* * *
- Согласно статье восемнадцатой, части первой законодательного кодекса группировки Долг... Услышав сказанное, Гильза тихо хихикнула, за что тут же получила слабый тычок в рёбра прикладом. Вздохнув, я откинулся назад, на стену, попытался наклонить голову так, чтобы вернуть сбитый до этого капюшон на место, но ничего не вышло. Тем временем щуплый молодой парниша лишь на год, возможно два, старше меня, продолжал цитировать текст из своей книжки, любезно уложенной в кожаную обложку с вызывающим красным щитом. - ...вы двое подозреваетесь в совершении акта нападения на солдат военизированной группировки Долг, находящейся на территории своей компетенции. Закончив, он с шумом захлопнул книжку и присел напротив, на такую же деревянную лавку. Когда нас в последний раз так везли? Месяц? Два месяца назад? Во всяком случае тогда нас было много, и охранник был излишне самоуверен, из-за чего удалось сбежать и скрыться. Но сейчас всё иначе. В кузове грузовика нас пятеро: Я, Гильза, два мордоворота, сидящих по бокам от нас, и ещё один парниша напротив. Он был щуплый, интеллигентного вида. Поправив свои очки, он едва не облизнулся, глядя на мою напарницу, но сдержал себя в руках, и перевёл взгляд на меня. Взгляд у него недобрый. Очкарики не всегда беззащитны, особенно с таким взглядом. Такие, обычно гонимые в детстве сверстниками, и непопулярные среди девушек, становились маньяками. Этот не маньяк, по крайней мере не в широком смысле. Он имеет задатки маньяка, но им не является. С таким лучше быть поосторожнее и не вступать в конфликт. Это понимала и моя напарница, потому что перестала прикалываться, и мягко прислонившись ко мне плечом, выдала ожидаемую фразу: - Ну что, Лис, у тебя тоже дежавю? - Ага, это уже становится традицией. Сильный удар заставил меня дёрнуть головой, и точно такой же удар в челюсть получила Катя, чуть не упав на немытый, заплёванный пол кузова грузовика. Терпеть обиды нельзя, но порой приходится. Я это понимал, но Гильза нет. - Ах ты сука... ты чё!? Второй удар был сильнее, и по губе девушки потекла кровь. Бросив на меня злой взгляд, она что-то увидела в моих глазах, и, мигом успокоившись, слизала языком кровь, и вдохнула ноздрями воздух. - Командир, - начал я, уважительно обратившись к сидящему напротив "маньяку". - Куда нас везут? - На суд. - А, вот оно как? Если не изменяет память, прежде нужно провести следствие, и лишь когда вина будет доказана, начинать суд. Очкарик пододвинулся поближе, посмотрел мне прямо в глаза. Что-то в его взгляде мне не понравилось. А после он ударил, коротко, без замаха. Я знал с детства - очкарики не могут бить больно... но, выходит, ошибался. Удар оказался сильным, и во рту появился привкус крови. - Попрошу быть уважительнее и не проявлять сомнений в отношении правосудия группировки. Он говорил медленно, словно по слогам, но большая часть слов тонула в звоне. Удар и вправду болезненный, и мне потребовалось много сил, чтобы не подать виду. И зачем я решил пойти через территорию брошенного института? Зачем мы с Гильзой остановились на заставе? - Лучше скажите мне, кто вы такие? - Без адвоката не хочу. Снова удар, на сей раз от конвоира, следом второй и третий. В голове стоял звон, зубы целые, но крови во рту уже много. Она смешалась с вязкой слюной, и к этому вкусу сложно привыкнуть. Я не люблю привыкать к плохому, и потому выплюнул на пол, с удовольствием отметив, что большая часть попала на блестящие ботинки "маньяка". - Как знаете. Адвоката вам не предоставят, но всё же... - Арена... ещё работает? Слова давались тяжело во многом из-за разбитых губ, которые болью отзываются при каждом движении. - Арена? О чём вы? - Я... прибью тебя... на арене. По статье тринадцатой, твоего... грёбанного... закона. Статья сама всплыла в моей больной памяти, и я даже не удивился, когда глаза "маньяка" расширились, а брови удивлённо поползли вверх. Один из конвоиров усмехнулся, но быстро опустил взгляд, увидев раскрасневшееся лицо начальства. - Никто не даст вам этого права, - поспешил ответить успокаивающийся очкарик. Никто, говоришь? Это мы ещё посмотрим. И ты пожалеешь за каждый синяк на мне, и самое главное, на моей напарнице.* * *
Долг сложно назвать группировкой, потому что он больше напоминает армию. Хотя, бывших военных в группировке можно по пальцам пересчитать, и все они занимают верховные посты, в то время как бойцы группировки состоят сплошь из психов, и просто маньяков, которых в простой жизни останавливает уголовный кодекс. Между лопаток ткнули. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать ствол калаша. Каждый, кому хоть раз тыкали в спину стволом автомата, не забудет это чувство до самой смерти. Искушать судьбу не хотелось, и я зашагал вперёд, выпрыгивая из кузова грузовика. Приземлившись на растрескавшийся бетон, я с интересом оглядел базу, расположенную на территории бывшего института, и слегка присвистнул. В памяти всплывали кадры из прошлого: как я посещал это место будучи наёмником, и удивлялся, почему бы Долговцам не усилить защиту. Сейчас же всё иначе. Не маленькие стены стали ещё выше, обзавелись на верхушке сплошной спиралью бруно, и парой заострённых стальных кольев. С двух сторон от входа и по каждому углу стояли железные вышки, сваренные из железных листов и труб. В каждом таком гнезде было по пулемёту и снайперу, держащему в руках не какой-то там калаш с косой оптикой, а СВД. У одного из снайперов я заметил интересную модель этой винтовки, с более широким магазином, и крупным оптическим прицелом - СВДК. Такая винтовка в разы превосходит свою прародительницу по огневой мощи и способна лишить человека конечностей. - Ну, чего встал? Меня слабо ударили в затылок прикладом, и пришлось идти вперёд, следом за Гильзой, которая устало опустила голову. Ей тоже не слабо досталось, и если вспомнить её характер, то она наверняка думает о худшем. -Эй, Катя, - тихо позвал я напарницу. Она не ответила, лишь дрогнули плечи. Этого мне хватило. - Спорим, что я нас отсюда вытащу? - Прекратить разговоры! - прокричал очкарик, и подойдя ближе, ударил меня кулаком в грудь, выбивая воздух. Откашлявшись, я краем глаза разглядел движение в окне второго этажа института и криво улыбнулся, что вывело моего конвоира из себя. Он ударил снова, сильнее, но я успевал подставлять то плечо, то предплечье, от чего удары не ощущались. И наконец-то произошло то, в чём я был уверен на... где-то двадцать пять процентов. - Чикатило, что тут творится? Голос знакомый, но сейчас меня интересовал не он, а прозвище очкарика. - Чикатило? Хе... тебе подходит. Он замахнулся, оскалился как дикий зверь, но громкий окрик заставил его вздрогнуть и остановиться, словно само время замерло. - Отставить! - Здравия желаю, товарищ полковник! Выпрямившись в струнку, Чикатило отдал честь, приложив ребро ладони к кепке, и дождавшись жеста, расслабился. - Что тут происходит? - Двое бандитов! Подозреваются в нападении на восточную заставу! Веду на допрос! - Полковник... - тихо пробубнил я. - Давно на повышение попал?.. Чикатило даже подавился, но полковник не отреагировал на мои слова. Лишь бросил: - Этого ко мне. Девку в камеру. - Есть! - Эй... маньячина, - позвал я Чикатило. Тот бросил на меня раздражённый взгляд, хотел ударить, но посмотрел на начальника и немного успокоился. - Если на ней появится хоть один след - я тебя убью.* * *
Просторный кабинет начальника базы Долга находился в бывшем кабинете директора. Два стола: один небольшой, деловой, сделанный из красного дерева, второй обычный, словно вытащенный из столовой. Длинный, узкий, специально для того, чтобы при собрании подчинённые не забывали, кто тут босс. На столе у начальника стояла статуэтка в виде щита, придавливающая стопку бумаг. В углу стоял ноутбук, в экран которого хозяин кабинета лишь изредка поглядывал. - Так, значит, ты потерял память? - повторил собеседник мои недавно сказанные слова, посмотрел на меня, и опустил взгляд обратно на экран. Он был не молод, но и не стар. Лет сорок, может немного больше. Квадратная челюсть, приплюснутый, немного кривой нос, высокий лоб, мохнатые брови, и под ними два узких глаза. - Типо того, - буркнул я, поудобнее устроившись на стуле, потёр затёкшие запястья, бросил взгляд на окно. - Совсем ничего не помнишь? - Прозвище помню - Гроу. Тебя вспомнил, но немного. Помню, что ты был майором. Ты тогда искал наёмника для... кажется, выслеживания мутанта? - Аномалии. - Ага... значит аномалии. В итоге я стал тем наёмником. Кстати, а чем закончилось всё? - Хорошо закончилось. Все живы остались. Вернулись на базу. - Сюда? - Нет, отсюда вышли, а пришли на завод. Там ближе было. - Понятно... ты совсем обо мне ничего не можешь рассказать? - Не-а. Ты скрытный был. Так... теперь по делу. Хозяин кабинета приподнялся. Свет лампы отразился от гладкой лысины. Челюсти двинулись. - Говори, что случилось на заставе. Я вызывал их по рации, но ответа не было. - Все мертвы, а рация... погоди. Какая рация? Стационарная? Полковник покачал головой, и я криво ухмыльнулся. - Меняйте частоту. Раций на телах не было. У вас же одна частота? Полковник помолчал, глаза забегали. Видимо думает о чём-то. Кивнул. - Тогда сходится. Тела лежали так, словно их сидя убили, или они просто среагировать не успели. Один мордой в костёр упал. - И что, что мордой в костёр? - Если бы его убили когда он стоял у костра, целился в кого-то, то мне кажется, упал бы спиной или грудью. Ну, в крайнем случае жопой. А так на коленях стоял, морда в костре. Думаешь, пока стреляли, он молился костру? - Допустим... хочешь сказать, убили быстро? Так, что мои люди не успели среагировать? - Именно это я и говорю. Так что это не мы с Гильзой, это факт. У нас бы просто не хватило огневой мощи и элемента внезапности. - Значит гоблины... - Пардон? Кто? - Гоблины. Бандиты, обосновались где-то тут. Нападают быстро, так, что и среагировать сложно. Нападают на сталкеров, а нас трогать не смели... вот мы их и не трогали. Полковник устало опустился в кожаное кресло и прикрыл глаза ладонью, а меня неожиданно прорвало на смех. Смеялся я долго, почти истерично, пока не успокоился. Тогда поднял взгляд на хозяина кабинета и пояснил: - Вот она, политика сильных. Пусть мочат слабых, нам похеру. Нас не тронут, мы ахуенно крутые! Без обид, но это тупо. - Знаю. - Замочили бы ублюдков, и тогда бы дали всем понять - и ущербным бандитам, и сталкерам, - кто тут крут. А так, посмотрели на вас бандосы. Терпите их рядом со своей территорией, закрываете глаза на убийства сталкеров. Как думаешь, кто вы были для них? - Терпилы... - понял всё полковник, и озвучил мою дальнейшую мысль. - А терпил принято мочить, когда в сортире, когда в поле - пулей в башку. - Ну вот. Так что, с нас снимаете подозрения? - Да... оно и понятно. Вы двое не смогли бы убить моих людей. С вас снимут все обвинения, наёмник. Но с базы не выпустят. - Это ещё почему!? У меня есть дела! - Мне плевать. Вы останетесь. - Но... - Я сказал! А пока свободен! Крупный кулак опустился на стол, и пресс-папье в виде щита подпрыгнуло вместе со стопкой бумаг. Вздохнув, я согласно кивнул, и собрался выйти из кабинета, когда властный голос заставил меня остановиться, обернуться. - Ну, что ещё? - не понял я. - Чикатило. Я оскалился, радостно потёр руки. - Иди и скажи этому мудаку, что по слову полковника Здахина он обязан принять твой вызов на арену. - Обязательно, - прошипел я подобно змею, и ужом скользнул из кабинета, мимо двух бронированных охранников.* * *
Арена представляла собой просторный барак, метров двадцать на двадцать. По краям барака собрались люди, простые зеваки, которым главное на что-то посмотреть и на кого-то поорать. Была среди них и одна единственная, которой я широко и искренне улыбнулся. Катя недвусмысленно потёрла рассечённую бровь, которая была целой, когда меня повели в кабинет полковника. Чикатило меня не послушал, и я не хочу бросать слов на ветер, но меня предупредили, что убивать на арене запрещено. Какая же тогда это арена? Ну ладно, не убивать, так не убивать. Порой смерть можно назвать лучшим исходом, и я даже рад такому раскладу. Чикатило стоял напротив меня, на расстоянии метров пятнадцати. Постоял, покрутил руками из стороны в сторону, размялся, покрутил кулаками, закатал рукава. Показуха. Хотя предплечья крепкие, видно, что мышцы, а не просто кость, стянутая кожей. На левом предплечье татуировка - змей, ползущий вверх. На правом куча порезов. Знакомые порезы, такие оставляет тупой нож, и делают так психи, мазохисты, или два в одном - те, кто желают в будущем не обращать внимания на боль. Это глупости, и если очкарик один из таких, то он идиот. Боль от пореза приходит не сразу и к ней невозможно привыкнуть, сколько бы ты ее не любил. Свежих ран не было, а значит уже давно бросил это дело. Подняв руки, он поставил их с обеих сторон головы, так, чтобы защищаться. Хорошая стойка, левая нога вперёд, значит правша. Всё это крутилось в моей голове пока он закатывал рукава и вставал в стойку, то есть секунды три-четыре. Я перестал удивляться собственным аналитическим способностям, и просто относился к этому как к нужной черте характера. Возможно, мне и самому стоило встать в стойку, учитывая прошлую драку с Чугуном у Депо, но что-то мне подсказывало - поза, стойка, всё это лишнее, и мне нужно лишь... расслабиться? Расставив ноги на ширине плеч, я потянул руку к капюшону, немного отодвинул его в сторону, так, чтобы не перекрывать обзор, и просто опустил руки по бокам. Голову я тоже опустил, смотря исподлобья. Так он мне не ударит в челюсть сверху-вниз, и я лишь немного теряю в обзоре, что не помешает мне. Толпа кричала, мешая мне слушать. Прошла минута, за ней вторая. Очкарик ждал и поправлял время от времени очки. Каждый раз мне хотелось улыбнуться, когда его пальцы тянулись к тонкому металлу, но я терпел, выжидая. Вот он снова опустил затёкшую руку и тянет её к переносице. Усмехнувшись, я рванул с места, да так, что унывшая толпа даже не сразу сообразила, что произошло, а очкарик, уверенный в своих силах, замялся, не зная, что делать - поправить съехавшие в сторону очки или выставить блок. "Будешь долго думать, будешь долго тормозить, а этого допустить нельзя" - эхом пронеслись в моей голове знакомые слова. Эту фразу повторял я, каждый раз, когда нужно было быть решительнее. И вот, призрак моего забытого прошлого словно подгонял меня. Чикатило успел поднять руки, но из-за растерянности поставил их так, как было - по бокам головы, наивно полагая, что я буду бить в нее. Теперь я вспомнил - я никогда не учился драться в секциях, не ходил на бокс или модное, в мальчишеские годы, карате с дзюдо. Я всегда огребал от сверстников и более старших детей. Всегда меня били толпой, и всегда били больно, по голове. А когда я научился закрывать голову, то били в живот, рёбра, по печени. Да, правильно... я не учился драться, а учился мстить, больно и жестоко. С каждым преодоленным метром я опускался ниже к земле, и тогда Чикатило посчитал, что моя цель ноги, и вновь ошибся. Оттолкнувшись опорной, правой ногой от бетона, когда до противника было примерно метра три, я прыгнул, выставив перед собой левую, пяткой вперёд. Очкарик охнул, пальцы скользнули по шнуровке берца, ломая ногти. С носа слетели очки, и когда Чикатило упал спиной на бетон, ткнувшись белобрысой головой носка ботинка одного из Долговцев, я был сверху, давя коленом ему в грудь. Кулаки монотонно опускались в уязвимые места "маньяка". Нос, следом живот, рёбра, челюсть, солнечное сплетение, снова нос, и обратным движением задеть рот, просунув большой палец, и резко оттянуть, так, чтобы не было замечено движение. Ноготь на большом пальце у меня длиннее, заострённый. Перед боем ножом надрезал. Пусть теперь поулыбается. Он пытался защищаться, но я не бил в одно и то же место подряд, и потому очкарик только мычал, получая удар за ударом. Меня пытались оттянуть, но получив локтем в зубы, отходили. Я бил долго, пока кожа на костяшках не содралась. Специально снял перчатки, чтобы бить его было больнее. Когда я закончил, лицо Чикатило было красное, но не от злости, а собственной крови. Глаза плывут, не видят ничего вокруг. Победа за мной. Точно так же считали и наблюдатели: - Наёмник победил! Это чё, Чикатило победили впервые? Он даже ударить не успел... На нож наёмника! Последний выкрик мне не понравился, и встав, я обернулся. Не разобрать. Все как один. Но большая часть зрителей была за меня, и это главное.* * *
Я тоскливо смотрел на выход с базы. Вроде вот он, близко, только сделай шаг за периметр, но в то же время далеко... пойдёшь - скрутят(хорошо, если не убьют), и сунут в холодную камеру. Полковнику что-то от меня нужно и от своего он не отступит. Потому и велел не возвращать нам оружия. Лишь ножи отдал, решив, что это для его базы не угроза. Зря, конечно, ножом можно по тихому срезать часовых, пока будет пересмена, но всё же он оказался прав - я не стану совершать таких глупостей. Жизнь дороже дешёвых понтов и киношных замашек по стилю Рэмбо. - Сидишь? - голос раздался неожиданно, но я постарался не удивиться, и поднял взгляд на говорившего. Парень лет тридцати, стриженный под ёжик, в точно такой же, как у всех тут, чёрной форме и бронежилете с красными полосами. За спиной у него задорно выглядывал ствол "ВАЛа" - бесшумного автомата, обладать которым желает почти каждый человек в Зоне. Каждый, но не я. Мне такое оружие не по душе. Нет, отказываться бы не стал, но был бы выбор, скорее всего мой взгляд не пал бы на "ВАЛ". Слишком дорогие патроны, а стрелять тут местами приходится как из пулемёта. Не подходит "ВАЛ" для Зоны, по крайней мере в моём понимании. Во всяком случае, пожав плечами, я ответил Долговцу: - Нет, не сижу. Лежу. Не видно? Он похлопал глазами, посмотрел по сторонам, ещё раз осмотрел меня. И, видимо, юмор наконец-то дошёл до него, на лице появилась улыбка, а в глазах ясность. - Можно тоже прилечь? - пошутил он, поправляя ремень своего дорогого автомата. Я снова пожал плечами. - Главное не валетом. - Куришь? - спросил он, вытаскивая из бокового кармана рюкзака пачку беломора, и ловким движением выщелкнув сигарету, поймал её зубами. - Не курю. - Ну и ладно, твоё дело. Ты, кстати, круто Чикатило отпиздил. Так этому уёбку и надо. - А вы, смотрю, дружные ребята, брат за брата, за основу взято... ты пятый кто меня похвалил за то, что я их товарища избил. - Товарища!? - глаза курящего, которого я мысленно окрестил Беломор, стали в разы больше, а сигарета чуть не выпала изо рта. - Не, ты шутишь? Какой он нахер товарищ? Уёбок он, а не товарищ. Заебал всех. Просто чин занимает важный. А на деле, гавно гавном. - Ммм... гавно политое гавном - мой любимый тип людей... а если серьёзно, что он вам сделал? - Да как бы... слишком злой. Всех заебал, если кратко. А если по делу: маньячина натуральная. Только неделю назад у него двое на допросе сдохли. Взял и зарезал. Кожу срезал им, прикинь? Нерв задел, ну и сдох один. А второму он в ране проворачивал нож, да орган какой-то задел. А потом оказалось, что сталкеры-то ни в чём не виноваты. Эх... жалко... эй, ты чего так смотришь? Не, ты не подумай. В Долге не все такие суки. Есть и нормальные... просто, это... - Я и не думаю, - отмахнулся я, отворачиваясь в сторону тёмного неба. - Везде есть суки. Кому как не мне это знать... - А что так? - Извини, но это не твоё дело, так что не лезь. - Да... понятно. Слушай, а эта девка, у неё вообще есть кто-то, или... - Она со мной. Ещё вопросы? - А, понял, всё... понятно. В голове у меня мелькнула мысль и я остановил Беломора, которого звали с поста. - Стой. - Что? - Если кто-то тронет её, просто вспомни Чикатило. - Понятно... - И передай тем, кто будет спрашивать. - Всё, усёк. Беломор ушёл, и прежде, чем я успел опустить взгляд с неба, рядом присел кто-то ещё. Собираясь огрызнуться, я повернул голову и неожиданно увидел лицо Кати, становящееся всё ближе. Девушка мягко поцеловала меня, а после, отстранившись, шикнула: - Я хотела в щёку! - Эээ... с чего вдруг такая щедрость? - Какая щедрость? - Забей. Чего ты вдруг такая добрая? Девушка задумалась, посмотрела вниз, потом на меня, почесала переносицу коротким ноготком и улыбнулась. - Ну, ты же меня защитил. - Не только тебя, - буркнул я, чувствуя, что впервые в жизни стесняюсь. - Этот урод мне неплохо врезал пока ехали, да и потом... - Да, да, отмазывайся. Но ты же так взбесился из-за меня? - Не думай много о себе. Корона потолок царапать будет. - Какая корона? Я устало вдохнул и тяжело выдохнул. - Забей. А ведь вправду... почему я так взбесился и вызвал Чикатило на поединок, в итоге отправив его на долгое время в лазарет? Неужели из-за этой девушки, которая каждый день сводит меня с ума? Странно всё это... Но ещё страннее: зачем я понадобился полковнику, и почему он позволил мне напасть на важного чина? - Всё это... странно, - прошептал я себе под нос. - Что странно? - не поняла девушка. Но я не ответил. Молча встал, и, поманив девушку рукой, пошёл вместе с ней в сторону столовой, где всегда за лишние деньги можно выменять что-то вкусное. Первым делом еда, и лишь потом дела. Так мне говорили... но я уже и не помню, кто. Надеюсь, вспомню.