Бамбук и светлячки

Самый неудобный гость — иноземец, не знающий традиций и не понимающий намеков. Поэтому лучше сидеть дома, чтобы самому не оказаться на его месте. Народная имперская поговорка

      Настил причала завершала впечатляющая лужа. Акира подобрал полы халата, перепрыгнул и разом вспомнил, за что не любит весну на Лорнейских островах. Здесь до сих пор было холодно, в низинках и с северных сторон одноэтажных бревенчатых домов еще уцелел снег, остальное место занимала раскисшая земля. По счастью, грязь была не очень глубокой — каменистая почва Островов не позволяла затонуть всерьез. Вот перемазаться по уши — это запросто.       Их делегацию встречали, издалека заметив приближающийся корабль, слишком яркий для местных судов. Здесь плавали либо на рыбалку, либо на войну, и ни для одной из этих целей не надо было красить корпус в красный и золотой.       — Смотрите, кого духи предков принесли! — всплеснула руками мама. — Дорогой сын решил заглянуть, и года не прошло! А волосы зачем опять отрастил? С татуировкой на парня был похож, а сейчас — хоть замуж выдавай!       — И я рад тебя видеть, мама, — отозвался Акира, оглядываясь на Макса. Тот тоже перескочил через приветственную лужу и сейчас, хлопая глазами, разглядывал его семейство. И посмотреть было на что. Одна мама чего стоила — под два метра ростом, с гривой рыжих волос, еще не тронутых сединой, зато украшенных перьями, косичками и фигурками зверей. Образ дополняли кожаные штаны и куртка, по-зимнему отделанная мехом, но расстегнутая. А тут еще братья, Годрик и Седрик, и сестрица Игрейна, не уступающая маме ни по характеру, ни по объемам. Словом — впечатляющая компания.       — Насчет брака ты не ошиблась — знакомься, мой муж Макс.       — Надеюсь, за девку у вас он! — пробасил Седрик. — Потому что ты мне брат, и я не хочу про тебя плохо думать. А он вроде достаточно миленький для такого.       — Сам ты миленький! — припечатал Макс, внезапно — на лорнейском и почти без акцента. — Эта борода, эти побрякушки… Смотри, как бы я в тебя не влюбился!       — Эй, ты не говорил, что знаешь лорнейский! — возмутился Акира под смех Годрика и Игрейны. Макс заулыбался так довольно, что стало понятно — молчал специально, всю дорогу предвкушая сюрприз.       — Ладно, — мама повысила голос, и остальные родственники дружно замолчали. — Что у вас такое случилось, что сюда целый корабль прислали? Новая экспедиция за сказками приехала или это ты нам своего… Макса решил представить по каким-то тамошним традициям?       Слово “муж” она так и не сказала, и в чем-то Акира ее мог понять. На Островах о таких отношениях вообще вслух не говорили. Бывало, как он догадывался, всякое, но обсуждать это избегали.       — Все намного хуже, — объявил он. — Нас прислали послами, так что готовься, сейчас будем вручать подарки.       Мама озадаченно взъерошила волосы.       — У вас там что, война намечается? — прямо спросила она. — И вы ищете любых союзников?       — Да вроде нет, — покачал головой Акира.       — Такой неурожай, что вы готовы закупать даже то зерно, что мы награбили?       — Тоже нет.       — Тогда какого ж беса вы тут делаете?!       — Не угодили императору, — без экивоков выдал Макс, пока Акира подбирал слова. — Но поскольку мы дружим с его мужем и соправителем, то просто казнить нас нельзя. Так что вот послали… с посольством.       — Вон оно что, — протянула мама. — Ну, позже расскажете тогда. А это что за куклу ты привез, жену, что ли? — посмотрела она куда-то за спину Акире.       Тот обернулся и увидел Мэнэми, задумчиво изучающую лужу и явно не решавшуюся ее перепрыгнуть.       — А, это…       — Почти, — снова сдал с потрохами Макс. — В смысле, императору и министру хотелось бы, но эти двое сопротивляются.       — Костлявая какая, — припечатала матушка. — Толку с такой жены?       Мэнэми, хоть лорнейского и не знала, но явно почувствовала, что говорят о ней. Прищурилась, подобрала края халатов и, разбежавшись, перемахнула лужу.       Седрик задумчиво присвистнул. Мэнэми прищурилась и посмотрела на него волком. Мелким таким, костлявым.       — Молчи, пока не получил! — с чудовищным имперским акцентом, но вполне разборчиво заявила она.       Седрик впечатленно покосился на Акиру. Макс заржал так паскудно, что сразу стало ясно, кто преподал Мэнэми основы языка и, так сказать, лорнейской культуры поведения.       — Откормим, — решила мама и махнула рукой, подавая знак стоящим за спиной ведьмам и воинам. — Пропускайте, да не грубите послам сильно. Они ж не обвыклись еще.       Дальше дело пошло веселее. Для остальных любезно принесли доску, чтобы можно было не форсировать лужу, и имперцы с корабля потянулись на берег, зябко ежась, с любопытством осматриваясь и с опаской косясь на варваров. Экипажу повезло больше всех — им можно было вернуться домой почти сразу, только набрав экзотических товаров в обратный путь. Остальным послам и переводчикам предстояло провести здесь года полтора, и, кажется, они только сейчас осознали, во что ввязались.       Мама какое-то время молча понаблюдала, как с корабля переносят ящики с подарками, а потом заметила:       — Видно вы и впрямь не угодили императору — столько даров с прошлыми послами не было, прямо чувствую, что вы тут надолго.       — На год-полтора, — признался Акира.       Мама с гордостью посмотрела на него сверху вниз.       — Это как же ты ему напакостил?       — Демона выпустил, потом мы его у императора на порожке порубили — это раз, — принялся загибать пальцы Макс, — глаза мозолили — это два. Я — любовник его мужа — это три. Акира еще чуть императора не у… ну, об этом лучше не на людях, но это — четыре. И мы плохо защитили мужа императора — это пять.       Мама посмотрела на Акиру так, будто он, наконец, превзошел в ее глазах даже Игрейну.       — Это ж надо так напакостить! За семью-то отомстили этим или еще надо? Рейден, солнышко, говорил, что у вас с этим строго.       Макс неприлично заржал. Видимо, представил себе, наконец, эту парочку вместе — утонченный имперец и боевитая ведьма, чуть ли не на голову его выше и значительно крупнее. Акира приворотные зелья изучал и с высоты своего теоретического опыта мог папе только посочувствовать.       — Отомстили, — отчитался Макс. — Даже призрак деда остался доволен, а этому вредному старикашке еще поди угоди!       — Откуда ты знаешь, что он вредный? Ты его не видел! — не выдержал несправедливости Акира.       — А мне достаточно было на ваши лица смотреть, — выкрутился Макс, и мама похлопала его по плечу.       — Молодец, парнишка, и не скажешь, что имперец! За словом в карман не лезешь. Вот если ты еще и охотишься хорошо… Посмотрим, словом.       — Посмотрим, — согласился Макс и вместе с Акирой пошел разгружать корабль.       Под посольство быстренько освободили часть общинного дома — до тех пор, пока имперские послы не обзаведутся своим жилищем, и вскоре вокруг собралась вся деревня. Акире никак не получалось назвать это поселение городом, хотя он и знал, что оно на Островах одно из самых крупных. Но какой же это город, если тут из общественных зданий — всего-то один большой дом, который по обстоятельствам служит и судом, и тюрьмой, и гостиницей, и местом для посиделок зимой. А теперь еще и посольством!       — Чего я понять не могу, — по-крайорски заговорил Макс, пока они натягивали занавеси, отделяя их “комнаты” от остального просторного помещения, — это ж насколько ядреным должно быть приворотное зелье, чтоб твои родители сошлись?       Акира фыркнул.       — Вообще по местным канонам красоты мама у меня — огого! А еще ведьма и королева. Так что ее и так все любят, и без зелья.       — Ладно, понял, маму не трогаю, — легко сдался Макс. — А сестру можно?       — В прямом смысле? — подколол Акира. — Если да, то сходи, порадуй девушку!       — Тоже ведьма?       — А то!       — Тогда я еще подумаю, — пообещал Макс. — Но вообще ссылка обещает быть занимательной…       — Угу. Особенно если мы все-таки не погрузили ванну.       — Нервный ты какой-то, — заметил Макс. — Как будто и не рад, что семью увидел.       — Да рад, конечно, — Акира прицепил последнюю занавесь и притянул Макса к себе. С ним в обнимку на душе становилось спокойнее. — Просто в последние годы любви к моей семье хватало на неделю-две, а тут придется ее на год как-то растянуть.       — Ааа, — понятливо протянул Макс. — Ну, ты не переживай, я им кровь попорчу, если надо.       Акира фыркнул и зарылся носом в его волосы.       — Посмотрим, как все пойдет, — пообещал он. — А ты откуда лорнейский знаешь? Только не говори, что ты тут родился. Имя, конечно, вполне местное…       — Да? — заинтересовался Макс. — Что значит?       — “Величайший”.       — Пойдет, — избыточной скромностью Макс точно не страдал. — А язык… Мартин учил, — нехотя ответил он.       В общем, Акира и сам догадывался. В отличие от Империи, с Крайором Лорнейские острова соседствовали достаточно мирно. То есть, Крайор был слишком велик, чтобы даже у воинственных варваров отбить желание лезть на рожон, а на Острова крайорцы не совались по настолько же прозаичной причине: как бы ведьмы ни воевали друг с другом, но при любом вторжении чужаков могли объединиться и накостылять так, что мало бы не показалось. В общем, корабли с контрабандными запрещенными зельями и амулетами ходили на континент достаточно регулярно, привозя обратно дорогие побрякушки, вина, пряности…       Когда-то в детстве Акира мечтал обзавестись своим собственным кораблем и самому возить диковинки для матери. Эта мечта очень быстро забылась — во многом благодаря тому, что он выучил телепортацию (ведь это же немыслимо — терять столько дней просто болтаясь в океане), но иногда — в такие дни, как этот, снова напоминала о себе.       — Пиратствовать собирался? — заговорщицки шепнул он, надеясь, что Макс забудет тогда о Мартине — говорить о нем было до сих пор неприятно, словно расшатывать больной зуб.       — А как же! — охотно подхватил Макс. — Все представлял, как однажды возьму на абордаж какое-нибудь суденышко, а там весь такой из себя имперский аристократ!       — Так-так? — заинтересовался Акира.       — Что “так-так”, можно подумать, ты забыл, что ночью было!       Акира уже хотел сказать, что забыл все до последней минуты и надо напомнить хотя бы на ушко, но в этот момент одну из занавесей бесцеремонно отдернули и в их “комнату” заглянула Игрейна. Чтобы в следующую секунду замереть, как статуя, глядя на приставленный к горлу кинжал.       — Извини, сестренка, — Макс нарочито неторопливо убрал его в ножны. — Я в Империи привык к тому, что к тебе так запросто может ввалиться разве что убийца. Ничего не могу с собой поделать — привычка!       — Хорошее дело, — одобрила Игрейна, потом поскребла ногтями уколотую кинжалом кожу на шее, заинтересованно глядя на Макса. Акира порадовался, что зелья на него не действовали — ни приворотные, ни яды. — И реакция ничего, не совсем дерьмовая.       — Это как раз отличная! — возмутился Макс.       — Была бы чуть хуже — и у меня было бы на одного родственника меньше, — мрачно пояснил Акира. Привычка сначала бить, а потом разбираться изрядно его нервировала.       — Да что я, совсем дикий, что ли?! — обиделся Макс. — Я спросил бы сначала, можно ли ее убить!       — Убивать — плохо! — напомнил Акира.       Макс и Игрейна посмотрел на него с одинаковым сочувствием. Мол “и как ты до своих лет только дожил, такой наивный?!” Спасибо хоть вслух не пожалели!       — Мать готовит пир, — вместо этого сказала сестра. — Хочет до него поговорить. С вами обоими.       Кажется, пять причин для высылки на Острова предстояло рассказывать на голодный желудок.              — Хорошо, что я все-таки с тобой связался, – заметил Макс задумчиво. – Что ни день — во что-нибудь влипаем.       — Не понимаю, чем ты недоволен, – меланхолично отозвался Акира. – В конце концов, это пир, а не то, во что мы вляпываемся обычно. Да, наверно, закончится все дракой, но мы же можем и пораньше уйти.       На парадный ужин с семьей и еще половиной города Акира вырядился от всей души – парадный халат с густой золотой вышивкой, прическа с жемчугом и цветами, веер с птичками, словом, хоть сейчас ко двору. Даже во дворец к императору Акира так старательно не одевался, и теперь в зале общинного дома выглядел, как один из павлинчиков Кано, который забрел в курятник. И по сторонам он смотрел, как тот самый павлин, распустивший хвост, – с этаким снисхождением. Мол, я и так знаю, что я выше этого, но так уж и быть, любуйтесь.       Хотя с точки зрения Макса все было вполне прилично. Не яшмовый зал для парадных императорских приемов, конечно, но тоже ничего. Деревянные столы были плотно заставлены едой, в основном, мясом, и глиняными кувшинами – возможно, с вином, возможно, и с чем-то более интересным. Факелы горели белым ясным пламенем, почти без дыма – не иначе, как магия или какие-то зелья помогли. Пол засыпали свежей золотой соломой, чтобы потом вымести ее вместе со всем мусором. А что на ней сразу же улеглись несколько собак и какой-то наглый рыжий кот – ну, они никому и не мешали.       — Куда мы уйдем-то. Пир, считай, у нас на пороге посольства, – Макс кивнул в сторону занавесок, отделявших их комнату от остального зала. До пира их успели дополнить несколькими досками и даже одним бревном, так что теперь случайным пьяным гостям пришлось бы приложить хоть какие-то усилия, чтобы туда ввалиться. – Придется сидеть до конца.       — Можно сбежать на корабль, – предложил Акира и отодвинул от себя подальше тушку зажаренного целиком поросенка – то ли не знал, как это есть палочками, то ли руки чесались исцелить.       — А еще скажи – поставить паруса и не останавливаться до самого Крайора, – хмыкнул Макс. – Но если помнишь – тебя оттуда тоже выгнали!       — Надо было через Крайор плыть, как все приличные люди, — пригорюнился Акира. — Месяц от империи до него, потом еще месяц досюда...       — Вот и ссылка на пару месяцев короче стала бы! — понятливо кивнул Макс. — Нет, император все-таки гад — это ж надо было послать прямым путем!       Акира подпер локтем подбородок, видимо, горюя, что еще и просил корабельного мага подогнать ветра в паруса, чтобы поскорее добраться до Островов и поменьше провести времени в опасной близости к Мэнэми. Потом вспомнил, что он выделывается, и снова сел ровно, расправив плечи. Макс даже залюбовался. Ведьмы, не захочешь — заметишь, — тоже. На Акиру заглядывались, и взгляды были сплошь плотоядными. Видимо лорнейцы были так же падки на экзотику, как и имперцы, и не будь рядом Макса, Акира имел бы все шансы увеличить число ребятишек с раскосыми глазками на Островах.       Впрочем, другие имперцы тоже пользовались успехом. Трех переводчиков, знающих лорнейский, на всех не хватало, но это никому не мешало налаживать общение с иноземцами. За столами звучала оживленная болтовня на двух языках сразу, смех, звон кубков и кружек.       Макс сунул нос в один из кувшинов: пахло вином, ягодами и отчетливо — яблоком. Пить расхотелось.       — Можешь не бояться, — сказал Акира. — Я проверил уже.       — Да на меня все равно же не подействует, — пожал плечами Макс, но вместо вина придвинул к себе отвергнутого Акирой поросенка. — А ты чего не пьешь?       — Не хочется, — буркнул Акира.       Общение с мамой у него как-то не задалось. Как будто он всерьез примерил на себя роль императорского посла и теперь ответственно берег его, императора, честное имя.       — Глупости какие! — фыркала королева Элис, услышав очень краткое изложение о смерти императора. — От того, что твоему деду и такая месть подошла, этот человек не перестал быть тебе врагом! Как тебе вообще пришло в голову его оживлять?       — Я — целитель, — напомнил Акира. — Я не могу убивать людей.       — Не можешь убить сам — не мешай другим, — наставительно заметила королева-свекровь или кем там она приходилась Максу. — Мог бы и сделать папе приятно.       — Он и так не расстроился, — буркнул Акира. — И потом, ему приятно быть наставником императора Киммэя.       Кажется, он не слишком ее убедил.       — Ладно, — согласилась королева. — Убить всегда успеется, пусть солнышко поразвлекается пока.       Новость о том, что Рейден, наконец, сыграл свадьбу с Ичиро, Акира тоже как-то ухитрился обойти. Макс не особо понимал почему — все равно же рано или поздно откроется, но в чужие отношения не лез: хотят разводить секреты — их право. Тем более, Акире виднее, что послу можно говорить, а что нет. Но королева осталась недовольна, да и у Акиры настроение испортилось.       — Их величества могут гордиться твоим моральным обликом, – Макс ободряюще похлопал Акиру по плечу пока еще чистыми руками и взялся за разделку тушки. Мясо пропеклось хорошо и пахло так, что Макс даже проголодался еще сильнее. – Но это все равно не повод сидеть с таким мрачным видом. Сделай уже с собой что-нибудь, пока из-за твоей кислой мины Империи войну не объявили.       — Зайка, – Акира приобнял его, никого не стесняясь, – ты самый лучший советник посла, которого можно только представить. Что бы без тебя было с нашей миссией!       — Провалилась бы, как пить дать, – хмыкнул Макс довольно.       — И все-таки вот чего я не могу понять, – Годрик сидел рядом и вроде даже не смотрел в их сторону, но тут обернулся – и с очень неодобрительной миной, – кто ж из вас жена-то?       — Братец – ты необразованный варвар, – ехидно отозвался Акира, – тебе в этом не разобраться!       — А ты так задираешь нос, что точно по нему получишь, рано или поздно! – огрызнулся Годрик. – Посол тут нашелся, я еще помню, как мы тебя гоняли.       — Я тоже помню. А еще помню, как вы от меня удирали, когда выяснилось, что огненные шары летают дальше камней! Думаешь, с тех пор я разучился?       — Веселое у тебя детство было, – посочувствовал Макс. Нетактичные вопросы его не задевали. Привыкаешь, когда о твоем народе никто ничего не знает и вечно телохранителями обозвать норовят!       — Какое детство? — буркнул Годрик. — Ему уж шестнадцать стукнуло — взрослый лоб, а приехал с косой до задницы, как у девки! Самое время охотиться, а он!..       Годрик прервался на самом интригующем месте, чтобы запить свое возмущение чем-то из кружки.       — А я не вижу ничего интересного в том, чтобы кого-то убивать из прихоти, — отрезал Акира. Для верности еще и веером прикрылся: "нет и не проси" — было в тех немногих знаках, которые Макс успел выучить. — И потом, Олуин моя коса тогда понравилась больше твоей бородищи, — язвительно припечатал он. — А ты так и завидуешь? Так отпусти косу, я тебя, так и быть, научу ее заплетать.       У Макса поросенок чуть не встал поперек горла. Ай да хозяин, а ведь казался таким милым и воспитанным, а вот поди ж ты: сидит и нарывается на мордобой! И ведь схлопочет! И будет потом сидеть и страдать от потерянной красоты!       Но, к сожалению, до драки у них не дошло. Помешал скандал за соседним столом, где одна из имперских женщин что-то резко выговаривала лысому, как коленка, лорнейцу.       — Что там? — с любопытством посмотрел на Акиру Макс. — Ухажера отгоняет?       — Ага, только не от себя, а от своей жены, — перевел Акира. — Ой, чувствую, это кончится дуэлью! Пойду, вмешаюсь, пока не поздно!       Он выскочил из-за стола, оставив Макса со своим родственничком и кучей незнакомого народа.       Макс пожал плечами и с невозмутимым видом отправил в рот еще кусок мяса.       Годрик смотрел на него, как на интересную зверюшку, к которой пока не знаешь, как подступиться.       — Не очень-то ты похож на имперца, — наконец, заявил он.       — Ага, — лениво согласился Макс, не собираясь вдаваться в подробности своего прошлого.       — А чего ж ведешь себя, как они?!       — Хочу — и веду, — без церемоний отозвался Макс. — Нравится мне. И брат твой нравится, кстати.       Пожалуй, последнее тянуло на вполне себе оскорбление — здесь. Хотя после имперских нравов сложно было привыкнуть, что такая вещь как любовь может быть оскорбительной. Зато распущенные волосы, например, никого не шокируют.       — Только вот не надо, — Годрик выразительно скривился. — Даже слушать об этом не хочу.       — Тогда не лезь с неудобными вопросами, — отрезал Макс.       — Да я ж не ради каких-то подробностей спрашиваю, — Годрик придвинул к себе кувшин, перелил в глиняную кружку почти половину — судя по запаху, пива, — и в два глотка допил все, что осталось в кувшине. Макс понял, что ночевать на корабле было просто замечательной идеей. Там хоть тесно, но куда спокойнее! — Я просто понять хочу… Нет, не хочу, но пытаюсь. Как вы на это соглашаетесь-то?! Ну невозможно же!       Может быть, Макс и взялся бы объяснять. Если бы Годрик был трезв и задавал вопросы не только ради того, чтобы выслушать ответ и высокоморально плюнуть в его сторону.       — Даже не знаю, что и сказать, — Макс усмехнулся. — Может — не твое дело?       — А если так интересно, то я могу свиток сорока шести наслаждений принести, — щедро предложил Акира, незаметно подкрадываясь к ним сзади. То есть, это он и Годрик могли думать, что незаметно, у Макса критерии этого были повыше. — Почитаешь, подумаешь, оценишь…       — Иди к бесам, кукленок имперский! — Годрик бросил через плечо пустой кувшин. Акира без труда увернулся. Посудина упала на солому, но все-таки с треском раскололась. Никто на звук даже не обернулся — видимо, и не к такому привыкли. — Завел себе парня — и думаешь, от этого мужчиной стал?       — Островная прямолинейность — это зло, — Акира таки сел рядом с братом на лавку, словно пытался закрыть Макса собой. С одной стороны, решение было даже стратегически верным — если Годрик решит бить, толком размахнуться у него не получится. А если попытается, например, взять в захват и придушить, то тут Акира тоже очень правильно делал, что оставлял Макса за спиной. Спасать потом этого целителя удобнее! — А еще ужасно скучно — даже оскорбить толком не умеете!       За соседним столом затянули песню. Насколько Макс понял, развеселую — про ведьму, которая летним днем решила отдохнуть на пригорке. Девушки встретили ее протестующими выкриками и в ответ выдали что-то про рыбака, который смолил лодку, а самое ценное положил на пристань, чтоб в смоле не испачкать. Разговаривать под такой аккомпанемент приходилось погромче.       — Еще не хватало — оскорбления на тебя тратить! — скривился Годрик. — Я о тебе и так все знаю. Вот завтра мы на медведя-шатуна собирались. Все воины пойдут в лес выслеживать, а ты что скажешь?       Теперь пришла очередь Акиры кривиться от отвращения:       — Очень благородное дело, конечно, — всей толпой гонять по лесу одного несчастного медведя!       — Недостойным это было бы, если б ведьмы с нами пошли, — Годрик наклонил голову, глядя на них исподлобья, и удивительно стал похож на быка, который примеривается поддеть на рога нового пастуха. — А так — он воин и мы воины. Честный зверь получит честный же поединок.       — Может, вы подождете, пока он и отряд соберет? — фыркнул Акира.       Макс в этих делах разбирался чуть получше.       — Что, этот медведь уже убил кого-то из людей? — спросил он, перекрикивая новую песню. На этот раз женская и мужская половина зала сошлись во мнениях и перешли к почти лирическому дуэту — одни пытались заигрывать, а другие дружным хором слали их в такие места, что записывать впору!       — Троих, — бросил Годрик коротко.       Акира после этого медведя защищать не решился. Поджал губы, нахмурился. Видимо, людей было все-таки больше жалко, чем медведя.       — А идете когда? — весь подобрался Макс. На настоящей охоте — если не считать кролика, которого он поймал в лесу, когда сбежал от Акиры, — он не был лет тридцать. Да и тогда добыча была другой — зверя в деревне без нужды не били. А уж чтобы на медведя ходили — такое совсем редко случалось.       — Да как проспимся, так пойдем, — Годрик плеснул себе еще пива. Ему даже не надо было повышать голос, чтобы перекричать пение, и так громко говорил. — А вам-то что, вы ж все равно не пойдете?       — Почему это? Мы тоже можем, да, Акира? — запротестовал Макс и, повернувшись к Акире, посмотрел на него умильно. Обычно такое срабатывало на раз, но сейчас он и бровью не повел — как сидел насупившись, так на Макса и глянул.       — Мне там делать нечего.       — И то верно, — поддел Годрик. — Вдруг халатик запачкаешь или, чего доброго, поранишься! Тьфу! — в сердцах сплюнул он, отворачиваясь. — Лучше б мать в самом деле девку родила, хоть не так обидно было б!       Акира молча поднялся с лавки. Макс уже было решил, что сейчас он двинет таки по морде старшему брату, но нет — хозяин только сжал в руке веер и кивнул Максу.       — Пошли гулять?       Годрик снова сплюнул.       На Макса с Акирой, кажется, не обращали внимания даже оставшиеся в зале имперцы. Во всяком случае задерживать их никто не стал.        На улице было совсем темно, холодно, и до них почти не доносился шум пирушки из-за закрытых дверей. Акира накинул Максу на плечи теплый плащ, только сейчас магией вытянув его из их “комнаты”. Себе достал варварскую куртку, набросив ее прямо поверх расшитого золотом халата.       — Ну чего ты? — спросил Макс. — Если он тебя так бесит, хочешь, я пойду и за тебя ему морду начищу, раз уж тебе как целителю нельзя?       — Что ты, зайка, — притянул его к себе Акира. — Подумаешь, глупости несет, чего я не слышал?       — Ммм, — глубокомысленно протянул Макс. — А ты правда у него девчонку отбил?       Акара довольно угукнул.       — И как?       — Весело было. Ей нравилось с моими косичками забавляться, — Акира, наконец, нашел немного совести и смутился. — Ну и вообще…       — А сейчас она где?       — В смысле, “где”? — удивился Акира. — Замужем давно. За Годриком.       Макс в первый момент растерялся, но когда все сложилось в одну картину — расхохотался.       — Так вот чего он так к твоим косам привязался? Поди жена их до сих пор вспоминает!       Акира фыркнул тоже. Покрепче прижал к себе Макса, шепнул:       — Пойдем на корабль?       — Чего ж не пойти? — довольно зажмурился Макс, обнимая его в ответ — и плевать, если кто увидит! — Как наши подопечные отреагируют, когда узнают, что посол сбежал с пира?       — Они люди тактичные — придумают мне какую-нибудь достойную отмазку, — Акира чмокнул его в лоб. — Пошли, пока ты совсем не замерз.       Ночь и в самом деле была морозная, будто не начало весны, а хорошая зима: мороз кусал за щеки, а ветер норовил выдуть из-под плаща все тепло. Но зато небо было чистое-чистое — как будто Богиня смахнула с него все тучи, чтобы полюбоваться звездами.       — Ух-ты, — Макс даже остановился, запрокинув голову. — Глаз Орла видно…       — Кого? — Акира встал рядом, тоже глядя на небо.       Макс поднял руку, указал пальцем:       — Видишь, какая звезда яркая? — он дождался кивка Акиры и пояснил. — Это — глаз Орла. А рядом — Охотник...       Акира прижался ближе к его плечу.       — Охотник — это справа от глаза? Видимо, как раз устроился, чтобы в него стрелять…       Макс негромко рассмеялся       — Нет, стреляет он в Медведя. Вон то созвездие, видишь? — он обрисовал пальцем контур из нескольких звезд, хотя и сомневался, что Акира смотрел именно на них. — Но Медведю не страшно. Он знает, что Охотник не выстрелит. Охотник будет смотреть, положив стрелу на тетиву лука, и так будет ждать до самого утра. А потом настанет утро, мы перестанем видеть звезды, и Охотник и Медведь пойдут каждый своей дорогой.       — Это у вас так считают? — Акира, запрокинув голову, смотрел в чистое и холодное небо. Звездный свет заливал лицо, превращая из живого человека в видение, может, как те призраки, которых Макс не видел и не увидит никогда. Зато Акира был рядом.       — Да, — Макс обнял его за талию, сунул под куртку быстро замерзшую на воздухе ладонь. — У нас зима длинная, а ночью ничего, кроме звезд не видно. Поэтому и все сказки про них.       Где-то совсем рядом мерно дышало море, волна за волной накатывало на берег, глухо билось о борта кораблей. Поскрипывали на ветру снасти или корабли тоже дремали, покачиваясь на воде. Все это ничуть не напоминало дом, но почему-то Макс не переставал о нем думать. Само собой вспоминалось всякое.       — Вон там, смотри, много-много мелких звезд облачком — это пролитое молоко. А вот и опрокинутый Кувшин — вон те пять крупных звезд над ним.       — Медведь мимо проходил и пролил? — спросил Акира вполголоса.       — Дурак, — Макс улыбнулся. — Медведь на тропе с Охотником, что ему какой-то Кувшин? Нет, Кувшин перевернули Влюбленные, но поверь, их это совсем не расстроило.       — Понимаю их, — согласился Акира. — Пойдем тоже что-нибудь опрокинем? Ну, или просто поспим на корабле, пока туда остальные не набежали.       — Плохой из тебя романтик, — фыркнул Макс. — Мог бы использовать момент для стихов.       — А мне твои истории было интереснее слушать, — Акира улыбнулся и, взяв Макса за руку, потянул за собой. — И потом, ни одна романтика не стоит простуды. Тебе срочно нужно в тепло, пальцы уже совсем ледяные.