***
Утро решило преподнести подарок: погода неимоверно теплая и солнечная. Несмотря на совсем раннее время, здание Щ.И.Т.а уже полно народу. Сонного, немного заторможенного, но, от чего-то, очень счастливого. Кажется, с них свалилась ноша, которую каждый из них нес на протяжении всей своей жизни. Чимин чувствует это настроение вокруг и неосознанно поддается ему. Работа вдруг кажется какой-то очень легкой и быстро выполнимой, поэтому приносит лишь удовольствие. Парень разбирается с очередным документом, складывает листы в папку, которую нужно отнести вниз, на ресепшен. Так Пак и поступает. Он спускается вниз, одаривая каждого встречного яркой, широкой улыбкой, а ему отвечают тем же. — Хей, Сандра, передай Джеймсу, когда придет, — Пак благодарно улыбается и уже собирается уходить, но тут его окликает голос девушки. — Аа, Чимин. Это тебе. Пришел парень какой-то, сказал, что курьер, назвал твое имя и ушёл, — Сандра протягивает конверт и выжидающе смотрит на мага. Тот берет вещицу с интересом, но недоверием, ведь даже не представляет, что это и от кого. Как бы там ни было, вскоре конверт оказывается вскрыт, а на подставленную ладошку выпадает кольцо. Ничего необычного. Просто золотое, с небольшим узором, кольцо. Чимин поднимает взгляд на девушку, но та смотрит на происходящее с не меньшим интересом. Тогда парень вытаскивает записку. Из конверта показывается небольшой кусочек бумаги, сложенный вдвое. На нем лишь пара слов: «clamor Saturnia».* Чимин читает их про себя, а потом даже не сразу понимает, что происходит. Он вдруг начинает слышать какие-то крики, стоны, шепот, которые через пару мгновений сливаются в один гул. И звук этот очень знакомый. Это и есть «Крик Сатурна». Этот гул начинает так давить на мозги, что через каких-то секунд двадцать Пак уже стоит на коленях, иногда вскрикивая от боли. Голова разрывается изнутри. Парень не может соображать, не понимает, как помочь самому себе. Чимин уже не понимает, кричит ли он или молчит. Перед глазами все плывёт, а по щекам катятся слезы. Ему больно. Невероятно больно. Это чувство поглощает. И где-то на грани сознания парень чувствует чьи-то сильные руки, которые, касаясь, дарят успокоение, окончательно уносящее прочь.***
Парень просыпается, лежа на чем-то мягком. Яркий свет слепит глаза, а голову опять пронзает сильная боль, но она не сравнится с той, что была в холле. Когда Чимину наконец-то удается открыть глаза, он делает первую попытку встать. Рядом с ним сидят Тэхен и Чонгук. Когда они видят пришедшего в себя Пака, Ким сразу же бросается к старшему на шею, укладывая его обратно. — Божечки, ты совсем с ума сошел? Нельзя же так пугать! Что с тобой? Как ты себя чувствуешь? — Тэ почти кричит на ухо Чимину, а тот морщится от неприятных ощущений. Ему и так голова болит, а тут еще и крик, да и запахи альфы и омеги легче не делают. Они, от чего-то, кажутся такими сильными, что голова кругом идёт. — Эй, эй, тише. Не кричи. Ему, судя по всему, и так херово, — Чонгук говорит значительно тише своего истинного, немного отстраняя его от старшего, чтобы дать тому продыху, но даже этот спокойный голос в голове Пака отдается парадным оркестром, от чего маг сразу же зажимает руками уши. — Вот черт! Посиди с ним, попробуй сделать что-нибудь, я пойду позову хоть кого-то, — Чон бросает своему истинному, и вот уже красиво очерченная фигура скрывается за дверями. Как только слышится щелчок и маги остаются одни, на кончиках пальцев Кима начинают искорки танцевать. Он делает какие-то непонятные движения, бормочет себе под нос, а потом его рука аккуратно касается головы старшего, но тот начинает стонать еще сильнее. А Тэ не знает в чем дело. Он осознает, что сделал все правильно, то эффект, почему-то, обратный. Младший колеблется, не решаясь предпринять еще попытку, не решаясь причинить возможную боль. Но пока он смотрит на соулмейта в таком состоянии, у Тэхена сердце кровью обливается. Когда парень уже решается попробовать снова, дверь распахивается, впуская трех человек: Чонгука, Капитана и Юнги. Последний быстро подбегает к Чимину, садится рядом, приподнимает его голову и кладет себе на ногу, а потом аккуратно, как бы даже боясь, касается пальцами головы Пака по обе стороны, начинает что-то бормотать. Что-то, от чего Киму и Чону становится не по себе. Это не темная магия, но она разительно отличается от той, что используют сами маги. От этой мурашки по коже и покалывает под черепом. А Пак за это время от боли уже почти сознание теряет. Только когда он, кажется, держаться уже не может, приходит облегчение. Какая-то необъяснимая волна тепла разливается от кончиков пальцев другого мага. Эта волна распространяется по подкорке, проходит куда-то вглубь, а потом спускается ниже, к позвоночнику, ребрам и находит свою цель где-то то ли под сердцем, то ли в легких. И это невероятное, легкое чувство заставляет расслабится, обмякнуть на диванчике в одной из комнат огромного здания, и доверится этим нежным прикосновениям, которые хоть расслабляют сугубо на физическом уровне, имеют, почему-то, намного более важное значение. Но из манящего забытья выдергивает мягкий голос: — Эй, ну как ты? — Мин немного склоняется над младшим и произносит тихо, так, чтобы слышали только они вдвоем. — Лучше. Спасибо, — осипшим то ли от долгого молчания, то ли от пережитого голосом отвечает Пак, медленно садясь. — Мистер Мин, вы смогли найти причину.. вот этого всего? — Капитан спрашивает обеспокоенно, то и дело поглядывая на Чимина. — Не могу быть уверен, но, видимо, дело в посылке. В ней было кольцо. Судя по всему, это и было одно их тех, что Чжан забрал с кладбища. Я еще не понял механизм этого заклинания и понятия не имею, как его снять... — Но вы можете ослабить его симптомы, так? — Роджерс не дает Мину договорить. — Типа того,— Юнги договаривает, как-то непонятно косясь на младшего. — Что же, благодаря вашим технологиям у меня есть доступ к куче информации, так что я, пожалуй, отправлюсь на поиски нужной. А ты мне через какое-то время понадобишься, — Мин встает, на последней фразе смотря на Пака, и выходит из комнаты. А Чимин провожает его не только глазами, но и носом. Старший, кажется, первый раз так близко. Он пахнет необычно, но просто невероятно. Это что-то знакомое, но очень старое. Знакомое очень и очень давно. Это запах дорогого красного вина, которое пили еще в Древнем Риме, и старого шуршащего пергамента, на котором писали самые искренние признания в любви и самые жестокие пожелания смерти. А еще...Юнги пахнет чем-то еще. А вот чем, Пак различить не может. Это что-то едва уловимое, что-то знакомое и дружелюбное, но то, что заставляет все внутри трепетать. Что-то величественное, но такое обыденное. И от этого запаха голову кружит. Но от него ли или от его отсутствия? Пак замечает, что что-то не так, только когда перед глазами все плывет, звуки кажутся совсем далекими, а люди, стоящие совсем рядом, не могут докричатся до него. И парень опять слышит звуки, но на этот раз они приносят не столько боли, сколько дискомфорта. И где-то на подсознательном уровне Чимин понимает, что ему нужно делать. Поэтому, шатаясь, выходит под удивленные и обеспокоенные взгляды, параллельно выпутываясь из заботливых касаний своего соулмейта-«истинного» и его пары. Пак кое-как выходит из комнаты и, не до конца понимая, куда его ведет, перебирает ногами. Через минуты три, когда ему становится уже совсем херово, он наконец-то оказывается перед железной дверью. Архив. Толкнув дверь и оказавшись внутри, Пак чуть с ходу не падает на немного удивленного Юнги. Тот только и успевает, что подхватить стремительно падающее тело и прижать ближе к себе. А Чимин, только почувствовав знакомые прикосновения, как-то расслабляется, кладет голову на плечо и, вдыхая необычный аромат, становится совсем беззащитным. Это состояние похоже на течку, но только омега не чувствует ни жара внизу живота, ни желания. Он чувствует необходимость быть ближе к конкретному человеку, конкретному альфе. И, хотя его тело все еще считает Тэ своим истинным, омега, кажется, знавший все с самого начала, отчаянно рвется к тому, с кем почти и не знаком. И Пак теряет контроль, вверяя себя в заботливые руки, пропадая. Юнги удивлен. Он не ожидал увидеть младшего так скоро. Тем более в таком состоянии. А когда Пак падет на старшего, обнимает его, доверяясь, зарывается носом в ароматные железы, Мин еле сдерживает себя. У него мурашки по коже он тонкого дыхания на своей шее. Так хочется прижать сейчас парня к себе и не отпускать никогда. Поцеловать так, как никого другого, тем более что сейчас младший уж точно сопротивляться не будет. Но Юнги отгоняет эти мысли подальше. Да, хочется, хочется до судорог по всему телу, но нельзя. Чимин — самое дорогое сокровище, и воспользоваться его состоянием будет самым страшным преступлением. Поэтому старший подхватывает своего истинного на руки, усаживает на стол, наливает ему стакан воды, и решает помочь. Между пальце Мина скользят ленты его магии, юрко перетекая на голову Пака. Младший следует за движениями руки старшего, ластясь, как кот, а потом, когда ему становится лучше, а сознание проясняется, Пак смотрит удивленно, но благодарно. Ему-то, кажется, это самому тяжело это признавать, но парню это...понравилось. Не чувствовать себя уязвимым, нет, но доверится кому-то безоговорочно, безусловно. Юнги отстраняется от младшего и по-доброму, но с долей насмешки, спрашивает: — Что это с тобой? — Понятия не имею. Просто… Не знаю, какое-то непонятное состояние. — Но ты в порядке сейчас? — Да, благодаря тебе. Спасибо. — Не за что. Слушай, может, посиди пока здесь. Я, если что, хотя бы помочь смогу. — Да, наверное, это хорошая идея. Между парнями повисает неловкое молчание. Юнги, немного смутившись, отходит от Пака и возвращается к поиску информации. Сам Чимин же слезает со стола и идет, все еще немного пошатываясь, вглубь комнаты. Хоть большая часть информации теперь и хранится в цифровом виде, некоторые данные все еще существуют лишь на бумаге. И некоторые из этих данных уже давно интересуют Пака.***
Маги сидят в довольно уютном, но не предназначенном для длительного проведения времени месте уже около полутора часов. Пак, удовлетворивший свое любопытство сполна, подходит к Юнги, все еще пролистывающему виртуальные страницы с нескончаемым потоком информации. — Ну что, ты нашел что-нибудь? — Чимин становится за спиной Юнги, смотря на бесконечное количество букв и знаков на экране. — Думаю, нашел. Есть у меня предположение, что кольца эти были когда-то прокляты. Какой-то маг заговорил их так, что их обладатели после смерти отправлялись не на вечный покой, а принимали на себя обязанность. Они становились банши. Только не в том смысле, в котором они существуют сейчас, а в том, который описан в многочисленных легендах. Это объясняет гул голосов, причиняющий боль. Если все мои догадки верны (в чем я не могу быть уверен, ибо здесь есть далеко не вся нужная информация), то все становится на свои места. В том числе и механизм заклинания. Чжан связал кольца, немного подправив остатки заклятия на них. Когда ты получил кольцо и прочитал фразу на листике, Исин это почувствовал, и ему оставалось лишь добавить немного мощности этому всему. Проще говоря, когда ты прочел надпись на листике, Чжан понял, что кольцо у адресата, а, значит, и заклятие уже на тебе, и ему оставалось лишь увеличить громкость голосов. — Ага, — Чимин задумался. Хотя механизм заклинания оказался не таким уж и сложным, Пак пытался осознать, как это можно воплотить в жизнь. Придя к выводу, что он это представляет слабо, парень откинул эти мысли и вернулся к собеседнику. — А ты знаешь, как это снять? — Нуу, я представляю. Не могу быть точно уверенным: сам понимаешь, заклинание специфичное, да и намешано тут всего.., но попробовать, с твоего позволения, могу. — Давай, — голос Пака прозвучал решительнее, чем нужно было. Не удивительно: кто бы стал медлить с избавлением от боли? — Мгм… Чимин, — Мин как-то вмиг стал неуверенным. Словив вопросительный взгляд младшего, он продолжил: — я давно хотел тебе это предложить, просто как-то не находил случая. Я могу снять заклинание, которое тогда сотворил. Ну, с вашей «истиностью». — Юнги, пожалуйста, давай отложим это на потом. Сейчас у нас и так много дел. — Исин подождет. Хэй, по тебе же видно, как ты мучаешься. Почему ты не позволяешь себе помочь? Я только представить могу, насколько это все сейчас для тебя сложно. И я от тебя ничего не требую. Я дам тебе столько времени, сколько нужно будет. Просто так же будет легче, нет? — пока старший говорит это, он подходит очень близко к собеседнику. И чем ближе он подходит, тем тише и вкрадчивей становится интонация. Но вот только не уверенней. И слышно это достаточно хорошо, ведь равномерно текущий голос, то и дело срывается. — Я просто хочу хотя бы немного разобраться в себе и в том, что чувствую. Хотя бы чуть-чуть. Я обращусь за помощью, когда буду готов, а пока,— говоривший до этого в пол Чимин поднимает глаза на собеседника и сталкивается с проницательным взглядом. И на этот моменте у него что-то екает в груди. Пусть из них двоих Пак — омега, сейчас старший кажется намного более беззащитным. Его так и хочется обнять, успокоить и подарить ему ласку и нежность, хотя, казалось бы, жалеть сейчас нужно скорее Чимина. И все бы ничего, если бы омега не был уверен, что видит потребность альфы побыть слабым. Сказать бы, что это лишь выдумки и проделки воображения, но Пак себе врать не любит, а потому хочется плюнуть на здравый смысл и поддаться желанию омеги внутри, который буквально кричит о том, что Пак должен сделать. — Пока давай закончим с этим. Пак отходит от старшего, глубоко вдыхая аромат того, и принимает позу, как бы говорящую о том, что маг готов быть освобожденным от проклятия. Тут Мин опять оказывается рядом, но уже лишь для того, чтобы сдержать обещание. Он бережно обхватывает голову младшего руками, касаясь лишь кончиками пальцев, и начинает бормотать заклинание. Как только первые слова на латыни срываются с уст старшего, воздух становится как-то напряженнее, а на пальцах Мина, а позже и на волосах Чимина, появляются уже знакомые ленты магии, хотя сейчас меняется, кажется, их структура. — Ну все, ты свободен, — с той же игривой ухмылкой говорит старший; будто ничего и не было. — Спасибо, — наверное, первый раз настолько искренне улыбается Чимин в ответ и тут же покидает комнату. Все мысли, которые сейчас занимают его голову, лишь об одном загадочном маге. Пак был так уверен, что главной проблемой нового знакомого станет адаптация в современном мире, что, когда понял, что проблем в этом не будет, совершенно забыл о том, что у них с Мин Юнги одна драма на двоих…