Эй, соседи, откройте двери!

      В дверь Рида постучались. С неохотой, ворча и натягивая тапки, он открыл дверь и увидел перед собой Коннора. Хоть братцы-соседи казались отражением друг друга на первый взгляд, Гэвин не представлял, как их можно перепутать. Ричард не носил свободные футболки с лейблом «хард рок групп» и не улыбался ему так приветливо, словно щеночек, радующийся вниманию людей.       А ещё за его спиной стоял Хэнк, скрестив руки и облокотившись на косяк своего порога с таким видом, будто говорил: «Ну давайте, покажите мне шоу!»       Гэвин заранее не ждал ничего хорошего.       — Чего тебе? — спросил он Коннора вместо приветствия.       — Гэвин, да? Я хотел пригласить вас… — Он повернул голову, словно собирался обратиться к Хэнку за поддержкой. Засиял и указал на него ладонью. — Пригласить вас завтра вечером к нам с братом на ужин. Мы хотели отметить переезд и заодно познакомиться с соседями.       — Без меня, — без раздумий отрезал Рид. — Я не в настроении и не вижу смысла нам знакомиться. Мы соседи, а не родственники. Так давайте останемся соседями, которые ходят друг к другу в гости только в том случае, если в десять утра у кого-то работает перфоратор.       Коннор заметно сник: его плечи опустились, а улыбка сошла с лица. Но почти сразу он собрался и улыбнулся снова.       — Мы собираемся в восемь. Если передумаете, пожалуйста, приходите. Будут все.       Коннор ушёл, Гэвин и Хэнк проводили его взглядом до двери. Гэвину очень хотелось спросить, кто эти «все», при условии, что живут они вчетвером, но ответ сам шагнул к нему и недобро улыбнулся.       — Значит так, Рид, я и сам не рад видеть твою рожу лишний день и вечер, но, если ты не придёшь, Коннор расстроится. Так что подумай хорошенько, что ты завтра наденешь.       — Ты рехнулся? Какое мне дело до твоего Коннора? Расстроится, так тебе же лучше: утешишь его за мой счёт.       Хэнк схватил его за грудки и припёр к двери так, что та захлопнулась с угрожающим грохотом. Гэвин смотрел на Хэнка во все глаза, не понимая, что нашло на этого старпёра. Футболка в его руках ощутимо натянулась, и ворот давил на шею, мешая дышать.       — Я тебя предупредил, Рид. Расстроится Коннор — расстроюсь я. Ты же не хочешь, чтобы твоя жизнь стала ещё большим адом, чем она есть сейчас?       Гэвин сглотнул и свёл брови на переносице.       — Иди к чёрту, Андерсон! Что ты мне сделаешь?!       — Ну, например, я могу пустить слух, что ты заглядываешься на нашего соседа. Ребятам в участке даже не нужны доказательства, чтобы единогласно признать тебя геем.       Гэвин «пфекнул», и Хэнк наконец отпустил его. Зло стряхнув его руки с себя и одёрнув футболку, он почти выплюнул, ткнув пальцем в грудь Хэнка:       — Я тебе это ещё припомню, Андерсон! Детский сад…       Гэвин ворчал, когда уходил в свою комнату. В спину ему прилетели слова Андерсона:       — И не опаздывай, пупсик!       Он в бешенстве захлопнул за собой дверь.       Размышлял он долго, мучительно тяжело перебирая мысли в голове. Андерсона он не боялся: слухи о том, что он пидор, вряд ли изменят отношение к нему, скорее, даже пойдут на пользу — у молоденьких девушек был какой-то пунктик на гейские пары, он это давно просёк, так что женское внимание после этих слухов ему обеспечено. Отказаться стоило ещё и из упрямства, и чтобы Андерсон, чего доброго, не подумал, что имеет над ним власть. Разбежался, Гэвин не будет плясать под чужую дудку. Казалось бы, всё сводилось к тому, чтобы забить и никуда не идти.       Но, по правде говоря, он хотел пойти, хоть и прекрасно понимал, что его используют: Хэнк хочет подкатить к Коннору, а он — отвлекающий манёвр для злого близнеца. Из него пытаются сделать кость, на которой будет сосредоточено внимание Ричарда хотя бы часть времени. Но Рид привык ощущать себя изгоем. У него не было большой компании друзей, да и друзей, по сути, не было, лишь пара коллег, готовых его терпеть. В школе, в академии, в участке — везде он был словно за скобками, отдельно от коллектива. Теперь у него появился шанс влиться хоть в какую-то компанию. Пусть даже эта компания на половину состояла из тех, кто его бесил.       «Да и вдруг Коннор хороший парень. Или они могут пригласить кого-нибудь из своих дружков-приятелей, чтобы разбавить компанию и отметить… Господи, что ты несёшь, Рид?! Собрался дружить с малолетками?»       Гэвин ненавидел и грыз себя долго: мысли, которые посещали его все последующие дни, он не открыл бы никому даже под дулом пистолета. Но в пятницу вечером, в половину девятого, он стоял у комнаты близнецов и тяжело вздыхал от осознания, до чего он докатился.       Дверь ему открыл Коннор и, увидев его, тут же воссиял своей лучезарной до тошноты улыбкой.       — Вы всё-таки пришли! Я так рад! Проходите!       — Вы слишком шумные, — бурчал Гэвин. — Я решил, раз уж всё равно не даёте поспать и отдохнуть, так хоть выпью за ваш счёт.       Коннор пропустил его в комнату, и Гэвин обомлел. Мальчишки развернулись на славу на отведённых им квадратных метрах. Двухъярусная кровать стояла у стены, упираясь изголовьем в приличный по размерам шкаф-купе. У окна, друг напротив друга, расположилось два компьютерных стола, а на каждом из них по ноутбуку. На офисных креслах, чёрных, отделанных под кожу (а может, они и были кожаные, чем чёрт не шутит?), сейчас сидели Кэра и Норт — их соседки по этажу, проживающие в квартире напротив. Парни занесли с кухни обеденный стол и заставили его едой и напитками, и, что казалось удивительным, компания из семи человек отлично уместилась здесь, хоть и в тесноте. Мебель в комнате не выглядела дешёвой, но больше всего Гэвина поразила широченная плазма на стене напротив кровати, от которой тянулись провода игровой приставки.       Он присвистнул, оценивая мечту всей своей жизни:       — А игры входят в программу вечера? — спросил он, пока Коннор, суетясь, бегал на кухню, чтобы найти ему стул.       — Мы уже тебя потеряли! Решили, что ты заперся в своей комнате, словно сурок, и до весны нос не высунешь, — бросил Хэнк через стол, поднимая бокал с пенным.       — Как я мог такое пропустить? Кто, если не я, будет тащить тебя до комнаты и укладывать спать?       Улыбка исчезла с лица Хэнка, — он разозлился, оскалился, явно собираясь послать его, но Коннор не дал конфликту разрастись, выглянув из-за спины Гэвина.       — Мне очень жаль, стулья закончились. Вы можете принести свой.       — Ни к чему, мы подвинемся, — улыбнулся Маркус, который вместе с Ричардом и Саймоном сидел на постели близнецов.       Маркус пересел к самому краю, поближе к Норт, Саймон — за ним, и для Гэвина освободилось место как раз между ними и Ричардом, который даже не попытался оторвать свою задницу.       Гэвин фыркнул, но место на кровати занял, протискиваясь между столом и коленями Ричарда, едва не падая на него. Запнувшись об излишне длинные ноги, он проворчал, что кто-то походу слишком ленив, чтобы собрать свои палки, но Ричард лишь проводил его взглядом, заставив лицо пылать от вынужденной близости с другим человеком. Гэвин шмякнулся на кровать весь красный, ощущая плечами сразу обоих парней — тёплого Саймона и горячего Ричарда, — но понадеялся, что реакцию его кожи спишут на раздражение и злость.       — Я думал, ты не придёшь, — тихо, почти шёпотом, обратился Ричард, наклонившись к нему.       — Я и не собирался. Но от вас такой шум, что я заснуть не мог, а тут халявные еда и пиво.       — Всё это приготовил Коннор.       — Да ладно?! — Рид был искренне поражён. В хорошем смысле.       Компания, конечно, собралась разношёрстная, и казалось чудом, что они пересеклись в одном месте. Наверняка всему виной были обаяние и болтливость Коннора. Если уж Гэвин ощущал себя неуютно среди двадцатилетней молодёжи, каково же было Хэнку?       Но разговор быстро нашёл нужное русло и полился потоком. Темы сменяли одна другую, ребята оказались шумными и весёлыми и вовсю подшучивали как друг над другом, так и над самими собой. А под пиво, которое кружка за кружкой выпивал Гэвин, чтобы занять себя и не участвовать лишний раз в разговоре, они и вовсе хорошо зашли. Когда время начало клониться к двенадцати, Кэра сказала, что ей пора укладывать дочь, и первой покинула их вечер. Следом за ней, спустя час, увели Норт, которая сильно перепила, и Маркусу пришлось нести её на руках до их комнаты. Оставшийся в одиночке Саймон явно чувствовал себя неловко без друзей и тоже вскоре слинял, заявив, что его потеряет Джош. К тому времени, когда от вечеринки остались лишь они четверо, Гэвин был уже в том состоянии, когда жаждал со всеми дружить и уговаривал Андерсона исполнить дуэтом песню их молодости.       — Ну давай, ты что, слов не помнишь? The world is closing in did you ever think that we could be so closed like brothers…       — Я на их концертах песни пел, когда ты ещё пешком под стол ходил! — ревел на него не менее пьяный Хэнк. — Чтобы я да слов не знал?! Но это… ох… неприлично… Ты что, мне только что в любви признался*?       — Думаю, им уже хватит, — вмешался в разговор Ричард, пытаясь поднять Гэвина под руки. Он единственный из всех в компании за вечер не выпил ни капли. Гэвин точно знал, он следил!       — Вот скажи, хули ты такой идеальный? — продолжил он свои мысли вслух, повисая на Ричарде. Тот закинул его правую руку себе на плечо и, прижав его к себе, поднял из-за стола.       — Не прижимайся к нему так, Рич. — Хэнк икнул. Коннор тоже пытался поднять его и увести в комнату, только в отличие от Гэвина, он вполне поднялся сам и даже твёрдо стоял на ногах. — А то ещё полезет целоваться. Он у нас тот ещё…       — Ой, да заткнись, Хэнк! — простонал Гэвин, чувствуя, как сознание уплывает вместе со стенами и полом под ногами. Ещё немного, и он провалится в сон, согретый теплом чужих рук.       Ричард с Коннором переглянулись, и злой близнец вывел Гэвина из их комнаты, помогая ему дойти до своей. На подходе к двери Гэвин и в самом деле уже начал дремать у него на плече и проснулся только когда Рич хорошенько встряхнул его.       — Гэвин, мне нужен ключ.       — В кармане. Сам не достанешь, да? Ой, щас…       Руки не слушались, Гэвин едва мог попасть пальцами в карманы, и, как назло, он совершенно не помнил, в каком именно оставил ключ! Тот нашёлся в заднем левом. К тому моменту Гэвин уже стоял на своих двоих, но Ричард всё равно не спешил отпускать его. Со второго раза Гэвин попал ключом в замок и отпёр дверь.       Они ввалились внутрь, и Гэвин через два шага упал спиной на диван, прикрывая глаза рукой. Ричард нашарил за дверью выключатель, зажёг свет (Гэвин при этом застонал и поморщился) и огляделся. Комната детектива была гораздо меньше их с братом, почти в два раза. Сразу за дверью стоял платяной шкаф на два отсека, к нему изголовьем был прислонён разложенный диван, который и служил Гэвину кроватью. За ним, у самого окна, тумбочка да телевизор, а напротив обеденный стол, до которого с дивана можно было рукой дотянуться, и на этом скудная мебель заканчивалась, если не считать зеркала на стене. Даже стула не было. Гэвин жил более чем скромно, и Ричард хмурился, изучая его жильё.       К тому моменту, когда он вспомнил про самого Гэвина, тот уже задремал, раскинув руки в стороны.       — Гэвин. — Ричард сел рядом. Наклонился и потряс за плечо.       Гэвин тихо промычал что-то, но глаз не открыл. По-хорошему его следовало раздеть, помочь ему лечь в постель, укрыть его одеялом… Ричард какое-то время задумчиво смотрел в лицо детектива, а затем снова потряс его.       — Гэвин. — Он дождался ответного мычания. — Ты сможешь сам раздеться?       — Нет, мне лень. Оставь, как есть, — едва внятно пролепетал детектив.       Ричард послушал его по-своему. Спустившись к его ногам, он снял с них кроссовки и аккуратно поставил те у кровати. Расстегнул и стянул с него джинсы, пользуясь полной беспомощностью детектива. В процессе он бессовестно и бесстыдно разглядывал Гэвина, изучая. Ричард даже позволил себе провести подушечками пальцев по ноге вверх, до изгиба колена, отмечая нежную кожу в тех местах и лёгкую дрожь в ответ. С футболкой было сложнее, но и её Ричард смог стянуть, ненадолго подхватив Гэвина под руку и заставив подняться. Тот почти сразу же упал обратно, но теперь хотя бы вдоль кровати, а не поперёк, и даже попал головой на подушку.       Ричард сложил одежду Гэвина ровными стопочками у него в ногах, но уходить из его комнаты не спешил. Он бросил взгляд на дверь, потом на часы, что висели на стене. Было уже начало пятого утра, и, наверное, Коннор не станет оставаться у Хэнка, а значит, потеряет его, если он не вернётся скоро. Но наверняка же пара минут у него есть. Двигаясь как можно более осторожно, он опустился на постель Гэвина рядом с ним и медленно наклонился, пока не почувствовал чужое горячее дыхание на своих губах.       Совсем близко, на утро он даже и не вспомнит…       Слева раздалось возмущённо «Мур-мя!», и что-то пушистое упало на грудь Гэвина, подставляя под губы Ричарда свой хвост. Ричард резко выпрямился, отплёвывая шерсть и вытирая губы. На него смотрела горящими жёлтыми глазами пушистая серо-полосатая кошка, что топталась по груди хозяина. Взгляд её был недовольным и властным, и Ричард ответил ей холодом.       — Защищаешь его, да?       Кошка снова протяжно мяукнула. Гэвин поморщился и, завозившись, смахнул её с себя рукой, переворачиваясь на бок.       — Отстань, Белла.       Гэвин лёг, сложив руки под головой, и снова засопел. Ричард тяжело вздохнул, проводил юркнувшую под стол кошку глазами и поднялся. Из темноты на него настороженно глядели два недобрых жёлтых огонька.       Прежде чем выключить свет и покинуть комнату, он бросил на Гэвина последний, полный сожаления взгляд.