Госпожа Вольтури

      Черный внедорожник промчался по Вольтерре, улочки которой с трудом вмещали его габариты. Я резко затормозила возле ворот, ведущих вглубь резиденции вампиров, вытащила ключи из зажигания, захлопнула дверцу и, распахнув с силой двери, не обращая внимания на их грохот, пошла по коридорам старинного здания.       — Signora Volturi, Bentornata a casa! (итал. "Госпожа Вольтури, с возвращением домой!") — поднявшись со своего места, произнесла секретарь клана, что была смертной девушкой.       Я прошла мимо нее, не обращая никакого внимания на ее приветствие, спустилась вниз на этаж, зашла в лифт. Когда двери открылись, выпуская меня наружу, я вышла в ещё один коридор, что закручивался вокруг своей оси.       Я быстрым и уверенным шагом приблизилась ко входу в тронный зал и с силой распахнула створки.       Возле меня сразу же оказались Феликс и Деметрий.       — Успокойтесь, дорогие мои! — послышался голос Аро с трона. — Приехала хозяйка...       Я резким движением оказалась возле него и, обхватив его шею, прижала к спинке кресла.       — Что с тобой, милая? — произнес он, вырываясь из моей хватки.       — Ты приказал убивать новорожденных без талантов! — гневно прорычала я.       — Я должен был об этом сказать? — удивился он, отбросив меня к противоположной стене.       Я с грохотом врезалась в колонну так, что та раскололась пополам и осыпалась строительным мусором на пол.       — Что тебе нашептал Люциан? — угрожающе проговорил Аро, в секунду оказавшись рядом со мной, лежащей в груде каменных осколков.       — Он сказал правду! — вырвался звериный вопль из моей груди.       Я быстро поднялась на ноги, но Аро ледяной сталью приковал меня к стене, перенеся за горло через обломки.       В этот миг он читал меня. Я встрепенулась в его руках, но он лишь сильнее сдавил мне шею.       — Прекрати изучать меня изнутри! — прошипела я. — Я ненавижу тебя!       — Предсказание Анжелы сбылось полностью! — прорычал он.       — Отпусти меня! — я билась в гневе, расцепляя его пальцы.       — Ты зашла слишком далеко!       — Я с ним счастлива! Он живой! В его артериях бьётся пульс!       — Ваша идея с войной против клана довольно неудачная! — теперь уже спокойным тоном произнес он, отпуская меня.       Он вернулся на свой трон, сложил равнодушно руки перед собой и без единой эмоции посмотрел на меня.       — Бросьте ее в подвал! Пусть подумает! — приказал он, и двое стражей в лице Феликса и Деметрия схватили меня за руки и потащили вниз.       — Прошу простить меня, госпожа Вольтури, — раскаивался муж Джейн, когда его соратник запирал решетку на огромный замок, — я не имею ничего против Вас. Это лишь исполнение приказа.       — Все в порядке, Деметрий. Я не держу на тебя зла, — произнесла я и села в дальний угол клетки, прижавшись спиной к холодной каменной стене.       Они ушли, оставив меня один на один с тысячами мыслей, разрывавших мое сознание изнутри.       "Люциан сказал правду, — думала я, — поскольку, когда он произносил эти слова, я не чувствовала запах лжи. Если же Аро приказал убивать новорожденных без талантов, то он, не нарушая закона, избавился от половины клана. Тем не менее, если об этом узнают оставшиеся вампиры, то они поднимут бунт, что карается смертной казнью. Однако, я, нарушив два закона одновременно, до сих пор жива... Ведь покушение на жизнь старейшины и измена супругу — приводят согрешившего к казни. Или Аро действительно меня любит, раз оставил в живых?"       — Мама? — раздался тихий голосок Агнессы.       — Да, милая? — отозвалась я из темноты.       — Что же произошло? — подсев прямо к решетке, спросила она.       — Нарушила все нормы и правила, которые только могла... — я приблизилась к ней, взяла за руку через металлические прутья.       — Что случилось в Венгрии? — она была встревожена событиями.       — Я изменила твоему отцу. Снова.       — С Люцианом?       — Да.       Она замолчала и задумалась.       — Милая, прости. Я хотела устроить твое счастье с Леоном, стать ангелом-хранителем для вашего союза, но... Сама слишком заигралась... Подверглась некогда ушедшей страсти...       — Алек такой славный, — прервав мои слова, произнесла она.       — О чем ты? — удивилась я.       — Он — отличная кандидатура на роль моего супруга.       — Как давно ты сменила свое мнение?       — Я сегодня ночью не спала. Много думала над этим, убеждая себя в безрассудстве своих поступков, но теперь... Я рада тому, что Алек всегда рядом.       — Агнесса, милая... За все свои две тысячи лет я поняла, что важно слушать не то, что говорят окружающие, не рассчитывать на мнение старейшин, а внимать лишь зову сердца.       — Если бы ты тогда, после боя с мятежными вервольфами осталась с Люцианом, ты бы сейчас не изменяла ему с моим отцом?       — Не знаю, милая. Все это слишком... У каждой медали есть две стороны. Теперь я запуталась сама, хотя, мне кажется, что я никогда и не знала, кого из них хочу видеть с собой до конца своих дней.       — Чем ты руководствовалась, когда делала выбор?       — Твой отец...он был надёжным... С ним не нужно было кочевать из одного места на другое. За ним стоял могущественный клан, но... — я посмотрела на неё, очерченную лишь темнотой и с сомнением глядящую на меня. — Я понимаю, что ты осознаешь всю ничтожность этих аргументов. По правде говоря, я и сама лишь придумываю оправдания для себя. Но Аро был аристократом, как и я. Люциан же оставался рабом по своей сущности. Стая вервольфов не могла обеспечить полноту жизни. Аро же владел огромными знаниями в области искусства, архитектуры, истории... Все это не важно, когда ты действительно любишь, но я, как и ты сейчас долго думала, прежде чем решиться на этот шаг.       — Леон тоже раб. Алек же член нашего клана. Мы с ним оба из одной касты. Понимаешь?       — В твоём случае все гораздо проще. Когда мне предстояло сделать выбор, я была помолвлена с твоим отцом и уже имела близость с ликаном.       — Мама, если бы ты тогда осталась с волком, то теперь бы не было меня и Адама. И никто бы из нас не мучился!       — Что ты такое говоришь? Я безумно рада тому, что у меня есть вы! Неужели ты могла подумать, что я была бы счастлива без вас? Теперь это наверное один из самых сильных аргументов, что удерживает меня в клане и в браке со старейшиной.       — Отец сказал, что если кто-то осмелится выпустить тебя отсюда без его приказа, будет казнён на месте.       — Иди к себе в комнату. Не вызывай его гнев.       — Быть может стоит написать Люциану? Он вытащит тебя отсюда.       — Нет. Даже не думай. Оставим всё, как есть.       Она поцеловала меня и ушла. Я снова осталась одна, думая о тех словах, что произнесла. И теперь у меня возник вопрос, о котором я забыла вот уже как три года. Почему я выбрала Аро, а не Люциана? Неужели те аргументы, что я приводила Агнессе были настоящими или только попыткой оправдать саму себя?       Ещё через час сюда спустилась Соня. Прислонившись к решетке, она заговорила со мной.       — Я знаю, что было между вами, — сообщила она.       — И что с того? — презрительно бросила я ей.       — Я не удивлена тому, что ты осталась там один на один с ним. К этому все и шло. Вы давно хотели совершить это.       — Я могу лишь поздравить тебя с твоей интуицией, — мне было противно с ней разговаривать. — Зачем ты только мне все это говоришь?       — Взываю к твоей совести!       Я рассмеялась.       — Соня! Какой совести?! Я потеряла ее несколько столетий назад!       — Ты совратила моего мужа!       — Нет, моя дорогая, это ты не смогла удержать его!       — Ты охотилась за ним!       — Знаешь, нет. В последнюю ночь он охотился за мной. В прямом смысле этого слова! Что-то вроде ролевой игры.       — Дрянь!       — Эй, я пока ещё жена старейшины клана. Не смей разговаривать со мной в таком тоне!       — Шлюха! Потаскуха!       — Боже, как красноречиво!       — Почему Аро ещё не казнил тебя?!       — Потому что он, в отличие от твоего мужа, любит свою жену!       Она ударила рукой по решетке и, гневно стуча ботинками по каменному полу, поднялась наверх.       — Идиотка, — спокойно произнесла я, вернувшись на свое место.       — Аро приказал выпустить тебя! — Джейн загремела ключами на связке, отдавая их Деметрию.       Он раскрыл замок, а затем распахнул решетку. Петли недовольно скрипнули, пропустили меня наружу.       — Ох, — начала сестра Алека, — и натворила же ты дел!       Она обняла меня, а после повела за собой.       В моей спальне я осталась одна. На улице уже было темно, а за окнами поблескивали фонари и мигали разноцветные лампы в преддверии нового года, к которому готовились смертные.       Я села на подоконник, надев черную майку и поменяв рваные леггинсы на целые.       В помещении, в котором я находилась были потушены все свечи и все окружающие меня предметы погрузились во мрак.       Он проник тенью в комнату, зажал в тиски мое горло, прижимая головой к нише окна.       — А теперь скажи мне, почему ты вернулась? — прошептал он мне на ухо, обжигая ледяным дыханием.       Я на мгновение задумалась. С одной стороны, я не представляла своей жизни без него. С другой — сейчас мне было куда более выгодно ответить то, что он хотел от меня услышать.       — Потому что ты — мой муж, — гордо произнесла я.       — А как же Люциан? — настойчиво продолжал он допрос.       — Люциан... — я несколько равнодушно, хоть и наигранно, произнесла его имя. — Очередное буйство страстей.       — Я рад, что ты вернулась, — произнес он и отстранился. — Но теперь, — довольно двусмысленно начал он, — пора ответить за свои прегрешения.       Я поняла, что именно он хотел использовать в качестве наказания, но в этот момент я не хотела ничего подобного. Мне была неприятна одна мысль о том, что мне снова предстоит близость со старейшиной клана.       — Ты прав, Аро! Я должна ответить! — согласившись с этим, я спрыгнула с подоконника, оттолкнула его немного назад, встала перед ним на колени и, склонив голову, развела руки в стороны.       — Я нарушила два правила. Ты должен меня казнить!       — Ты же прекрасно понимаешь, что я не стану этого делать.       — Феликс, Деметрий, Джейн! — крикнула я.       В комнате появились трое подданных Аро.       — Да, госпожа! — отозвались они.       — Во имя закона, — начала я твердым голосом, — я, Иоанна Вольтури, блюститель верности среди подданных вампирского клана и жена старейшины, приговариваю себя к смертной казни! Немедленно!       Вампиры молча переглянулись между собой, но встали по обе руки от меня, взяв за запястья и локти.       — Джейн, — обратилась я к сестре Алека, — будь добра, примени свой дар ко мне!       Она растерянно посмотрела на меня. Я же не поднимала взгляда на Аро, что стоял в сорока сантиметрах от меня.       — Боль, — неуверенно произнесла бессмертная девушка.       Меня сковал дикий спазм. Я согнулась так, что волосы касались пола, но потом выпрямилась, преодолевая себя.       Аро обхватил мою голову руками, обратил мое лицо к своему, затем кивнул своим слугам.       Я приготовилась умирать, зная, что сейчас старейшина и двое стражей разорвут меня в клочья и сожгут в пламени факела.       — Отец! — закричала Агнесса, вбежав в комнату. — Нет! Не делай этого!       Он не обращал на неё внимание, лишь боль, которую навела на меня Джейн, оборвалась и мне стало гораздо легче.       Аро поровнялся со мной, опустившись на колени. Его ледяные уста коснулись моих губ.       — Ты сама уже себя наказала, — оторвавшись от моей измождённой плоти, произнес он, — поэтому, я оставлю тебя в живых, чтобы ты всю свою вечность терзала себя мыслями о peccatum adulterium.       — У меня нет совести! Ты это знаешь! — гордо отвечала я, глядя ему в глаза. — А значит, никаких терзаний не будет, и я забуду обо всем, что было после того, как я вернулась сюда.       — Чем же он тебя так пленил? — ласково продолжал Аро.       — Тем, чего нет у тебя!       — Назови это. Удиви меня.       — Душой и теплом его тела.       — Splendido... (итал. "Великолепно") Только не забывай, что и у тебя этого нет. Ты ведь тоже вампир, милая.       Он встал на ноги, отряхнул брюки, подошёл к двери.       — На сегодня представление окончено, — демонстративно объявил он, — если, конечно, ваша госпожа не захочет за оставшиеся до полуночи четыре часа совратить ещё кого-нибудь.       — Мама! — Агнесса крепко обняла меня, после того, как ее отец вышел из помещения. — А если бы он тебя убил?       — Не убил бы, не бойся, — успокоила я её.       — Госпожа Вольтури, — обратилась ко мне Джейн, — прошу меня простить.       — Все в порядке. Это же я попросила тебя сделать это.       — Завтра довольно солнечно. Будьте осторожны.       Она улыбнулась мне и вышла в коридор, за ней последовали Феликс и Деметрий.       В час после полуночи в мою комнату постучали. Это был такой бережный звук, что, не будь я вампиром, ни за что бы его не услышала. Кто-то робко, осторожно, нерешительно просился внутрь.       — Войдите, — произнесла я, сидя на подоконнике и глядя на то, как мигает разноцветными огнями ёлка на центральной площади.       — Удивительно, что мне приходится стучаться в спальню собственной жены, — заметил Аро, в секунду оказавшись возле меня.       — До чего нас довела жизнь... — задумчиво проговорила я.       — Нам нужно кое-что обсудить, — напомнил он.       — Почему ты меня не казнил? — не слушая его слов, спросила я.       — Потому что... Ты нужна мне. В противном случае, миссия, возложенная на тебя законом Вольтури, снова достанется старейшинам.       — Лжешь, — слегка поморщившись, упрекнула я.       — Поражаюсь твоему дару.       — Так ты ответишь на вопрос?       — Вольтури не дают второго шанса. Это первый закон клана. Однако, способы наказания бывают разными. Тебе, например, предстоит провести оставшуюся вечность с нелюбимым мужчиной, — он вгляделся в фонарный свет за окном.       — Удивительное наказание, особенно, когда это и не наказание вовсе.       — Поясни.       — Люциан... Это тот, кто хорош в определенные моменты, когда ты наслаждаешься эстетикой его тела, боем, в котором он участвует, его силой и хищной, животной энергией. Ты же прекрасен по своему: мягкий, добрый, чуткий, внимательный, но внутри тебя — кровавый тиран, хозяин положения, властный охотник, желающий крови жертвы, машина для убийств, любитель искусства и ледяной маньяк... Вот в чем разница между вами. С ним можно провести ночь, день, месяц, год или максимум пять. С тобой же я готова остаться навсегда.       Он вгляделся в мои гранатовые глаза, сияащие в сумраке ночи, взял руку и прикоснулся губами к запястью.       Я подняла его голову, дотронувшись пальцами до подбородка, приблизила к себе и обожгла ледяным поцелуем.       — С тобой я дома. Не зависимо от места и времени, — окончательно убедила я его в своей честности.       — Я это знаю, — продемонстрировал он хищный оскал и потянулся за очередной дозой блаженства.       Я положила свою ладонь на его грудь, остановив тем самым его притязания.       — А теперь, родной, — начала я деловым тоном, — расскажи мне, пожалуйста, какого черта ты приказал убивать новорожденных?       — Видишь ли, ресурсы, коими мы питаемся довольно ограничены, а посему...следует соблюдать численность вампиров в средних показателях. Если их станет больше положенного, то они начнут охотиться довольно много и станут вызывать подозрения у смертных. К тому же, новорожденные, которых ты привела из России, выполнили свою миссию и больше не нужны нам. И, делая выбор между талантливыми и не очень, я отдал предпочтение тем, кто сможет ещё послужить Вольтури своей уникальностью.       — Довольно расчётливо, ты не находишь?       — Я думал исключительно об успехе клана и его процветании.       — Почему ты не сказал мне?       — Я не хотел, чтобы ты несла бремя на своих плечах.       — Но я его несла, ведь так?       Он замолчал, поправляя мои волосы.       — Что будем делать с ликанами? — вспомнила я о Люциане, решив сменить тему.       — Наш союз с ними остаётся под вопросом и, скорее всего, будет рассторгнут. Брак вожака и Сони тоже. Не думаю, что она вернётся к нему после всего, что было между вами.       — То есть, мы заканчиваем сотрудничество с ними?       — Я бы не хотел видеть врага в лице Люциана, поэтому нам придется скрепить отношения новым браком.       — Агнессы и Леона... — догадалась я.       — Да, как бы мне этого не хотелось... Однако, если бы мне пришлось выбирать между твоим уходом из клана ради Люциана и супружеством дочери с сыном ликана, я бы отдал предпочтение второму. Особенно, после того, как я узнал ваши с ним планы, в случае, если ты покинешь Вольтури и организуешь восстание вместе с вервольфами и Калленами.       — Иногда я ненавижу твой дар, — огрызнулась я.       Он лишь довольно улыбнулся.       Солнце ярко светило сквозь занавешенные окна моей спальни. Я стояла в темноте комнаты и смотрела на улицу. Большую часть жизни я провела в северных странах, там где снег покрывает землю толстым одеялом, а здесь, в Италии накануне рождества не было даже намека на зиму, однако новогодняя ёлка, гирлянды украшали весь город.       На площади, что виднелась прямо под моим окном, было много смертных, в основном туристов. В какое-то мгновение между людьми мелькнула фигура, в которой я сразу же признала одну из Вольтури, судя по осанке и скорости движений. Единственное, чего я не могла понять, почему кто-то, кроме Хайди, разгуливает в солнечный день по главной площади городка.       Загадочная фигура остановилась возле фонтана, огляделась по сторонам. Жители были увлечены своими делами, а туристы любовались красотами старинных зданий. Незнакомка отбросила капюшон, но, находясь в тени так и не смогла поймать лучи солнца. Я узнала Соню. До линии света оставалось два-три метра. Она медленно начала выходить из сумрака. Хайди, что показывала туристам достопримечательности, увидев это, стремительно бросилась в сторону жены Люциана, сбила ее с ног. Смертные в недоумении следили за происходящим. Через мгновение возле двух девушек, упавших на каменную мостовую, показались двое стражей Вольтури. Они, схватив Соню под руки и набросив на нее капюшон, поволокли внутрь резиденции.       — Госпожа Вольтури! — в помещение вбежала Анжела. — Умоляю Вас, спуститесь в тронный зал!       Когда я прошла по коридорам, преодолела лестницу и дверь, открывавшую ход в центральное помещение замка, я увидела довольно неприятную картину: Соня стояла на коленях, удерживаемая за руки Деметрием и Феликсом, перед Аро. Джейн и Алек находились поодаль, но были готовы к атаке в случае сопротивления пленницы.       — Зачем ты хотела открыть свою сущность смертным? — мягко, но со скрытой угрозой произнёс старейшина, бросив равнодушный взгляд на своих братьев и меня.       — Я не собиралась открывать своей сущности! Я лишь хотела нарушить закон! — отвечала дочь Виктора, глядя ему в глаза.       — К чему такие радикальные меры?       — Меня больше ничего не держит на земле. Муж меня не любит, а сыну мать уже не нужна. Он давно вырос.       — Ты же осознаешь то, что я должен привести приговор в исполнение?       Он приблизился к ней, обхватил руками голову, читая все ее мысли.       — Аро, остановись! — громко произнесла я, подходя ближе.       — Что такое, милая? — он выпустил Соню и повернулся ко мне.       — Не для того Важа и Анаит воскрешали ее, чтобы ты так просто мог убить эту женщину!       — Она нарушила закон, что карается смертью.       — Я тоже нарушила закон! Но ты не стал лишать меня жизни!       — Ты совершила грех против меня, а она против клана. Если я смог простить твои прогрешения, то клан не станет мириться с тем, что существует угроза разоблачения!       Я отошла в сторону, осознав смысл его слов. Не смея перечить воле старейшины, я приняла его позицию, хоть мне искренне и было жаль Соню.       Он снова сковал ее голову ледяными пальцами, посмотрел прямо перед собой и молниеносным движением разделил ее тело одновременно с двумя своими подданными, что помогали ему приводить приговор в исполнение.       Ее бездыханное тело упало на мраморный пол тронного зала. Я опустила взгляд вниз, чтобы не видеть зрелище, причиной которому я была сама. Если бы Люциан не провел эту злосчастную ночь со мной, все было бы иначе.       Я закрылась в своей комнате, взяла лист бумаги и перо с чернилами. Рука плавно и изящно выводила послание для Люциана.       О, Люциан!       По прибытию в Вольтерру я совершила покушение на Аро, но он лишь запер меня в темнице, не подвергая смертной казни. Теперь же я прибываю в добром расположении духа. И, казалось, это могло бы длиться вечно, пока я провожу время с детьми, а старейшина клана избегает моего общества, но сегодня произошло нечто ужасное.       Соня, догадавшись о том, что между мной и тобой было в Венгрии, решилась на отчаянный поступок. В самых ярких лучах утреннего солнца она вышла в люди, сняв капюшон и представ в свете зари во всем настоящем обличии вампира. Слуги Аро тут же привели ее на суд, а через несколько мгновений ее не стало.       Прими мои самые искренние соболезнования! Я раскаиваюсь в своей вине. Я хотела её защитить, но, к сожалению, Аро был настроен решительно.       Я хочу, чтобы ты знал: на суде она призналась в том, что является причиной такого поступка — ты ее больше не любишь, а сыну она не нужна.       Прости меня за то, что стала одним из поводов ее смерти. Не вини себя за это. В этом нет твоего греха.       P.S.       Аро, прочитав мои мысли, ознакомился с нашими планами, поэтому мы не сможем поднять восстание. Он укрепил свой авторитет среди своих подданных, и сделать с этим что-либо у нас не получится.       P.S.S.       Я остаюсь в Вольтерре, но мой муж согласился на брак Леона и Агнессы, дабы оставить союз вампиров и ликанов нерушимым, а заодно избежать дальнейшей моей связи с тобой, ведь он знает, что я не пойду добровольно на смешение кровей.

Остаюсь навеки твоей, Иоанной Вольтури.

      Со стороны двери послышался грохот. Я посмотрела в том направлении, где петли были сорваны, а груда старых досок, оплетеных металлическими поясами, валялась на полу.       — Зачем ты устроил погром? — почти равнодушно спросила я у Аро, натворившего все это.       — Кому ты пишешь письмо?! — он был в ярости.       — Люциану, — честно ответила я, зная, что скрывать от вампира что-то бессмысленно.       Он протянул руку, требуя лист бумаги, исписанный моим крупным почерком, украшенным петлями и завитками. Я подала ему то, чего он желал, хищно разглядывая меня, следя за каждым моим движением.       Прочитав дважды текст, он вернул мне обратно послание.       — Неплохо написано. Даже очень, — заметил он. — Осмелюсь спросить, что тебя сподвигло на последний абзац? Неужели ты и впрямь решила навсегда отказаться от него?       — Я устала, Аро, — призналась я, откинувшись на спинку кресла.       — От чего?       — Я устала лгать тебе, ему, самой себе о том, что я нахожу счастье там, где его быть не должно, не может, невозможно найти! Я просто больше не могу вынести этого! Я обманываю сама себя! Люциан мне дорог?! Не больше, чем любой из твоих поданных, хотя бы взять Феликса или Деметрия... Я лишь хотела разбавить горечь своей вечности, своего бессмертия новыми эмоциями, ощущениями, попытками обрести настоящую себя, а в конечном итоге только больше запутала клубок пряжи, из которой мне ещё предстоит вязать свою судьбу.       — Ты должна отослать ему это письмо, — раздался решительный голос Аро.       — Кто поедет в Венгрию? — уточнила я.       — Можно отослать одного из новообращённых.       — Я отправлю Ника.       — Он способный малый, к тому же обязан тебе жизнью. Пусть исполнит это поручение.       Я завернула письмо в конверт, положила на комод. Аро вышел из комнаты, а через минуту здесь появился молодой вампир.       — Вы звали, госпожа? — поклонившись, произнес он.       — Ник, у меня к тебе очень важное и ответственное задание, — начала я, взяв конверт в руки. — Ты отправишься обратно в замок Виктора, найдешь Люциана, а если тебя не пропустят его слуги, то скажешь, что прибыл по моему поручению. Передашь ему вот это из рук в руки. Никак иначе, — я протянула письмо своему собеседнику, а он бережно принял его. — На словах скажешь: "Госпожа Вольтури искренне сожалеет о случившемся". Слово в слово. Понял?       — Да, госпожа, — подтвердил новообращенный.       — И ещё, если он захочет передать ответ для меня, непременно возьми его. Запоминай всё, что он говорит тебе и всё, что происходит вокруг него. Лично мне обо всем расскажешь. И не вздумай меня обмануть! Со мной такие шутки не проходят, ты знаешь.       — Я всё понял.       — Иди, документы и транспорт получишь у Деметрия.       Он поклонился и вышел из комнаты. Я же спустилась в тронный зал, где сидели за столом старейшины клана и разбирали старинные рукописи.       — Что за игру ты затеял? — обратилась я к мужу, подойдя к нему со спины.       — Никаких игр, дорогая. Все честно. Он вернул мне тебя, а я предоставляю ему свою дочь в качестве невестки... Всё вполне равнозначно.       — Ты казнил Соню, — напомнила я.       — Это только символ правосудия. Неужели ты думаешь, что мне действительно хотелось это делать? Она была, хоть и слабой, но преградой для ваших отношений, тем не менее вы переступили и через неё... В таком случае, ее эффективность пропала сама собой.       Я обхватила его голову руками, сжав в тиски. Джейн, Алек и Феликс сделали несколько шагов к нам навстречу, а Кай и Маркус отложили свои дела, дабы в нужную секунду прийти на помощь брату.       — Как бы мне хотелось, — зашипела я ему в ухо, — убить тебя прямо здесь и сейчас за твое безразличие ко всему происходящему, но, — я отпустила его и резким движением оказалась напротив него через стол, — я не стану этого делать. Ты слишком много дал мне, включая Адама и Агнессу. Теперь я не осмелюсь поднимать на тебя руку... Да, признаюсь, в какой-то момент я хотела восстать против тебя, но, вернувшись в Вольтерру, я отказалась от этой идеи.       — Я рад, что смог тебя разубедить в этом, — улыбнулся мне Аро.       — Не ты... Агнесса.       Я пошла в сторону выхода. Глава клана же поднялся со своего места.       — Когда же она успела?! — крикнул он мне вслед.       — Когда ты бросил меня в подвал! — ответила я, не поворачиваясь к нему.       — Собирайте армию! Я сотру с лица земли волчье отродье! — тихо отдавал приказ Аро, когда я подошла к двери.       Я резко остановилась, развернулась и посмотрела на него.       — Хочешь повести себя как трус? — бросила я через весь тронный зал. — Устранить соперника? Это слишком глупо для тебя!       — Что ты предлагаешь? — он сделал несколько шагов в мою сторону, выйдя из-за стола.       — Я? — я медленно начала приближаться к нему, так что моя фигура изящно покачивалась при каждом шаге, напоминая Аро, что он — официальный хозяин моей плоти. — Я лишь хочу, чтобы ты осознал довольно важный момент... Люциан не любил Соню, по крайней мере, в последнее время. Избавиться от оппонента — недостойная мера для тебя! Ты попробуй доказать, что ты лучше. Соня в этом случае решила не бороться за свою семью, а, нарушив закон, покончила со своей жизнью. А что сделаешь ты?       Я подошла на максимально близкое расстояние, и между нами оставалось меньше полуметра.       — Что сделаете Вы, господин Вольтури? — я демонстративно опустилась на одно колено, склонив голову перед ним.       Минута молчания. Лишь ветер, ворвавшийся через щель под дверью перелистывал страницы старинных изданий, лежавших на столешнице.       Аро наклонился ко мне, обратил мое лицо к себе, приподняв пальцами за подбородок и плотоядно, жадно впился клыками в мои губы, разрезая мою мраморную кожу на воображаемые пласты.       — Я подчиню Вас себе, госпожа Вольтури, даже если мне придётся привязывать Вас к стене и пороть серебряными прутьями! — зловеще произнес он, и я увидела в его взгляде, что он действительно способен на это.       — Да, мой господин, — достойно ответила я.       — Я буду требовать от Вас покорности, которую жена обязана испытывать к своему мужу! Если же Вы захотите противиться этому, я буду терзать Вашу плоть до тех пор, пока Вы добровольно не отречетесь от мыслей о ликане, о рабе, что, переоценив свои возможности и положение в обществе, позволил себе совратить особу королевских кровей, принадлежащей к самому могущественному и сильному клану вампиров!       Я чувствовала, как в Аро просыпается зверь, требующий моей крови и плоти, хотя и не отказавшийся бы от мяса вервольфа. Всеми возможными способами я подыгрывала ему, чтобы утвердить его власть надо мною, а заодно напомнить самой себе, кто мой хозяин и, кто мой муж. Иначе было нельзя. Мое сердце выходило из-под контроля, и мне было необходимо твердое решение Аро и его властная рука, способная заставить меня отречься от греха прелюбодеяния.       Я встала с колена, сделав поклон, и благодарно посмотрела в его глаза.       Теперь я была уверена, что этой ночью я получу свое достойное наказание от главы клана за все те прегрешения, что я совершила за последние дни. Приговор старейшины в отношении меня будет приведен в исполнение.