Киммэю вертеть собой, как угодно, но эти мысли отвлекали, и с каждым шагом к храму на душе светлело.       Тогда, в прошлом, Киммэй ничего не говорил о свадьбе, кроме того, что она состоится. Так, может, ничто ее не испортит? Ведь даже небо, еще накануне хмурящееся к дождю, словно сделало им подарок и прояснилось — без вмешательства магов.       Сёму с Киммэем прошли мимо Ичиро, и тот поклонился, взглядом дав понять, что и в храме все готово.       Они с ним и Сатоко обсудили все, кажется, не один десяток раз: целители, дежурящие на всем пути от дворца до храма, не должны были бы пропустить присутствие некромантов. Стража по всему пути и военные в толпе с зеваками — на случай появления демонов. Боевые маги и целители среди приглашенных на церемонию в храм аристократов — и найти таких, чтобы это не вызвало вопросов, оказалось не самым простым делом, так как присутствовать в храме разрешалось только старшему члену любой аристократической семьи…       И все же Сёму казалось, что они что-то упускают. Он еще раз мысленно перебрал все сделанное: амулеты от проклятий на Киммэе и себе, ловушки, приготовленные для некромантки во дворце и в императорском саду. Спохватился, не забыл ли о чем-то связанном со свадьбой — и тут же усовестился: если бы упустил он, то с Сатоко сталось бы напомнить.       Пока все шло точно так, как должно было.       Сёму сжал ладонь Киммэя и вместе с ним шагнул в раскрытые ворота храма. На этот раз успев заметить, что первый шаг был сделан им самим. Еще одна примета... Что ж, когда придется встретиться с богами в лучшем мире, ему придется отвечать за все, что они натворят в браке. И пусть! Если брак будет долгим, он сможет ответить хоть за все семьи Империи!       Киммэй распахнул глаза, увидев толпу приглашенных гостей, но с шага не сбился и даже головой не повел, будто для него все эти церемонии были в порядке вещей. Сёму покрепче сжал его пальцы, напоминая, что он рядом.       В храме ощущение преследующего недоброго взгляда исчезло, а вот тревога осталась. Даже если некромантке не было хода в храм, туда мог пробраться убийца. Конечно, последние полторы тысячи лет императорские свадьбы проходили спокойно, но всегда и во все времена кто-то становился первой жертвой…       Трон из храма вынесли перед церемонией. Теперь вместо него стояла низкая, всего на ладонь от пола скамейка, на которую они с Киммэем опустились коленями. И над головами поплыл звон колокола.       Сёму слышал его тогда, когда брал в жены Гэнсё. Того брака он не хотел и просто подчинился давлению министров, еще не зная, что спутницу ему подобрали такую, что прожить с ней жизнь было бы милостью богов. Тогда звон колокола отдавался в висках болью, а лицо девушки, молящейся рядом с ним богам и богиням, казалось покорным и почти безвольным.       Сейчас рядом с ним стоял Киммэй, а его лицо, поднятое к статуям семи богов, было взволнованным и одухотворенным. Да и сам Сёму уже не был тем человеком, каким был раньше, годы изменили его, словно волны, точащие скалы. И только колокольный звон так же, как и тогда, остался неизменным и также бил в виски.              — Вот это да... — протянула Хельга, останавливаясь на пороге зала. — Он же еще больше, чем храм!       Такеши был с ней вполне согласен. Павильон Радостных Церемоний во дворце был специально выстроен, чтобы вмещать всех близких к трону людей, и впечатление производил соответствующее. Роскошный и торжественный, он был величественным, но не уютным. И вряд ли кто-то из пришедших мог бы забыть, что он только гость здесь.       — Да, милая, — согласился Такеши и, взял Хельгу под руку, потянул ее к возвышению, на котором сидела императорская чета. Задерживаться было нельзя — и по регламенту, и чтобы не задерживать остальных гостей. Всем надо было принести поздравления императорам, а уж потом можно было и занять свои места за столами по периметру зала. — Я тебе потом расскажу про этот павильон, а пока...       — Да-да, помню, — кивнула девушка. — “Ваши величества, мы так рады”.       — Именно, — кивнул Такеши.       Они шли по яшмовому полу — темно-бордовому, на котором во все стороны растекался рисунок из светлых оранжевых прожилок. Ближе к стенам тянулся ряд колонн, тоже из красной яшмы, чуть светлее пола, и они словно образовывали второй зал внутри тех же стен. Несмотря на то, что было еще светло, и в открытые окна заглядывало солнце, здесь уже горели лампы и курильницы, и в воздухе витал сладкий запах благовоний.       Императоры сидели на возвышении в дальнем конце зала, напротив дверей, и всякому, кто шел к ним, предстояло пройти через все помещение, под чужими оценивающими взглядами, давая повод для домыслов и сплетен. Впрочем, пока для разговоров было рано, и гости, уже занявшие места за столами, перебрасывались лишь короткими фразами, не в половину, а даже в четверть голоса.       Само возвышение было покрыто белыми шелковыми покрывалами, позади их величеств возвышалась арка, увенчанная восходящим солнцем, которое поддерживали единорог и дракон. Проем арки закрывали белые занавеси, расшитые золотом, так что казалось, будто их величества расположились на подсвеченном солнцем облаке. А еще за этим сооружением наверняка было удобно прятаться телохранителям.       Такеши низко поклонился — здесь и сейчас правила этикета предписывали не вставать на колени — и произнес такую же официальную формулу поздравлений. Император Сёму кивнул в ответ с такой любезной улыбкой, словно не слышал это примерно в двухсотый раз за день. Император Киммэй тоже кивнул и мельком показал язык. Такеши сдержал смешок. Нет, все-таки между императором Киммэем и Кио было куда больше общего, чем полагалось.       Хельга тоже официально поздравила их величеств, и Такеши потянул ее в сторону, уступая место следующей паре поздравляющих — Акире и Максу, а у дверей зала уже стояли новые гости.       — Сюда, прошу вас, — к Такеши подошел слуга, чтобы проводить его и Хельгу к их столу. Следовало признать — с размещением им повезло. Там уже дожидались господин Рейден и господин Ичиро, они поздравляли в числе первых, а за столом справа вообще располагалась госпожа первый министр с семьей. Акиру явно ждал не самый приятный сюрприз.       Они обменялись короткими приветствиями, и Хельга вполголоса восхитилась:       — Я и не знала, что такие большие залы вообще бывают! А народу-то! И так все красиво... Госпожа Тамура, это же вы все устроили, да?       Госпожа первый министр с тщеславием улыбнулась, но прикрылась веером.       — Я всего лишь придерживалась традиций, милая. Но я рада, что они тебе нравятся.       Сидящая с ней рядом девушка тоже улыбнулась, но ничего не сказала о варварских вкусах. Видимо, все упреки дочери министра предназначались исключительно для Акиры.       Такеши отметил и миловидное лицо девушки, и ямочки на щеках, и выразительные глаза. Без макияжа по моде позапрошлого столетия ей тяжело будет произвести на Акиру неприятное впечатление. Да и на императорской свадьбе особо не пошумишь — но зато и Акира вряд ли будет тут рассказывать про червей!       — Придать свежести и изысканности традициям, которые не менялись больше тысячи лет — большое искусство, — отметил господин Рейден. — О, вот и Акира.       Улыбку с лица юной госпожи Тамура будто стерли губкой. Зато госпожа министр посмотрела на Акиру, как лиса, которая уже выбрала себе в курятнике жирного петушка, и теперь только и ждет, когда охраняющая курятник собака отбежит подальше.       Их точно неспроста разместили рядом с семьей Тамура!       Подошли Акира и Макс и тоже устроились на оставленных для них подушечках. Приветствия зазвучали по очередному кругу.       — Госпожа Мэнэми? Простите, не сразу узнал вас без макияжа, — очень сдержанно съехидничал Акира.       — Ничего, зато я нашу встречу не скоро забуду. Она мне в кошмарах снится, — ледяным тоном отозвалась девушка и пересела поближе к другому столу, чтобы общаться с другой семьей — Гото. Такеши их уже знал. Да что там, он вообще теперь помнил всех, собравшихся в этом зале, — не по имени, так хотя бы в лицо. С тех пор, как отец стал распорядителем дворцовых церемоний, а Киммэй и не думал скрывать симпатию к своим прежним родственникам, в их жизни все поменялось. Прежде — опальное, почти забытое всеми семейство. Теперь — одно из наиболее близких к трону. Это всегда производит впечатление.       — Какой Кио… то есть, его величество Киммэй довольный, — заметил Макс, усевшись чуть впереди остальных. Такеши подозревал, что он не все оружие оставил дома и занял самое удобное место, чтобы никого не расталкивать, если придется им воспользоваться.       — Разумеется, ведь у него сегодня счастливый день, — улыбнулся господин Рейден.       — Главное, чтобы его ничего не испортило, — буркнул Акира. Видимо, близкое соседство юной госпожи Тамура уже его нервировало.       — Думаю, никому не под силу его испортить, — миролюбиво отозвался господин Рейден. — И мы можем наслаждаться праздником так же, как и молодожены.       — Вы в этом так уверены? — повернулась к нему госпожа министр. Она приветливо улыбалась, хотя взгляд оставался цепким и холодным.       — Разумеется, я не могу предсказать все, — господин Рейден, напротив, смотрел на нее, как на любимую тетушку, и Такеши не мог мысленно не восхищаться его самообладанием. Ведь наверняка господину Рейдену не слишком хотелось присутствовать на торжестве его величества Сёму. — Но я вижу, на каком высоком уровне устроен праздник, и не могу не восхищаться этим. Только глупец может попытаться испортить его, умный же человек поймет, что лучше ему и вовсе не пытаться.       — Что же, предположим, что глупцов здесь нет, — согласилась госпожа первый министр, но на всякий случай еще раз обвела зал взглядом.       — Разумеется, — кивнул господин Рейден. — Здесь же собрались только самые достойные люди, которые уже проявили себя, как надежные и верные слуги его величества.       — Что вы имеете в виду?       — Только то, что здесь наверняка хватает целителей, чтобы снова не появилась та, кого не хотят видеть.       — Следовало ожидать, что вы в курсе дела...       Их милая беседа привлекла внимание, и к столу подошел пожилой мужчина в одежде придворного. Пожалуй, что-то похожее сейчас носил отец. Придворный остановился, скрестив на груди руки, так что длинные рукава халата свисали до колен, и прислушался.       — Можете не переживать, — господин Рейден улыбнулся госпоже Сатоко, не обращая внимания на то, что их компания стала больше на одного человека, — я никому не говорю все, что знаю, и предпочитаю слушать истории, а не рассказывать их.       Придворный неодобрительно покачал седой головой, нахмурился и... прошел сквозь стол, чтобы посмотреть на разговаривающих с другой стороны. Потом встретился с Такеши взглядом и удивлено вскинул седые брови.       Такеши отвел взгляд и принялся развязывать шнурок с кольцом-маятником с запястья, где носил его, чтобы всегда был при себе.       Госпожа Тамура, разумеется, не оставила это без внимания:       — Здесь кто-то есть? — прикрывшись веером от соседей, едва слышно спросила она.       — Придворный, — шепнул Такеши. — Мне знакомо лицо...       Он снова посмотрел на призрака и, наконец, вспомнил: этот человек провожал их, когда они впервые приехали по приглашению его величества.       Такеши поднял шнурок, стараясь прикрыть его рукавом от посторонних взглядов, и поднял взгляд на призрака:       — Господин Сасаки, если не ошибаюсь?       Господин Ичиро подался вперед, потянувшись к поясу, но оружия на нем не было — даже военачальник должен был соблюдать регламент.       — Дорогой, позволь, я сам налью, — поймал его за руку господин Рейден, бросив на него выразительный взгляд. Свободной рукой он взял со стола кувшинчик с вином и разлил его по чашечкам.       — И правда, — словно спохватилась госпожа министр. — Все гости собрались, можно начинать праздновать!       Она дождалась, когда господин Тамура наполнит чаши вином, и встала, повернувшись к помосту с императорами.       — Пусть боги и богини благословят этот брак!       Гости повторили поздравление нестройным хором, госпожа Тамура осушила чашечку и села — ближе к Такеши.       — Не привлекайте внимания, — шепнула она.       Такеши спрятал колечко, которое все равно указывало лишь на то, что призрак безопасен, и кивнул.       — Пусть боги и богини благословят этот брак, — скрипуче повторил призрак. — Хотя я и был против вашей подозрительной компании, но вижу — все к лучшему.       — Благодарю вас, — кивнул Такеши. — Могу я что-нибудь для вас сделать?       Теперь можно было говорить без опаски — в зал вошли танцоры и сопровождающий их оркестр. Юноши и девушки из чайных домов — разумеется, развлекать гостей на императорской свадьбе пригласили только лучших, — поклонились императорам. Зазвенели струны кото, напев подхватила флейта... И Такеши, не вслушиваясь в музыку, снова повернулся к призраку.       — Господин Сасаки, вы хотите что-то передать близким?       — Близким... что же им передать, разве что мое тело? — вздохнул покойный распорядитель церемоний, разглядывая накрытый стол. — Фарфор... Не знаю, я бы, наверно, все-таки серебряную посуду выставил — более изысканно.       — Конечно, — не стал спорить Такеши, — а фарфор соответствует сезону. Разумеется, ваш вклад в организацию этой свадьбы был бы бесценным, если бы вы были живы.       Общение с господином Масаши уже научило его тому, что спорить с призраками бесполезно. Лучше поскорее дать им то, что им нужно, и отправить в предназначенный для них мир.       — Спросите, кто его убил, — шепотом подсказала госпожа министр. — Тарелки не настолько важны.       Призрак, к счастью, был слабенький, не то что господин Изаму, который мог и других увидеть и услышать и сам мог со всеми поговорить. Так что Такеши пришлось повторить вопрос госпожи Тамура, но все же он порадовался, что спора о тарелках не случится.       — Не знаю, — задумчиво отозвался господин Сасаки. — Это была женщина, и я точно когда-то ее видел, но кто она — вспомнить не могу.       Такеши в любом случае не стал бы называть имя своей будущей тещи, но под взглядом госпожи Тамура и господина Рейдена ему было ох как неуютно.       — Господин Сасаки ее не знает, — коротко сказал он и снова обратился к призраку: — Могу я тогда чем-то вам помочь? Например, похоронить ваше тело.       — Это было бы очень любезно с вашей стороны, но мне неловко просить вас об этом, — огорошил призрак.       — Неловко? — переспросил Такеши.       Господин Сасаки покосился на помост с тронами и нехотя сказал:       — Дело в том, что я виноват перед вами и перед его императорским величеством Киммэем.       — Что говорит? — дернула Такеши за рукав Хельга.       — Подожди, милая, я сам ничего не понимаю, — погладил ее по руке он. — Господин Сасаки, в чем именно вы считаете себя виноватым?       — Когда вы только появились во дворце, — призрак повернулся к танцорам, словно теперь его интересовали только они, — я решил, что вы — очень подозрительные люди, и вряд ли можете быть честными. Иностранцы, опальные аристократы, дети мятежников... Чего хорошего от вас стоило ждать?       Он помолчал, глядя перед собой. Девушки из чайных домов танцевали танец с веерами — слаженно раскрывались яркие полукружья, взлетали рукава, блестели глаза танцующих. Но вряд ли они стоили такого внимания — особенно учитывая, что господин Сасаки был уже мертв, и мог наслаждаться разве что чистым искусством. Такеши его не торопил.       — Я решил, что мой долг — это избавить императора от вас, — наконец, выговорил господин Сасаки. — Тогда я пошел в храм Двух Лун и помолился за вашу смерть.       — Так это вы наняли тех убийц?!       — Чего?! — вскинулся Макс. — Это он, что ли наемных убийц нам сосватал? Передай, что если бы его не убили, я бы его сам!.. — он изобразил, как кого-то душит, но Такеши передавать его слова не стал, потому что призрак снова заговорил:       — Мне очень жаль, что я причинил вам столько неудобств, — вздохнул он. — Если бы я только знал, что ваши намерения чисты, и что его величество будет счастлив с вашим братом... — господин Сасаки повернулся к Такеши и добавил: — Боги уже наказали меня за это — на обратном пути из храма мне встретилась та женщина, которая меня убила. И все же я прошу у вас прощения, — он низко поклонился, махнув прозрачными рукавами. — Я глубоко раскаиваюсь в сделанном и надеюсь, что вы меня простите.       Такеши помедлил с ответом. По сути, за всеми последними событиями он и забыл об убийцах, тем более, что господин Ичиро как-то сумел с ними договориться. Кио с Максом едва не погибли, но ведь почти не пострадали. Да, они тогда потеряли дом, но новый уже строили. А что Рокуро убили... Нет, Такеши его не было жалко. Убийцу в любом случае ждала бы казнь. И за его смерть господину Сасаки извиняться надо было перед отцом, а не перед ним.       — Я не держу на вас зла, — ответил Такеши. — Если вы в самом деле раскаиваетесь — я вас прощаю.       — Мы прощаем, — поправил Акира. — Макс, молчи! Тут у человека, может, вся посмертная судьба решается!       — А я что, я ничего, — охранник развел руками. — Если такое серьезное дело, то я могу ему даже спасибо сказать за тех убийц. Иногда с ними бывало весело.       Господин Рейден почему-то улыбнулся, но ничего не сказал.              Киммэй скучал, и Сёму не обманывался его безмятежным видом — он и сам неплохо умел сидеть на одном месте, улыбаться и изображать из себя восьмую статую в ряду мраморных изображений богов. Улыбка была не счастливой, не той, что освещала лицо Киммэя будто солнце, а маской, надетой из вежливости, а взгляд рассеянный либо тоскливый — когда Киммэй смотрел в сторону своей бывшей семьи. Правда, стоило ему повернуться к Сёму, и взгляд теплел, что не могло не радовать.       — Потерпи еще немного, любовь моя, — шепотом попросил он. — Скоро мы уже сможем сбежать и оставить гостей развлекаться.       — Так заметно? — смутился Киммэй.       — Просто мне тоже скучно, — почти не солгал Сёму.       Составители придворных традиций кажется приложили все силы, чтобы императорская свадьба запомнилась новобрачным как самое скучное событие в их жизни. Разумеется, всем было понятно, что она устраивалась не для императорского развлечения, а для того чтобы произвести впечатление на гостей, но можно было дать новобрачным немного больше свободы, а не заставлять их несколько часов сидеть на возвышении у всех на глазах, да изредка поднимать чаши с вином, при том, желательно, его не пить, потому что императорам непозволительно показываться на людях пьяными.       И все же Сёму не только скучал. Чем ближе было завершение праздника, тем сильнее он боялся, тем больше дергался от каждого долетевшего до трона громкого звука, от каждой сыгранной невпопад музыкантами ноты.       А впереди было самое опасное — фейерверк. Первая же ракета, взлетевшая над дворцом, даст знак всему городу, и на несколько минут все небо будет расцветать яркими вспышками, облаками и дождями огней, его будут бороздить птицы и драконы из пламени, и в этом буйстве света и грохота легче легкого потеряться одной-единственной некромантке. Сёму, пожалуй, и сам бы воспользовался этим, если бы ему надо было кого-то убить. Когда все гости выйдут из павильона, чтобы посмотреть фейерверк...       — А вы не волнуйтесь, — вдруг улыбнулся ему Киммэй. — Все же хорошо. И будет хорошо, я уверен.       Когда-то он говорил также в прошлом: “Все будет хорошо. Вы восстановите страну и будете сильным и мудрым правителем”.       Только он не говорил, что Сёму придется начать свое правление с приказа казнить заговорщиков. Киммэй этого и не одобрил бы, он был добрым мальчиком, и война не успела изменить его. Он погиб раньше, чем понял, что иногда без жестокости тебя просто не будут уважать.       А может, и тогда стоило поискать другие пути?       — Я на это надеюсь, милый, — кивнул Сёму.       — Может, стоило все-таки взять оружие? — уточнил Киммэй с безмятежной улыбкой.       — Все в порядке, нас надежно охраняют. А на самый крайний случай у меня есть шпильки.       — Что? — Киммэй глянул с интересом. — Они ядовитые? Или магические? Или что?       — Или все, — улыбнулся Сёму. — В смысле, амулеты среди них тоже есть, и у тебя тоже. А некоторые просто очень хорошо бросать. Мне их обычно Ичиро дарит, и летают они не хуже метательных ножей.       — Здорово! — искренне улыбнулся Киммэй. — Я тоже такие хочу! Научите их бросать?       — Как-нибудь потренируемся, — согласился Сёму. — В спальне, чтобы никто не узнал.       — Вы точно уверены, что в спальне надо заниматься именно этим?       Сёму тихо засмеялся, не заботясь о том, что о нем подумают. Может он хоть немного повеселиться на своей свадьбе?       — Ваши величества, — к ним с поклоном подошел господин Хизэши. — Пора давать знак к началу фейерверка.       — Хорошо, — Сёму поднялся, подал руку Киммэю, и к ним сразу ближе подступили охранники. Оставалось пережить фейерверк.       Они вышли вместе со всеми, и небо взорвалось тысячами огней. Фейерверк начался.       И закончился. А некромантка так и не появилась. Сёму скрипнул зубами и признал себе, что это было самым умным, что та женщина могла сделать. Она, даже не шевельнув пальцем, все-таки испортила им этот праздник.