***
Весь следующий день ребята меняли мне мокрую тряпку на спине. Это порядочно нас тормозило. Они заставляли меня испытывать чувство вины, а я не хотела им быть обязанной. На второй день Себастьян сказал, что жар у меня спал, и поэтому больше не надо было держать ушиб в холоде. Вместо этого Себастьян, оторвав лоскут от шерстяного одеяла, завязал его на месте ушиба, велев не снимать до тех пор, пока всё не пройдёт. Ну и ладно, по крайней мере, это не мокрая тряпка, которую каждые пятнадцать минут менять надо. В тот день, когда мы по расчётам Торена должны были столкнуться с караваном, у меня вообще ничего не болело, хотя Себастьян по прежнему запрещал снимать повязку. — В этот раз разделяться не будем, — объявил наш главарь накануне. — Притворимся отрядом, заблудшим в лесах, постараемся напроситься идти с ними и обчистим в удобный момент. Они везут ценные вещи, так что халявы не будет — придётся попотеть. И помните, раз у нас нет плана, решения придётся принимать спонтанно. Не забывайте об этом и не теряйте бдительности. С караваном мы столкнулись ближе к полудню. Он состоял из отряда в сорок человек и вёз с собой по меньшей мере пять крытых повозок и пять открытых телег. Изначально всё пошло по плану. Мы представились неопытными заблудившимися путешественниками, и они согласились нас вывести к городу. Впрочем, такими уж наивными, как предыдущий отряд, они не были. Двое из них нас заподозрили сразу. Я прямо-таки кожей ощущала из взгляды на наших спинах. С нами они разговаривали по минимуму, и даже когда мы остановились на ночной привал, накрыли ужин нам отдельно. И уж тем более они не собирались пускать нас в свои квылмахи даже на ночь (впрочем, мы были не одни, кто устроился на ночлег под звёздами). Мы с ребятами сели вокруг нашего костерка и стали есть какое-то рисовое варево, которым нас всё-таки удостоили. — Не отравленное? — спросил Фред, ковыряя ложкой в своей посудке. — Не боись, — заверила его я. — Сколько раз уже жрала в этих караванах, ещё ни разу дрянь не подсунули. — Вот и подохнешь однажды из-за этого, если будешь неосторожной, — пробурчал Чин. Я задумчиво уставилась на него. А ведь прав, зараза, это была бы наиглупейшая смерть. — И как ты предлагаешь проверить эту бяку на пригодность? — спросил Фред у Чина. В этот момент к нам подошёл какой-то бугай. — Можно вас на минутку перекинуться парой словцов? — обратился он к Торену, видимо, приметив в нём нашего лидера. Торен удивлённо повёл плечами: — Ну хорошо, пойдёмте. Он поднялся с земли и направился вслед за бугаем. И в этот момент меня охватила тревога. Что-то здесь нечисто. — Это заманиха, — наклонившись, чтобы меня не услышали торговцы, тихо сказала я. В этот момент к нам подоспел ещё один бугай и сел на место Торена. — Вы не переживайте, — уж слишком жизнерадостно начал он. — Сейчас мы вам вернём вашего друга. — А мы не переживаем, — насторожившись, медленно проговорила я. — Юноша, можете идти, — сказал Себастьян. Видимо, моя тревога передалась и ему. — Правда? — на лице «юноши» расплылась мерзкая ухмылка. — Я так не думаю. В этот момент всех нас внезапно схватили со спины. Я попыталась вырваться, но мне крепко сжали руки за спиной. Тогда я наудачу ударила назад ногой. Раздался дикий вопль, меня выпустили, и я рванула в сторону леса. Не успела я пробежать и метра, как на меня набросились уже двое и за мгновение скрутили меня, связав руки за спиной. Я ещё долго брыкалась, прежде чем мне связали ноги. — Всё, закончился твой полёт, птичка, — засмеялся один из тех, что только что меня связал. — Урод! — Ай-я-яй, такие слова из уст юной девы! Я сжала зубы, раздираемая гневом изнутри. Эти гады связали меня, и теперь могут издеваться надо мной, сколько хотят. Что ж, буду молчать, чтобы не провоцировать их. — Ну как, удобно? — ядовито спросил всё тот же козлина. Я молчала. — Тебе сегодня неудобно будет спать, на досочках, — продолжал он. Я отвернула голову и изобразила зевоту. Хоть так его позлить! — Что скучно? — Он подошёл ко мне вплотную и наклонился так, что я смогла разглядеть его водянистого цвета глаза. — Впрочем, если хочешь, могу положить сегодня тебя рядом с собой. Только развязывать не буду, сам раздену. И тут я не вытерпела и плюнула ему прямо в лицо. — Сука! — Он вскочил и спешно отёр лицо рукавом. — Киньте её в отдельную кибитку! Два молчаливых дядьки схватили меня, как труп, и понесли в сторону кибиток. Я во время этого «путешествия» попыталась разглядеть своих ребят, но не увидела их. Что-то мне подсказывало, что им тоже не удалось удрать. Это со мной они сразу силы не рассчитали, а там, наверное, подстраховались. — Приятной ночи! — Мужики кинули меня на пол и захлопнули дверь. Что, даже обыск не устроят? А что, если они сейчас пойдут обыскивать наших коняг? Там ведь все наши сбережения и трость Чина, которую я у его брата слямзила… Только этого не хватало. Надо было срочно что-то придумать. Первым делом я просунула ноги через связанные за спиной руки. За годы практики мне ничего не стоило это сделать. Жулик у меня был во внутреннем кармане куртки, никакой возможности его достать не было. Я уже потеряла всякую надежду и собиралась полностью положиться на судьбу, как вдруг увидела торчащий остриём наружу гвоздь из стены на достаточно низком уровне. Я ему обрадовалась больше, чем сиротским погремушкам, лежащим без присмотра! Я принялась извиваться по полу, стараясь приблизиться к спасительному гвоздю. Это заняло примерно минуту. Всё это время я слышала какую-то суматоху в лагере. Видать, эти козлы обсуждали, что с нами делать. Вроде как мы ещё ничего преступного не совершали, значит, и сдать нас легавым у них не было оснований, но и отпускать с миром они явно нас не собирались. Я подобралась к гвоздю и принялась тереть о его остриё верёвку. Я устала уже через пятнадцать минут, но других идей всё равно у меня не было. Два раза в мою тюрьму залезла та сволочь, что меня поймала, и тогда я быстро успевала притвориться, что давно в отрубе. А как только он закрывал за собой дверь, принималась за старое. Я сама и не заметила тот счастливый момент, когда вдруг верёвки порвались, и мои руки оказались свободны. К тому моменту уже перевалило за два часа ночи. Что ж, по крайней мере, они, скорее всего, дрыхнут. Я вынула нож и разрезала им верёвки, связывающие ноги, после чего поднялась и заглянула в маленькое окошко под потолком квылмахи. Весь отряд спал, кроме одного караулящего мужика. Он расположился ко мне спиной где-то на расстоянии метров трёх. Но делать всё равно было нечего — я осторожно приоткрыла дверь. Моё счастье, что они не пожалели масла, и она не скрипела. Я спрыгнула на землю, боясь спускаться по ступенькам, чтобы они не исполняли мне «душещипательные романсы», и притаилась, озираясь по сторонам. Внезапно мой взгляд упал на тяжёлый котелок, валяющийся в паре шагов от меня. Неужели им так лень убрать его было? Я присела на корточки и тихонько подтащила к себе котелок за ручку. Ну всё, теперь пора. Я обошла квылмаху и двинулась к дежурному, стараясь делать это как можно тише. Когда мне оставалось до него два шага, мужик, не будь дурак, почувствовал, что что-то не так, и обернулся. Я, не успев опомниться, со всей дури врезала ему котелком по кочану. Мужик покачнулся и свалился на землю. Так… Я потёрла руки и оттащила его за ноги в кусты. Теперь надо его по-быстрому связать и заткнуть рот, пока он не очнулся. На это мне много времени не потребовалось — верёвки я взяла те же, которыми недавно была сама связана, а для кляпа оторвала тряпку от его же рубашки. После этого, я вынула у него кошелёк и поднялась, чтобы вернуться в лагерь. — Прости, мужик, — тихо проговорила я, пинком отправив молчунью в дальние закоулки души. — Мне надо забрать ребят. Я вернулась в лагерь и принялась осматриваться. Первым делом я отыскала взглядом наших коняг. Кажется, их никто не тронул. Теперь надо было только найти остальных, и валить отсюда, пока ещё чего не случилось. Всего здесь было пять маленьких квылмах, и если рассуждать, что меня запихали в одну из них, то все остальные в других. Ну, значит, надо проверить. Я направилась к ближайшей и за мгновение сковырнула замок. — Ана! — воскликнул Фред, увидев меня. — Тсс. Потом всё! — Я кинулась резать верёвки, связывающие его. Здесь эти громилы подстраховались и связали руки с ногами, чтобы не просунуть было. Я поражаюсь, но почему эти идиоты так уверены, что я намного хилее остальных? — Иди, ищи остальных! Мы выбежали на улицу и за мгновения освободили Себастьяна, Торена и Чина. — Пока они спят, давайте, посмотрим, что у них есть, — предложил Торен. Мы принялись обыскивать вещи подряд, но не успела я выпотрошить вторую по счету сумку, как со стороны леса раздались какие-то странные звуки. — Что это? — насторожился Торен. — Очухался, — прошептала я. В этот момент раздался громкий вопль, половина отряда тут же вскочила, а вторая, по крайней мере, проснулась. — Ухандориваем! — крикнул Торен. Мы кинулись к нашим конягам, и прямо с разбегу прыгнули в седло, одновременно обрезая верёвки ножом. — Пошёл! — крикнула я, хлестнув своего коня поводьями. Конь заржал и рванул вперёд. Рядом я видела силуэты остальных. Погоня продолжалась недолго. Пока они просыпались и отвязывали своих коней, мы выиграли много времени, и вскоре скрылись от них. — Как вам удалось вырваться? — спросил у нас с Фредом Торен. — Это она, — тут же «заложил» меня Фред. — Считайте, что мне помогли сверхъестественные силы, — усмехнулась я. Сегодня мы больше не легли спать. Мда, жизнь здорово надругалась надо мной. Но иногда ненадолго ко мне возвращалась Фортуна.Глава 5. Улыбка Фортуны
12 ноября 2018 г. в 22:36
Где Себастьян умудрился недорого достать хороших коней, для меня было загадкой. Казалось, у него есть всюду связи среди маргиналов. Просто поразительно, как такой человек не смог выбраться туда — наверх. Или он не хотел просто?
Признаться, не очень-то я любила путешествия на конях. Когда ребята первый раз посадили меня в седло, я была счастлива — мне казалось это весёлым развлечением. И всё-таки когда приходится ездить в течение нескольких часов, то это изрядно изматывает, едва ли не больше, чем пешкодралом кондылять. А ещё позже мне вдруг стало жалко этих коняг. Ладно, им попадётся я, которая будет с ними разговаривать и уговаривать не стоять на месте, а вот тот же Чин безжалостно вонзал в них шпоры и хлестал поводьями при любом случае. Да и тяжесть такую таскать на спине — то ещё удовольствие.
— Ана, что это такое? Кто так ездит верхом? А ну расправь плечи! — прикрикнул на меня Торен.
— Не могу — спина, — простонала я после очередной попытки выпрямиться.
Вчера в горячке боли я не почувствовала, зато сегодня спина сильно ныла, даже если я находилась в неподвижном состоянии. Видимо, всё-таки нехило я вчера в стол врезалась.
— Что, так больно? — спросил Фред.
— Нет, я тут ради смеха страдания изображаю, — раздраженно отмахнулась я. — Когда вы все меня не достаёте, терпеть можно.
— Ладно, привал скоро — отдохнёшь. — Торен проехал мимо меня, занимая место во главе нашего строя.
— Да не надо из-за меня привалы устраивать! — прорычала я, сжав кулаки так, что на ладонях остались следы от ногтей.
Торен только рад был такому моему волеизъявлению, поэтому остановились мы лишь поздним вечером на лесной лужайке.
— До утра. — Торен спрыгнул со своей клячи.
Остальные последовали его примеру и сразу же приступили к делу: кто костёр жечь, кто коней поить. Я сидела в седле, не в силах слезть — малейшее движение причиняло мне невыносимую боль.
— Себастьян! Себастьян! — наконец, заорала я на всю поляну, махнув рукой на гордость.
Старик скинул кучу лесного барахла, которую собирался жечь, там, где стоял, и быстро подошёл ко мне.
— Сними меня отсюда, умоляю! — попросила я.
Себастьян покачал головой и, протянув руки, сказал:
— Ну давай, хватайся.
Кое-как он меня вынул из седла и поставил на землю. Больно всё равно было, но не так, как могло бы быть, если я начала геройствовать и слезать самостоятельно. За всем этим действом пристально следил Торен — вот гад, ничего пропустить не может! Он считает, что раз наш главарь, значит должен знать любые мелочи нашей жизни.
Я привязала свою клячу к дереву рядом с конями ребят и поковыляла к месту, где уже во всю трещал костёр. Наконец, я неуклюже плюхнулась на землю, и Фред мне протянул миску с какой-то съедобной субстанцией, пахнущей дешёвым мясом.
Жрали мы молча. Ребята проглотили всё быстро, а я растягивала это действо. Они смотрели мне в рот, но меня это не смущало — не в первый раз так было. Наконец, им надоело ждать.
— Ана, покажи мне свою спину, — сказал Торен.
— Что? — Я подавилась последним куском мяса.
— Спину, говорю, покажи.
— А не шёл бы ты подальше! — возмутилась я. — Моя спина, зафиг она тебе?
— Давай ты мне просто покажешь без препирательств, и всё? — начал раздражаться Торен.
— Да ты совсем охренел! Ты врач что ли, чтобы в спинах разбираться?
— Мне не надо, чтобы ты сдохла во время пути! — Торен вскочил на ноги.
Все остальные машинально тоже поднялись с земли, даже я, на какой-то миг забыв про боль.
— И не сдохну!
Торен направился ко мне, и я спряталась за спину Фреда, хотя сразу было ясно, что тот — не преграда для разбушевавшегося главаря. Торен продолжал двигаться в мою сторону, и я поняла, что он не остановиться.
— Я сказала, отвали и не трогай меня! — Я его ударила по рукам, когда он ко мне приблизился, и бросилась в кусты, после чего тут же, подавляя стон, осела на землю.
Спина-то болеть не переставала. Всё Чин со своим психозом виноват — не толкнул бы меня вчера, я бы сейчас не кряхтела, как старая бабка. Что там было на поляне, я не видела, но судя по звукам, Торен как минимум выдернул дерево из земли с корнями. Потом я услышала спокойный голос Себастьяна:
— Не переживай так. Она ещё молодая и глупая, многих вещей не понимает. Ну хочешь, я сам её осмотрю?
Что там ему Торен ответил — я уже не слышала, но через минуту в мои кусты пришёл Себастьян и сел на траву напротив меня.
— Индиана, возьми себя в руки! — строго сказал он.
— Ну почему он вечно что-то от меня хочет? — Я заглянула в глаза Себастьяну. — Вечно ему что-то не нравится, вечно следит за мной…
— Ана, он не может этого не делать. Тебе только кажется, что он к тебе предвзято относится. Он так абсолютно за всеми приглядывает. Я согласен, иногда он делает это грубо, но ты просто тоже попробуй его понять, мы ведь все устаём.
Я упрямо молчала, хотя и понимала, что Себастьян прав.
— Ладно, думаю, ты поняла меня. А теперь, давай, посмотрим твою спину.
Я тяжело вздохнула и развернулась спиной к Себастьяну, сняв куртку.
— Ну смотри, лекарь…
Себастьян задрал у меня на спине рубаху и принялся осматривать. Что там вообще увидеть можно, особенно в темноте?
— Да… а ушиб у тебя не шуточный.
— Я тебя умоляю, первый раз как будто мне досталось от жизни, — горько усмехнулась я.
— Ну чтобы так — в первый, — спокойно ответил Себастьян. — Так, возвращайся на поляну и быстро ложись.
— Себастьян, ерунда — подумаешь, синяк какой-то!
— Твой синяк набух и расплылся, — сердито проворчал Себастьян. — Надо было ещё вчера тебя осмотреть и оставить у Хатабыча.
— Ну и бред же!
— Ана, иди ложись уже!..
Я вернулась на поляну. Торен, Чин и даже Фред встретили меня угрюмыми взглядами.
— Фред, расстели Индиане одеяло, — велел Себастьян. — Торен, Чин, нам бы поговорить…
Те его поняли и отошли в сторону, чтобы мы с Фредом их не слышали. Фред молча постелил мне одеяло. Я завалилась на своё место и, схватив его за руку, усадила рядом с собой.
— Фредди, но хоть ты не выпендривайся, — попросила его я.
— Зря ты так.
— Да как так? Пойми ты уже, я вообще мало кому разрешаю себя трогать. Должна же у меня хоть какая-то собственность оставаться!
— Ну вот мне же разрешаешь.
— Ну это тебе, — усмехнулась я.
Вернулись Себастьян, Торен и Чин.
— Так, сегодня ночью будем дежурить возле неё, — холодно сказал Торен, даже не глянув в мою сторону. — Каждые пятнадцать минут будем менять мокрую тряпку у неё на ушибе в течение двух часов с перерывами на полчаса. Дежурим по два часа. И весь завтрашний день будем делать то же самое.
— Ребят, что за ерунда. Не стоит оно того, завтра всё нормально будет.
— Индиана, помолчи, — прервал меня Себастьян.
— Всем всё ясно? — спросил Торен. — Тогда ложитесь спать, я первый дежурю. — Он взял свой жулик и направился к реке, которая была за кустами неподалёку.
Ребята принялись расстилать одеяла. Прежде чем завалиться спать, ко мне нагнулся Фред и ухмыльнулся:
— Что, всё равно придётся терпеть, как мы будем тебя трогать?
— Иди ты. — Я была в скверном настроении, поэтому ткнула его в бок несколько сильнее, чем требовалось.
Фред отскочил и заржал, как ненормальный. Ну ничего, я ещё отыграюсь на тебе, когда твоя очередь дежурить настанет!
В эту ночь они не дали мне нормально поспать, и меня это раздражало, хотя с другой стороны мысль о том, что они обо мне заботятся даже как-то радовала. Только почему они вдруг так распереживались? Это ведь не первая моя болезнь. Сколько порезов, ушибов, гематом мы все получили за годы нашего совместного существования. А про простуду я вообще молчу! Мне пришлось два года прожить на улице, прежде чем мой организм стал устойчив к всякой дряни и плохим условиям жизни.