Эй, соседи, откройте двери!

      Утро понедельника началось с того, что Гэвин проспал. Когда он разлепил глаза, часы на телефоне показали начало девятого, и он как ошпаренный выскочил из постели, натягивая штаны, чистя зубы и повторяя «Блять, блять, блять!» одновременно. Он почти успел вовремя, но когда вылетел из квартиры, то едва не врезался в широкую спину, обтянутую чёрной рубашкой.       Ричард (Ричард же?) стоял у лифта, ожидая, когда тот спустится к ним на этаж. Когда Гэвин, скрипя кроссовками, затормозил позади него, он развернулся к нему с любопытством в глазах и недоумением на лице.       Гэвин бросил быстрый взгляд на лестницу, прикидывая, что быстрее. Ричард ожидал лифт, справедливо было предположить, что тот вот-вот подойдёт. С хмурым видом Гэвин встал рядом с новым соседом, не говоря ни слова, но украдкой поглядывал на парня, изучая. Идеально выглаженная рубашка, белые прямые брюки с иголочки, пиджак в тон висел на сгибе локтя, в руках портфель. Уложенные волосы с аккуратной прядкой, выбившейся из причёски и падающей на лоб будто случайно, широкие плечи, длинные ноги, прямая осанка, как у блядского голубя. Обзавидоваться можно. Гэвину этот парень не нравился до сухости в горле.       — Доброе утро, Гэвин, — поздоровался с ним Ричард, на что он недовольно буркнул:       — Не такое уж оно и доброе.       Ричард окинул его взглядом и усмехнулся. Он, блядь, усмехнулся!       — Проспали? У вас зубная паста на подбородке.       Гэвин выругался, провёл пальцем по лицу и ощутил что-то липкое. Пока он судорожно размышлял, где бы найти зеркало, лифт как раз подъехал к ним. Двери открылись, и Гэвин первым забежал в кабину, подходя к зеркалу на стенке.       Когда он собирался, у него не было времени, чтобы посмотреть на себя, и, как оказалось, зря. Выглядел он неважно: одежда и лицо помяты, волосы взлохмачены, под глазами залегли синяки от недосыпа, а на подбородке, под правым уголком губ, тянулся белый след от зубной пасты. Выглядело это так, будто он…       «Бля-я-я-я», — мысленно взвыл Гэвин, готовый сгореть со стыда.       Ричард зашёл следом за ним, нажал на кнопку, и лифт тронулся. Только почему-то вверх, а не вниз, чем привёл их обоих в замешательство.       — Похоже, он подобрал нас, когда ехал наверх, — озвучил Ричард очевидную истину, наблюдая, как меняются цифры на табло.       Гэвин хмыкнул, решая, что оно к лучшему: успеет привести себя в порядок. Зубную пасту он кое-как стёр слюной, касаясь языком большого пальца и растирая кожу. Ричард всё это время с любопытством наблюдал за ним, нервируя, пока Гэвин не сорвался:       — Что?!       — Мне показалось, что я видел значок у вас на поясе. Вы?..       — Да, я коп, точнее, детектив. Тебя что-то смущает?!       Ричард вновь усмехнулся. Блядь, он решил спровоцировать его на убийство?!       — Нет, что вы. Просто я впервые вижу настолько несобранного… копа.       — Ты ещё Хэнка по утрам не видел, я на его фоне выгляжу как бог!       Его фраза обескуражила Ричарда, и он несколько секунд растерянно хлопал глазами.       — Хэнк тоже…       — Лейтенант, да. Мы работаем в одном отделе. Только он предпочитает опаздывать на работу часов на пять.       Гэвин преувеличивал, но Ричарду об этом знать было необязательно. Он смотрел на него так, будто увидел перед собой ожившее чудовище, и Гэвин почти сразу же сорвался:       — Ой, да ладно?! А сам-то ты кто? В какой компании штампуют таких куколок, будто бы только с конвейера?        — Я адвокат, — со всей серьёзностью ответил Ричард.       Гэвин вмиг забыл про своё раздражение, тихо присвистывая.       — Серьёзно? Я думал, адвокатам платят достаточно, чтобы жить в собственном доме с прислугой и личным гаремом баб, а не в комнате в коммуналке, деля её напополам с братом.       Гэвину показалось, что Ричард на миг смутился, но не потерял лица.       — Успешным и известным адвокатам — может быть. Но не молодым и начинающим.       — А твой брат?       — Он программист. Работает дома.       — Хех, повезло ему.       Разговор исчерпал себя, но Гэвин был только рад. Лифт поднимался всё выше, заставляя их обоих хмуриться сильнее с каждым преодолённым этажом. Когда кабина остановилась на пятнадцатом, Гэвин смачно выругался.       Подняться с четвёртого на пятнадцатый, чтобы спуститься на первый — так себе приключение.       Двери распахнулись, и лифт быстро забился толпой галдящих студентов, явно решивших пойти сегодня на пары одной стаей. Молодняк оттеснил Гэвина в угол, а Ричарда — к нему, заставив их едва ли не вжаться друг в друга. Гэвин заворчал: отступи Ричард на шаг вправо с самого начала, они не оказались бы в столь неудобном положении. В какой-то момент Ричард решительно шагнул вперёд, приподняв руки, будто защищая его, и пододвигая наступающих ему на ноги студентиков, но и тут Гэвин остался недоволен. Получив кусочек свободы, он ощутил себя жалким котёнком, которого заслоняют и защищают от толпы. Это нервировало. Он был мужиком, и это ему надлежало защищать хрупких барышень! Себя в роли барышни он не представлял и не собирался представлять.       Так они и добрались до первого этажа. Когда двери открылись и толпа студентов повалила к выходу, Гэвин ломанулся за ними, но Ричард не дал ему этого сделать, преградив путь рукой.       — Не спешите, или вам отдавят ноги.       Это был уже переход за край.       — Я, блядь, опаздываю, так что пропусти меня, — из последних сил сохраняя вежливость, процедил сквозь зубы Гэвин.       Ричард его послушал — убрал руку, — и Гэвин тут же обогнал его, чуть ли не бегом кинувшись в вестибюль. Уже у самой двери он вдруг развернулся на бегу, ухмыльнулся и показал фак, крикнув:       — Держись от меня подальше, Риччи!       Вся пафосность момента полетела к чертям, когда парадная дверь за ним распахнулась. Дверца прилетела ему в спину, и Гэвин не устоял на ногах, отправляясь в полёт головой вперёд. Матерясь себе под нос, он быстро поднялся и, не отряхиваясь, вылетел за дверь, пылая от стыда.       Ричард проводил его удивлённым взглядом.