***
Легкая утренняя прохлада, которая является всего лишь предвестником жуткой жары днем. Щебет птиц и легкое шуршание немного неестественно зеленой листвы на деревьях и кустарниках, шелест травы под дующим ветерком. Невероятное спокойствие, которого в моей жизни прежде и не было никогда. Стоп, разве это не… Я быстро поднялся, понимая, что это время, которое мы проводили со Славей в лесу наедине. Ну конечно, я ещё и голый в том самом спальном мешке. Хотя это и странноватый повод для радости, но… Неужели всё моё возвращение было всего лишь сном? А может… – Снилось что-то нехорошее? – заботливо поинтересовалась у меня Славя. Подняв взгляд, я увидел её. Как и раньше неотразима: светлые волосы, сплетённые в длинную роскошную косу, мягкая синева глаз, слегка потемневшая от загара нежная кожа, идеальное тело, абсолютно нагое сейчас, чего она и не думала стесняться, присев сейчас рядом со мной и слегка приобняв за плечи. – Просто… просто приснилось, что я вернулся к себе домой после конца смены здесь. И, как бы сказать… это было довольно неприятно ощущать, – признался я со всей честностью, слегка гладя её руки. – Почему же? Разве в возвращении домой есть что-то плохое? — искренне удивилась она. – Не то чтобы… Но здесь я с тобой, да и другие ребята скучать особо не дают, а там я, в общем-то сам по себе. – А семья? – Я отдельно живу от них. Просто… там есть свои причины, – я постарался увести в сторону разговор. – Понятно, – не стала развивать тему Славя, – а почему бы тебе просто не завести знакомства с новыми людьми? Ну, как здесь, по интересам, может быть? – Да, в общем-то… У меня особых интересов-то нет, – слегка стушевался я: всё же признавать собственные недостатки всегда малоприятно. – Совсем? Так не бывает! — нахмурила бровки Славя, с некоторым осуждением глядя на меня. – Но как видишь… – Просто ты их ещё для себя не нашёл! — убеждённо возразила она вновь, слегка хлопнув меня по плечу. – Так что ты ещё что-то своё найдешь, так или иначе! – Но… я больше всего не хочу уезжать отсюда… из-за тебя, – откровенно выдохнул я, собрав всю волю в кулак. – Я понимаю, мы знакомы-то всего несколько дней, но… Ты слишком важна для меня, а мы потом можем и вовсе никогда не встретиться в жизни. Я не хочу этого! Если ты не против быть со мной, я точно не хочу оставаться без тебя! Выдав всё, что было у меня на уме, я с некоторым стыдом зажмурился. Я не знал, как она отреагирует на сказанное мной, не знал, что она почувствует и как решит действовать после моих слов. Однако, после некоторого молчания она… слегка рассмеялась, мягко потрепав меня по голове: – Глупый, конечно я не против! И ты зря переживаешь, что мы не встретимся вновь, у нас ведь ещё всё впереди. – Ты же сама говорила, что живёшь далеко отсюда! — удивлённо вскинул я голову, на что получил успокаивающую улыбку и мягкий поцелуй в щеку. – Но мы же не обязательно должны вновь встретиться в этом лагере, верно? Мы сможем приехать в города друг к другу, или встретиться в каком-то другом и там быть вместе, правда? — получив в ответ мой неуверенный кивок, она продолжила: – Знаешь я… я чувствую то же самое. И я точно знаю, что мы снова встретимся. Мы будем вместе, обещаю… Она мягко вздохнула, прикрыв глаза, а затем проникновенно и с улыбкой заявила: – Тем более, что для настоящей любви нет непреодолимых преград, так? – Ну да, это точно, – слегка улыбнулся в ответ я, проникаясь её позитивным настроем. – Вот! А раз так, то и волноваться нам не о чем! А если не хочешь, чтобы тебе снова приснился плохой сон, то… мы можем лечь вместе и подремать ещё немного. – Да, наверное, так будет лучше…***
Хм... Сон в спальном мешке на голой земле не слишком приятен, но при первом пробуждении тело так не болело, а вот сейчас… Снова всего лишь сон? Видимо, я задремал на диване, да ещё и сполз с него в итоге, оказавшись в каком-то полусидячем положении, отчего поясница и шея ощутимо побаливали. Хотя, судя по часам, я проспал от силы часа два. Устало проведя ладонью по лицу, я вновь начал погружаться в пучину отчаяния, что стало уже привычным состоянием за последнее время. Всё же предчувствия тебя обманули, Славя… Встретиться мы сможем лишь в моих снах, но никак не в моём мире. Нет непреодолимых преград, да? Только в нашем случае непонятно, есть ли вообще тот мир, где мы встретились. Может быть, она и правда обычная пионерка, приехавшая в летний лагерь, а я… А я неудачливый гость, которому случайно довелось оказаться в её мире. Мир, где всё если не чрезвычайно просто, то уж точно не так сложно, как в моём. Есть ли смысл и дальше задавать себе эти вопросы, мучить собственный разум, пытаться докопаться до правды? Вряд ли это поспособствует нашему воссоединению, потому что… Потому что оно просто невозможно…***
Прошла ещё неделя… а может две, быть может, весь месяц. Мир и вовсе перестал мной восприниматься хоть как-то. Раньше он казался лишь ненужным фоном, на котором происходили незначительные события моей посредственной жизни. Но теперь он и вовсе посерел, стал чуждым и неприятным, а каждый контакт с ним воспринимался как пребывание под стражей. Я всеми фибрами души ненавидел то, что со мной произошло: мне буквально в руки вложили хрупкий хрусталь надежды, а потом, в моих же руках, разбили его на мельчайшие осколки. Мне был показан невероятный и удивительный мир, наполненный по-настоящему живыми людьми, смыслом в моих глазах куда большим, чем тот мир, где я жил на самом деле. Я не был окружен людьми, которые пусть и казались порой назойливыми и раздражающими, но всё же искренне чувствовали беспокойство за меня. Нет, я опять находился среди бездушных серых клонов, одинаковых внутри и снаружи, за внешностью прячущих внутреннюю пустоту. С другой стороны, им не приходится решать те же проблемы, что и мне сейчас. Испытав что-то подобное, они бы наверняка забыли об этом и просто бы начали жить дальше, своей привычной жизнью. Моё же мироощущение оказалось перевёрнуто с ног на голову, во мне возродилось всё то, что в этом мире не имело смысла и цены, но было невероятно важно там, в лагере, в том мире. Почти каждый раз во сне я видел Славю. В разные моменты нашего совместного времяпровождения в «Совёнке», всегда такую близкую… и такую далёкую теперь. Я старался больше спать, чтобы больше времени проводить с ней, но в одну из последних встреч, она сказала кое-что, что очень меня зацепило. «Разве жизнь сама по себе не хороша? Ты живой, способен действовать и двигаться, разве нужно что-то большее, чтобы быть счастливым?». Однажды вечером, подойдя к зеркалу в ванной, я задумался над этими словами. Быть счастливым от такого? Моё собственное отражение с оттенком неодобрения глядело на меня тёмными глазами, окружёнными почти чёрными кругами. Разве жить просто ради жизни, не значит её прожигать? Она отмечала, что я слишком много стараюсь понять и постичь. Да, наверное, это справедливое замечание. Я вечно пытаюсь докопаться до истинной сути вещей, не понимая, что зря трачу время. Слишком наивно и самонадеянно пытаться понять всё вокруг, особенно в случае с людьми. Она говорила, что я слишком зациклен на этом, что упускаю порой простую радость жизни, приятные ощущения, погрязнув в самокопании. Верно, лучше и не скажешь. «Познай себя — познаешь мир вокруг», раньше я так и думал. Но это бред. Сложно наверняка узнать, какой ты человек: хороший или плохой, щедрый или жадный, замкнутый или открытый, черствый или чувствительный. Ты стараешься стать таким, каким хочешь быть, но не более. Люди будут видеть тебя таким, каким ты выступаешь перед ними. Действия гораздо показательнее твоих собственных мыслей. Она считала, что я хороший человек. Так ли это? Я всегда думал, что зря растратил весь свой потенциал, данный мне от рождения, стал бесполезным с годами. И в чьих словах тогда истина? В моих? В её? Где-то посередине? Мои тёмные глаза смотрят с немым вопросом. Тот же взгляд, что и до отъезда. Я вижу в них безмолвный укор. Она видела в них отблеск моих чувств. Пионеры видели человека, равного им, с нормальным взглядом. Никто не в состоянии принять решение за меня. Никто не может снять с меня ответственность за мои действия, исправить моё прошлое, направить в будущее. Никто, кроме одного человека. Никто, кроме меня самого, не может сделать меня тем, кем я хочу быть на самом деле.