Чувство, заточённое в сталь

Радоста встретила усталых путников длинной очередью, тянущейся между широкими полями, полными тяжелых колосьев, в сторону огромных городских ворот, окованных металлическими узорами в форме цветов, листьев и их шипастых стеблей. И эти шипы очень недружелюбно топорщились в сторону гостей столицы Шарени. Почти месяц добирались до нее Эвар и Эвелин. Шарени противостояло Моро на протяжении столетий, не давая королевству некромантов расширятся на юг. На въезде оказалось, что гостей столицы, не владеющих шаренийским языком подвергают особому допросу, однако Эвелин и Эвару не пришлось проходить через это испытание, поскольку Эвар заговорил на своем родном языке, оказавшимся диалектом шаренийских горцев. Эвелин была поражена. А Эвар только пожал плечами, сказав, что им повезло. Эвелин недоверчиво посмотрела на него, но ничего не сказала, оставив этот разговор до лучших времен. Первым делом путники отправились искать место для отдыха. Еще стоя в очереди, Эвар побеседовал с другими путешественниками и выяснил, что лучшим вариантом для начала стал бы постоялый двор «Лесной холм», расположенный неподалеку от рыночной площади. Оставалось только найти эту самую площадь. К счастью, путники, ехавшие с ними рядом, часто бывали в Радосте, поэтому с удовольствием предложили свою помощь в качестве проводников. Радоста поражала. Удивляла. Заставляла воображение танцевать и веселиться. Почему-то Эвару вспомнился Платон, которого Велемир заставлял рассказывать об ощущении прекрасного. Да, Платону бы очень не повезло, окажись он здесь вместе со своим хозяином… В Радосте, казалось, было прекрасно все. Дорога пестрой стрелой, мощенной разноцветными булыжниками, складывавшимися в хитросплетения дивных растительных узоров, устремлялась вперед, обрамленная высокими домами. Сами же дома в пору было назвать произведениями искусства: лазурные фасады изукрашенные мозаикой, изображавшей сцены из мифологии или картины исторических событий, тонкие арки высоких террас, витражи окон, высокие резные голубые шпили, уходившие в самое небо, — все это завораживало путника, стоило ему только пройти сквозь огромные ворота, похожие, скорее, на тоннель внутри толстой каменной стены, закрывавшийся тяжелыми створками с обеих сторон. Маленький прекрасный мир. Радоста затягивала и увлекала с первых мгновений знакомства с ней, после чего покидать ее уже не хотелось. Эвелин с восхищением осматривалась вокруг, любовалась прохожими, любовалась небом и наслаждалась теплом солнца. Эвар не смог сдержать счастливой улыбки, посмотрев на нее. Она всем своим существом тянулась к свету и теплу, к красоте и гармонии. — А вот и рыночная площадь, — ворвался в полотно любования городскими красотами громкий голос одного из их проводников. Эвар и Эвелин тут же посмотрели в сторону шума, похожего на шелест морских волн. Сотни голосов слились в едином потоке, предлагая купить всевозможные диковины и небылицы. Пока Эвар получал указания проводника о том, как пройти к постоялому двору, Эвелин, забыв о необходимости временного ночлега, ринулась в сторону торговых лотков, ведя коня под уздцы. — Дамочка, подождите! — крикнул ей проводник со смехом. Она обернулась. — Супруга своего забыли! — расхохотался проводник. Эвелин удивленно перевела взгляд на Эвара. — Кто ж вам покупочки-то оплатит? Поблагодарив попутчика, Эвар спустился с коня, и подошел к Эве, перебирающей конскую гриву. — И с чего это он взял, что ты мой супруг? — холодно спросила она, как только Эвар к ней подошел. — Понятия не имею, — спокойно ответил тот. — Идем? Эвелин ничего не ответила, лишь радостно улыбнулась и устремилась в водоворот покупателей и торговцев. Нежные ткани, тонкие украшения, ароматные сладости… маленькие птички с девичьими лицами, кони с золотыми и серебряными копытами, лисицы с тремя и пятью хвостами… парящие флаконы для зелий, гордо взмахивающие тяжелыми страницами рукописные фолианты, порхающие хрустальные шарики… — Что это такое? — обратилась Эвелин на светототийском языке к косматому и бородатому торговцу, стоящему у хрустального стенда с тонкими палочками, деревянными, стеклянными, серебряными, разрисованными или оплетенными цветными шнурками. Некоторые из них заканчивались фигуркой звезды, солнца или цветка. — Вы из Моро? — неодобрительно проговорил торговец. — Нет, с чего вы взяли? — удивленно вскинула брови Эвелин. Эвар напрягся. — Чаще всего именно морийцы говорят на светототийском, маскируя свой настоящий язык. — Но вы и сами говорите на светот… — начал было Эвар. — Да, но я и не скрываю, что родом из Белогородской Республики. Там тоже говорят на… — Так и мы как раз оттуда путь держим, — улыбнулась Эвелин. Путники обменялись с массивным продавцом воспоминаниями о Белом граде. Похоже, он остался ими доволен и с теплой улыбкой объяснил, что торгует волшебными палочками. Далее он объяснил, что волшебная палочка — это магический посох, но значительно меньшего размера. Эвелин тут же вознамерилась приобрести себе такую, однако Эвар предусмотрительно остановил ее, сказав, что для начала им стоит подумать о жилье. Ей пришлось согласиться, ведь волшебные палочки стоили совсем не дешево. Однако вскоре после этой покупательской неудачи Эвелин приобрела ленты, кружева и ткани для новых платьев, перья и чернила для записей, а также ворох мелких магических предметов. Нести все это, конечно, пришлось Эвару. Однако он не сопротивлялся, смеясь над порхающей между прилавками Эвелин. В очередной раз взглянув на небо, она остановилась и произнесла: — Эвар! Давай останемся! — после этих слов Эва посмотрела на воина. Тот молчал. — Я знаю, что на одном месте ты не можешь долго находиться, — она подошла и положила руки ему на грудь. — Но мы сможем путешествовать по окрестностям, по местным лесам и горам. За сто двадцать четыре года мы побывали в стольких местах, а Шарени так и остается для нас загадкой. Давай разгадаем ее! А в перерывах будем возвращаться сюда, в Радосту. Построим дом, будем в нем жить и, может быть… Давай останемся! — Мы же только приехали, — улыбнулся Эвар. — Все может оказаться далеко не таким прекрасным, как на первый взгляд… — Не знаю… — она задумчиво обвела взглядом пестрый хоровод торговцев и покупателей, снующих вокруг. — Я такого не испытывала со времен, когда поселилась в Мириуме. Такое счастье и… надежда. На будущее. Понимаешь? Эвар смотрел на нее, смотрел, как ветер ласкает ее растрепанные волосы, а солнечный свет выставляет на показ усталость и запыленность ее лица, сквозь которую проглядывает незапятнанная детская радость. — Понимаю, — сказал он после небольшой паузы. — Давай попробуем остаться. Вот только хватит ли у нас средств на постоянный дом? — Хватит. Главное место найти! — игриво улыбнулась Эвелин. Эвар недоверчиво посмотрел на нее, но ничего не сказал. Что задумала Эва?

***

Эва решила ставить дом на пологой горе неподалеку от города, точнее закрывающей город с одной из сторон вместо стены. Гора эта славилась горячими источниками, крупнейшие из которых были обустроены для общественных купаний. Узнав об этом, Эвелин удивилась распущенности местных нравов, однако воспылала желанием искупаться в таком источнике. В поисках места, где можно было бы поставить дом, Эвар и Эвелин наткнулись на небольшой водоем, и чародейка встала рядом с ним, как вкопанная. — Здесь. Эвар лишь пожал плечами, сгрузил пожитки на землю и принялся за работу: Эва попросила его поставить маленькую избу. Благо в древесине недостатка не было, а строительные инструменты Эвар приобрел в Радосте. Через некоторое время избушка была готова. Настал черед Эвелин. За все сто двадцать четыре года совместных путешествий Эвар ни разу не видел, чтобы она вытворяла подобное: под легкими взмахами рук чародейки простой деревянный сруб обращался в дивное сооружение в стиле радостского деревянного зодчества. Теперь Эвару стало ясно, зачем Эвелин обивала пороги храмов и домов, открытых для посещений: она исследовала местную архитектуру. На вопрос Эвара, почему нельзя было сразу создать дом, Эва просто ответила, что чары изменения намного проще и эффективнее чар собственно созидания. Обустроив дом в соответствии со своими предпочтениями, Эва приступила к зачарованию земли, дабы скрыть жилище от посторонних глаз. Перед этим Эвар по ее просьбе установил забор из деревянных колышков. После ее колдовства колышки стали подозрительно похожи на ограду башни в Мириуме. Еще какое-то время потребовалось на расстановку мебели, обустройство сада и горячего источника. В хлопотах прошел остаток лета и началась осень, более теплая, чем в Моро, но все-таки осень. Темно-красный терем с покатой крышей в золотой оправе из шелестящих на ветру листьев, казалось, излучал тепло и домашний уют. Эвелин сидела на деревянной скамье под пушистым развесистым деревом, ветви которого золотисто-красным пологом укрывали круглое зеркало горячего источника, украшенного отполированными булыжниками. Чародейка любовалась видом своего нового дома, глубоко вдыхая свежий горный воздух. — Иди сюда, — похлопала она по скамейке рядом с собой. Эвар уселся рядом с госпожой. — Тебе нравится? — спросила она. — Очень, — улыбнувшись, ответил он. Эвелин удовлетворенно вздохнула, придвинулась поближе к воину и положила его руку к себе на плечо. Эвар удивленно взглянул на нее, но ничего не сказал. — Как ты себя чувствуешь? Нужно поехать развеяться? Я подумала, что можно подняться на соседнюю гору, как же ее называют… Остра, кажется. — Остар, — поправил Эвар. Настала очередь Эвелин удивленно смотреть на него. Точнее, уже не удивленно, но так, словно чародейка пыталась проникнуть в тайны, сокрытые его черепом. — Эвар, мы уже больше месяца в Радосте, но так и не выяснили, откуда ты знаешь один из местных диалектов, почему ты в курсе, как называются здешние горы, деревни и реки… У меня есть только одно объяснение… — Я отсюда родом, верно? — сказал Эвар, пристально глядя на дом и игнорируя пытливый взгляд госпожи. — У меня давно были такие предположения, из-за того, что нам не удавалось узнать язык надписей на твоих руках, — продолжала чародейка.- Учитывая количество вариантов, которые мы с тобой смогли рассмотреть, шаренийский подходил лучше всего, но все же значительно отличался. Ясно было, что все же стоит поискать в этих краях, но я боялась сама себе в этом признаться. Ведь тогда мне пришлось бы отказаться от некромантии… от мечты… Хотя уже давно я мечтала совсем о другом… — Эвелин уставилась на воду. — О чем? — ласково спросил Эвар. — Не о том сейчас речь, — отмахнулась Эва и посмотрела прямо в его голубые глаза. Желтые ободки были тщательно замаскированы ее чарами, чтобы никто и мысли не допустил о воскрешенности Эвара. — Я говорю о том, что, путешествуя по местным землям, мы сможем узнать, откуда ты родом и что было в твоем прошлом. — Не думаю, что это хорошая идея, — отвел Эвар взгляд, сосредоточившись на трепещущих золотых листочках. — Почему, — вытянула шею Эва так, чтобы заглянуть ему в лицо. Эвара этот маневр рассмешил. — Потому что прошлое не вернуть, — со смехом ответил он, умолчав о том, что при первой же встрече Эву убьют его родные и близкие, если сами они еще не погибли. — Сейчас мы с тобой, а то, что было когда-то давно, уже не играет роли. — Может быть, — задумчиво проговорила Эвелин. Эвар промолчал. Скрывать факт того, что он вспомнил, кем был до смерти, было нелегко. Однако ему удавалось вуалировать свои ответы, не прибегая ко лжи, если разговор все же касался этой темы. Откровенно поговорить с Эвой он до сих пор не решился, поскольку подозревал, что она может последовать совету Ярослава, узнав о тех клятвах, которые давал Эвар до своей смерти, узнав, что он убивал некромантов, а также узнав, что он помнит, кто лишил жизни его самого. Хотя, может быть, дело было вовсе и не в этом? Может быть, он лишь пытается найти оправдания тому, что хочет оставить свой собственный уголок жизни, в котором нет ее? Ведь как бы сильно Эвар ни был привязан к Эве, как бы он ни мечтал быть с ней еще ближе, вся его послежизнь была полностью пропитана присутствием некромантки, а ему так хотелось иметь свой собственный, личный уголок в собственных мозгах, где ее нет. Где Эвар вовсе и не Эвар, а Лесьяр, независимый и такой, каким стал сам, а не созданный под нужды определенной чародейки.  — Но ты сам захотел поехать в Шарени. Что если твой мозг таким образом пытается дать нить к восстановлению воспоминаний? — продолжала задавать вопросы Эва. — Сомневаюсь, — ответил воин. На самом деле, он думал, что едет умирать и сказал первое, что пришло в голову. А в процессе пути Эва так воодушевилась, что ему не захотелось менять планы, поскольку идея побывать на родине и не погибнуть при этом оказалась вдруг вполне реалистичной. Главное, сохранить в тайне, что они с Эвой имеют отношение к некромантии. В этих краях за использование такой магии карают очень жестоко. Честно говоря, он часто жалел, что не воспротивился этому решению, поскольку не верил, что Эва действительно полностью откажется от некромантии. Поэтому уже разрабатывал планы побега из города и страны. — А почему ты хочешь, чтобы я вспомнил о прошлом? — Потому что это бы значило, что… — она не договорила, поднялась со скамьи и пошла в сторону дома. — Извини, — бросила Эва на ходу, — не стоило поднимать эту тему. Не обращай внимания. Дверь в терем захлопнулась за ее спиной. Эвар так и остался сидеть на скамье, недоуменно пялясь на дверь, украшенную резьбой в форме развесистого дерева. Что-то с Эвой происходит. Но что? Одна навязчивая мысль беспрестанно стучала в его дубовую голову, но Эвар старательно отгонял ее подальше, боясь поверить в то, чего нет. Тем не менее, мечтательная улыбка на мгновение посетила его лицо.