Лаборатория трэша

— Чего грустишь, микроволновка? — добродушно отозвался Хэнк на поникший вид андроида. Старик не знал о девиации робота, но после их последнего задания, когда Гэвин спас ему жизнь, детектив относился к нему с теплотой и несвойственной ему заботой. Тем не менее, он не осознавал тот факт, что Reed800 — не только разумная машина, но и сложное высокофункциональное существо со своими мыслями и даже чувствами. Он никогда не задавал подобных вопросов, а андроид не поднимал подобных тем. Скорее всего, мужчина просто - напросто обманывал себя, не желая принимать тот факт, что созданные Камски и его компанией машины не просто пугающе похожи на людей, но и способны создать новую цивилизацию, составив отстающему от них человечеству конкуренцию. — Ничего, — он показательно вздохнул, надеясь, что Хэнк спросит дважды. — Ничего…хм, — старик почесал подбородок, — но я же вижу, что что-то не так, — он пододвинул стул и сел напротив андроида, — а теперь рассказывай, опять замыкание после шуток RK900? — Нет, Хэнк, — он опустил глаза и пару раз открыл рот, будто пытаясь произнести что-то, но так и не решился. — Ну что тогда? — не выдержал детектив после небольшой паузы. — Хэнк? —Да что?! — Я могу тебе доверять? Глаза старика округлились и он сидел несколько тягучих секунд уставившись на робота. — Эм… Думаю, можешь. Почему ты спрашиваешь? Андроид сидел застывший, будто у него батарейки сели. — Я бы ушел куда-то. Мне неудобно здесь говорить. Это… личное. На этой фразе Хэнк начал понимать серьезное различие между ним и другими андроидами. Он много слышал о девиации, но пока видел только обыкновенных роботов, выполняющих обыкновенные функции. Такая машина не имеет секретов. Но не Гэвин. — Знаю я одно местечко, куда никто не заглядывает, кроме меня. Я себе там курилку обустроил, пойдем, — и тот увел андроида на крышу, сгорая от любопытства. Уже на крыше, Гэвин все еще чувствовал себя неловко, хотя и надеялся, что смена обстановки поможет ему избавиться от неприятных ощущений. Он стеснялся смотреть на Хэнка и начать разговор. Еще немного помедлив, он все же заговорил. — Хэнк, я запутался. Я не опытен в человеческих отношениях, так что мне нужен твой совет, — помимо совета, Гэвину также необходимо было высказаться, потому что он считал, что это поможет ему освободиться. — Я слушаю. — Хэнк в действительности слушал очень внимательно, хоть и был довольно сильно удивлен поведением бывшего подчиненного. В обычной ситуации детектив давно бы послал андроида, но его вело любопытство, да и к тому же это был Гэвин, а уж эту микроволновку можно и послушать. — Я кажется… Кхм, я… — Гэвин напряженно собирал всю свободу по уголкам своей системы. Ему мешало смущение, и он тратил всю энергию на борьбу с ним. — Я влюбился, — пару минут он тупил в пол, и пораженный слушатель ему не мешал. Собравшись, андроид затараторил на одном дыхании, — Началось все несколько месяцев назад, когда мы с Кейрен расследовали дело о последнем поджоге арт-галереи. Оно оказалось невероятно запутанным, и нам пришлось часто задерживаться, а затем она предлагала продолжить у нее дома. Ну знаешь, свет здесь неприятный — начал было оправдываться говорящий и осекся. — Я согласился сразу. У нас был роман, но она ушла от меня несколько недель назад, объясняя это тем, что переживает об отношениях с Саймоном, и ей нужно время обдумать все. Совсем недавно я видел его, то есть Саймона — красивый, смущенный, задумчивый… И я решил отомстить ей. Хотел показать, что то, за что она борется, невозможно восстановить. Я думал о том, как легко будет совратить Саймона и... проиграл. В смысле, у меня получилось, но теперь я не уверен, хочу ли я Кейрен или... ее мужа, — он поморщился, коротко выдохнул, сжимая челюсть. После тяжелого рассказа они оба стояли и смотрели на угасающий закат. Хэнк курил, а Гэвин прислушивался к своим ощущениям, и не понимал, почему не становится легче. — Ты мне вот что скажи, — начал старик, неспешно затягиваясь, — у тебя что, гаечки поехали? Андроид ничего не ответил. Он уже начинал жалеть, что решил высказаться, но детектив продолжил. — Я думаю, что ты полный болван, но совет тебе все же дам. Лучше оставить их на какое-то время — чтобы они друг с другом разобрались. И пока покопаться в себе, но не крутить одну и ту же пластинку в голове, а прислушаться к своему… э, процессору. — В смысле, душе? — Да, душе, — почему-то, Хэнку было неудобно произнести слово “сердце”, будто это оскорбило бы Гэвина. Да и в целом было неловко давать советы на тему романтических отношений. — Знаешь, Хэнк, мне казалось, выбор очевиден, ведь мы с Кейрен тайно встречались долгое время, я даже собирался бороться за наши отношения… Но чем больше я думаю о Саймоне, тем сильнее горит где-то здесь, — он указал на область груди, — и приятно так горит, светло. Хэнк тяжело вздохнул — ему начинало надоедать. С другой стороны, андроида было жалко, ведь никто не вкладывал знания о человеческих отношениях в эту микроволновку для облизывания мест преступлений. Он собрался, чтоб не блевануть от собственной ванильности и продолжил. — Выбор сложный, и пока не пытайся выбирать. Просто отпусти, и душа тебе сама подскажет свой выбор. В конце концов, может и не стоит больше вторгаться в их отношения. Но это уже на твоей совести. — Знаю, — андроид тяжело вздохнул, находя немного облегчения в словах старика, — Хэнк? — Чего? — Спасибо тебе. За то, что выслушал. И за совет. — Да на здоровье. _________________ Саймон лежал в пустой кровати и смотрел в потолок. Он знал, что дальше не может так продолжаться: его жена не должна ему изменять, а его мысли не должны принадлежать машине с членом. Тем не менее, зная, что он теперь также виноват перед женой, ему было легче ее простить, но почему-то сложнее самого себя. Как только Саймон подумал о том, что Кейрен будет легче простить, он тут же представил мужчину, лежащего рядом с ней на их совместной кровати. На кровати, которую они вместе выбирали, пробуя каждую в магазинах, валяясь на ней, кидаясь подушками, заворачиваясь в одеяла. Неизвестный прижимал к себе девушку, которую писатель вел к алтарю и знакомил с родителями. В его голове не мог встать пазл: женщина, которая ему изменила и его жена — один и тот же человек. Простить — нелегко. Даже если бы он был три тысячи раз говнюком. Он сел. Голова кружилась как от похмелья. Через час должна прийти Кейрен, и с каждым движением стрелки на наручных часах в животе что-то сводило. Почему она это сделала? Он встал с кровати и пошел в ванную комнату — вода могла привести его в чувства. Хоть немного. Он умылся, посмотрел в зеркало и не узнал человека, смотрящего на него. Во что он превратился за эти несколько недель? Светлые, почти прозрачные зелено - голубые глаза тонули в опухшей коже, украшенной синяками от бессонницы. Волосы хаотично распадались на пряди, которые мешали глазам. Обыкновенно Саймон был невероятным эстетом и всегда идеально укладывал свои волосы, и он совершенно не походил на себя с таким беспорядком на голове. Мысли в голове перебивали друг друга, противореча самим себе и кричали на измученного писателя. Он пошел в гостиную и сел на диван — ждать. Глубокий вдох - в голове проступило желание выпить. Выдох - с беспомощностью справиться никак нельзя. Мужчина взглянул на часы, и внизу живота похолодело, а горло сжали металлические когти страха. На душе было так скользко, что захотелось бросить эту дурацкую затею разговаривать, да и о чем им говорить? Дверь открылась. Кейрен остановилась в дверях сразу же, как заметила Саймона. Супруги замерли каменными статуями: она смотрела на него, а он пытался пересилить отвращение и поднять глаза. — Привет, — прохрипел он наконец. — Привет. Напряжение было настолько высоким, что зажглась бы снова перегоревшая лампочка. — Я тебя выслушаю. Я не хочу, но выслушаю. — Спасибо, — слезы дрожали в ее голосе. Она зашла и медленно, будто боясь рассыпаться, сняла бежевое пальто и села в кресло напротив мужа. Скрестив руки в замок и сделав пару вдохов, Кейрен начала. — Я не знаю в какой момент все пошло не так, но когда все произошло, — Саймон вздрогнул, — я пыталась все обрубить, потому что знала, что не могу так просто потерять тебя. Я привязалась к нему, — он закрыл глаза, — и, честное слово, бесконечно осуждаю себя за это и ненавижу за то, что я вообще позволила себе, — она сглотнула, — видеться с кем-то за твоей спиной. Было видно, что девушка готовилась к этому разговору очень давно — говорила как по тексту. Кейрен тупо уставилась на свои руки, не в силах выдерживать взгляд слушателя. — Просто это было что-то новое, я даже не ожидала, что у нас может быть что-то романтическое, — вздох, — даже не знаю как это вышло. — Не знаешь как вышло, — он усмехнулся. — Наверное как у всех и бывает — выпили вина и поехали к нему. Или к тебе, — Саймон скривился, снова представив мужчину рядом со своей женой. — Подожди, ты не знаешь? — она удивленно на него посмотрела. — Не знаю чего? — Про Гэвина. Я думала, ты узнал от него. — Я лишь удачно предположил. Я не знал наверняка, что ты изменяла, — он помолчал, и затем его озарило, — Про Гэвина? Ты все это время спала с роботом? — Он не совсем робот… то есть да, он робот, но девиант. — И с чего ты решила, что я узнал от него? — Я недавно все прекратила, потому что надеялась наладить отношения с тобой. Я сначала хотела рассказать, но потом решила, что это разобьет тебе сердце, и просто мечтала забыть все будто ничего и не было, — она потерла глаза, — это может показаться жестоким, но я правда боюсь тебя потерять. Немного помолчав, Кейрен продолжила. — Вот я и думала, что он решил отомстить, рассказав все тебе. Потому что его сердце — или что у него там вместо него — тоже разбито. Он нашел другой способ мести. В голову Саймона пробивалось неприятное осознание того, что его влечение к андроиду было спланировано, и самому Гэвину он был даже не нужен. — Я и сама не знала, что такое возможно, поэтому, когда он признался мне в своих чувствах, это было для меня неожиданностью, — Кейрен тяжело вздохнула, — но и это, конечно же, не оправдывает меня. В комнате повисла давящая тишина, давая возможность осознать двоим людям. Они очень старались воспользоваться этой возможностью, но получалось плохо. Воздух стал такой плотный, что казалось, его можно потрогать. Если бы в комнату вошел третий, ему захотелось бы уйти. Стыд сжигал голову Саймона, и он закрыл глаза, будто опасаясь, что они расплавятся. Измена считается изменой, если она первая изменила? Черт, я должен ей рассказать. Боже, это отвратительно. Кейрен все же расплакалась, как бы сильно она бы не старалась удерживать свои эмоции внутри, хоть они и разъедали. Девушка позавидовала сдержанности мужчин. Саймон сидел неподвижно, уставившись на свои кроссовки. Глаза смотрели, но не видели. Ему было стыдно за себя, за жену, хотелось спрятаться, убежать, умереть. Стереть себе память и начать все по новой. Но это же не конец света. Руки красивой и печальной женщины, сидящей напротив, замерзли, и она потерла их друг о друга. Слезы отняли голос. Она сидела напротив любимого мужчины, с которым она планировала провести свой самый последний день, и не могла поверить в то, что разрушила все своими руками. В мысли прокрадывались голые картинки ее преступлений. Картинки, которые возбуждали ранее, но сейчас они вызывали отвращение. Тошнило также от себя, стало мерзко, захотелось содрать с себя кожу. И в мыслях — Гэвин, целующий ее шею, его мигающий диод, запястья, скользящие по ее груди пальцы. Она убежала в ванную, где ее стошнило. Это отрезвило Саймона, также глубоко погрузившегося в свое фантазирование. Он встал и обошел диван дважды, прежде чем подойти к ванной. — Мне противно от мысли, что ты могла быть с другим мужчиной. Я презираю и ненавижу тебя также сильно как и себя самого. Но я не могу продолжать ненавидеть тебя всегда, так что я хочу спросить — смогли бы мы пройти через это вместе? Сидя на полу, она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Врать было нельзя, но правда была неизвестна, невозможно было выбрать между да и нет. — Я не знаю. Он молча не знал в ответ. — Правда не знаю, но очень хочу попробовать все исправить. Или начать все сначала. И очень, очень хочу заслужить твое прощение. Они так и остались в ванной, боясь пошевелиться.