***
23.11.2018, 16:11, Резиденция Пак Чимина: Гостиная
Последние ноты «Yonce» слышны в просторной гостиной. Дженни Ким закусывает губу и тщетно пытается заставить себя отвести, наконец, взгляд от самой искусной и талантливой танцовщицы, которую она когда-либо видела. В итоге, не справившись с непонятной путаницей в голове касательно Лисы, Дженни впопыхах выходит из душной гостиной прямиком на свежий воздух.***
23.11.2018, 16:12, Резиденция Пак Чимина: Гостиная
Пак Чеён вежливо отвергает предложение Пак Чимина показать свои прекрасные вокальные данные, покачивая головой из стороны в сторону: «Мы со Скоттом, честно говоря, ненадолго отлучимся поболтать куда-нибудь подальше. Например, на кухню.» — неловко проговаривает девушка, и они вдвоём покидают шумную комнату, взявшись за руки.***
23.11.2018, 16:14, Резиденция Пак Чимина: Ванная Комната
— Детка, ты сегодня охуеть как великолепно выглядишь, — Скотт Бруксон расстёгивает молнию толстовки и тянется к ключице своей девушки, целует нежную кожу грубо, слегка грязно и смазано, полураскрытыми и влажными губами. Пак Чеён хихикает и обнимает парня за шею, притягивая Скотта ближе к себе: — На мне же обычная одежда, ты чего! Только джинсы, толстовка и эта... Её речь прерывают горячим и слегка небрежным поцелуем. — ...футболка, — заканчивает девушка, задыхаясь. — Скотт, подожди, может нам стоит... что ты делаешь? Его рука тянется к ширинке её голубых джинс.***
23.11.2018, 16:15, Резиденция Пак Чимина: Коридор
Дженни Ким медленно бредёт по длинному коридору и думает о том, что теперь в гостиную можно спокойно вернуться: все ведь уже отвлеклись от горячего танца Лалисы; но тут девушку что-то останавливает. Странный шум? Девушка мигом поворачивается в сторону его источника.***
23.11.2018, 16:15, Резиденция Пак Чимина: Гостиная
Пак Чимин, Ким Джису и Манобан Лалиса уж слишком громко о чем-то разговаривают, чтобы хоть что-то услышать.***
23.11.2018, 16:16, Резиденция Пак Чимина: Ванная Комната
— Скотт, нет! Прекрати! — Помолчи, детка, нас могут услышать. Успокойся. — Пожалуйста, остановись. — Успокойся, я быстро.***
23.11.2018, 16:16, Резиденция Пак Чимина: Ванная Комната
Дверь резко распахивается. — Взял и отошёл, блять, от неё, мудила. Пак Чеён буквально прижата к белой керамической раковине, волосы небрежно взлохмачены, толстовка свисает с острых плеч, а джинсы насильно стянуты до середины бедра. От громкого возгласа Дженни Ким Скотт Бруксон отстраняется, растерянно отступая от бедной и перепуганной до смерти девушки. Дженни грозно стоит в дверях, наблюдая за тем, как Чеён тут же падает на кафельный пол, скручиваясь в беспомощный клубок, и начинает нервно дрожать. Футболист, конечно, гораздо выше Ким, но он съёживается, когда девушка грозно движется в его сторону: — А теперь слушай меня, ты, жалкое, отвратительное и наглое подобие человека. Я, блять, как знала, что это повторится. Я не должна была даже подпускать тебя к ней после того, что ты сделал с Наён. Удивительно, но в Скотте просыпается неожиданная смелость, чтобы выплеснуть: — Ох, давай по-честному. Наён сама хотела лечь ко мне в койку. Она просто не смогла справится с тем, что произошло после. — Ах ты су... ты давил на неё, — тело Дженни дрожит от ярости. — Ты запудрил ей мозги, а потом бросил её сразу же, как только получил всё, что хотел. И именно поэтому ты тут же полез к Чеён. Что же изменилось на этот раз? Ты понял, что она не настолько глупа и наивна, чтобы поверить твоим бессмысленным словечкам? Скотт легкомысленно пожимает плечами: — Это не было так сложно. Просто Рози слишком горяча, чтобы ждать, — он косится на дрожащую от слёз девушку. — Ты, блять, отвратителен, — и создаётся впечатление, что Дженни намерена ударить его или, в крайнем случае, влепить ему знатную пощёчину; но он всё ещё вдвое больше Ким, поэтому девушка лишь поджимает губы. — Катись отсюда, или я вызову полицию, ублюдок. И, если я хоть раз увижу тебя рядом с ней или вообще рядом хоть с какой-либо другой девушкой, то ты попрощаешься с футбольной командой, а потом и со своей стипендией. А вообще, нет. Со стипендией ты можешь попрощаться уже прямо сейчас. Подумав о последствиях, Скотт Бруксон в растерянности и шоке мигом покидает ванную комнату. Дженни нерешительно подходит к Чеён и присаживается рядом с ней на колени, поднимая с пола упавшую серую толстовку. И Дженни, если честно, понятия не имеет, что делать в такой ситуации, поэтому она просто накидывает тёплую кофту на беззащитную девушку, которая ни на секунду не перестаёт плакать. — Чеён, — она действительно старается, аккуратно и мягко выговаривая каждое слово, — есть ли что-нибудь... могу ли я... — Джису, — выдавливает Чеён между резкими всхлипываниями. — П-позови Джису. Дженни тут же кивает, ведь это она сделать может. Она подымается с колен и выключает свет в ванной, чтобы дать Чеён, всё ещё наполовину раздетой и прикрытой лишь только толстовкой, возможность натянуть на себя джинсы, не привлекая лишнего внимания. Дженни в последний раз смотрит на Чеён, перед тем, как выйти. Уже придерживая дверь одной рукой, Дженни тихо и осторожно произносит: — Мы разберёмся со всем этим, хорошо?***
23.11.2018, 16:17, Резиденция Пак Чимина: Коридор
Дженни Ким замечает Скотта Бруксона у лестницы, как только выходит из ванной комнаты и движется в сторону гостиной, чтобы не увидеть этого придурка вновь. Как бы ей ни хотелось сейчас перерезать ему глотку, но просьба Чеён в разы важнее всего этого. Таким образом она просто не замечает Лалису, которая нацелено движется в сторону ванной комнаты.***
23.11.2018, 16:18, Резиденция Пак Чимина: Ванная Комната
— Он сделал тебе больно? — спрашивает Лалиса Манобан, стоя на коленях рядом со своей сломленной подругой. — Нет, он не... — честно выдавливает из себя что-то невнятное бедная Чеён, потому что действительно: он не успел. — Дженни... Дженни... (...спасла её, но Лиса этого уже не слышит) И таким образом начинается вся эта череда недопонимания.***
23.11.2018, 16:18, Резиденция Пак Чимина: Гостиная
Дженни Ким что-то шепчет на ухо Джису Ким; Пак Чимин с любопытством наблюдает, как быстро меняется лицо последней: сначала на нём появляется некое недопонимание, а вскоре и неконтролируемая ярость. Джису бежит в сторону ванной, расталкивая в разные стороны людей. Дженни поднимается на второй этаж, чтобы всё хорошенько обдумать.***
23.11.2018, 16:18, Резиденция Пак Чимина: Коридор
Скотт Бруксон собирается сбежать, но его останавливает взбудораженная Лалиса Манобан. Отлично; просто прекрасно. Ему, видимо, не хватило беседы с одной разъярённой девушкой; именно поэтому Бог прислал ему ещё одну. Этим тёлкам разве не надоедает всё постоянно преувеличивать? Но парню требуется чуть больше минуты, чтобы понять, что Лалиса абсолютно ничего не знает о произошедшей ситуации, а ещё около пары секунд, чтобы произнести себе в голове: «ух ты, да это же мне только на руку». Ох, он прекрасно знает, что Дженни ненавидит его с тех пор, как он бросил Наён. Его всегда бесило постоянное присутствие Дженни рядом с глупышкой Наён, ведь Ким была внимательной, в отличие от своей легкомысленной подружки. Пиздец, какая горячая, но такая жуткая прилипала. Скотт вспоминает то самое утро, когда он нагло и чересчур шумно встал с чужой и помятой постели, нашёл свою клетчатую рубашку в куче одежды на полу и рысцой побежал по лестнице вниз, полностью игнорируя ещё сонную Наён, которая, севши на кровати, стала звать его. Он игнорировал её и тогда, когда девушка отчаянно названивала ему, а потом и оставляла тонну голосовых сообщений; и он слушал их все, внимательно так, одну за одной, только для того, чтобы заливисто посмеяться. Сначала голосовые сообщения были спокойными и вполне имеющими хоть какой-то смысл: «Скотт, поговори со мной, пожалуйста. Я не знаю, что с тобой происходит такое, но я помогу. Мы справимся со всем вместе». Но потом они стали более едкими, горькими от подступившей жгучей злости: «слушай ты, грёбаный мудак. Катись к чёрту, козёл!». Потом наступила волна полного отчаяния и разочарования: «пожалуйста, позвони. Как ты мог так поступить? Что я такого тебе сделала?». А потом голосовые сообщения и вовсе прекратились. И парень сохранил каждое такое сообщение к себе на телефон, чтобы переслушивать их и смеяться, когда ему становится скучно. Так что Скотт совершенно не врёт Лисе, когда говорит о том, что это именно он отшил Наён, и что она и Дженни были вне себя после этого. Он так же не лжёт, когда во второй раз выплёвывает едкое и твёрдое: — Она мне не отказывала. Наён действительно не говорила «нет». Как она могла отказать, если Скотт шептал ей между горячими поцелуями куда-то в нежную шею: «Детка, я так люблю тебя; мы можем сделать это» — а потом снова потянулся к её губам, так, что Наён забывала, как дышать? Нет же, она не могла; она только притянула его катастрофически ближе к себе, и они оба упали на мягкую двуспальную кровать её просторной комнаты. И пухлые сладкие губы Наён ни разу не произнесли этого заветного слова: «нет». С Рози, однако, всё было совсем иначе. С ней парень явно заигрался, стал слишком нетерпеливым, а Рози сказала: «нет». Но Скотт бы не остановился, если бы на горизонте не показалась Дженни. Честно говоря, он совершенно не хотел останавливаться, и он бы действительно не остановился; но сейчас он, как бы странно это ни звучало, безумно благодарен влетевшей в ванную комнату Дженни. То самое странное чувство — испытывать чувство благодарности к тому, кого ненавидишь всем своим чёрствым сердцем. И именно так Скотт относится к Дженни, единственной в этой гнилой школе, которая видит блондина насквозь. Другие ученики здесь уж слишком посредственны; их надо учить и подавать им знатный урок; знаете, как, например, той же самой Наён или Рози. (— Они не говорят нам: «нет». Понимаешь, сынок? — грозно и громко рычит его отец, ударяя по столу и отпивая глоток пива из уже полупустой бутылки, а после нелепо и быстро вытирая влажный от алкоголя рот. — Я просто должен был преподать ей урок.) Да уж. Так что, он ненавидит Дженни, так, как не ненавидел никого. Он не ненавидит Наён, не ненавидит Рози, да даже эту тупую суку, которую сейчас кормит целым грузовиком глупой и абсурдной лжи, потому что ни одна из этих трёх не заслуживает ничего, кроме абсолютного раздражения с его стороны. И это даже смешно: Лиса настолько тупа, что стоит сейчас перед ним, сжимая кулаки, и верит каждому ему слову. Разве это не уморительно? Дженни, которая загоняет Чеён и громилу Скотта в угол и шантажирует их. Невероятно. И абсолютно каждый знает, что Дженни умнее, смекалистей и рассудительней. Но, возможно, понятие Скотта об умственных способностях отличается от понятия Лалисы, потому что сейчас она с необыкновенной лёгкостью верит абсолютно каждому его глупому слову. Теперь Лиса точно уверена в том, что Скотт и мухи не обидит, и, если бы парень действительно врал, то он вряд ли бы смог придумать настолько правдоподобную историю событий. Скотт прекрасно вошёл в образ типичного качка: много употреблений режущего слух «детка», использование просторечных «типа», долгое мычание и отвод больших голубых глаз в сторону. А та его глупая и кривая ухмылка, когда он подходит к своей футбольной команде во время перерыва на ланч? Скотт — глупец, футболист и красавчик, ведь школа — это огромное сборище стереотипов, давайте это признаем. Некоторым, скорее всего, тут же становится интересно: зачем и почему Скотт прикидывается полным дебилом, если он вполне смышлён? И за ответом нужно идти только к Дженни Ким. Дженни Ким, у которой есть ответы абсолютно на все вопросы, и, как бы ни было трудно это признавать Скотту, у которой интеллектуальные способности полностью совпадают с умом и смекалкой парня. Дженни Ким — его главный соперник. В отличие от Скотта, Дженни не пытается скрыть своей смышлёности, но лёгкости в её жизнь это не добавляет. Куча учеников, жадно пытающихся хоть как-то получить нужное от Дженни: списать домашку, сделать совместный проект, узнать ответы на контрольную — все эти люди — тупорылые дебилы. Ох, как же Скотт ненавидит Дженни. Если бы он пораньше узнал о том, какая эта сука умная, то тогда он сначала попытался бы добиться её, а не глупышки Наён. С Дженни, наверняка, было бы сложно; и это было бы гораздо веселее и интереснее, чем с двумя наивными курицами, которые в итоге ему достались. Скотт всегда находил умных девушек безумно привлекательными. Но, если честно, всего нескольких девушек. Глупость — лучшая маска, которую он может надеть на себя, дабы получить всё то, чего желает. Для окружающих это кажется лишь сложной реальностью любого футболиста-громилы. И если бы сперва он полез бы к Дженни, а не к Наён, то всё было бы иначе. Жаль, что сначала ему приглянулась довольно-таки привлекательная темноволосая с милыми заячьими зубками, а не Дженни. Обидно, что Дженни предана своим друзьям, таким, как Наён; именно это и не заставляет Дженни превратиться в такую, как Скотт. Что уж говорить о том, что она никогда бы не стала его собственностью. Дженни не нуждается во времени; она видит Скотта насквозь с самой первой с ним встречи. Она просто нуждается в том, чтобы держаться от него подальше. А то она всё время, блин, болтается перед ногами. И Скотт прекрасно может научить её держаться от себя подальше. Его рот теперь двигается на автомате, вполне разумные и логичные ответы сыплются на шокированную Лису. Ох, Лиса, Лиса, Лиса. Такая импульсивная. Скотт вспоминает тот самый футбольный матч, когда Лиса понеслась на поле прямиком к Джису, чтобы её подбодрить. (Ха-ха. Джису. Те самые забавные вечные незначительные придирки к Скотту, сказанные только ради получения драгоценного внимания***
23.11.2018, 16:24, Резиденция Пак Чимина: Спальня
Дженни Ким абсолютно не удивлена приходу Лалисы Манобан. По мнению Дженни, рано или поздно это должно было произойти. Дженни чувствует себя чрезвычайно сентиментальной, что довольно-таки странно для её обычного поведения. Сегодня был очень сложный день, и Дженни, сама того не понимая, вдруг начинает нелепый разговор с глупого и совсем нетипичного для Дженни упоминания природы и листьев на участке Чимина. Всё меняется. И Дженни так близка к тому, чтобы извиниться за всё... Но нет, Дженни же всё ещё полная трусиха. Резкие наводящие вопросы Лалисы: «Да? Что же?» — неимоверно пугают, и Ким лишь поджимает потрескавшиеся губы, отмахиваясь. А вот Лиса совершенно не трусиха. Лиса такая смелая, праведная и чуть упрямая, и Дженни неимоверно восхищена всем этим: тем, как Лиса появилась на уроке физкультуры в идеально чистой футболке, после того, как Дженни накидала в её шкафчик целую гору всякой дряни; тем, как Лиса обогнала Дженни во время кросса, но осталась ждать её на финише, рассматривая так разочарованно и в то же время неповиновенно; тем, как Лиса сорвалась с места и побежала на поле только для того, чтобы подбодрить свою подругу; тем, как Лиса пригласила Дженни в кино, чтобы Ким не возвращалась домой одна, пешком той ночью. Лиса, как обычно, первой начинает разговор. И когда блондинка произносит: «Дженни, мне кажется, что ты должна мне кое-что рассказать» — Ким полностью уверена в том, что Лиса хочет побольше узнать о ситуации с Чеён. Что Манобан, в итоге, и делает, но вместо очевидных вопросов по-типу: «как далеко зашёл Скотт?», «как ты сумела найти их в такое нужное время?» или «Скотт же поплатится за всё, что сделал?» — Лиса спрашивает о том, как же всё-таки расстались Скотт и Наён. Дженни даже понятия не имеет, откуда Лиса узнала о том, что это Скотт стал инициатором расставания; Ким интересно, почему это так заботит Лалису. В любом случае, история Наён — не её дело, поэтому Дженни пытается всё отрицать. Неудивительно, что она терпит очередную в своей жизни неудачу. Порой Дженни всерьёз мечтает научиться убедительно лгать; так, с ходу, чтобы никто ничего не заподозрил. И Ким совершенно не ожидает грубого и резкого ответа со стороны уже враждебно настроенной и злобной Лисы: — Значит всё это дерьмо: «с ним лучше не связываться» — было наглой ложью, да? Ты придумала это только потому, что не хотела, чтобы Чеён начала встречаться со Скоттом. Да, Дженни признаёт то, что соврала о странном клейме Скотта (ещё одна неправдоподобная ложь, такая же расплывчатая, неточная и маловероятная, как и все остальные; Дженни просто не хватало фактов и некоторых наблюдений). У Ким не было ни единого злого намерения, когда она обманула с этим Лису; просто кареглазая не могла рассказать всю историю Наён в мельчайших подробностях без собственного разрешения Им. Наён бы не хотелось, чтобы о той ситуации знали посторонние люди, а особенно Лиса. Ей не обязательно быть в курсе того, что Скотт влюбил в себя Наён, помотросил, как говорится, трахнул, и потом бросил, оставляя девушку с пустыми руками и разбитым сердцем. Поэтому Дженни напридумывала того, что Наён и Скотт даже не успели начать встречаться, чтобы Лиса не стала задавать лишних вопросов. То, что случилось с Наён, уже случилось, поэтому Дженни рада тому, что ей удалось остановить Скотта до того, как что-то успело бы произойти с Чеён. — Я слышала, что ты ускорила этот процесс, — говорит блондинка. Итак, Лиса, видимо, в курсе того, что случилось в ванной. Дженни понадобилось некоторое время, чтобы это понять, а то Лиса задаёт слишком много неуместных вопросов, будто она вообще не была осведомлена о произошедшей пару минут назад ситуации. Дженни никогда не любила хвастаться, поэтому она просто обычно и тихо произносит: — Надеюсь. — Так и случилось. Ты угрожала Скотту, не так ли? Ты сказала ему, что он должен бросить Чеён; а иначе ты выгонишь его из школьной команды. Даже мысли об этом ублюдке заставляют стиснуть зубы. Дженни начинает злиться; она точно уверена, что после такого Скотта уж точно выгонят из футбольной команды: — Он этого полностью заслуживает. — И почему же он этого заслуживает, Дженни? — тут же спрашивает Лиса, и Дженни вопросительно наклоняет голову в бок, вскидывая бровь. Скотт, естественно, заслуживает этого, да нет же, он заслуживает даже худшего наказания за то, что он сделал с Чеён. И этот шок со стороны Дженни — ещё цветочки, потому что сейчас Лиса просто без причины начинает наезжать на Наён. — Потому что ты была обижена тем, что он сделал с Наён? Скотт абсолютно не виновен в том, что твоя многоуважаемая подруга всё не может справиться с тем, что он бросил её ради того самого человека, которого он действительно любит. — Прости, что? — Дженни даёт Лисе последний шанс на замену своего утверждения, потому что она ей, вроде как, нравится; а ещё силы Дженни полностью иссякли, и именно поэтому девушка не может придумать никакого другого контраргумента. — Не говори мне, что ты имеешь в виду то, о чём сейчас говоришь. Но, вместо того, чтобы отойти, собраться с мыслями и, наконец, успокоиться, Лиса подходит только ближе: — Именно это я и имею в виду. Потому что вы с Наён, кажется, настолько сильно озабочены мыслями об этом никчёмном разрыве, что пытаетесь разрушить другие отношения, которые вас уже никаким боком не касаются. Я думаю, что со стороны Наён это выглядит жалко. Да и с твоей тоже. Стоп, погодите. Лиса что, всерьёз назвала Наён помешанной на Скотте? Она совершенно отбросила всё то, через что прошла Наён, и полностью проигнорировала все её переживания, перевернув всё на такой лад, будто Наён просто не может смириться с расставанием? Естественно, Наён была ужасно расстроена, когда Скотт бросил её, потому что она поняла, что всё, чего хотел от неё парень — это исключительно секс. И да, Дженни решила разрушить и другие отношения Скотта; но это ведь только к лучшему, потому что никто не должен встречаться с таким подонком. Поэтому Дженни лишь мрачно отвечает, злобно нахмурив брови: — Ты абсолютно ничего не знаешь. Так что даже не говори так о Наён. — Так это же правда! — восклицает Лалиса, скрещивая руки на груди; будто у неё есть какой-то мотив быть такой встревоженной, когда она совершенно не является участником произошедшего с Наён и Скоттом. — Не могу поверить, что ты дошла до того, чтобы шантажировать людей из-за этого! Эм, здравствуйте? Лиса, мадам, Вы хорошо себя чувствуете? Может водички дать? Да, Дженни немного припугнула Скотта, но не более. Она сделала это, чтобы Скотт держался подальше от Чеён, а сейчас Лиса всё просто переиначивает и обвиняет Дженни во всём случившемся. Но, если уж говорить о моральных правах, то Скотт сделал нечто гораздо хуже, чем мелкие угрозы Дженни; Ким за такое могла бы хоть прямо сейчас вызвать полицию. Не хочется казаться самовлюблённой и в какой-то мере самонадеянной, но разве Лиса не должна поблагодарить Дженни за то, что та спасла Чеён? Сейчас всё, что делает Лиса, так это защищает Скотта, при этом оскорбляя Наён. И это странно. Дженни начинает раздражаться, но девушка всеми силами старается не показать этого в своей интонации: — Я вообще не понимаю, почему ты так злишься. Я думала, что ты хочешь, чтобы Скотт и Чеён расстались! И Дженни снова проигрывает, ведь Лиса всё ещё зла из-за незначительной лжи со стороны Ким о клейме Бруксона: — Я хотела этого только потому, что ты сказала мне, что Скотт — плохой человек! Но оказывается, что ты просто врала мне насчёт всего. Ты не хотела помогать Джису; тебе было плевать на неё. А меня ты просто нагло использовала. Справедливости ради, Дженни была абсолютно честна с Лисой, когда помогла Джису помириться с Чеён. Дженни не хотела, чтобы Чеён и Скотт сблизились, поэтому перемирие двух девушек было очень кстати. А если говорить уже о той самой лжи о Скотте, то Дженни просто хотела защитить Наён и её уже расшатанные нервы, ведь если бы Ким рассказала Лисе всю правду от начала и до самого конца, то по школе, скорее всего, пошли бы слухи. Мало ли их перешёптывания на уроке английского бы кто-то услышал. Дженни никогда и ни при каких обстоятельствах не использовала Лису, и это чистая правда: — Я бы не сказала, что я тебя использовала, Лиса, — говорит девушка. — Ты вообще не имеешь права на меня злиться. — Не имею права?! Чеён сейчас на первом этаже, плачет навзрыд, сидя на полу крохотной ванной комнаты, так что я имею полное право злиться на тебя и на то, что ты сделала, — выговаривает Лалиса. Ну, а вот это уже вообще странно. Дженни безумно сожалеет, что она не смогла оправдать все надежды Лисы! Она пыталась изо всех сил успокоить Чеён, но Ким действительно плоха в этом; ей не хватало в этом опыта. Со стороны родителей такого не исходило никогда, поэтому шанса научиться такому навыку ей, к сожалению, не выпало: — А чего ты от меня ожидала, прости меня? То, что я спою Чеён успокаивающую колыбельную, чтобы она перестала плакать? — Да я не об этом вообще! Не переиначивай мои слова! — Лиса начинает кричать на Дженни. — Я ожидала от тебя того, что ты не будешь заставлять их расставаться! Это бы было разумней! Что за бред вообще несет Лиса? Дженни абсолютно ничего не понимает: — Да не заставляла я никого расставаться! — Ага, конечно! Ты ведь предоставила им так много вариантов выбора! — саркастически выплёвывает блондинка. И их диалог медленно, но верно возвращается обратно к тому мелкому шантажу по поводу футбола. Будто Чеён сама бы не рассталась со Скоттом после того, что он сделал: — Почему тебя так волнует то, что я его шантажировала? Он заслуживает этого. — Ты не можешь просто так угрожать людям, чтобы получить то, чего желаешь! Это неправильно. Выглядит так, будто Лиса защищает Скотта, а в частности — его попытку изнасилования; господи, какой ужас. И в это же время Манобан умудряется обвинять Дженни за маленький и вполне оправданный шантаж. Дженни уже всё часом надоело, весь этот диалог не имеет абсолютно никакого смысла, поэтому она, тяжело вздохнув, тихо произносит: — Я не сделала ничего плохого, — и с этими словами пытается выйти из спальни. Как и ожидалось, Лиса тут же останавливает её, преграждая путь: — Нет, ты, как раз-таки, сделала кое-что плохое! Очень плохое! Дженни удивлённо вскидывает брови: — Просвети уж. — Хм, с чего же мне начать? Ах, да: ты пользуешься своей популярностью, чтобы шантажировать людей, заставляя их делать то, что нужно тебе. Ты угрожаешь людям только для того, чтоб достичь своей эгоистичной и лицемерной цели. Ауч. Дженни еле сдерживается, чтобы не задрожать; она сглатывает, стараясь не моргать, чтобы себя не выдать: — Ты закончила? И, конечно же, вполне ожидаемо, что Лиса далеко не закончила: — Ты угрожала Скотту. И хуже только то, что ты угрожала моему лучшему другу. Не могу поверить, что я считала тебя кем-то особенным, а не обычным лицемерным задирой. Ауч. Из-за всей этой непонятной перепалки Дженни уже была растеряна и немного обижена; но сейчас, когда Лиса от чистого сердца, таким серьёзным и твердым тоном называет её «задирой»... Дженни становится невыносимо больно. Но, Ким же совершенно никак не может поспорить с этим, верно? Потому что всё это время Дженни была такой холодной, такой недоступной и замкнутой; в некоторых случаях даже слишком резкой, из-за чего большинство людей начинали считать её подлой и даже лицемерной. И, видимо, теперь Лиса попадает в эту самую категорию, под названием: «большинство людей». Так что, как ни странно, Дженни делает то, в чём она профи, когда ей становится ужасно больно: она набрасывается в ответ. Скотт — единственный из людей, которого Дженни сегодня могла шантажировать. Значит ли это, что Лиса сейчас назвала Скотта своим другом? Очевидно, что Манобан не так уж и хороша, как считала ранее Дженни, если блондинка общается с такими гнилыми и жалкими людьми, как Скотт: — Значит ты злишься, что я угрожала твоему другу, да? Знаешь что? Я нахожу твоего тупого друга абсолютно отвратительным, и всё, что я сделала, абсолютно оправдано. — Иди нахуй, Дженни, — в ответ выдавливает Лиса сквозь стиснутые зубы. — Давай мысленно добавим то, что ты назвала Чеён тупой и отвратительной, в воображаемый лист, где написано, что же именно ты делаешь неправильно. Ты просто не имеешь права обзывать моих друзей… это лицемерно. Ты, блин, больна... больна на голову! И теперь Дженни теряется, ведь она не говорила абсолютно ничего про Чеён; ведь Лиса сказала про «друга», которому Дженни угрожала. Говорят ли они вообще об одном и том же? Но замешательство Ким странно быстро улетучивается, ведь злость, жуткая боль и обида гораздо сильнее, чем здравый смысл; злость Ким разгорается с новой силой: — И что же ты сделаешь, Лалиса? Ударишь меня? Или ты просто позволишь большому, такому лицемерному и подлому задире издеваться над тобой и твоими никчёмными друзьями? — Закрой. Свой. Рот. — слышится сдавленный ответ. Зачем же? Разве не эту сторону Дженни Лиса желала увидеть, когда начала этот разговор? Нет, Дженни не заткнётся, не сейчас: — Да, я соврала, но мне плевать, как ты к этому относишься. Мне плевать, что ты думаешь о том, что я делаю правильно, а что нет. Может быть, если Дженни будет повторять себе это каждый раз, когда Лиса будет назвать её «задирой», то сердце не будет так сильно колоть. — Дженни, не надо, — говорит Лиса. — Остановись, — жалобно говорит Лалиса. И Дженни действительно интересно: заботит ли Лису то, что Чеён говорила абсолютно те же самые слова возбуждённому Скотту, когда тот насильно стягивал с неё синие варёные джинсы. И если бы Дженни не ворвалась в эту злосчастную ванную и не остановила парня, то всё бы закончилось изнасилованием. Лиса, видимо, сосредоточена только на факте того, что Дженни угрожала Скотту, пока тот чуть не испортил психику и в дальнейшем целую жизнь бедной розоволосой девушке. Так что Дженни не останавливается, потому что она уже зашла слишком далеко, и эта злая и в какой-то мере дьявольская сторона Ким уже полностью захватила всё её крохотное и худенькое тело; эта версия Дженни уже не будет слушаться других людей, она будет только наступать. Ким всегда знала, как провоцировать людей, пока шанс на малейшую дружбу или приятельство полностью не испарится: — Я буду продолжать пользоваться своей популярностью, буду продолжать угрожать людям и буду продолжать оставаться той самой задирой, которой ты меня назвала. — Да, я назвала тебя так, потому что ты и есть задира, — и да; Дженни была абсолютно права. Теперь ей не так уж и больно слышать это от Лисы. Или, может, больно, но злость в шатенке на данный момент горит ещё с большим напором и силой; и это полностью заглушает все остальные эмоции. — Тогда я, пожалуй, выгоню Скотта из футбольной команды, если ты не против, — она, если честно, уже решила это сделать сразу после того, как выгнала его из ванной. Но, раз Лису раздражает то, что Дженни пользуется своей популярностью, то Ким закрепит все свои действия вслух. — А что касается тебя, Лалиса… Ты же помнишь, что я тебе больше ничего не должна? Так что, на твоём месте я бы хорошенько начала готовиться к началу школьных занятий, потому что тебе, Лалиса, уж точно придётся несладко. — И это твои цели на новую четверть? — говорит Лиса так удивлённо, будто она совершенно не ожидала услышать этого от Дженни. — Господи, ты такая сука! И к этому слову в свой адрес она уже полностью привыкла: — Упс, — вылетает из губ Дженни, когда она опускает взгляд на свой маникюр. — А вот это было зря. Следи за языком, или я придумаю, что бы такого сделать с Чеён и Джису. И это полный блеф; Чеён и так натерпелась, а Джису к этой ситуации вообще никакого отношения не имеет. Поэтому Дженни ни за что не втянет их обеих в это. Пусть Лиса думает, что Дженни способна на что-то низкое и подлое, как издёвки над её друзьями; Манобан пугается и резко успокаивается. В голосе читается некое разочарование и страх, хоть девушка всё ещё старается кричать: — Да ладно тебе, Дженни, не делай этого. Следовать чьим-то указаниям — это не то, к чему привыкла Дженни Ким. По крайней мере, если эти указания исходят от её сверстников. Вместо этого Дженни лишь грозно движется вперёд, прямо на Лису, которая делает нелепый шаг назад, врезаясь в кровать Чимина: — Я думала, мы уже решили, что ты не будешь советовать мне, что делать. — Отойди. Она ничему не учится, не так ли? Дженни подходит ещё ближе, настолько близко, что если бы Дженни была чуточку повыше, то девушки бы столкнулись носами: — Почему? Тебя что, беспокоит то, что я так близко? Забавно; Лиса краснеет, заикается и пытается что-то ответить. Она моргает пару раз, будто собираясь с мыслями, и, всё ещё заикаясь, выдаёт: — Да, ты беспокоишь меня. Дженни лишь задумчиво хмыкает. Шатенка никогда не блистала особыми физическими навыками, но она находит в себе силы толкнуть Лису на огромную кровать; и Дженни не понимает, почему она это делает. Возможно из-за того, что между ними двумя стало очень мало места, и горячее дыхание Лисы уж слишком сильно обжигало нежную бледную кожу; но разве не сама Дженни была инициатором всего этого, когда она подошла к девушке впритык? Дженни отбрасывает эти мысли, продолжая: — Думаю, стоит добавить твоих друзей в мой списочек. Дженни полагает, что ей стоило этого ожидать, когда Лиса сначала резко вскакивает с кровати, а потом нахально огрызается и грубо впечатывает Ким в стену напротив. Но Дженни совершенно не хватило времени (о каком времени речь? Дженни никогда бы даже и не подумала, что Лиса способна на такое), чтобы предугадать это. Резкая боль обжигает лицо и затылок, и это выводит девушку из состояния полной ярости и бесконтрольного поведения. Теперь Дженни полностью уязвима и совершенно беззащитна, ведь она лишена дара речи; она не может произнести ни слова: её оружия. Ким будто знобит, холодная стена давит на хрупкую спину. — Т-ты... ты ударила меня, — выдыхает она, закрывая лицо рукой, дабы вновь не схлопотать очередного удара. Каким-то образом в комнате появляется Чимин и, слава Богу, он тут же замечает покрасневшее и припухшее лицо. Лиса всё ещё несёт какой-то бред и пытается убедить Чимина в своей невиновности, и Дженни просто качает головой, не в силах ничего ответить. Если она и во время самого разговора не понимала, что происходит, то после удара, сейчас, она вообще без понятия, где она находится. — Чимин, я хочу уехать домой, — говорит она Чимину так растерянно и невинно, что аж самой становится противно. Но это, в итоге, работает. К тому моменту, как они доходят до машины и Дженни садится на пассажирское сидение, пристёгиваясь, ей становится чуточку полегче. Заглянув в зеркало заднего видения, Дженни вскользь рассматривает уже начинающие появляться темновато-синие пятнышки у немного припухшего глаза. Хм. Может быть, она сможет этим воспользоваться. (Дженни Ким, видимо, никогда не поймёт, что мыслит она подобно Скотту Бруксону.)***
23.11.2018, настоящее время, Резиденция Пак Чимина: Спальня
Лалиса Манобан сидит на краешке кровати Пак Чимина, глупо уставившись в голубоватую стену, к которой пару минут назад она прижала Дженни Ким. Две подруги смотрят на блондинку с неким беспокойством. — Лиса? — тихо произносит Пак Чеён, опуская холодную руку на плечо Лалисы. — Ты ничего не знала, да? — наконец доходит до Ким Джису. — О, Боже мой, — Лиса сейчас думает только об одном. — Дженни.