Бамбук и светлячки

С медведем дружись, а за копье держись. Народная лорнейская поговорка

      День пришел вроде и ясный, но неотвратимо мрачный. Акира проснулся, поморщился на заглянувшее в окно яркое солнце, вспомнил, что на сегодня назначена охота на медведя, и снова рухнул на подушку рядом с Максом.       Тут же на них из воздуха упал свиток — некрупный, но с увесистой императорской печатью.       — О, новое письмо от котеночка, — обрадовался Макс, сел было, но тут же снова нырнул обратно под одеяло, оставив на виду только голову. Солнце хоть и не давало спать, но каюту тоже прогревать отказывалось.       Акира покрепче обнял Макса, поймал себя на том, что держит мужа так, как будто тот уже собрался на эту распроклятую охоту, но не отпустил. Слишком уж приятно было просто обниматься и никуда не спешить.       — Почитай что ли вслух? — попросил он.       Письмо от Киммэя было уже третьим. Первые два пришли еще во время плавания. “Вчера проводил смотр любовников, — писал Киммэй в одном. — Собрал у себя на чай целых пятнадцать человек, и знаешь, оказалось, с ними очень даже интересно. Правда, я-то помню, что все эти аристократы раньше на нашу семью и смотреть не хотели, но обсудил это с господином Рейденом, и он сказал, что помнить зло — это мелочно. Нужно быть выше этого. А еще теперь они служат мне и даже хотят этого, так что в какой-то степени я этим и отомстил. Про месть он, конечно, не говорил, но как обычно намекнул, а я понял.       Словом, выпили мы чаю, побеседовали, и знаешь, действительно оказались хорошие люди. Ты только не ревнуй — хотя я знаю, что ты и так этого не делаешь, но на всякий случай предупреждаю! — ни с кем из них я по-настоящему вступать в отношения не собираюсь. Я выбрал себе целых четверых — ну, прямо как на базаре про выбор креветок пишу, да? Невежливо получается, но переписывать не буду — я тут уже много написал, не начинать же сначала?       Теперь любовников у меня пятеро. Ты, первый, конечно. Еще один маг, двое дерутся хорошо, а с четвертым просто весело, хотя с катаной он тоже может управиться, но не так хорошо, как первые двое.       Любимый муж, скрипя зубами, всех одобрил и разрешил приглашать в гости, когда мне только захочется. Но захочется мне не скоро, потому что мы с Сёму уезжаем в свадебное путешествие. Наконец-то! Стоило завести пять любовников, чтобы он все-таки вспомнил про эту традицию!”       Прочитав это все, Макс тут же объявил, что у них в руках государственный документ повышенной секретности, и им срочно нужен тайник, чтобы держать там такую важную документацию. Акира даже спорить не стал. Личные тайны императора вполне тянули на такой уровень.       Второе письмо тоже оказалось небезынтересным:       "Свадебное путешествие, если вы — императоры, не такая уж и веселая штука, — писал Киммэй. — Пойти и свободно погулять все равно не пускают, сиди себе в экипаже, маши подданным рукой и все. Но все равно лучше, чем во дворце сидеть! Тем более, господин Рейден очень удачно намекнул, что лучше всего будет первой посетить нашу родную провинцию. Ну, ты понимаешь — для семьи я, может и умер, но в провинции это не важно: людям приятно, что император — их земляк и про свою родину не забывает. И для папы полезно — теперь все говорят, что он управитель дворцовых церемоний, а про Рокуро забудут".       На этом месте Акира смеялся долго. Хотя Киммэй ничего про это не написал, но надо было думать, что про себя папа тоже не забыл, и народ уяснил и запомнил как следует, что он теперь не ссыльный аристократ, а наставник императора.       "Но в любом случае, когда тебе рады и всем городом встречают — это приятно, — делился впечатлениями дальше Киммэй. — Жалко, что ты этого не видишь, но если мы еще куда-нибудь поедем с Сёму, я обязательно упрошу взять тебя с собой! У нас тут, говорят, собираются строить еще один храм, в мою честь — надо же будет его посмотреть!"       Из писем создавалось ощущение, что он вполне доволен своей новой жизнью, но писал он их как-то подозрительно часто для занятого и счастливого в браке человека.       — “Здравствуй, Макс! Надеюсь, ты по мне скучаешь!” — бодро зачитал Макс и кивнул, хоть Киммэй и никак не мог его увидеть: — А как же, котеночек! “Я по тебе — очень! Особенно, пока приходится сидеть и ждать, когда там как следует проверят тот город, который мы осчастливим своим присутствием. Я понимаю, конечно, что это необходимо, но насколько было бы проще, если бы можно было как тогда, с господином Мори, зайти в телепорт и ничего не планировать”.       — Ничему жизнь не учит, — вздохнул Акира.       — Ты, пока сюда плыли, тоже от скуки чуть не свихнулся, — напомнил Макс. — Даже стихи писать взялся. И ладно бы мне!..       — Чтобы писать стихи для тебя, я недостаточно талантлив, — признался Акира, прижимаясь к нему ближе — не иначе в знак извинения. — А Мэнэми и так сойдет!       — Про почки было особенно хорошо, — похвалил Макс и снова вернулся к письму. — “А сейчас мы путешествуем по правилам, и получается намного дольше. Сейчас расскажу по порядку. Не знаю, интересно тебе или нет, но я так долго на это удивлялся, что теперь мне очень хочется поделиться. Итак, сначала в город въезжает господин Ичиро и ставит на уши всю тамошнюю стражу. Вместе с ним едут Кано, мой папа и двадцать повозок нашего багажа и сваливаются на голову тому аристократу, которому выпадает честь предоставить нам ночлег. Как ты понимаешь, аристократ орет дурным голосом, но про себя. Потому что даже если у него идет ремонт, а также мыши съели последнюю циновку, нам это не важно. Двадцать повозок багажа, ты не забыл? Ладно, может, и не двадцать — пересчитаю после этого города. Это значит, что все свое мы везем с собой! Одеяла, матрасы, посуду, запас одежды, ширмы, картины — и все это на нас и нашу свиту. Потому что императорам не годится брать вещи у подданных. Мы берем с них налоги — и точка, остальным только одариваем. Так что папа (я, конечно, не должен так его называть, но ты же никому не скажешь?) и Кано отбирают у нашего домовладельца часть комнат, или флигель, или сарай для сена (шучу, такого еще не было!), и за пару часов устраивают нам дворец, так что иногда кажется, что мы и из столицы не уезжали. Поэтому за городом в палатках ночевать намного веселее, но нельзя же заглянуть в город и сразу уехать, не позволив всем желающим нас разглядеть и не устроив для них пир? Так что приходится устраивать вот такой цирк.       Я вот думаю, как-нибудь переодеться в гонца и попроситься с ними. Останавливает одно — Сёму расстроится или запретит, и неизвестно, что хуже. Думаю, как выкрутиться, но господина Рейдена пока не спрашиваю. Он мой советник, а не запасная голова на случай, если своя не работает…       А как вы там? Доплыли ли уже до Островов и можно ли мне к вам в гости выбраться? Пиши, как выяснишь. Передавай привет Акире и Мэнэми, а всем остальным — мои наилучшие пожелания. Может, им будет приятно”.       — Ну, — Акира вспомнил отведенную им территорию, — покои у нас, конечно, далеко не императорские, но его величество звать в гости уже есть куда. Как думаешь?       — Он будет в приятном ужасе, — согласился Макс. — Скажет, что жуть кромешная, но веселее, чем в его правильном путешествии по этикету… в смысле, в соответствии с этикетом. Или с чем там?       — С традициями, наверно, — предположил Акира, магией подтягивая к себе халаты. Потом подумал и вещи Макса тоже притащил — выбираться из-под одеяла все еще не тянуло, и одежда должна была это исправить. — Если честно, я тоже не большой специалист по всему этому — считай всю жизнь в ссылке провел.       — А вот твой папа явно разбирается, — Макс аккуратно свернул письмо, чтобы потом припрятать к остальным секретным документам. — Уже в советники вышел… Интересно, они с императором Сёму еще не лучшие друзья?       Зная папу, Акира мог предположить, что если еще и нет, то папа все равно над этим активно работает, используя все возможности и всех окружающих. Развивать эту тему не хотелось, так что Акира просто пожал плечами и предложил:       — Давай позовем Киммэя в гости? Только убедимся, что наши комнаты пережили вчерашнюю пирушку. А, и еще после охоты, чтоб она провалилась!       — О, точно! — Макс сел, как подброшенный пружиной, торопливо натянул рубашку и уставился на Акиру взглядом голодного котика. — Мы же пойдем, да? Докажем этим варварам, как они не правы!       Акира ткнулся носом в подушку, потому что возражать, глядя Максу в лицо, было совершенно нереально.              Акира изо всех сил пытался опоздать на охоту, но все было против него. Во-первых, Макс не собирался пропускать такое развлечение ради каких-то причесок и нарядов, и едва дал ему собраться, во-вторых, вчерашняя пирушка таки не прошла даром даже для привыкших к такому лорнейцев, и они только начинали сами подтягиваться к площади у общинного дома, держась за головы. Акира, судя по выражению лица, героически превозмогал призвание целителя — проще говоря, вредничал и похмелье им не лечил.       — Пришли все-таки? — пробасил Годрик, попеременно то прижимая ко лбу глиняный кувшин, то отхлебывая из него.       Акира хмыкнул в ответ. Зато Макс с удовольствием хлопнул деверя по плечу и радостно — погромче! — крикнул на ухо:       — Да как же мы такое пропустим?!       Годрик шарахнулся от него с перекошенным лицом. Зато Игрейна ухмыльнулась и подошла ближе.       — Духи предков! Неужто ты решил показать, чему мать учила?! Не забыл еще все, пока на чужбине жил? Или ты решил с мужиками на охоту пойти?       Акира покосился на Макса с видом “это ты меня втянул”, потом повернулся к сестре и кивнул:       — Ведьмацкое дело мне ближе.       Сейчас на лорнейском он говорил не так грубо, как когда выделывался перед Мэнэми, фразы звучали мягко, почти певуче. Максу это точно нравилось больше, чем чириканье на имперском, откуда он разбирал только отдельные слова да самые расхожие выражения.       — А ведьмачество ваше посмотреть можно? — влез он.       — Чего ж нельзя? — удивилась Игрейна. — Все наши будут, пошли, — махнула рукой она.       До ближайшего леса дошли быстро. Да и что там было идти… Острова все больше напоминали Максу дом: те же деревья, растущие даже на прибрежных скалах, лес, будто обступающий со всех сторон крохотный городишко и показывающий людям, насколько они ничтожны — хоть и выгрызли себе пядь земли, но стоит им уйти — и лес заберет свое. На месте домов поднимутся тисы и падубы, а звери будут ходить там, где раньше ходили охотники. И это было правильно, во всяком случае, казалось таким, в противовес Империи с ее цветущими посреди зимы розами.       На опушке, где снег уже сошел полностью, подготовили все к ритуалу: натащили здоровую кучу хвороста, в ее центре двое ведьмаков с трудом взгромоздили вырезанную из дерева фигуру медведя в половину человеческого роста.       Охотники держались немного в стороне — все, как на подбор: могучие, широкоплечие, бородатые. Кто побогаче — у тех куртки расшиты бусинами, в руках — копья, кто победнее — те с рогатинами. А вот в волосах у всех одинаковые фигурки — обережные.       Имперцы, которых позвали на охоту, держались обособленной кучкой, как стайка пестрых соек, невесть как попавшая в стаю канюков. Макс с интересом отметил, что на охоту позвали и нескольких имперских женщин, в том числе и Мэнэми. Впрочем, среди ведьм, оживленно болтающих у кострища, тоже хватало мужчин. Акира шагнул к ним, на ходу распуская наскоро заплетенную утром косу. Макс прикусил себе язык, чтобы ничего на это не сказать — хватило взглядов имперцев, ошалевших от такого разврата. Ну да будут знать, как с варварами на охоту напрашиваться!       — Дорогой сыночек пожаловал! — королева шагнула навстречу Акире, распахивая объятия. Тот попытался уклониться, но был пойман и безжалостно затискан. — А разве имперскому послу подобает…       — Ой, лучше я так поучаствую, чем за этим медведем по лесу бегать буду, — буркнул Акира мрачно. — А если его еще и убьют при мне, я вообще не знаю, как это остальные переживут.       Лично Макс не хотел бы это видеть еще раз. Да и ее величество, кажется, поняла из их вчерашнего рассказа достаточно, чтобы не переспрашивать       — Тогда иди, — она подтолкнула Акиру в спину. — И не вздумай, как обычно, отлынивать. Пришел с духами общаться — так будь добр.       — А ты посмотреть пришел или с нами на охоту все-таки собрался? — к Максу подошел и Седрик. — Ты подумай, медведь все-таки, не кролик какой…       — То-то вы после пьянки на него собрались, — парировал Макс. — Сразу видно — дело опасное!       — На охоту мы и так собирались, но тут вы приперлись, — доступно пояснил Годрик. — Не поприветствовать вас тоже нельзя было — предки не поймут и удачи не пошлют. Ну, и охоту не отложишь.       — Тем более, лучший целитель Империи приехал, — снова согласился Макс. — Не знаю, умеет ли он приращивать оторванные руки, но с ранами от зубов и когтей поди справится.        — Да ты что? — Игрейна прищурилась. Глаза у нее были зеленые, волосы рыжие, нос в веснушках — симпатичная девчонка, и не скажешь, что ведьма. — Братик настолько хорош? Я думала, он просто хвастается…       — Хвастается он все равно, — махнул рукой Седрик. — А ты иди к остальным, пока без тебя не начали.       — Без подсказчиков знаю! — фыркнула Игрейна и, широко шагая по сухой траве, направилась к разгорающемуся костру. По сухим веткам все выше и выше ползли змейки пламени, подбирались к ногами деревянного медведя — и отшатывались прочь, словно статуя была из камня и гореть не могла.       Ведьмы, какого бы пола они ни были, стояли вокруг костра, глядя на огонь. Ветер трепал распущенные волосы, швырял дымом то в одних, то в других, но круг держался, словно усмиряя его. Королева Элис бросила в огонь горсть трав, и дым стал гуще, застилая поляну облаком. И пахло это облако как-то подозрительно. Макс прикинул, не пора ли спасать Акиру, но тот держался совершенно спокойно.       — Да ты не крути носом, — мирно заметил Седрик. — Никто, кроме ведьм, в мир духов не попадет. Это им травки путь показывают, а нам и здесь неплохо.       — Отлично, еще и мир духов, — Макс хоть и изображал, что недоволен, но подуспокоился. Значит, ритуал шел, как обычно, и никто не стал его менять специально, чтобы под этим прикрытием прикончить Акиру. Не то чтобы Макс думал, что кто-то собирается… Но вот Годрик, например, очень подозрительный! — И что дальше?       Словно в ответ на его слова из дыма раздались звуки пения. Слов было не разобрать, словно пели где-то далеко, так что сюда долетала лишь мелодия. Хотя, казалось бы, вот они, ведьмы, взялись за руки и идут вокруг костра и стоящего в огне медведя. Кажется, подойди на пару шагов — и любую из круга вытянешь. Но проверять почему-то не тянуло.       Ведьмы остановились.       — Не сердись на нас, Великий Медведь! — выкрикнула Элис, перекрывая остальные голоса. — Мы не враги тебе и не хотим обидеть твой народ! Но один из твоих детей убивает наших людей, мы будем защищаться. Когда твой сын придет к тебе и будет жаловаться на нас — вспомни о моих словах. Мы просим прощения и у тебя, и у него, но сегодня он умрет.       Дым разметало во все стороны очередным порывом ветра. Макс потер заслезившиеся глаза, а когда открыл их, Акира уже шагал к нему.       — Ну вот, с предком договорились. Осталось его сына убедить!              Солнце уже спускалось к деревьям, а охотники все не возвращались и Акира с каждой минутой нервничал все больше. Надо было пойти с ними и бес с призванием — один раз потерпел бы, зато не пришлось бы переживать, не случилось ли чего с Максом! Потому что если случилось, а рядом нет никого, кто может ему помочь… Нет, даже думать было тошно!       — Чего ты кислый такой? — подошла к нему Игрейна. Ведьмы не расходились и ждали охотников с добычей (или с пострадавшими) тут же, на опушке. Кострище с ритуальной статуей никого не смущало, и они прямо тут шушукались, обсуждая свое. Пара человек вообще учила молодую ведьмочку какой-то ритуальной песне — кажется, заговору на удачу. Словом, для них это были самые повседневные дела, и только Акира за несколько часов извелся.       С сестрой у Акиры были всегда отношения получше, чем с остальными родственниками — разница в возрасте была совсем несущественной, к тому же мать ведьмовству учила их одинаково, в отличие от Годрика с Седриком, у которых магического дара не было совсем. И в другой момент Акира тоже ждал бы охотников с пользой — вот хоть как та ведьма разучил бы что-то новое. Но сейчас даже разговаривать не хотелось.       — А чему радоваться? — отмахнулся он.       — У, какой суровый братик! — засмеялась Игрейна и толкнула его плечом. — Жалеешь, что не пошел?       — Еще чего не хватало!       Идти в лес сейчас было поздно. Даже если найти поисковым заклинанием Годрика, а потом к нему телепортироваться… что будет, если он это сделает в разгар охоты и помешает охотникам? Вообще-то охота, особенно такая — ритуальная, должна была проходить и без ведьм, и без чар: сила против силы. Когда-то даже копья были запрещены, и охотники вооружались только длинными ножами. Чистое самоубийство — такое у Акиры просто в голове не укладывалось!       И если бы он пошел с остальными, то только как охотник.       А если он нужен как целитель?!       — Да-да, — снова толкнула его плечом Игрейна, — так я тебе и поверила. Ладно, слышишь собак? Идут!       Акира прислушался: и в самом деле донеслось тявканье, не заполошное, как при виде зверя, а обычное перебрехивание. За ним послышались обрывки песни. Снова ритуальной: охотники вернулись со зверем, на которого шли, и похвалялись своей доблестью и тем, как проводили медведя в мир духов.       Акира не выдержал — кинулся навстречу. Первым увидел Годрика: пьяного, хромающего, опираясь на копье, перемазанного в крови. Своей или медвежьей — не разобрать.       — Где Макс? — остановил его Акира. — Как он?       — А! — Годрик остановился, покачнулся, задумался крепко, потом снова приложился к почти пустому уже бурдюку с вином. — Хороший охотник, — наконец выдохнул он и махнул рукой себе за спину. — Там… несут его.       — Что?!       Сердце подпрыгнуло и забилось так, что стало больно.       Не уберег все-таки… А ведь обещал, клятву давал! И должен был быть рядом всегда, ничего бы не случилось, если бы один раз на охоту сходил!       Акира оставил Годрика и кинулся дальше в лес, откуда шли охотники. Раненых было несколько человек, но все они вполне могли дойти на своих ногах до ведьм. А вот Макс…       Светлые волосы Макса он увидел издалека. Его тащили двое, подхватив под руки, так что самому Максу оставалось только переставлять заплетающиеся ноги… и улыбаться во весь рот!       — Медведь что, медведь — мелочи, — уверенно вещал охранник. — Вот когда я на демона так прыгнул — ууу, что было! Кругом народ разбегается, орут все, императора там выносят вперед ногами, а я…       — А ты когда так напиться успел?! — Акира шагнул навстречу этому герою, и носильщики с радостью перевесили на него свою ношу.       — Я старался! — гордо выдал Макс. — Все пили, а мне что — нельзя?! Мне сорок четыре года, а ты меня за ребенка держишь!       — Чего? — в очередной раз опешил Акира. — Когда это я тебе пить не давал?       Макс висел на нем, обнимая за шею, уткнувшись носом куда-то в плечо, и от того, что он рядом, живой и здоровый, на душе становилось теплее.       — А раз ты не против, чтоб я пил, тогда и скандал нечего устраивать!       Хотя прибить засранца все равно хотелось.       — Ладно, мы с тобой завтра с утречка обсудим твое поведение, — злорадно пообещал Акира и потащил своего охранника к костру. Макс честно пытался идти сам, но получалось у него это так, что в конце концов Акира просто подхватил его на руки и понес сам. Так было намного быстрее.       У костра охотники уже положили тушу медведя перед статуей. Рядом стояла мама, как старшая ведьма, и Годрик — видимо, именно брат и нанес решающий удар. Теперь они еще раз просили прощения и уговаривали медведей не сердиться — ни Великого Медведя, который дух, ни убитого. Иногда это казалось Акире сущей глупостью, а иногда — очень разумным, но в любом случае он радовался, что для домашнего скота, а также птиц и кроликов, такие ритуалы не обязательны. А то ведьмы уже взяли бы да запретили всех убивать, чтобы не возиться с обрядами.       — Нет, надо таки величеству это показать, — выдал Макс, обнимая Акиру за шею. — Знаешь, как интересно на охоте было?       — Я тебя с демонами видел — догадываюсь! — кивнул Акира, подтаскивая его поближе к обычному костру, у которого грелись незанятые в ритуале ведьмы.       — Это не то! — пьяненький Макс явно хотел поделиться впечатлениями и вцепился в его куртку, не отпуская. — Знаешь, как весело, когда все вместе, народ лает, собака ревет... Ой, то есть, собаки лают, медведь ревет, — Макс засмеялся, прижимаясь к нему, и пара ближайших ведьм покосились на него так заинтересованно, что Акире захотелось прикрыть от них Макса хоть курткой. — И брат у тебя ничего, хоть и дурак, но храбрый — как он этого медведя, ух! Обещал мне одну лапу отдать, когда шкуру снимут, — похвастался Макс.       — А лапа то тебе зачем?!       — Ты что! — возмутился Макс! — Ты видел его когти?! Один — себе на память, второй — тебе, — принялся загибать пальцы он. — Третий котеночку подарю — он будет в восторге, четвертый — Хельге, чтоб знала, кто тут настоящий охотник и не выделывалась...       — А пятый?       — Не знаю, придумаю, — отмахнулся Макс. — Может, Мэнэми...       — Кому?! — не поверил своим ушам Акира.       — Ну, она всю охоту пропустила, — вздохнул Макс. — Она по дороге ухитрилась поскользнуться и упасть в реку.       — И ее вынесло в океан и понесло к Империи? — с надеждой спросил Акира.       — Нет, ее выловил из воды Седрик и понес куда-то греться, — огорошил его Макс. — Так что он тоже все пропустил.       Акира не поверил своим ушам. Чтобы братец охоту пропустил — это было что-то неслыханное!       — А как они договорились? Он же ни имперского, ни крайорского не знает, а она — только то, чему ты ее научил!       — А вот тут ты не прав, — довольно ухмыльнулся Макс. — Двое всегда могут договориться, если им надо одно и то же!       Это откровение озадачило Акиру еще больше. Мэнэми и Седрик?!       С другой стороны, кто-то же ее на охоту позвал…       — Я надеюсь только, что они не договорятся до дуэли! — покачал головой он. — А то я не знаю, как этот вопрос должен решать посол!       — Как-как — посылать всех! — фыркнул Макс.       — Меня не за этим сюда посылали! Хотя…       — Эй, братишки! — позвала Игрейна, снова подкравшаяся со спины. — Пировать идем?       — Идем! — оживился Макс.       Акира вздохнул, понимая, что выбора у него нет. В ритуале участвовал? Участвовал. Теперь будь добр, выпей чашу за то, что с охоты все вернулись живыми, ну, за исключением медведя, разумеется!       — Пойдем, — согласился он. — Но утром я тебе еще о вреде пьянства расскажу!              — Сёму, одумайся, что ты там забыл?!        Ичиро с самого начала путешествия понимал, что к этому все и идет, но все равно надеялся, что у его величества хватит ума объехать Хитати стороной. Город не мог похвастаться ни особыми красотами, ни людьми, с которыми непременно надо увидеться, — так почему бы не проехать мимо? А еще этот город должен был вызывать не самые приятные воспоминания, даже с учетом возвратившегося Киммэя.       — Киммэй имеет право знать все, — холодно отозвался Сёму.       Они уже собирались в дорогу. Слуги собирали вещи, превращая филиал дворца в обычный гостевой дом, Киммэй прогуливался по саду вместе с Кано и надежной охраной, а Ичиро еще надеялся достучаться до здравого смысла Сёму.       — Послушай, он и так все знает. Не стоит везти его на место, где он — или не он! — умер. Не стоит рисковать зря.       Сёму отвернулся, разглядывая идущих по дороге мальчишек, и Ичиро тоже засмотрелся на эту парочку. Беззаботно улыбающийся Кано, Киммэй, который перестал хмуриться, — они выглядели вполне довольными жизнью, а Сёму опять хотел все испортить. Как будто мало уже с мужем ругался из-за того, предыдущего Киммэя!       — От тебя ли я это слышу? — отозвался Сёму, не оглядываясь. — Предлагаешь трусливо прятаться под одеялом и надеяться, что опасность пройдет мимо? А если окажется, что она все это время подбиралась ближе, и теперь уже поздно бежать? Если Киммэй все равно должен там оказаться? Пусть уж лучше это будет сейчас, пока я рядом, чем он когда-нибудь соберется один.       — Я тебя понимаю, — Ичиро положил руку ему на плечо, сжал легонько. Обнимать императора при всех не полагалось, хотя сейчас и было бы кстати, но этикет позволял это только равным. — Ожидание изматывает. Когда чего-то не понимаешь — это злит тем более. Но стоит ли влезать в это? Вдруг боги и богини решат, что тебе не дорог Киммэй, если ты так им рискуешь?       — Они уже забрали его один раз, и если это случится во второй… — Сёму обернулся, резко и зло сбрасывая его ладонь со своего плеча. — Я не уверен, что эта религия все еще останется государственной.       Иногда то, как далеко заходил в своих мыслях о Киммэе Сёму, казалось Ичиро не просто странным — безумным!       — Никакая религия не вернет тебе его, если случится непоправимое, — Ичиро старался говорить спокойно, но кто бы знал, чего ему это стоило. — Ни к чему гневить богов. И, в конце концов, ты можешь для начала спросить своего мужа, хочет ли он туда ехать. Что он на это скажет?       — Это решено, и я не передумаю, — отрезал Сёму. Как и подозревал Ичиро, дело было не только в желании Киммэя узнать правду. — На самом деле, мне самому очень нужно там побывать.       — Не умножай страдания. Ты достаточно его оплакивал, сейчас пришло время любить другого.       — Не в том дело, — Сёму улыбнулся шагающим по дорожке к ним Киммэю с Кано и быстро добавил: — Я хочу побывать там и убедиться, что он не остался призраком, ждущим меня. Или, если все же так случилось, расспросить, это ли он имел в виду, когда говорил, что мы встретимся.       Сёму снова посмотрел на Ичиро, уже без тени улыбки.       — Я хочу закончить эту историю. Что я там ни увижу — даже если не увижу ничего! — это даст мне поставить точку, и я смогу жить дальше, не оглядываясь на прошлое, — торопливо договорил он и пошел по дорожке навстречу Киммэю, показывая, что разговор окончен.       Что ж, с таким же успехом, Ичиро мог бы попытаться остановить горный обвал.       — Любовь моя, — Сёму поймал ладони Киммэя и прижал к своей груди, как влюбленный мальчишка. Кем, собственно, и был, наплевав на возраст. — Надеюсь, ты готов продолжить наше путешествие?       — Конечно! — просиял Киммэй. Местный монастырь, самое знаменитое место посещенной императорской четой провинции, славился исключительно добродетельными святыми. Настолько безупречными, что даже господин Юкимисима в своих Наставлениях не смог бы описать таких идеальных юношей и от зависти покончил бы с собой. Поэтому не было ничего удивительно в том, что Киммэй заскучал, едва прибыв сюда, хотя и сам выбрал этот монастырь на карте. — А куда мы поедем теперь? Вы так и не сказали до сих пор.       — Недалеко отсюда есть небольшой городок, — поглаживая его пальцы, сказал Сёму. — Я хотел бы в нем побывать… надеюсь, ты доверишься моему выбору?       Киммэй с улыбкой кивнул. Ичиро не знал, простил ли он Сёму сосланного любовника, но со стороны их отношения, наконец, стали действительно похожи на счастливые.       — Вы готовите сюрприз, ваше величество? — вскинул брови Кано. — Тогда я пойду и спрошу господина Хизеши, может, он шепнет мне на ушко название города!       — Главное, чтобы больше никому! — сделав страшные глаза, посмотрел на любовника Сёму. Тот прикрылся от него веером и замотал головой так, что едва не посыпались шпильки.       — Как можно портить сюрпризы? Ваше величество, вы слишком плохо обо мне думаете! — пожаловался он из-за веера.       — Совсем наоборот, — улыбнулся ему Сёму. — Я готов доверить тебе этот императорский секрет… и господина военачальника. Вместе вы быстрее все устроите!       И это с его стороны было истинным коварством!