Бамбук и светлячки

Рано или поздно заканчивается все. Казалось — невыносимо, не сможешь, не переживешь, но наступает утро — и вот от ночного кошмара осталась только тень. Можно смотреть на нее и бояться, что из этой тени встанет былой ужас. А можно внимательно рассмотреть и попытаться понять,что отбросило эту тень. Может, просто нужно передвинуть ширму? Из Размышлений о сути вещей в павильоне на берегу пруда в дождливый день

             Ночь выдалась беспокойная, и утро ничуть не лучше.       Хоть Сёму и не стал участвовать во всем лично — всего лишь въехал в столицу во главе армии, даже оружие в руки брать не пришлось. На это были солдаты и его телохранители, а самому Сёму нужно было лишь возглавлять войско. Его императорского присутствия вполне хватало.       Не нужно было даже командовать. Его военачальники и так все знали. Были и другие отряды, так же въезжавшие в столицу с разных концов и расправлявшиеся с нежитью на улицах. Это и напоминало о войне двадцатипятилетней давности — и одновременно разительно отличалось от нее. Тогда Сёму шел с оружием, наравне со всеми, и думал только о том, чтобы убивать. Все враги должны были получить то, что заслужили — умереть или от его руки, или от топора палача. Он ждал, надеялся, что вот-вот мелькнут знакомые светлые волосы, и уж тогда-то он обязательно отомстит.       Теперь он не искал никого. Просто ехал, без труда управляя хорошо выезженным конем, и даже не вглядывался в переулки, которые заливало магическим светом, как только их отряд подъезжал ближе. Хорошему правителю и не нужно быть хорошим бойцом. Ему надо лишь всех собрать — или самому телепортироваться к уже собравшейся у столицы армии — а потом только вдохновлять всех своим присутствием. Ну, а после — решать другие вопросы.       Например, Сугиямы. С одной стороны, они, конечно, самовольно сократили свое заключение. С другой, все-таки проявили себя, как верные подданные, что само по себе тянуло на небольшое чудо. Сугиямы — и верные?       Ведьмы тоже внезапно оказались хорошими союзниками. По крайней мере, когда имперские солдаты добрались до порта, ведьмы не только не мешали им расправляться с мертвецами и демонами, но даже помогли. Возглавлявший отряд господин Гото доложил, что ведьмы просили отдать им тела демонов, частично, на амулеты, и он позволил. Все равно сжигать. Сёму такое разрешение одобрил.       К рассвету все было почти улажено. Нежить вывозили за город и сжигали, убитых переписывали, их семьям предстояло выделить денег из казны. Пускай и мало кто знал, что Рен приходила лично за Сёму, все равно, он-то точно знал, что эти люди пострадали из-за него.       — Еще надо решить вопрос с ведьмами, — напомнила госпожа Сатоко на утреннем совещании. — По-хорошему, стоит устроить праздник в честь победы — и там их торжественно поблагодарить за помощь. Однако если мы не хотим больше их видеть, то, может быть, стоит передать им благодарственное письмо и ваши личные подарки, и намекнуть, что они могут быть свободны.       Сёму потер глаза. Бессонная ночь не способствовала миролюбивому настроению, и рыжеволосых варварок хотелось казнить, а не благодарить, пусть даже и письмами. Сёму потер глаза, щурясь на прозрачный утренний свет, который пробирался сквозь открытые окна и разливался по кабинету, высвечивая каждую пылинку, каждое древесное волоконце на крышке стола. Из сада пахло свежестью — легким отзвуком зимних холодов. Сёму встал.       — Напишите ведьмам от моего имени, я подпишу, — разрешил он. — Пообещайте праздник, пусть задержатся здесь. Если с Киммэем что-то случится в прошлом — это как раз будет удобно. С кораблей их не выпускать — а то мало ли кого еще проклянут… Или выпускать, но с клятвой, спросите у Акиры Сугияма, он должен разбираться. А я, пожалуй, пойду.       — В Хитати, — без тени сомнений поняла госпожа Сатоко. — Я могу вас понять, и все-таки было бы намного лучше, если бы вы остались здесь.       — Более разумно, — согласился Сёму. — Но я вел себя разумно всю ночь, и терпение у меня закончилось. Я отправляюсь в усадьбу Сано.       — И что потом? — спросила Сатоко. — Будете сидеть там, пока его величество Киммэй не появится? Я не уверена, что мы сможем долго обходиться без вашего присутствия.       Сёму закрыл глаза, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего. Он не хуже Сатоко понимал, что ему нужнее было быть здесь: решать оставшиеся вопросы, держать ведьм под присмотром, поспать хотя бы пару часов. Но в столице ему было душно, не хватало воздуха, все время тянуло туда, в Хитати. Пусть даже Киммэя там не было. Но ведь можно же надеяться? Можно, в конце-то концов, дать себе хоть несколько минут побыть человеком — слабым, поддающимся своим желаниям, — а не императором?!       — Я побуду там немного, — сказал он. — Нет никакой разницы, где именно я отдохну. А потом вернусь к делам. Хотя бы пару часов вы мне позволите отдохнуть, дорогая Сатоко?       Теперь она казалась уязвленной его резкостью, и Сёму поспешил смягчить свои слова.       — Вам тоже нужен отдых. Вы, как и мы, не сомкнули глаз этой ночью.       — Как и все в этом городе, — вздохнула она. — Может быть, вы и правы, ваше величество, но я теперь боюсь, что что-то упустила. Как уже упустила нападение на столицу…       — Ты не виновата, — успокоил ее Сёму. — Не больше, чем я или Ичиро. Никто из нас не подумал, что она, — называть некромантку по имени нисколько не тянуло, — соберет армию мертвецов.       — Я получала сообщения от своих шпионов, что начали исчезать бездомные, странствующие артисты, монахи, — призналась Сатоко. — Но мне казалось, это не слишком важно. В конце концов, все они могли остепениться, поселиться где-нибудь в деревне, словом, — наладить свою жизнь.       — Каждый из нас вправе надеяться на лучшее.       — Боюсь, это не оправдание для моей оплошности.       — Сатоко, — не выдержал Сёму, — что ты хочешь услышать? Что виновата в случившемся? Я этого не скажу, потому что так не считаю. Что мы все виноваты? С этим я тоже не согласен. Я не буду брать на себя вину за тех, кого убила и подняла некромантка. Это ее подлость виной, а не наши ошибки. Если считаешь себя виноватой — принеси дары богу справедливости, пусть он пошлет тебе наказание равное проступку. Хотя, на твоем месте я считал бы карой это рыжее чудовище, которое привела твоя дочь, и на том успокоился.       Последнее точно привело Сатоко в чувство. Она раскрыла веер и несколько раз им нервно обмахнулась, вспоминая варвара, которого Мэнэми, едва сойдя с корабля, представила ей, как своего жениха. При всех! Вот уж точно, лучше бы Сугияму выбрала!       При мысли о Сугияма на душе стало совсем скверно. Сёму прекрасно слышал, как Рен сказала, что Рейден отказался ей помогать, но теплых чувств это к нему не прибавило. Змей, как верно сказал Ичиро, он змей и есть, все равно, чью бы сторону ни принимал.       — Пора, — Сёму решительно откинул мысли о нем — успеет еще решить, что делать, когда вернется. — Если произойдет что-то, что нельзя решить без меня — вы знаете, где я, для всего остального — меня нет.       Он вызвал Камагаи и приказал отправиться в Хитати, в поместье Сано.       Весна за эти несколько дней с его приезда, вступила в полную силу, будто доказывая ему торжество жизни после всего, что он видел прошлым вечером. Здесь вишни уже цвели, может даже не первый день — если судить по опавшим лепесткам, укрывавшим землю. Киммэю бы понравилось это место, если бы он увидел его сейчас...       Сёму пошел к усадьбе, не дожидаясь, пока хозяева выйдут его встречать. Пусть это нарушало все рамки приличия — сегодня он слишком устал, чтобы им следовать.       Испуганные слуги принялись кланяться от дверей, хозяйка дома, госпожа Сано, выбежала навстречу в домашнем халате, всплеснула руками.       — Ваше величество, простите, мы опять не подготовились к вашему визиту!       Сёму даже не стал припоминать, сколько раз он ставил этих добрых людей в неловкое положение и обременял заботой о нем.       — Не волнуйтесь, госпожа Сано, — сказал он. — Я не хотел, чтобы о моем присутствии здесь кто-то знал.       — Вы, наверное, хотите узнать, что делают господа, которых вы прислали? — шепотом спросила госпожа Сано, так до конца и не разогнувшись из поклона. — Как вы велели, ваше величество, из комнаты не выходят. Только господин Мори иногда… уж такой человек, как мы ему благодарны! Всех перелечил, никому не отказал, корова захворала, к окну привели — и ту вылечил…       Сил не было даже улыбнуться на ее болтовню. Сёму кивнул.       — Я хотел бы сам в этом убедиться.       — Пожалуйста, ваше величество, — госпожа Сано снова поклонилась и, наконец, дала ему пройти. Снова тем же путем к злополучной комнатушке. Только теперь, в отличие от прошлого приезда, — снова обжитой. Стоило открыть дверь, и Сёму почувствовал запах трубочного табака, еды, дыма от жаровни. Маги вскочили на ноги, забыв о завтраке, поклонились почти синхронно, только господин Мори немного отстал — возраст сказывался.       — Ваше величество, — шагнул он навстречу, — что же вы себя совсем не бережете? Столько лет прошло, а вы все думаете, что вы железный?!       Он даже не спросил позволения, да и сам Сёму чувствовал себя с ним рядом тем мальчишкой, который не смел возразить целителю, когда тот ворчал. И сейчас не стал, чувствуя, как с его прикосновением уходит усталость, сковавшая спину, сжимавшая виски.       — Кто у вас целитель? — сварливо поинтересовался господин Мори. — Надо же до такой степени запустить сосуды! Вас бы ко мне на недельку — вы бы у меня забегали, как мальчик… о, и песочек в почке, но это ничего, это поправимо…       Остальные маги притворились предметами интерьера. Видимо, им уже успели вылечить все и даже немного больше, поэтому вмешиваться в лечение новой жертвы они не собирались.       — Господин Мори, я не за этим сюда приехал, — попытался вырваться Сёму, но старик оказался проворнее. Вцепился ему в руку, выдохнул еще сварливее:       — Одно другому не мешает! А желчи-то сколько… гоните этого недоучку! Кстати, кого?       Сёму сжал зубы, не желая выдавать вполне терпимого — в отличие от некоторых! — Фукуду. Господин Мори ответил взглядом старого опытного целителя. Потянуло покаяться и на лечение в деревню. И пусть с ведьмами разбираются без него! У него уважительная причина — песок в почке.       — Прекратите меня лечить, — спохватился Сёму. — Вас сюда не для этого пригласили!       — Как пожелаете! — обиделся старик и отвернулся. Видимо, смотреть на недолеченного пациента ему было больно, вот и разглядывал теперь стену. — И все-таки, ваше величество, вам бы своим здоровьем серьезно заняться! Нет, я не заставляю, но вы подумайте…        Сёму понял, что и здесь ему не отдохнуть. Впрочем, усталости после лечения как не бывало, даже спать больше не хотелось, так что ничто не могло уберечь от беседы — кроме прямого запрета, видимо.       — Господин Мори, я очень благодарен, что вы откликнулись на наше приглашение, — отозвался Сёму с очень умеренной дозой официальной сердечности, — ваши знания и опыт действительно бесценны в таком важном вопросе. Но сейчас я бы хотел просто побыть здесь какое-то время, можете не обращать на меня внимания.       — Как угодно, — снова ворчливо согласился господин Мори и отошел к окну. Может, смотрел, не привели ли ему очередную корову.       Сёму сел на подушку у стены. Маги — еще трое, на случай, если господин Мори почему-то не справится, — тоже молчали. Двое сели за шахматы в углу, один читал какой-то старинный трактат, бережно разворачивая свиток. Впору было пожалеть, что сам не прихватил с собой ничего почитать. Или вот еще живопись — тоже, говорят, помогает занять время. Тоже что ли уроки начать брать?       Сёму закрыл глаза — всего на минуту, давая отдых глазам, но в окружившей темноте и думалось почему-то о мрачном. О том, сколько же людей извела некромантка на свою армию, что надо было ее раньше ловить все-таки… Сёму досадливо тряхнул головой, прогоняя дурные мысли, снова оглядел светлую, не лишенную уюта комнату. Не было ни знамений, ни молний, ни грохота. Просто на циновках посреди комнаты вдруг появился Киммэй, бледный, в залитом кровью халате — и кровь немедленно начала растекаться по золотистым циновкам на полу, пятная их алыми ручейками-разводами.       — Киммэй! — Сёму первым бросился к мужу, но господин Мори оказался рядом с пациентом раньше.       — Ну-ну, ваше величество, вот и довелось мне вас лечить!       Старческие, морщинистые, но уверенные руки скользили над телом.       — Молодой здоровый организм, — радовался господин Мори. — Не считая вот этой маленькой раны, но это мы поправим. Подумаешь, легкое, — с этим бы даже бездельник Фукуда справился! Ну вот, потерю крови компенсировать, и совсем здоров будет.       — Здоров? — Сёму вцепился в ладонь Киммэя, теплую и совершенно точно настоящую. — Вы уверены?       — Что значит — уверен ли я?! — возмутился господин Мори. — Ну, вот хоть коллег моих спросите, если мне не верите. Зря я что ли им все эти дни лекции читал? Теперь, пожалуй, и они что-то знают!       Самому Сёму оставалось только полагаться на его опыт, потому что в его глазах рана вовсе не казалась маленькой и не стоящей волнений! И лужа крови под Киммэем! И бледное до синевы лицо!       — Киммэй? — он осторожно сжал пальцы мужа, но тот не ответил, даже глаз не открыл. — Киммэй?! Почему он не отвечает?!       На мгновение стало чудовищно страшно, что старый целитель просто лжет и на самом деле все кончено. И для Киммэя, и для Сёму. Но тут же господин Мори сварливо одернул:       — А вы что же, хотите, чтобы ему было больно? По живому лечить надо?       Сёму опустил голову, пряча от него и от других целителей лицо.       Жив. Вернулся. И можно забыть этот кошмар и больше не думать и не винить себя в его смерти!       Он притянул к щеке перепачканную в крови ладонь Киммэя — теплую! — прижался губами к запястью, где вместе с ударами сердца бился пульс, закрыл глаза. Теперь темнота не пугала, не окружала призраками погибших по его вине людей. В ней можно было спрятаться от понимающего взгляда господина Мори и других, окруживших их с Киммэем, целителей. Но не было видно Киммэя, словно его не было рядом. И Сёму открыл глаза — пусть все вокруг дрожало от стоящих в них слез! — главное, что он видел Киммэя. Что они оба пережили этот день и снова встретились. И что все предсказания Киммэя сбылись — до самого последнего, что он вернется к нему из прошлого.       — Когда с ним можно будет поговорить? — спросил Сёму. Смотрел он на целителя, но все, что чувствовал, — это ладонь Киммэя в своих.       — Немного терпения, ваше величество, — отозвался целитель. — Очень хочется сделать все качественно. Второй раз он у меня не умрет!       — Если бы вы его тогда лечили — и тогда не умер бы, — утешил Сёму господина Мори. Не слишком охотно — до сих пор простить не мог, что его не было рядом. Вроде и сам отослал, и Киммэй тогда говорил, что так надо, но все равно казалось, что старик в чем-то виноват. — А когда вы в тот день вернулись — он уже исчез, так что вам не в чем себя упрекнуть.       — Оно, конечно, и да, — согласился господин Мори, задумчиво водя руками над Киммэем, — но все-таки… Я видел вас в тот день, и этого мне хватило. Ну вот, — он резко сменил и тон, и тему, — кажется, можно будить. Но не утомляйте его и уж точно даже не мечтайте о радостях брака в ближайшие пару дней!       — Могли бы и не предупреждать, — повел плечом Сёму и наклонился над Киммэем. Неужели сейчас… Супруг открыл глаза, посмотрел сначала растерянно, недоумевающе, будто ждал кого-то другого, но потом заулыбался.       — Сёму! Я вернулся, как обещал! Как я рад тебя видеть — наконец-то действительно тебя! Тогда ты тоже был замечательный, и принцем я тебя тоже полюбил, но сейчас ты все-таки лучше. Ты все равно красивый, но зато теперь еще и умный, а это тоже неоспоримое достоинство, уж поверь.       Киммэй сел, и господин Мори не стал возражать. Так что никакие целительские рекомендации не помешали Сёму обнять своего мужа и прижать к себе, так, чтобы не отпускать никогда.       — Хороший мой, как же я по тебе соскучился за эти дни.       — Ну, строго говоря, я был с тобой, — Киммэй ткнулся носом ему в плечо. Сёму погладил мужа по спине, ощущая под руками теплую и липкую от подсыхающей крови ткань халатов. От его волос пахло зимой и немного — дымом костров и войной. — Заколку тебе подарил… Ой, если ты подарил ее мне, а я — обратно тебе, то откуда она взялась и где сейчас? Может, королева Элис знает?       — Это тебя действительно сейчас волнует? — улыбнулся Сёму. — Только то, куда пропала заколка?       — Да, — Киммэй чуть отстранился, улыбаясь. — Потому что все остальное в порядке, кажется? Я теперь точно знаю, что меня не утащит в прошлое неведомая сила, ты точно знаешь, что я — тот, кого ты дожидался. Так что можно и про заколку выяснять.       — Проведем расследование, если целитель позволит, — Сёму поднял взгляд на господина Мори, но обнаружил того уже у двери, куда тот выходил, выталкивая перед собой остальных магов. При всем своем пренебрежении этикетом, старик все-таки был удивительно тактичным. — Кажется, он не возражает.       — Да? — Киммэй тоже оглянулся. — И правда. Ну, я вообще себя хорошо чувствую, но помыться бы не отказался… Ладно, после. Сёму, ты прости меня, что я так ушел, но если бы я тебе попытался объяснить все это…       — Я бы тебя ни за что не отпустил, — согласился Сёму, снова обнимая Киммэя. Тот был таким же, как и раньше, словно эти семь дней ничего не изменили ни в нем, ни для него. Даже разговор продолжал так, словно они вчера только расстались. А ведь теперь в его жизни была и война, и ожидание смерти — неужели в юности это все так легко забывается? — И этот ведьминский ритуал ни за что бы не позволил.       — Потому мне и пришлось уйти без твоего разрешения, — вздохнул Киммэй. — Тебя ведь письмо успокоило? Тебе не было плохо из-за него?       — Нет, — Сёму качнул головой. То, что Киммэй беспокоится о его здоровье, было и мило, и неправильно одновременно. Правда что ли господину Мори сдаться на лечение? — Плохо было Сугиямам — я посадил их в тюрьму.       — Сёму, за что?! — возмутился Киммэй, резко встал и охнув, привалился к Сёму. — Ой, это я рано...       — Больно?! — Сёму подхватил его на руки. — Сейчас Мори позову!       — Не надо! — Киммэй обнял его за плечи. — Все пройдет сейчас… по сравнению с тем, что там было, — это вообще даже не больно.       Сёму крепче прижал его к себе.       — Прости…       — За что?!       — Я был глупым мальчишкой, который не смог тебя защитить.       — Ты и не должен был, — Киммэй прижался щекой к его плечу, бледный, пропахший войной, но милый, как и раньше. — Это же я должен был защитить тебя от убийцы, за тем и пошел… и как тебе только пришло в голову посадить в тюрьму Сугиям?!       Видимо, уйти от этого разговора сейчас было невозможно.       — Они же мне помогали!       — Знаешь, со стороны выглядело так, будто они послали тебя на смерть, — честно признался Сёму. Еще честнее было только сказать, что давно этого хотелось — тюрьма по Рейдену плакала четверть века.       — Так ведь не было никакой смерти!       — Я своими глазами видел, как ты истек кровью у меня на руках и исчез, будто тебя забрали боги, как легендарных императоров! — у Сёму даже сейчас от воспоминаний перехватило в груди.       — Ой, ну что ты веришь во всякие сказки, — щекотно засмеялся ему в шею Киммэй. Потом дотянулся и поцеловал в щеку. — Ты прости, я не мог тебе тогда всего объяснить, и так за каждым словом следить приходилось…       — Это все в прошлом, — шепнул ему Сёму. — Теперь я точно знаю, что не сошел с ума, не виноват в его смерти…       — И что он — это я, — снова улыбнулся Киммэй. — Правда же я молодец?       — Правда, — согласился Сёму. — Думаю, мы даже попросим кого-нибудь написать о тебе книгу.       — Давай, — согласился Киммэй. — Господин Рейден, думаю, отлично с этим справится, когда ты его выпустишь из тюрьмы.       — Если бы он там был, — покачал головой Сёму. — У нас тут тоже случилось много интересного, и если ты готов слушать — я тебе все расскажу.                     В ту ночь Рейдену так и не пришлось сражаться. Не считать же поединком убийство сумасшедшей кузины? А в том, что Рен не в своем уме, у Рейдена не было ни малейших сомнений. Когда уезжала — все было хорошо, а вот когда вернулась, чтобы мстить… Некромантов Рейден знал довольно близко. Да, они предпочитали мертвых живым. Да, у них были иногда странные желания и проявления симпатии, но все они держали под контролем свои инстинкты. Рен хотела только убивать, и ей было все равно, кто жертва, — император или родная дочь. Словом, о своем поступке Рейден не жалел ни капли и не сомневался, что и с Хельгой сумеет помириться.       А потом Акира отправил их троих обратно в Хитати. Его величество даже почти не обиделся на такое самоуправство, что до Ичиро — так он и вовсе был рад, что император больше не будет подвергать себя опасности. А еще можно было перенестись к армии и красиво въехать в город во главе войска. Да, вряд ли зрителей было бы много — ночь и живые мертвецы на улицах не способствуют любви к зрелищам. Но обязательно найдется кто-то, кто видел и расскажет. А если и нет, то в распоряжении госпожи Сатоко есть специальные люди, которые очень быстро могут распространить по городу любые слухи и новости, так что императору точно предстояло быть героем.       Сам Рейден тоже собирался получить от ситуации все возможное, и убить кузину на глазах его величества было только первым, хотя и существенным шагом. Он попросил разрешения присоединиться к войску — и получил его, хотя за оружие больше браться не пришлось.       Сосредоточиться на этом было гораздо легче, чем гадать, как из сражения с Рен вышли Акира с Максом. Думать об этом Рейден себе запретил: предполагать худшее не хотелось совсем. Даже если оно случилось — лучше узнать об этом позже. А пока — можно думать, что все живы.       Остаток ночи прошел утомительно скучно. Их часть отряда въехала в город и неторопливо направилась ко дворцу, по пути обыскивая улицы и упокаивая мертвецов. Те, конечно, были опасны, но не для вооруженных солдат, с амулетами и поддержкой магов. С мертвецами расправлялись быстро и четко, оставляя уже окончательно мертвые тела прямо на улицах — чтоб потом убрать, когда на это будет время.       До дворца добрались, когда солнце уже поднялось над горизонтом, разогнав и ночные тени, и утренний предрассветный туман. Ворота снова были закрыты, и из-за стен виднелись только крыши дворцовых строений. Все было так же, как всегда, словно события этой ночи и не происходили вовсе.       Но Рейден знал точно — того, что произошло, не забудет никто из тех, кто был свидетелями нападения Рен. И им всем очень повезет, если император сочтет, что убийство Рен перевешивает ее укрывательство.       — Пойдем вместе? — спросил Ичиро, когда их пропустили за ворота. Он выглядел смертельно усталым, хотя там, на улицах столицы, не показывал этого ни своим людям, ни жителям города.       — Думаешь, его величество будет рад меня видеть?       — Думаю, сейчас никому нет дела до чувств, — сказал Ичиро.       Рейден обвел сад взглядом, насколько было видно с дорожки. Если здесь кто-то и сражался с демонами, то следов не осталось.       — Хотелось бы мне знать, что с Акирой?       — Скорее всего он с его величеством, — впрочем, уверенности в голосе Ичиро не было.       — Иди один, — решил Рейден. — Так будет правильнее.       Ичиро Сёму не обидит, а вот что там он себе надумал про него — Рейден пока не знал. И не хотел лезть под горячую руку императору, который, так же как они, не спал всю ночь, да и без того был не слишком-то добр.       Ожидание казалось бесконечным, и становилось все сложнее убедить себя, что все в порядке. Что Рен бежала, например, как была — мертвая и с ножом Макса в груди. Что у Акиры хватило ума не связываться с мертвой некроманткой, и он просто отвлек ее или так же телепортом закинул куда-нибудь. Увы, воображение рисовало куда более реалистичные исходы, и не думать об этом не получалось. Рейден прохаживался по дорожке взад-вперед и не сомневался, что к возвращению Ичиро протопчет там как минимум канавку.       Не успел. Ичиро вернулся раньше — одновременно злой, удивленный и довольный.       — Дети живы, — без предисловий отчитался он. — Говорят, что некромантку добили. Тело, к сожалению, предоставить не смогли, но император склонен им верить.       — Целых две хорошие новости за раз? — Рейден тоже удивленно поднял брови. — И что, интересно, убедило его величество, что это не очередной заговор?       — Так демоны же, — Ичиро махнул рукой, за неимением веера. — Как докладывают, они расселись по крышам в районе порта и больше ничего не делают, так что она, видимо, окончательно мертва.       — Видимо, так, — согласился Рейден, хотя поверить в это было куда сложнее, чем в здравый смысл Акиры. — Доказательство неоспоримо. Тебя это так разозлило? Что тебе не пришлось лично сразиться с Рен?       — Нет, просто Сатоко и Кано с утра пораньше и без императора — слишком много для меня, — Ичиро снова усмехнулся. — Его величество занят более важными делами, так что со столицей предстоит разбираться Сатоко, с войсками — мне, а с ведьмами — видимо, Кано.       — Думаю, он как никто заинтересован в этом, — согласился Рейден. — Но вряд ли Элис согласится отпустить его, пока не вернется император Киммэй и не гарантирует, что их корабли благополучно доберутся до Островов, не попав в шторм, например.       — А это было бы неплохо, — Ичиро усмехнулся и, поймав Рейдена за руку, потянул обратно к дворцовым воротам. — Если ты не слишком устал, побудешь со мной еще немного? Мне только надо распорядиться, где разместить солдат, чтобы нашим лорнейским гостям было хорошо видно, а горожанам — более или менее удобно.       — С тобой — куда угодно, — улыбнулся Рейден, хотя ехать к порту и видеть ведьм совсем не хотелось.       — Да, я заметил, — Ичиро прижал его к себе, добавил негромко: — Раз уж ты даже взял меч и поехал с моим отрядом.       — Хотел быть уверенным, что с тобой ничего не случится, — в кои-то веки совсем не покривил душой Рейден. Возможностью показаться среди защитников столицы он мог и пренебречь, если бы рядом не было Ичиро.       Тот стиснул его совсем крепко, выдохнул с сожалением:       — Надо ехать. Но после — домой! Знаешь, без тебя он опустел, даже Нацуме захандрил.       — Тогда тюрьма стоило того! — засмеялся Рейден. — Если уж даже твой верный Нацуме по мне соскучился!       Но стоило выехать за дворцовые стены, и желание шутить пропало. Там, в тюрьме, Рейден оставался наедине с Элис всего несколько раз — из необходимости узнать у нее что-то, что дало бы ему подсказку, от чего можно было оттолкнуться, планируя побег Акиры. И ничего! Элис, безусловно, что-то недоговаривала и смотрела на него так, что разговор отчаянно не складывался. Рейден давно не был тем, очарованным ее колдовством мальчишкой, но простить это — глядя ей в глаза — так и не смог, и тюрьма не помогла.       И вот им предстояла еще одна встреча. И хорошо, если только одна!       В порт они прибыли так же, с отрядом солдат и магами. Это успокаивало, даже когда Рейден увидел в гавани знакомые, но такие чужие здесь варварские корабли. Уже давно рассвело, но обычная жизнь в порту не спешила восстанавливаться, и не только ведьмы были тому виной. По улицам словно прокатилась черная волна, пересекая город одной прямой линией, и оставила после себя — демонов. Некоторые, крылатые, расселись на крышах и на деревьях, другие, похожие на комки водорослей, состоящие словно только из щупалец, шипов и присосок, замерли на улицах — как придется. И это точно не помогало налаживанию нормальной жизни. Горожане предпочитали сидеть по домам, хотя многие и знали, что такие застывшие демоны больше не опасны. И все равно приближаться к ним не хотелось.       — Господин военачальник! — к Ичиро подошел другой военный, видимо, тоже из командиров. — Докладываю. Оцепление установлено, за демонами наблюдаем, ждем магов, чтобы уничтожили и сожгли. Пятерых демонов утащили лорнейцы и разделали на причале, мы не возражали, потому что приказа охранять демонов не было.       — Зачем? — Ичиро обернулся к Рейдену. — Ведьмы тоже интересуются наукой?       — Скорее не для изучения, а на амулеты. Когти, зубы, кости, шерсть — все можно использовать, — предположил Рейден. — По крайней мере, когда я жил на Островах, к научным изысканиям там не стремились.       — Ну и хорошо, — кивнул Ичиро. — Хоть нашей некромантии не нахватаются. Вы все правильно сделали, господин Гото. Если ведьмы убили какое-то количество демонов — это как раз отлично, нашим магам меньше работы. Может, еще им предложить?       — Я схожу, если хочешь, — Рейден спешился, не очень охотно. Но если кому и выяснять намерения лорнейцев, так только ему — хотя бы он знает язык.       — Не обязательно, — Ичиро качнул головой.       — Знаю, — Рейден зашагал к причалу.       Сейчас, после бессонной ночи, все вокруг казалось одновременно и очень четким, и не реальным — словно он забрел на сцену театра и блуждает среди разукрашенных ширм, которые можно сложить в любую секунду. Запах моря, легкий ветер, солнечные блики на воде, потемневшие доски под ногами — все это он замечал, хотя голова оставалась тяжелой, а глаза больше всего хотелось закрыть и не открывать до следующего дня. “Еще немного — и спать”, — попытался договориться с собой Рейден, но и эта мысль уже не прельщала. На него смотрели с кораблей — сплошь незнакомые лица, в обрамлении рыжих или светлых волос, болтали, улыбались. Рейден не прислушивался, увидев Элис. И услышав, конечно — она, никого не стесняясь, прямо на людях отчитывала какого-то юного имперца. Рейден мимоходом оценил и длинную косу и очень дорогой верхний халат, но на то, чтобы удивляться, что какой-то знатный мальчик позволяет так с собой обращаться, уже не было сил.       — Мог бы про тюрьму и предупредить, — возмущалась Элис. — Я бы хоть подготовилась получше, зелий по карманам рассовала, а то сидела, как сирота — травки из их чаев выбрала. И то ни на одно зелье не хватило… Рейден? Ты что здесь делаешь? — заметив его, удивилась она. — Да еще с этим своим...       Незнакомый имперец посмотрел на них с Ичиро с нескрываемым любопытством.       — С мужем, — сдержанно уточнил Рейден, сжав ладонь Ичиро. — Говори на имперском, пожалуйста.       — На имперском так на имперском, — с легкостью перешла на другой язык Элис. — Зачем пришли? Мы тут и без вашего войска с этими тварюшками справлялись.       — Я не сомневаюсь, что лорнейские воины показали себя с лучшей стороны, — говорить, глядя в подозрительно прищуренные зеленые глаза, было все же непросто, и Рейден перевел взгляд на имперца. Тот тут же заулыбался, кого-то напоминая. Пожалуй, имперского в нем было все-таки маловато: слишком светлая кожа, нос и губы выдавали как минимум полукровку. — Но имперские правила гостеприимства предписывают защищать гостей.       — Будете защищать от самих себя? — фыркнула Элис и повернулась к мальчишке: — Изаму, а ты что уши развесил? Иди на корабль, нечего тебе тут лишнего слышать!       — Вот стараешься, как лучше, помогаешь — а никто не ценит! — обиделся тот.       Элис вдруг улыбнулась и по-матерински потрепала его по щеке.       — Ценю-ценю, иди уже, не мешай с дедом разговаривать.       Только туго заплетенная коса не дала волосам Рейдена встать дыбом. Он проводил взглядом вбежавшего по трапу на корабль Изаму и спросил, надеясь, что голос прозвучит достаточно ровно:       — Изаму? Правильно ли я понимаю?..       — А что тут непонятного? — усмехнулась Элис. — Хороший мальчишка. Жаль, скоро уже родится, не сможет меня навещать. Жди теперь, пока вырастет…       Рейден снова посмотрел на корабль. Думать о том, что там сейчас прячется его уже взрослый внук, было странно и непривычно. Хотелось пойти, расспросить, узнать, все ли будет хорошо, но вместо этого Рейден только погладил Ичиро по ладони большим пальцем. Тот ответил крепким пожатием.       — Ведьмак, значит? — уточнил Рейден.       — Почти полностью, — кивнула Элис. — Умеет кое-что и из вашей магии, но расти ему все-таки лучше у нас.       — Намекну Акире при случае, что ему пора навестить бывших любовниц, — Рейден сокрушенно вздохнул. — Еще один ребенок в семье — и опять не в браке. Просто проклятие какое-то, не иначе!       — Было бы проклятие — я бы знала, — ожидаемо подхватила тему Элис. — И если ты на что-то намекаешь, то нет, я тебя не проклинала. Не за что было.       — Так и Кано тоже не за что, — напомнил Рейден мягко.       — А с ним ничего плохого и не происходит — пока! Вот вернется ваш младший император, лично проводит нас домой — тогда я Кано и отпущу, — Элис улыбнулась безмятежно. — Пусть хоть женится, хоть замуж выходит — мне до него дела уже не будет.       — Мы рады это слышать, королева Элис, — отозвался Ичиро. — Но мы, собственно, за другим пришли. Нужны ли вам еще демоны для ваших целей? Мы собираемся их сжигать.       — Отличная идея. Всегда приятно посмотреть, как другие работают. И нет, материалов нам уже хватит, еще неизвестно, что из этих демонов получаться будет.       — Тогда хорошего вам дня, — Ичиро наклонил голову, и Рейден поклонился тоже. — И до встречи, королева Элис.       — До встречи, — она улыбалась, словно точно знала, что видеться им придется еще не один раз. Может, и правда, знала, если Изаму рассказал. А может, просто по извечной привычке ведьм, строила из себя провидицу, которой известны все тайны. В любом случае, если бы Изаму рассказал ей что-то плохое, она бы не удержалась, дала понять, но намеков не было. А это значило, что скорее всего, Киммэй вернется из своего путешествия благополучно — и будущее у них у всех действительно будет.       Рейден уже отвернулся, когда Элис окликнула его. Ичиро бросил на него встревоженный взгляд, да и он сам не ждал ничего хорошего от слов, которые бросают на прощание.       — Элис? — заставил себя вновь повернуться к ней он.       Она смотрела на него с корабля, так, как смотрела когда-то давно, провожая в Империю. Но голос, как и тогда, звучал спокойно и твердо.       — Этот ваш император тебя не любит. Неизвестно, чего от него ждать. Если хочешь — можешь остаться на моем корабле, — она перевела взгляд на Ичиро и усмехнулась краешком губ. — Можете вдвоем остаться. Вас не выдадут. А потом вместе уедем на Острова.       Предложение было, что ни говори, щедрым. Но Рейден не воспользовался бы им, даже если бы пришлось сбегать из тюрьмы.       — Спасибо за заботу, дорогая, но у меня есть дом. И лучше я умру, чем его оставлю.       Он поклонился, чтобы Элис не приняла его слова за грубость и пошел по причалу к лошадям. Элис его не остановила и не окликнула больше. А Ичиро так и не отпустил его руку и ничего не сказал, но Рейден был почти уверен, что он до смерти рад его ответу.       Сам Рейден был не уверен, что подобрал именно те слова, которые были нужны. Он мог сказать много, вопреки тому, в чем убеждал Ичиро: ничего не осталось в прошлом и ничего не забылось. Боль и обида были лишь присыпаны слоем пепла. Но, может, когда-нибудь, получится забыть эту женщину. Ичиро ему в этом поможет.                     Долгая и самая страшная на памяти Такеши ночь наконец-то закончилась. Он не застал войну и до этого не знал, как может быть страшно, когда в твоей стране, в твоем городе — враги. Когда обычная жизнь рушится, не остается ничего надежного, и от всех планов на будущее остается одна цель — спасти тех, кого любишь. Именно поэтому он шел сначала к тюрьме, потом — ко дворцу, и только и хотел, что успеть.       Не успел, не оказался рядом вовремя, и Хельгу пришлось спасать Акире и императору. Они справились, и радость от этого перевешивала стыд за себя. Потом появились солдаты, приехал его величество, появились слуги, и можно стало вернуться домой — на повозке, предоставленной его величеством, и с его же охраной — просто на всякий случай.       До гостевого дома добрались, когда на улице уже начало светлеть и сразу разошлись по комнатам, хоть спать и не хотелось. Такеши нес Хельгу на руках. Она не плакала, просто молчала, глядя перед собой так, словно видела что-то совсем другое. А на пропитанную подсохшей кровью повязку, пересекающую ее грязный и пыльный халат, Такеши и вовсе больно было смотреть.       В их комнате он уложил Хельгу на матрас, сам сел рядом, гладя ее по голове, как ребенка.       — Прости, что не был рядом.       — Что? — Хельга растерянно моргнула, потом перевела на него озадаченный взгляд. — Ты что такое говоришь? Это я должна была быть рядом с тобой и тебя охранять. А я вместо этого…       Она не договорила, просто вздохнула, неглубоко и устало, и перевернулась на живот, уткнувшись лицом в сгиб руки. Такеши придвинулся ближе, глядя ее уже по спине. Хотелось попросить лежать спокойно, дать ранам зажить, но судя по тому, как Хельга двигалась — они хоть и болели, но в меру, не стоило надоедать и заботой.       — Ты как раз и исполняла свой долг, — сказал Такеши вместо этого. — Защищала императора, и я тобой горжусь, милая. Не каждый сможет так пойти против родной матери.       Затрагивать эту тему не хотелось, но, видимо, было так же необходимо, как чуть позже — снять окровавленные повязки. Если бы самому Такеши пришлось, упасите боги и богини, противостоять отцу, он и представить не мог, как пережил бы такое. Хельга, конечно, держалась очень стойко, но это совсем не значило, что ей не было больно.       — Я не хотела, — девушка говорила глухо, не поднимая головы. — Просто оказалось вдруг, что иначе никак не получается. Самое почему-то ужасное, что мне даже пожалеть не о чем. Как будто проще было бы, если бы я знала — это я в чем-то ошиблась и это все из-за меня. А так — просто случилось, и от этого больнее.       Такеши лег рядом, обнял осторожно — Хельга прижалась сама, будто он мог защитить ее от всего.       — Тебе и не нужно себя винить, — сказал он, перебирая ее спутанные волосы. — Каждый выбирает для себя: мстить или нет и когда остановиться. И как ты остановишь другого? Никак…       — Вот именно, — Хельга вздохнула. — Я на Акиру даже рассердиться толком не могу. Я же маму защищала, Ичиро условия ставила, чтоб не смел убивать, а она меня… У, как же все это мерзко!       Такеши продолжал гладить ее по спине и плечам, не зная, что сказать. Не так уж часто бывает, чтобы родная мать пыталась убить дочь. Даже в книгах — и то редко. Чаще пытались избавиться от детей супругов, чтобы получить наследство. Такеши вспомнил Рокуро, и настроение у него тоже испортилось.       — Я думаю, госпожа Рен была уже не в себе, — заметил он мягко, чтобы что-то сказать. — Ее подкосила смерть твоего папы, и она уже не рассуждала здраво. Я знаю, тебе будет сложно простить, но постарайся хотя бы не вспоминать ее такой, какой она была в ваши последние встречи.       Хельга отстранилась и перевернулась на спину, видимо, все-таки еще болели раны. Такеши не стал ее трогать.       — Не знаю, — сказала она, глядя в потолок и не моргая. — Пытаюсь — и все как-то не получается. Как будто она на меня всегда сердилась за что-то, и я ей так надоела, что… Не могу об этом не думать!       Она снова закрыла лицо локтем. Губы, оставшиеся на виду, искривились, но Хельга не заплакала. Добавила быстро, шепотом:       — Ей же плохо было там в деревне, да? Акира за неделю без магии извелся, а она там годами жила. Понятно же, почему сердилась, правда? Это же не мы были виноваты, ей просто было плохо, да?       — Да, — согласился Такеши. Он сомневался, что некромантке без ее страшной магии может быть хуже, чем с ней, но если Хельге хотелось оправдать дурной характер матери сложностью ее жизни, спорить он не собирался.       — Вы всегда могли снова уехать в Крайор, но если не уезжали, наверно, ее так устраивало?       — Не устраивало! — Хельга усмехнулась. — Мама говорила, что если бы папа все-таки убил принца Обито, а не отвлекся на того мальчишку, то все бы у нас хорошо было. А раз он не смог перешагнуть через труп, то он во всем виноват, и ей все равно, где жить.       Она помолчала, потом добавила:       — Ну, не всегда говорила, конечно, а только когда они ссорились.       Такеши взял ее за руку, погладил тонкие пальцы. Наверно, это могло быть просто совпадением. Наверняка, на принца Обито покушались не один раз, и не один раз его защищали. Но все-таки…       — Твой отец хотел убить принца Обито, милая?       — Никогда не хотел, — Хельга мотнула головой. — Он и маме так всегда отвечал — что он вообще не убийца, а охранник, и принца мог бы убить, только если бы тот на маму напал. Вот и Богиня ему это лишний раз доказала — не позволила. Правда, маму это не убеждало обычно.       — Ты не говорила раньше про покушение...       — Так ведь нечем тут хвастаться, — вздохнула Хельга. — Он правда никого не хотел убивать, и очень жалел потом, что тот мальчишка попал под нож.       — А когда это было, не говорил? — не удержался Такеши, всей душой надеясь, что она скажет что-то другое, не то, что он боялся услышать.       — Так прямо во время переворота. А что? — Хельга посмотрела на него и догадалась сама. — Ой, Такеши... Нет, не может же это быть Кио?       Такеши обнял ее молча. Теперь он совсем не знал, что сказать, и, честно говоря, чувствовал, что сейчас ему самому нужно утешение. Чтобы кто-то пришел и точно сказал, что Кио... Киммэй не для того отправился в прошлое, чтобы умереть от руки отца Хельги.       — Он написал, что не умрет, — скорее себе, чем Хельге, сказал Такеши. — Я думаю, ему стоит верить. И значит, твой папа очень правильно поступил, что ушел и не стал добивать.       — Да уж! — Хельга села, пусть и поморщившись от боли. — И знаешь, я думаю, нам не стоит об этом говорить никому, кроме самого Киммэя. Вот он вернется — мы у него и спросим, кто на него напал, правда же?       — Правда, — согласился Такеши так убежденно, словно от того, что он будет верить в благополучный исход, действительно что-то зависело. — Он вернется, его вылечат, и мы с ним поговорим. А пока… Как думаешь, бинты уже можно снять или не стоит?       Хельга повела плечами, задумчиво, словно прислушиваясь к своему телу.       — Не знаю, меня еще никогда не лечили кровью. Давай проверим, мне кажется, можно.       На повязку пошел чей-то нижний халат — мельком отметил Такеши, распутывая местами засохшие, местами еще липкие тряпки. Халаты тоже были в крови, но вот сейчас под ними на коже остались только основательно зажившие рубцы — несколько, словно демон вцепился в нее всеми лапами сразу. Такеши погладил их рукой, едва касаясь, чтобы не сделать больно.       — Вот, теперь у меня тоже шрамы есть, — Хельга тоже рассматривала следы от когтей. — Жаль только, что за императора их получила, а не за тебя. Но ничего, может, еще и повезет…       — Не надо! — вздрогнул Такеши, представив, что такое может повториться. — Я и так верю, что ты самая храбрая и сильная, не надо больше страданий!       — И Акиру из тюрьмы красть не пришлось! — вздохнула Хельга.       Такеши снова промолчал. Может, им еще и придется бежать, если…       Он снова мысленно одернул себя, чтобы не думать о худшем.       — Ничего, если бы пришлось, я уверен, что ты бы со всем справилась.       Хельга прижалась к нему со вздохом:       — Ни с чем я не справилась. Наверное, Макс прав — мне еще учиться и учиться быть хорошей охранницей.       — Научишься, — поцеловал ее Такеши. Успокаивать Хельгу было легче, чем самому думать о будущем.       И все же мысли возвращались к Киммэю, пока он оттирал Хельгу от крови и уговаривал ее поесть. Наверное, стоило лечь отдохнуть, но сон не шел.       Хельга тоже отказывалась спать, лежала рядом, глядя в потолок — и все-таки уснула первой. Такеши укрыл ее потеплее и подумал, что даже если так получится, что Аскольд смог убить Киммэя — все равно, от Хельги он не откажется. Лишь бы она сама не думала, что ее родители — оба одинаково ужасные люди.       Письмо упало на одеяло в ворохе искр, когда уже и у Такеши слипались глаза. Но когда он развернул свиток — сон ушел окончательно. Его величество император Сёму скупо, парой строк, сообщал, что его супруг вернулся из своего путешествия и его жизни ничто не угрожает. Лучшего утра и придумать было нельзя! Такеши положил письмо на подушку Хельге — прочитает, когда проснется, потом передумал, навис над ней, дуя в ухо.       — Ай, Такеши! — невеста потянула одеяло на голову. — Я тебя тоже люблю, но не сейчас же!       — Киммэй жив! — без предисловий сообщил Такеши, целуя Хельгу в макушку — единственное, что виднелось из-под одеяла. — А теперь можешь спать дальше, потому что бежать из страны нам не придется. И вообще, мне почему-то кажется, что теперь все будет хорошо.