Бамбук и светлячки

Учиться и не размышлять — значит ничему не научиться, размышлять и не учиться — значит идти по опасному пути. Народная имперская пословица

      Записку от Сёму принесли быстро — то есть до того, как Киммэй опоздал бы попрощаться с Максом и Акирой, хотя в глубине души чего-то такого от мужа и ждал. Но немного совести у него все-таки осталось. В записке Сёму заверял, что совершенно не против того, чтобы Киммэй выехал из дворца — с достаточной охраной, разумеется! А еще он сдержанно поблагодарил Киммэя за то, что тот заранее предупредил о своей поездке.       — Пожалуйста! — буркнул Киммэй себе под нос и пошел собираться. На душе было гнусно: мало того, что его ожидало расставание с Максом, так еще и Сёму уел и напомнил, из-за чего оно случилось.       В этот раз пришлось собираться как положено: с целым отрядом дворцовой стражи, парой магов, и не на коне, а в повозке. Так чинно, будто на торжество какое-то!       Правда Киммэй все равно отправил одного из всадников вперед, предупредить капитана корабля о своем визите и задержать отплытие, если что.       В глубине души Киммэю даже хотелось, чтобы кто-то напал на его экипаж: пусть бы Сёму узнал, что одинаково опасно может быть под любой охраной! Но, к сожалению, как назло никто не напал — даже попрошаек видно не было, не говоря уж о бандитах.       Корабль все-таки задержали ради его приезда. На пристани ждали только Макс с Акирой, Такеши с Хельгой и господин Рейден.       Киммэй — уже привычно! — велел сопровождению подождать в сторонке, а сам подошел к друзьям. Деревянный настил пристани, казалось, раскачивался под ногами в такт набегающим на берег волнам. В горле стоял комок, и даже мысль о том, что с Максом они могут увидеться всего через несколько дней, как-то не утешала. Это сейчас Сёму был сговорчивый, зная, что Макс уезжает на другой континент, а вот отпустит ли он туда Киммэя — это еще вопрос!       — Ваше величество, мы так рады, что вы приехали, — улыбнулся господин Рейден. Он в любой ситуации вел себя, как полагается, тогда как Киммэю приходилось прилагать большие усилия, чтобы не показывать своих эмоций: охрана, конечно, не услышит о чем они говорят, но видно ведь издалека.       — Как бы я мог не проводить своих друзей, — он заставил себя улыбнуться, и когда он смотрел на совершенно безмятежного господина Рейдена, это получалось особенно просто, словно Киммэй заимствовал часть его самообладания. — А еще я желаю вам удачного путешествия и… не забывайте меня все равно, ладно?       — Ты уж совсем-то не расстраивайся, — Макс обнял его, поцеловал прямо при всех, и Киммэй, тоже бросив стесняться, ответил на поцелуй как следует. Чтобы на все дни хватило!       — Ну вот, — Макс улыбался ему так, что свежий морской ветер словно стал теплее, — это я и называю — попрощаться как следует. Только с остальными так не делай!       — Я император, мне можно, — парировал Киммэй, но Акиру все-таки целовать не стал — не захотелось.       — Да кто ж спорит-то, — улыбнулся Макс. — Хотя все равно котеночек, и я буду очень ждать тебя в гости в нашем посольстве.       — А я обязательно приеду, — Киммэй посмотрел на готовый к отплытию корабль. Все моряки уже заняли свои места — кто у парусов, кто у швартовых, но сейчас, не проявляя нетерпения, ждали, пока император изволит их всех отпустить.       На минуту Киммэю захотелось приказать отменить все. И ведь послушались бы — корабль разгрузили, по домам разошлись. А Острова — что Острова, еще двадцать лет без посольства бы пожили! И все-таки Киммэй промолчал. Собственное обещание сковывало губы надежнее любых запретов и условий. Он сам согласился на недолгую ссылку для Акиры и Макса — и так, чтобы потом и больше не вспоминали это происшествие.       — Ладно, — Киммэй отступил на шаг, скрестил руки на груди, закрываясь от прохладного ветра. — Вам пора. А я буду ждать, как в той сказке…       — А я обязательно вернусь, — пообещал Макс и по узким сходням перешел на борт.       Киммэй задержался еще — смотрел, как уходит от причала корабль, как минует насыпь, отделяющую гавань от открытого моря. Как уходит все дальше, постепенно сливаясь с водой, и только белые паруса остаются видны, но и они походят уже на клочок, оторвавшийся от облака, или на пенную верхушку волны.       Киммэй потер глаза — сухие, без единой слезинки, — и обернулся к брату.       — Знаешь, а поехали ко мне во дворец? Мне сейчас очень нужна компания!       Такеши согласился сразу, а вот господин Рейден пообещал проводить домой Хельгу и зайти на следующий день, чтобы поучить Киммэя рисовать ивы, хризантемы и бабочек. В итоге занятия должен был получиться список приглашенных на смотрины возможных любовников и какая-нибудь картина, если повезет.              — Корабль отплыл. Все прошло спокойно, ваше величество.— сказала Сатоко, прочитав принесенную слугой записку.       Она не выглядела ни опечаленной, ни взволнованной, и лишь по тому, как она скомкала записку, можно было догадаться о ее истинных чувствах.       — Полтора года пролетят быстро, — заметил Сёму. — Может быть, даже не придется держать посольство на Островах столько времени.       — Да, — согласилась Сатоко. — Но боюсь, некоторые с нами не согласны. Почему вы не отправили с посольством Кано?       — Он не захотел.       Сатоко взяла чашку с недопитым чаем, но только покрутила ее в руках.       — Вы могли настоять.       — Ты же помнишь, — негромко сказал Сёму. — Кано — всего лишь любовник. Что ему грозит?       — Вы слишком к нему привязаны, — бросила Сатоко.       — Все уже знают, что я подыскиваю ему супругов, — отмахнулся Сёму, хотя слова Сатоко и отозвались болью, словно от пореза бумагой. Рано или поздно ему действительно придется выставить мальчика из дворца. И пусть это будет для его же блага, но как жить в доме, где не осталось никого из твоих детей?       — Лучше подберите еще юношей, пусть отвлекают внимание, даже если вы в них не заинтересованы, — посоветовала Сатоко и все-таки сделала глоток чая.       — Кого-то из тех, кто не понравится Киммэю? — не удержался и съязвил Сёму. Тоже запил это чаем, но прежде любимый сорт сейчас показался дурно заваренной травой. Впрочем, другие были не лучше. — Не отбивать же любовников у своего же супруга, а всех достойных юношей приведут завтра к нему на чаепитие...       — Да, господин Сугияма все-таки добился того, чтобы аристократы пошли к нему на поклон, — не без восхищения, снова неприятно кольнувшего Сёму, отметила Сатоко. — Я не думала, что это случится так быстро.       — Еще недавно ты считала его врагом, — напомнил Сёму.       — И буду считать, пока он не сделает что-то, что докажет обратное, — усмехнулась Сатоко. — Однако нельзя не признать, что он удивительно ловко воспользовался моментом, чтобы стать наставником императора!       — Я заметил, — Сёму отодвинул чашку с чаем подальше — не хватало только подавиться насмерть!       — Вы могли и его отослать.       — И до конца жизни поссориться с Ичиро? Может, мне не так много осталось, но не хочется…       — Не думайте о дурном, — строго сказала Сатоко. — Я ни на день не прекращаю поиски некромантки, рано или поздно она себя выдаст.       Сёму очень хотелось в это верить, но и тешить себя иллюзиями он не любил. Да, поиски велись, но при этом Сатоко отослала дочь на другой континент, а жену с месячным младенцем — к родне в провинцию, где климат теплее!       Словом, оптимизмом они с Сатоко не отличались.       — Надеюсь, что так, — кивнул он. — А пока придется потерпеть. Лишь бы она не решила исчезнуть навсегда, так и оставив нас ее дожидаться и вздрагивать от каждой тени.       Сатоко посмотрела на него — скорее с интересом, чем с сочувствием.       — Какая изысканная месть. Вы думаете, она может так поступить?       Сёму вспомнил узкий подвесной мост, появившуюся перед ним женщину, ее глаза — темные, как самая глубокая бездна.       — Вряд ли. Она слишком ненавидит меня для этого.       И тут примчался слуга с докладом, что его величество Киммэй снова вернулся во дворец. А еще он жив и здоров, и никаких неприятностей не было. Сёму перевел дыхание.       — Пойду навещу его. Сегодня мы еще не разговаривали.       — Вы не разговариваете уже почти неделю, — напомнила Сатоко тоном, в котором сколько ни ищи — не нашлось бы насмешки, только искренняя забота и беспокойство.       — В семейной жизни всякое бывает, — парировал Сёму, — ты и сама это знаешь.       Первый министр повела веером, словно отметая его возражения, но Сёму помнил, как Сатоко сама переживала, когда брала в дом Хану, как старалась, чтобы они с Рё понравились друг другу. У нее все получилось, хотя вряд ли было легко.       — Возможно, вам все-таки не стоило отсылать его любовника, — заметила Сатоко в ответ.       — Да, и сейчас самое время передумать и всех простить, конечно! — не выдержал Сёму. — Что ты хочешь услышать? Что я не прав? Да я выслушал историю этого нападения тридцать раз только от Ичиро, которому Макс отчитался. Итак, когда разбойники начали стрелять, Макс кинулся в лес их отлавливать, Акира закидывал огненными шарами другую сторону дороги — и хоть кто-нибудь из них подумал защитить императора?       — Они ошиблись, — согласилась Сатоко спокойно. — Неправильно расставили приоритеты.       — Да, — Сёму кивнул. — Я знаю, что это именно ошибка, а не злой умысел. Для них Киммэй все еще их друг Кио, который позаботится о себе сам, а если нет — так не велика потеря! Вот за это они и отправляются в ссылку.       — Оставляя его величество Киммэя безутешным.       — Да, но он должен понять, — Сёму вздохнул. — Когда-нибудь все-таки должен понять.       И теперь следовало пойти и попытаться объяснить все это еще раз.       Киммэй был у себя в гостиной. Сёму Восточное крыло дворца не нравилось — правда исключительно тем, как далеко оно было от его покоев. Пока дойдешь, супруга успеют известить о твоем приходе, а он успеет вспомнить все обиды. Особенно сразу после прощания с любовником. Но пусть уж лучше сразу выскажет, что думает, чем обсудит это со своим наставником!       Однако, к облегчению Сёму, супруг оказался не так расстроен, как можно было ожидать. Киммэй пил чай с братом, улыбался, и улыбка даже не стерлась с лица до конца при виде Сёму.       — Добрый день, ваше величество, — поклонился Такеши. Киммэй промолчал, но Сёму решил, что стоит ковать железо пока горячо.        — Добрый день, господин Ясуда, — кивнул он. — Здравствуй, любовь моя, — Сёму коснулся губами волос Киммэя и сел рядом, словно между ними не было разлада. Не будет же Киммэй при брате ругаться.       Он, и в самом деле, промолчал, только вспыхнул и опустил взгляд. Соскучился ли, хоть немного?       — Как ваша семья, господин Такеши? — спросил Сёму, покосившись на чайник. Муж намек понял, налил чая и даже подал чашку в руки, что, пожалуй, можно было считать хорошим знаком. — Все ли у вас благополучно?       — Да, ваше величество, — улыбнулся Такеши. — Благодарю вас за заботу.       — Вот только его любовник сегодня отплыл на Острова, — не удержался Киммэй. — Вместе с моим, какое совпадение!       — Расставание делает чувства крепче, — спокойно парировал Такеши. Киммэй не нашел, что на это возразить, только фыркнул и прикрылся веером. — К тому же, мы с моей невестой вот-вот обручимся — кто же будет встречаться с любовником сразу после свадьбы? В медовый месяц вся любовь должна принадлежать супруге, разве не так?       Киммэй закусил губу и принялся обмахиваться веером так яростно, что выбившиеся из прически пряди взлетели в воздух. Сёму заправил их ему за ухо и продолжил разговор с этим чудесным человеком и лучшим на свете союзником.       — У вас намечается шумное торжество?       — Вовсе нет, ваше величество, — улыбнулся Такеши. — Мы ждем, когда слуги закончат обставлять наш новый дом — хотим обручиться в домашней молельне. Будут только родные люди: наша семья, отец Хельги, возможно, приедут тетушки из провинции, но они тяжелы на подъем, и, скорее всего, свадьба пройдет без них.       — Возможно, еще один гость сможет присутствовать на празднике, — ровным тоном заметил Сёму, — если получится не раскрыть его личности.       Киммэй с треском сложил веер.       — В самом деле? — спросил он. — Вы даже не собираетесь запереть во дворце… эту личность?       — У меня и в мыслях не было, — заверил его Сёму. — Все, чего я хочу, — это чтобы она была в безопасности, если соблюсти все меры предосторожности…       — Господин Сёму, почему вы не скажете прямо? — развернулся к нему Киммэй: — “Я хочу тебя защитить”. Или “Я боюсь за тебя”. Разве это так сложно?       — Я боюсь за тебя и хочу тебя защитить, — не раздумывая повторил Сёму. — Если ты будешь в безопасности, зачем же мне запирать тебя? Особенно, когда это касается тех, кто тебе дорог. Ты волен встречаться с кем пожелаешь, только ради всех богов…       — Я уже понял, — перебил Киммэй. — Я должен думать о безопасности. И о том, чтобы не подвести других.       Такеши так мастерски изображал безмолвную статую, что можно было забыть о его присутствии, притянуть к себе мужа, обнять, наконец-то — и, может быть, быть обнятым в ответ. Но к сожалению, таких вольностей нельзя было себе позволять при совершенно чужом — для них обоих теперь! — человеке. Даже если ты уверен, что никто и никогда не узнает от него, что происходило в этой гостиной.       — Я очень рад, что ты, наконец-то, понял меня, — тихо признался Сёму. — И понял, чего я боюсь.       — Я и раньше понимал, — Киммэй нахмурился. — Не надо считать меня совсем уж беспечным дурачком! Я и сам не хочу умирать, и тем более не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось! То есть с вами.       — А я думал, мы наконец-то перейдем на ты, — Сёму улыбнулся. Киммэй, пожалуй, был в шаге от того, чтобы совсем помириться с ним. Главным было не спугнуть.       — Попробуем, — отозвался Киммэй. — Если ты будешь отпускать меня на Острова к Максу!       — Мне кажется, мне стоит оставить вас наедине, — заметил Такеши, вставая. Чувство такта у него было безупречным, и в других обстоятельствах Сёму был бы только рад такому чуткому гостю, но сейчас у него было к Такеши несколько вопросов.       — Прошу, задержитесь еще немного. Я бы хотел поговорить о призраках.       — Конечно, — Такеши снова грациозно опустился на подушку. — По правде говоря, я и сам знаю только то, что мне рассказывал и давал почитать Акира.       — Но это, в любом случае, больше, чем знаю я, — заметил Сёму. — Скажите, что вы делаете, если видите призрака?       — Ой, — Киммэй закусил палец. — Сёму, вы… ты их теперь тоже видишь, да? После… ну, после того случая с элементалем.       Такеши не задал ни одного вопроса, ни даже взглядом не показал, что чего-то не понимает. То ли его манеры были даже еще лучше, чем казались, то ли, что более вероятно, он тоже был в курсе всей истории.       — Не знаю, — Сёму покачал головой. — Во дворце все время есть люди, и те, кого я вижу, могут быть как призраками, так и слугами. Я не уверен.       — Я понимаю, вам нелегко, ваше величество, — просто сказал Такеши. Если бы сердце Сёму не было занято Киммэем, он бы точно влюбился в его брата. — У меня есть амулет, который помогает определить, опасен ли призрак. Возьмите.       Он расстегнул браслет-цепочку, на котором висело металлическое колечко.       — Это поможет определить, жив ли ваш собеседник и опасен ли. Если руку потянет вниз — значит, с этим призраком лучше не иметь дела. Просто отведите взгляд и уходите, не заговаривая с ним, а потом… Думаю, придворные маги тоже умеют изгонять опасных призраков.       — Это слишком ценный подарок, — Сёму вложил кольцо обратно в ладонь Такеши, заставил его сжать пальцы, накрывая их своими. — Я не могу его принять. Подождите, не возражайте. Вы, господин Такеши, сталкиваетесь с призраками куда чаще и без колебаний вступаете в беседу, как сказала госпожа Сатоко. Вы произвели на нее впечатление на свадьбе. Что же касается меня, то я не жажду общаться с потусторонними созданиями…       Тут он все-таки уклонился от правды. С одним он все-таки поговорил бы, если, конечно, его призрак по-прежнему бродил неподалеку от того места, где его убили. Но развлекать беседой всех остальных умерших Сёму вовсе не рвался. Для этого лучше иметь рядом специалиста.       — Вам действительно нужен ваш амулет, господин Такеши, — Сёму сжал ладонь своего гостя и отпустил. — А я буду время от времени прибегать к вашей помощи, если вы не против.       — Я не уверен, что это безопасно, — заметил Такеши серьезно. — Ваше величество, мне было бы спокойнее, если бы амулет был у вас.       — Ваше доброе сердце делает вам честь, — заметил Сёму, — но я не прощу себе, если отберу у вас вашу единственную защиту.       — Проще говоря, — перевел Киммэй, — нас тут охраняет стража, маги и даже слуги при случае. А у тебя Акиру — и того сослали. Не заставляй нас за тебя переживать!       — Как скажете, — улыбнулся Такеши. — И все же у меня есть Хельга, она может меня защитить даже от призраков.       — Ладно, пусть защищает, — согласился Киммэй и бросил на Сёму быстрый взгляд. — А сейчас мы уже можем поговорить наедине?       Такеши прикрыл улыбку веером, встал и молча поклонился. Возможно, стоило подыскать и ему какую-то должность при дворе, надежных людей лучше было держать поближе к себе.       — Вы не ответили, — едва дождавшись, когда Такеши отойдет подальше, напомнил Киммэй.       Сёму вскинул брови.       — Ты не ответил, — поправился Киммэй, — я просто еще не привык.       — Мне следовало самому попросить тебя раньше, обращаться ко мне на ты, — улыбнулся Сёму. — Мы давно равны.       — Вы… ты — старше, — безжалостно напомнил Киммэй. — И все же, да или нет?       Времени подумать над ответом, который устроил бы их обоих, у Сёму не было. Конечно, тянуло отказать, да что там — запретить! Чтобы и думать не смел и забыл поскорее своего любовника… Но разве Киммэй тогда простил бы его? Особенно сейчас, когда они только начали снова разговаривать друг с другом.       — Я ничего тебе не запрещаю, — сказал Сёму. — Если ты хочешь встречаться с господином Сугияма — ты волен делать это, когда пожелаешь и где пожелаешь.       — Но? — с подозрением спросил Киммэй, словно продолжая его фразу.       — Нет никаких “но”, — заставил себя улыбнуться Сёму. — Будь благоразумным, вот и все. Лорнейские Острова — опасное место, там другие традиции и люди, не уважающие право на свободную любовь. Если ты хочешь встретиться там с господином Сугияма, предупреди его супруга, чтобы он выбрал для этого безопасное место.       — И ты не будешь возражать?       — Я хочу, чтобы ты был счастлив. Даже если не со мной, а с другим человеком.       — Сёму! — фыркнул Киммэй. — Я люблю Макса, но ты же не думаешь, что больше, чем тебя?!       — Тебе лучше знать, кого ты любишь больше, — уклончиво ответил он. — Мне не хочется об этом думать.       — А вот надо было! — запальчиво воскликнул Киммэй. — Чтобы не придумывал… все подряд!       — А что я должен был думать? — намекнул Сёму, жадно ловя его реакцию — и к счастью, в искренности Киммэя можно было не сомневаться. — Со свадьбы и нескольких дней не прошло, должно быть, я был недостаточно хорош, раз ты позвал любовника…       Киммэй выдохнул так шумно, что Сёму всерьез испугался, остался ли у него в легких воздух.       — Перестаньте… перестань! — ломким голосом сказал он. — Меня уже даже Такеши ткнул, что я неприлично себя вел, я понял, но я же не могу вернуть все назад и исправить! Я просто соскучился и не думал, что ты решишь, что это потому что я тебя не люблю…       Сёму потянул к нему руки, и Киммэй не сразу, но подался к нему, позволяя себя обнять, и сам прижался, напряженный, как натянутая тетива.       — Прости меня, — погладил его по спине Сёму. — Мы оба ошиблись. И мне бы тоже хотелось все исправить, чтобы ты ни секунды не думал, что я не люблю тебя.       Киммэй прижался щекой к его плечу, но ничего не сказал. То ли слушал так внимательно, то ли подбирал слова, чтобы снова уколоть побольнее прошлым. Сёму надеялся, что все-таки первое.       — Как бы это ни выглядело со стороны, — шепнул Сёму, — я никогда не пытался переделать тебя и думал только о твоих безопасности и благополучии. И я теряю голову, когда боюсь за тебя.       Киммэй потерся щекой о его плечо, так же тихо отозвался:       — Я понял. Давай не будем больше об этом ругаться?       — Давай, — Сёму прижал его к себе крепче, боясь, что Киммэй в последний момент скажет, что передумал и он все равно отвратительный предатель.       Киммэй ничего не сказал, но это молчание было намного лучше того, за которым стояли невысказанные упреки. Молча обнимать его можно было хоть всю жизнь.       — Но Макса ты все равно не вернешь из ссылки, да? — вдруг спросил Киммэй, когда Сёму почти поверил в то, что никаких острых углов в их разговоре уже не будет.       — Давай не будем смешить подданных? — попросил Сёму. — Что они о нас подумают, если мы будем то отправлять послов, то возвращаться с половины пути?       Киммэй вздохнул.       — Это ужасно: все время учитывать, что подумают остальные!       — Мне тоже это не нравится, — признался Сёму. — Иногда я представляю, как отказываюсь от престола и ухожу отшельничать. Скромная хижина, любимый человек рядом, что еще нужно для счастья?       — Почему не уйти? — улыбнулся Киммэй.       Потому что отец умер, но не отступился от своего решения: что на троне должен был сидеть Обито, а не его младший, пусть и родной сын. И только за это решение держался Сёму, когда собирал войско, когда зимой вел голодных и замерзающих людей — уже почти не верящих в него! — к столице, когда встретил Киммэя, подарившего ему надежду тогда, когда все казалось безнадежным… И когда потерял его, только воля отца удержала от того, чтобы наложить на себя руки.       — Потому что я верю — я занимаю это место по праву, и раз так, то обязан делать то, что должен.       — И я тоже? — снова вздохнул Киммэй.       Сёму улыбнулся. Но не говорить же, что на трон у него прав намного больше.       — И ты тоже, — подтвердил он. — Но вдвоем мы справимся.                     Киммэй рисовал иву над рекой. Помирились они с Сёму или нет, а от уроков живописи — и от разговоров с господином Рейденом — он отказываться не собирался.       — А что будет, если я не выберу никого из тех юношей, что вы для меня пригласите? — спросил он, короткими касаниями круглой кисти обозначая длинные листья дерева.       — Они решат, что недостаточно хороши для вас, видимо, — Рейден сидел рядом, наблюдал — вроде бы одобрительно. — А вы уже передумали обзаводиться новым любовником?       — Ага, — Кио сполоснул кисть в фарфоровой чашечке и принялся выбирать другую, потолще, чтобы рисовать реку. — Мне уже не надо.       — Понимаю, — господин Рейден катнул ему кисть, как всегда, выбрав ровно то, что нужно. — Но разве вам уже не скучно во дворце, ваше величество? И вы уверены, что не будет скучно? В конце концов, любовник — это не только тот, с кем делишь ложе. С ним еще и разговаривать можно. Он может быть другом и союзником, разве этого мало?       — Думаете, мне стоит выбрать себе кого-нибудь? — Киммэй тронул тушь кончиком новой кисти. — Именно для дружбы?       — Троих или четверых, — предложил господин Рейден. — И не забывайте о своем брате и его невесте, познакомьте их с вашими любовниками.       Киммэй задумался, поболтал кистью в чашечке с водой, смывая краску и не проведя ни единой линии.       — И не смахивает ли это на заговор? — спросил он вслух.       Господин Рейден безмятежно рассматривал рисунок.       — Кажется, реку стоит все-таки нарисовать здесь, — он провел по листу черенком кисти. — Она будет и обрамлять, и отделять иву, так что пробелы в картине будут казаться значительнее... А насчет заговора — да, немного. Но поскольку сердцем этой компании будете вы, то вам и решать, чем все в итоге обернется.       — Хорошо, — Киммэй снова зачерпнул туши и в этот раз все-таки провел несколько линий, обрисовывая поток. — Я подумаю над вашим советом, господин Рейден, но сначала все-таки познакомлюсь с теми, кого вы мне приведете для знакомства.       А еще стоило поговорить с Сёму и все подробно ему рассказать про этот план. Киммэй понимал, что ему предлагает Рейден — не любовников в обычном смысле, а по сути особо доверенную свиту. Тех, кто сможет сопровождать его — или их с Сёму — на верховых прогулках, в вылазках в город, да мало ли еще где. По сути — то, что ему и нужно, чтобы не погрязнуть в совещаниях и заседаниях, и все равно стоило уточнить у Сёму, можно ли так вообще.       — Буду надеяться, что они не разочаруют вас, ваше величество, — невозмутимо кивнул господин Рейден.       — А маги среди них есть?       Его наставник снова кивнул, и Киммэй про себя порадовался, что угадал. Компанию ему подбирали очень продуманно.       — Скажите, господин Рейден, — неожиданно Киммэю пришел в голову интересный вопрос, — можно ли предугадать, что сделает человек, когда ему что-то говорят? Вот вы знаете меня с детства, вы можете предположить, что я буду делать, если вы, например, сейчас возьмете и порвете мой рисунок?       Конечно, в вопросе можно было увидеть подвох, и почти наверняка господин Рейден его увидел, но только улыбнулся в ответ.       — Если я порву рисунок, думаю, вы будете огорчены и растеряны, не понимая, что в нем не так — как любой человек на вашем месте. Что же касается именно ваших решений... — он покачал головой. — Нет, недостаточно знать человека всю жизнь. К примеру, я не ожидал, что вы примете предложение его величества и согласитесь стать его мужем.       — Почему? — не удержался Киммэй.       — По многим причинам, — господин Рейден говорил спокойно, так что можно было поверить в то, что они обсуждают что-то совершенно не важное. — Вы часто слышали о его жестокости. Он старше вас, больше, чем на четверть века. Вы могли отказать, чтобы вас не заподозрили в расчетливости. В конце концов, вы могли испугаться того, что произошло с его семьей.       — А вы могли бы убедить меня в том, что мне не нужен этот брак?       — Насколько я понимаю, и у более близких вам людей не получилось это сделать, — снова улыбнулся господин Рейден. — Ваше величество, человека можно убеждать, уговаривать, запугивать, но если есть то, что сильнее всех страхов, что отметет любые доводы рассудка...       — Вы говорите о любви?       — О ней в том числе, — кивнул господин Рейден. — Не ищите разумного зерна там, где пустила корни любовь, как сказал господин Юкимисима в конце своих Наставлений.       — И вы в это верите? — растерялся Киммэй.       — Я предпочитаю верить в то, что любовь и разум могут быть союзниками, — господин Рейден опустил взгляд на рисунок и заметил: — Мне кажется, реку можно оставить так, как есть, немного недорисованной — это придаст рисунку ощущение недосказанности, чего-то, что надо додумать самому.       Киммэй пожал плечами. Рисовать ему уже не хотелось, только довести, наконец, разговор до того ответа, который он хотел знать.       — Разве можно говорить о любви и при этом делать то, что выгодно?       Господин Рейден посмотрел на него внимательно и серьезно ответил:       — Чем старше становится человек, тем больше опыта он получает. Можно прикрыться любовью, как щитом, можно использовать ее, как яд. И разумное поведение может идти бок о бок с любовью: никто ведь не отказывается от удобного для двух семей брака, если пара любит друг друга, лишь бы не запятнать любовь выгодой, верно?       Киммэй кивнул. Приятно было думать, что в своих подозрениях он не ошибся. Неприятно было в них убедиться.       — Однако, — продолжил господин Рейден, не позволяя паузе слишком затянуться, — когда один человек любит другого, то в поиске выгоды учитывает и интересы возлюбленного. Или то, что он ими считает.       — Понимаю, — Киммэй кивнул. Задавать вопросы больше не хотелось — обдумать бы то, что ему уже рассказали! — Я считаю, на сегодня урок можно закончить. Спасибо за то, что делитесь вашим опытом, господин Рейден.       — А вы с каждым разом рисуете все лучше, ваше величество, — его наставник сделал вид, что речь идет исключительно о живописи, а в остальном Киммэй и сам умный. Комплимент приятный, что и говорить.       — Возможно, под вашим руководством я достигну истинного мастерства, — так же двусмысленно согласился Киммэй.       Господин Рейден, несомненно, ответил бы еще что-нибудь вежливое, которое как хочешь, так и понимай, но помешал посыльный от Сёму.       — Ваше величество, — после подобающих поклонов сообщил он, — его величество приглашает вас присоединиться к совещанию с господином Такэда и госпожой Тамура.       Киммэй удивился — но лишь про себя. Собрание в таком кругу значило, что обсуждать будет что-то совсем уж серьезное и секретное. Может, некромантка дала о себе знать?       Он кивнул.       — Передайте его величеству, что мы с господином Сугияма сейчас подойдем. Вы ведь не откажетесь присоединиться, господин Рейден?       Тот в ответ улыбнулся — не как обычно, вежливо, чуточку холодно и отстраненно, иначе. Эта улыбка мелькнула на губах, молнией отразилась в глазах, разом преобразив все лицо Рейдена, словно он вдруг помолодел лет на двадцать, но и исчезла так же быстро.       — Ваше величество оказывает мне честь, позволяя присутствовать на таком высоком собрании.       — Вашему супругу можно, почему же вам нельзя, — пожал плечами Киммэй и сложил все кисти на подставку. — Идемте.       По пути из Восточного крыла до покоев Сёму Киммэй успел засомневаться, правильно ли поступил, позвав с собой господина Рейдена. Муж, конечно, ему не обрадуется. С другой стороны, сам Киммэй побаивался госпожи Сатоко и робел рядом с господином Ичиро, так что немного уровнять баланс сил было в любом случае неплохо.       Киммэй едва не споткнулся, когда понял, что начал смотреть на совещания как на шахматную доску — представляя расстановку сил.       Шахматы он не любил, но, видимо, жизнь вынуждала срочно совершенствоваться в этой игре...       В одном он точно оказался прав: при виде господина Рейдена муж скрылся за маской отстраненной вежливости.       Господин Рейден держался не в пример лучше.       — Добрый день, ваше величество, — поклонился он, так спокойно и естественно, будто каждый день ходил на совещания к императору. — Госпожа Тамура.       — Я подумал, что никто не будет против, если я приглашу господина Рейдена выпить с нами чашку чая, — улыбнулся Киммэй. — Правда же?       Господин Ичиро ухмыльнулся и бросил быстрый взгляд на Сёму.       — Конечно, любовь моя, — ровным, но совершенно бесцветным тоном сказал тот.       — Как приятно видеть вас во дворце, господин Сугияма, — вот голос госпожи Сатоко сочился елеем, в котором яд чувствовался разве что самую чуточку.       — О, едва ли я задержусь здесь надолго, — ответил тем же господин Рейден. — Как только его величество сочтет, что ему не нужны больше мои скромные уроки, я немедленно возвращусь домой и буду, как и прежде, проводить дни в ожидании, когда же мой супруг вернется из дворца...       — Это вряд ли случится скоро, — Киммэй сел рядом с Сёму и коснулся его руки. — Я еще очень плохо рисую.       — Для меня твои рисунки уже совершенны, — сжал его ладонь Сёму. Понемногу он снова начинал напоминать человека.       — Это потому что ты меня любишь, — оказалось, что любовью и в самом деле можно прикрыть почти все. — Но без подсказок я пока мало что умею, — доверительно признался ему Киммэй. — Господин Рейден, вот здесь есть место за столом, как раз между мной и господином Ичиро, вам будет удобно.       — Благодарю, ваше величество, — господин Рейден устроился рядом со своим мужем и взял его за руку, переплетая пальцы. Киммэй убедился, что в такой компании господин Ичиро разом стал куда более доброжелательным. Стоило решить, чем — или кем! — можно порадовать госпожу Сатоко.       — Итак, — Сёму обвел взглядом их компанию, — я подумал, что нам с тобой, Киммэй, не помешало бы куда-нибудь уехать на медовый месяц. Тебе, извини за откровенность, скучно во дворце, и я подумал, что поездка по стране может тебя развлечь.       — Серьезно?! — Киммэй на секунду опешил, потом порывисто обнял Сёму. — Спасибо-спасибо-спасибо! А когда мы едем?!       — Да хоть завтра, — отозвался господин Сёму. — Я уверен, госпожа Сатоко сможет присмотреть за делами на время нашего отсутствия.       — Нет, завтра я не могу, — вздохнул Киммэй. — У меня это, чай с будущими любовниками.       — Конечно, как я мог забыть, — Сёму кивнул, сжимая зубы, и Киммэй погладил его по плечу, успокаивая.       — Я вам потом расскажу, зачем они мне, — хитро улыбнулся он. — Но господин Рейден обещал подобрать магов и хороших воинов, да, господин Рейден?       — Я стараюсь, чтобы только самые достойные получили приглашение вашего величества, — почтительно склонил голову тот.       Сёму помолчал, потом, совершенно неожиданно для Киммэя, согласился:       — Я бы тоже хотел увидеть список приглашенных, господин... Рейден, — он чуть запнулся, но все-таки назвал его по имени. — Может быть, тоже посоветую кого-то.       — Я сегодня же пришлю его вам, ваше величество.       — Вот и хорошо, — подвел итог господин Ичиро. — Рад, что у нас будет больше времени на подготовку.       — Меня это, конечно, не спасет, — госпожа Сатоко раскрыла веер и несколько раз им обмахнулась, — но будем надеяться, что за время вашей поездки ничего непредвиденного не случится.       Последнее предложение почему-то прозвучало вопросом, и Сёму пожал плечами в ответ:       — Я не знаю, дорогая Сатоко. Вся моя информация закончилась на свадьбе, теперь нам остается полагаться только на шпионов и собственные рассуждения. Но некромантка может атаковать в любой момент.       — Если она не будет знать маршрут путешествия, ей будет сложно угадать, куда вы поедете дальше, — сказал господин Ичиро и раскатал по столу подробную карту Империи. — Можно посещать города совершенно хаотично, так, чтобы это не поддавалось логике. Будут очень неудобные переезды, но так будет безопаснее.       — Согласен, — кивнул Сёму. — Итак, милый, где бы ты хотел побывать?