The Boyfriend Experience

Милкович. Йен узнал фамилию Микки, когда они решили попробовать отношения. Он трахал парня шесть месяцев, медленно понимая, что его чувства к брюнету становятся все глубже, и за все это время он ни разу не спросил его фамилию. Это было странно, но такова жизнь, когда работаешь в эскорте. Он знал эту фамилию, но смутно. Он знал, что Милковичи давно переехали с южной стороны. Они были грубыми, опасными, глубоко погрязшие в преступности и насилии. Такая семья, с которой даже самые южные жители не разрешали общаться своими детям. И, как настоящие ублюдки из грязи в князи, они вышли из этого болота и начали зарабатывать серьезные деньги. У Йена не было полной истории, только кусочки. В основном о том, Милковичи начинали с продажи этих вещей: оружие и наркотики. Затем каким-то образом Терри втянул семью в бизнес - перепродажа краденых автомобилей, получали они за это хорошие деньги. В конце концов, они начали брать на себя больше работы. Они посредники, у которых нет никакой преданности клиентам. Было опасно не иметь такой преданности, но она хорошо оплачивалась. В конечном итоге они закончили тем, что стали семьей, занимающейся самым разным дерьмом. Что бы тебе ни понадобилось, они все уладят. Терри взял свой маленький семейный гараж и расширил, начав принимать заказы на более дорогие и заметные автомобили, делая все, что нужно было заказчикам, чтобы убедиться, что автомобили не будут и не могут быть прослежены (Йен не знал, как это дерьмо работает, да и не спрашивал). А все остальное, каким бы клише это ни звучало, уже история. Микки, несмотря на то, что он младший сын, вроде как глава всего этого, теперь, когда Терри мертв. Парень, у которого руки золотые - строит планы, заключает сделки, разбирается с делами. У него есть пара старших братьев и его сестра-близнец, у каждого свои обязанности, своя работа. Настоящий семейный бизнес. Все это — Йен знал — было действительно сложно, а Микки пытался сократить количество заказов, уйти от дерьма, которым они занимались. Итак, когда Мэнди Милкович появилась в квартире Йена с нечитаемым выражением лица, приказав Йену одеться и идти за ней ней… он колебался. — Ты ведь не боишься маленькую, хрупкую девушку, не так ли? — Мэнди наконец ухмыльнулась, дразня его. Ну, если эта девушка — Милкович… то вполне. Йен попытался сыграть, попытался ей улыбнуться и пожал плечами. — Куда мы пойдем? — Прокатиться, — предложила она. — Давай, одевайся, у нас все по расписанию. Ну окей. Йен вздохнул и пошел в свою комнату, чтобы переодеться во что-то получше, чтобы пойти… куда-то. Он лишь надеялся, что это будет не слишком изолированное от людей место. Микки сказал, что его сестра была хорошей девочкой, но она также могла быть жестокой, если ей было нужно. Так… замечательно, правда? Фан-блять-тастика. Он прошел за Мэнди до ее машины. Она была очень похожа на машину Микки. Темная, ничего в ней не было слишком, кожаный салон. Мэнди сидела тихо за рулем, выезжая из жилого комплекса Йена. Он не знал, было ли это действительно чертовски глупо с его стороны или нет. Она не сделает ему больно, так? Она была спокойна насчет него и Микки неделю назад, сказала, что ей все равно, так что… что, черт возьми, происходит? Все было тихо, пока Мэнди ехала. Через некоторое время они оказались в хорошем районе. Это был действительно хороший район с идеальными газонами и блестящими роскошными автомобилями, спрятанными в гаражах. Йен не мог не оглянуться вокруг, задаваясь вопросом, на что это будет похоже. Он не думал, что получит такую жизнь, но мечтать было приятно. — Ты живешь здесь? — Йен случайно ответил на свой же вопрос, взглянув на Мэнди. — Нет, — ответила Мэнди, подъезжая к двухэтажному дому. Она поставила машину на стоянку, но оставила двигатель включенным, сложив руки на коленях, и посмотрела на него. — Но ты здесь не для того, чтобы задавать вопросы. Ты здесь, чтобы ответить на них. Йен сглотнул, как один из тех старых персонажей мультфильма, который собирался признаться в каком-то серьезном дерьме. — Хорошо. — Итак, как долго ты работаешь? Йен почувствовал, что лицо вспыхнуло. — Крис Херн, твой сутенер, — подсказала Мэнди. — Как долго ты работаешь на него? Йен глубоко вздохнул, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит прямо сейчас. — Как ты… что, черт возьми, происходит… — Я очень сильно напоила своего брата прошлой ночью, потому что я устала от того, что он игнорирует меня, когда я спрашиваю о тебе, — ответила Мэнди. — Он разговорчивый, когда пьяный. На самом деле, даже болтливый. Йен нахмурился, глядя на нее. — Это очень по-мудацки. — Я вроде как и есть мудак, — ухмыльнулась она. Боже, она была ужасающей. — Я просто пытаюсь узнать тебя. Ты трахаешься с моим братом регулярно, в конце концов… и с кучей других мужчин. Ты должен понимать, что я немного обеспокоена твоей работой. Итак, еще раз… как долго ты работаешь? — Господи, — пробормотал Йен, проводя рукой по волосам. В голосе или лице Мэнди не было осуждения, но все равно было неудобно. — Наверное, около полутора лет. — Как давно ты знаешь Микки? Йен тяжело выдохнул. — Скоро будет год. — А как часто вы проходите обследования? Йен не сводил глаз с маленьких цифровых часов на радио Мэнди. Четверть второго и он уже чертовски хотел лечь спать. — Каждый месяц. И прежде чем ты спросишь, я всегда предохраняюсь с клиентами - и с Микки. — Каждый раз? — Переспросила Мэнди. Йен кивнул, наконец, глядя на нее: — Каждый раз. Мэнди, казалось, была удовлетворена его ответом, расслабившись на своем сидении, глядя прямо вперед. Йен хотел уехать отсюда. Не знал, что, черт возьми, происходит, где они, почему они здесь… он просто хотел уйти. — Он оплачивает твои счета? Покупает тебе вещи? Йен нахмурил брови: — Все не так, я не такой. Да, он забирает меня из города каждые выходные, но только так мы можем провести немного времени вместе… Мэнди рассмеялась, глядя на него. — Хорошо. Успокойся, рыжий. Ты кажешься умным парнем, так что ты понимаешь, почему я спрашиваю тебя об этом дерьме, да? Он кивнул. — Да, я знаю. Микки был обеспеченным парнем. И Йен, блять, не забывал о том, что за пределами этих отношений все выглядит чертовски подозрительно. Он понимал это, но все равно напоминание этого было похоже на пощечину. — Так ты серьезен насчет него? — Очень. — И ему нравится, что ты все еще работаешь? — Мэнди скептически нахмурилась. — Я не знаю, какие у вас отношения, но я могу сказать тебе из первых рук, что этот ублюдок не хотел делиться со мной своими Lego, когда мы были маленькими. Йен фыркнул и вздохнул. — У нас все получится. Она усмехнулась, кивая головой, глядя на него. — Не сомневаюсь. Что ты знаешь о его работе? — Я ничего не знаю о его работе, — легко солгал Йен. — Кроме того, что у вас у всех есть несколько первоклассных гаражей. Хотя это не совсем понятно мне. Мэнди засмеялась, потянувшись и похлопав парня по колену. — Хороший ответ. Йен шмыгнул носом, не в силах остановиться, чтобы не провести рукой по волосам. Он был напряжен, и пока Мэнди ему не угрожала, в основе разговора лежало послание «Не вешай лапшу на уши», и с тобой все будет в порядке. Он бы никогда не сказал об этом Микки, но Мэнди была немного страшнее, чем он, по крайней мере, для Йена. — Могу я спросить тебя кое о чем сейчас? — Йен повернулся лицом к Мэнди. Она кивнула. — Где мы, черт возьми, находимся и… почему? Что здесь происходит? Мэнди кивнула на дом через дорогу от того места, где они были припаркованы. Он был также двухэтажным, кирпичным, с красивым газоном и белыми колоннами. — Это дом Микки. У Йена внезапно появился неприятный привкус во рту и резко заболел живот. Он запаниковал, потянувшись к ручке двери автомобиля, не желая никакой части этого. Он знал, что брак Микки и все, что связано с его жизнью в этом браке, было принудительным, но это не отменяло того факта, что это все был чертовски материальным, реальным и личным. Он не должен быть здесь. Мэнди не должна была приводить его сюда. Это было неправильно. Он был гребаной любовницей, и находиться в том же районе, где жил сын Микки, где жила его жена… черт. Это было не нормально. Около десяти тонн вины скопилось в кишечнике Йена одновременно. — Стой, стой, — вздохнула Мэнди, положив руку ему на плечо и успокаивая его. — Я не ебаный монстр, я привела тебя сюда не для того, чтобы ты чувствовал себя виноватым или чтобы ткнуть этим тебе в лицо. Так что оставайся в машине. — Зачем ты привезла меня сюда? Микки охренеет, ты знаешь, что ты… — Да. Я знаю. И я разберусь с этим, хорошо? Это не твоя вина, ты не просил приезжать сюда, я привела тебя сюда. Я буду в мире дерьма, не ты, ты не сделал ничего плохого. — В последний раз, когда я не сделал ничего плохого, меня вышвырнули из квартиры Микки, — огрызнулся Йен, проводя кончиками пальцев по лицу. — Я, блять, не должен быть здесь. Пожалуйста, отвези меня домой, Мэнди. Серьезно, я не могу быть здесь, я не хочу это видеть. — Не хочешь видеть что? Йен сглотнул, заставляя себя не разваливаться прямо там. Черт, он чувствовал себя таким слабым сейчас, слабым и полным монстром. — Он оставил свою семью из-за меня. Его сын… я знаю, у них не очень хорошие отношения, но он бросил его из-за меня. Так что… я не хочу этого видеть. Я был тем ребенком, которого оставили в детстве, и… Мэнди покачала головой, протянув руку, чтобы положить ее на его. — Йен, позволь мне объяснить тебе кое-что… после того, как мой отец умер, это был только вопрос времени, когда Микки покинет этот дом. Он все еще заботится о них, что бы им ни понадобилось… и, если что-то пойдет не так, он будет с ними. Но он просто не может быть рядом с ними, жить с ними. И в этом никто не виноват, кроме моего отца. Терри создал это. — Да, но его сын… — Больше не живет со своим отцом, который едва может разговаривать с ним, — отрезала Мэнди. Она кивнула в ответ через дорогу. — Смотри. Йен посмотрел туда же, куда и Мэнди, и у него перехватило дыхание. Не трудно было сказать, кто из детей принадлежал Микки. По тротуару с рюкзаками шли три мальчика, но один посередине, с темными волосами и с ямочками на щеках от ухмылки… это был Ев. Он не мог остановить уголки своего рта, которые растянулись в улыбке. Парень не был коренастым, как Микки, но ходил, как и он, как будто ему принадлежит все, что находится вокруг. Он был примерно возраста Лиама, и оживленно разговаривал с двумя другими мальчиками, жестикулируя руками и неистово работая бровями, как и его отец. Другие мальчики смеялись над тем, что он сказал, следуя за Евом к входной двери его дома. Отношения Микки с сыном были чертовски сложными. Йен знал, что Микки заботился о своем ребенке в том смысле, что это его ребенок, и он чувствовал моральное обязательство заботиться о нем. Он обеспечивал его, был довольно вовлечен в его образование и все такое… но он не мог общаться с ним. Он не мог установить связь. И Йен знал, что Микки чувствовал эту удушающую вину из-за этого, потому что он знал, что это была вина не Ева. Ев был побочным продуктом худшего кошмара в жизни Микки, который ожил, и был постоянным напоминанием об этом в течение последних двенадцати лет. По итогу, Микки едва мог находиться рядом с ребенком слишком долго. Однако с тех пор, как Терри умер, стало лучше. Но с другой стороны, Микки рассказал Йену о том, как однажды в школе его пацана сбил какой-то засранец —вызвали родителей, запланировали встречу, бла-бла-бла. И Микки загнал отца ребенка в угол после встречи и сказал что-то вроде того, что, «если этот маленький ублюдок еще раз тронет моего сына, я приду к тебе домой и сломаю каждую кость в твоем гребаном теле.» «Сложно» было хорошим словом для описания того, что Микки чувствовал к своему сыну. — Я не понимаю, зачем ты привела меня сюда, — Йен оторвал глаза от дома, когда дверь закрылась за мальчиками. — Потому что я должна чертовски большую услугу моему другу. И мне очень жаль, что я ставлю тебя в такое положение… я знаю, это неудобно. Ты мне действительно нравишься, я думаю, ты хороший парень. Надеюсь, однажды мы сможем это пережить, потому что Микки действительно заботится о тебе. Йен нахмурился. — Что? О чем ты вообще говоришь? Взгляд Мэнди переместился, снова указывая через дорогу. Рыжий чувствовал, что тонет, не желая поворачиваться и смотреть в лицо тому, кого он знал. Но он закусил губу и повернул голову, сердце громко гремело в груди. Это был пиздец. Это было так невероятно херово, что Йен хотел, чтобы Земля разверзлась и поглотила его целиком. Она была красивой и свирепой. Каштановые волнистые волосы, удобная, но красивая одежда… и идет прямо к машине. Йен немного опустился на своем месте, глядя на Мэнди. — Какого хера происходит? — Ты будешь в порядке, — сказала Мэнди, опуская окно. — Она просто хочет поговорить с тобой. — Откуда она знает обо мне? — Потому что я не тупая, блять, — послышался резкий русский акцент, заставив Йена повернуть голову, чтобы найти взглядом Светлану, прислонившуюся бедром к машине и смотрящую на него. — Мой муж уезжает из города на все выходные, ты думаешь, я не знаю, что происходит? Йен молчал, не в силах смотреть на жену Микки. Опять же, он знал, что их отношения никогда не были хорошими, они этого никогда не хотели, но опять же… факт оставался фактом. Его живот перевернулся, и он не мог вспомнить, когда в последний раз ему было так неудобно. — Ты куришь? — Светлана протянула Йену открытую пачку сигарет. Он кивнул, взяв одну и устроив ее между губ. Все его лицо окаменело, когда Светлана наклонилась и протянула перед ним зажигалку. Это было так чертовски сюрреалистично, зажечь сигарету от зажигалки, что жена его парня предложила ему. Наконец он посмотрел ей прямо в глаза-они были зелеными и смотрели на него, как на борющуюся маленькую муху, пойманную в ее паутину. Если честно… он вроде как и был этой мухой. — Были и другие, — произнесла Светлана, выпрямляясь. — Всегда были, но ты другой. Мэнди говорит, что доверяет тебе, хочет большего, чем-то, что у тебя между ног. Йен сильно затягивается сигаретой, поглядывая на Мэнди, которая только что смотрела на него. Он умолял свои нервы успокоиться. Он был действительно готов проснуться. В любое время. Он полностью покончил с этим кошмаром. Вероятно, это был худший сценарий для него. И это происходило. — Я просила Мэнди привезти тебя сюда, чтобы сказать, что Евгений на первом месте, — сказала Светлана, лицо которой стало очень серьезным. — Пытаться вовлечь мужа в жизнь нашего сына достаточно сложно. Сначала он заботится о сыне-Евгений первый. Если у тебя проблемы с этим, и ты попытаешься забрать моего мужа у моего сына, я заставляю тебя исчезнуть. Больше никакого красивого рыжего мальчика. Йен покраснел, осознавая, что это не пустая угроза, и быстро понял, что женщины Милковича —любые, даже не кровные, — не были людьми, которых он хотел бы вывести из себя. Черт возьми, во что, он угодил? Чертово логово льва, вот что. Он понимал, что она пыталась сделать, и он не мог винить ее за попытку защитить те маленькие отношения, которые ее ребенок имел с отцом. Он понял, но весь этот разговор, вся эта ситуация не становились от этого менее неудобными. — Я бы никогда не попытался встать между Микки и Евг… — Евгением, — Светлана затянулась сигаретой. — Евгением, — повторил Йен, кивая. Светлана нахмурилась:  — У Евгения в пятницу вечером научная ярмарка. Ты будешь занят, понял? Ты не будешь отнимать время у моего мужа в пятницу вечером, так что у него не будет оправданий не идти. — Ты хочешь, чтобы я солгал ему? — Спросил Йен. Он сразу почувствовал себя куском дерьма за то, что задал этот вопрос, потому что огромная его часть в тот момент согласилась со Светланой. Он вспомнил все эти научные ярмарки и другие школьные проекты, где он хотел, чтобы его родители были, поддерживали его, как нормальные родители. Это была совершенно другая ситуация, так как Микки действительно заботился о Еве —оба родителя заботились о нем. Но все равно, просто вспоминая, каково это, когда кто-то спрашивает, где его родители, и приходится отвечать каким-то дерьмовым оправданием… ебать. Ее улыбка была резкой, когда она выдохнула облако дыма. — Мне все равно, что ты сделаешь, просто убедись, что не займешь его время в пятницу. Вот и все. Попрощавшись с Мэнди и подарив Йену последний кивок, Светлана Милкович вернулась в свой красивый дом. Йен остался в машине с Мэнди Милкович, чувствуя себя таким полностью отключенным от всего, что он не мог ничего сделать, кроме того, чтобы буравить взглядом лобовое стекло. Мэнди молчала, когда выезжала из района. Йен не знал, что думать или чувствовать; он едва мог осознать, что только что произошло.

***

— Я поговорю с Микки, — наконец заговорила Мэнди, когда они вернулись на парковку квартиры Йена. — Я объясню, что произошло. Все будет хорошо. Йен просто покачал головой, не уверенный, что он чувствовал к Мэнди прямо сейчас. Хотя, блять, попал в засаду. Он ничего не сказал Мэнди, просто вышел из ее машины и даже не оглянулся, пока не вошел в здание. Он все думал о том, когда Микки оттолкнул его, выгнал из квартиры, потому что Мэнди их поймала. Йен не хотел снова проходить через это дерьмо. Он не хотел снова ругаться с Микки, не хотел иметь дело с последствиями дерьма, которое не было его виной. Когда он, наконец, вошел в свою квартиру, заперев за собой дверь, он запустил руки в свои волосы, грубо потянув за них. Это было слишком, все сразу навалилось. Он прокручивал все это время в машине снова и снова. И он чувствовал себя таким охуенно слабым и жалким из-за этого, но все, о чем он мог думать тогда, и это был гребаный крик. Кроме этого, он честно просто не знал, что с собой поделать. Как реагировать на это? Что за пиздец? Он позвонил Крису… не хотел, но сказал: — Мне нужна работа в пятницу вечером. Крис рассмеялся. — Не уверен, что у меня есть что-нибудь для тебя. Йен вздохнул, плюхнувшись на кровать. — Можешь перенести мой четверг на пятницу? Пожалуйста? Наступила долгая пауза, прежде чем Крис ответил: — Я могу позвонить. Ничего не обещаю. — Спасибо. — Все в порядке? — Да, — соврал Йен. — Просто, знаешь… пытаюсь избавиться от семейных проблем. Его босс рассмеялся. — О да, черт, я знаю, как это бывает. Йен закатил глаза, заставил себя посмеяться. — Да. Мне нужно идти, но дай мне знать, если это сработает, пожалуйста. — Да, я позвоню, — сказал Крис, прежде чем повесить трубку. Йен бросил телефон в сторону и закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Какого хрена?