lost in you

      Чонгук на мгновенье засматривается на мутную мигающую лампу посреди грязно-серого потолка, по которому пляшут тени от снующих туда-сюда посетителей. Маршрут каждого примерно понятен: от стойки к замызганному маленькому столу, Чонгук не игнорирует свои обязанности, но делает вид, что занят, рассматривая лампу. В общем шуме иногда удаётся ухватить частицу гармонии и просто отключиться от всего, что происходит вокруг, концентрируясь на том, что внутри. Чонгук делает это с подозрением и каждый раз с опаской — вдруг это вернется? Но не возвращается. Чонгук больше… не чувствует. Словно симптомы той болезни, что мучала его на протяжении столького времени, просто исчезли. Просто так, без причины. Чего быть, по идее, не может. На протяжении недели каждый день Чонгук засыпал с мыслью, что, вероятно, скоро он снова проснется и, сломя голову, помчится в ванную через тусклый коридор. Но чонгук встает по будильнику, иногда даже успевая заметить, как бесшумно закрывается дверь за спиной ушедшего соседа. Ни единого звука до. Ни единого слова. Он приходит, когда сознание Чонгука граничит со сном, а уходит, когда Чонгук еще не успевает проснуться. Жить с Тэхенем оказывается не так напряжно, как думал Чонгук, но с момента, когд ханахаки подозрительно бесследно покинуло его организм, жизнь начала приобретать светлые краски. Чимин зайдет в восемь, под конец смены. Небо уже приобретает постельные цвета, погружая тихую и не оживленную часть города в легкий осенний сумрак. Окна домов бликуют отражением закатного солнца, и это уже совсем уютно, привычно и по-домашнему. Поэтому Чонгук расслабляется и даже не слушает, что говорит Чимин, задрав голову и разглядывая лениво проплывающие ошметки облаков. Прохладный осенний ветер нежный и мягкий, обманчивый — с отголоском лета. Чимин кутается в объемную кофту, обращая свой взгляд туда же, в небо. — Осень берет свое, — вздыхает Чонгук, вроде, не обращаясь ни к кому конкретно. — Скоро зима. Каждый день после смены до дома одной и той же дорогой, с Чимином, который, как оказалось, хороший друг и человек очень душевный — опора и поддержка, приятный собеседник, искренний какой-то и добрый. Невероятно добрый. Хосок и Намджун в общежитии — они примут и накормят, комната у них захламленная, обжитая — уютная, в какой-то степени, в своей неряшливости. Ким Тэхен — сосед. Призрак, не иначе. Чонгук уже давно перестал ждать с опаской последствий их небольшой перепалки. Тэхен не представляет опасности. Ночью ничего не болит. Жизнь, кажется, налаживается. После смены не особо хочется идти зависать в компании Намджуна и Чимина с Хосоком — завтра к первой паре, которую, ну, не прогуляешь. Чонгук на отличника не претендует, но подготовиться к паре все-таки надо. Поэтому он аккуратно выуживает из-под завала тетрадей нужный конспект и открывает где-то в середине. Один черт, он ничего на лекциях не делает и не конспектирует даже элементарных базовых понятий. Комната, как всегда, пуста — Тэхен по делам, вероятно, либо просто прохлаждается. «Возможно, с Сокджином» — почему-то в голове. От это мысли неприятный по спине холодок, поэтому Чонгук тут же старательно пытается вникнуть в теорию международных отношений погружаясь в учебу. Но погружению произойти не суждено. Дверь распахивается, ударяясь о стену. Нехило — Чонгук вздрагивает, и привести дыхание в порядок приходится усилием воли, потому что с эффектом неожиданности Тёхен работал умело. Он не отрывает взгляда от влетевшего в комнату соседа. Тэхен выглядит невероятно злым и чем-то очень раздраженным. Он не разувается — подлетает к своей тумбочке, выгребая оттуда все содержимое. Его судорожные поиски игнорировать тяжело, но у Чонгука еще получается. Он молча наблюдает, поджав губы, следит за каждым действием. И напряжение растет с каждой секундой. Напряжение и обескураженность. До того момента, как Тэхен вдруг успокаивается, оседая на пол и облокачиваясь спиной о кровать, устремляя какой-то жутко-опустошенный взгляд прямо на Чонгука. — Помоги мне, — тихо слетает с его губ.

***

— Что? — неожиданно переспрашивает Чонгук, поспешно откладывая в сторону все записи. — Чонгук, ты сможешь сделать кое-что, о чем не разболтаешь своим дружкам? — спрашивает Тэхен, также не отрывая взгляда, и в его голосе вдруг сталь дает проблеск мягкости, что ли, чего-то подобного — Чонгук не уверен. Но он прежде от Тэхена ожидать не мог. Отчего-то уверенно Чонгук произносит: — Да.