Случайность

Утро субботы начиналось приятно. Проснувшись добровольно, без визгливого понукания будильника, Инна села в кровати и с наслаждением потянулась. Она чувствовала себя выспавшейся и бодрой, а в планах было пойти во второй половине дня погулять со Светой. Это был полустратегический ход: в это же время отец с мамой уходили в кино, поэтому, чтобы не оставаться наедине с братом, девушка быстро выцепила подругу с приглашением пройтись по магазинам. Возможно, всё это было и зря, в конце концов, Олег мог тоже решить пойти гулять со своей девушкой. Но просто на всякий случай. К тому же, давно Инна по магазинам не ходила. С того дня, как Инна застала брата в постели с «девушкой», которую после в лицо ни разу не видела, страсти в душе Инны слегка поулеглись. Так, во всяком случае, она убеждала себя каждый день, вставая утром и ложась вечером. Потому что никогда даже себе не призналась бы, что хотела быть на месте той женщины… Инна решительно поднялась с кровати и подошла к шкафу. Смутное воспоминание мелькнуло в голове, но девушка упрямо мотнула головой и сосредоточила всё своё внимание на том, как важно правильно открывать дверцы. Покончив с обычными утренними делами, Инна тихонько выскользнула из комнаты и крадучись двинулась по направлению к кухне. Было уже девять часов, отец и Олег наверняка уже бодрствовали, но вот мама могла спать как убитая аж до двенадцати, и лучше её раньше этого времени не будить… В общем, максимально бесшумно прокравшись мимо родительской комнаты и на всякий случай гостиной, Инна благополучно добралась до двери кухни. Преисполненная чувства триумфа от своей маленькой победы, она повернула ручку, открыла дверь и… …и увидела брата, сидящего за столом и мирно попивающего чай. Чувство триумфа сдулось вместе с нормальным настроением, и Инна с неприязнью уставилась на Олега. — Твою мать… — выдохнула она. — Ты здесь… Олег поднял руку, поднёс её к уху, вытащил наушник и спокойно произнёс: — Ты что-то сказала? Злость всколыхнулась ещё сильнее, и Инна собиралась уже сказать что-нибудь едкое, но передумала и, дёрнув раздражённо плечом, молча проследовала к холодильнику. Там обнаружились были сваренные мамой вчера макароны и котлеты, но есть Инне вдруг совершенно расхотелось. Захлопнув дверцу так, что внутри задребезжали стеклянные бутылки с соусами, она подошла к полке, где хранился хлеб и сладости. Достала булочку с корицей, затем ещё одну, снова хлопнула дверцей, метнулась к чайнику и включила его. — Ты так шумишь, как будто ты бессмертная. Маму разбудить не боишься? — подал вдруг голос Олег, и Инна вздрогнула от неожиданности, со стуком опустив чашку на стол. Этот его голос с хрипотцой… Так близко… И говорит так спокойно. Значит, это у неё одной всё внутри переворачивается?.. Инна сжала кулаки, изо всех сил вызывая в себе злость. — Здесь хорошая звукоизоляция, — ехидно ответила она. И собиралась уже налить себе в кружку чай, но внезапно рука, не удержав наполненный почти до краёв чайник, дёрнулась, расплескав кипяток на стол. Несколько капель попало Инне на руку, и она слабо вскрикнула. Брат оказался рядом, казалось, за долю секунды. Буквально подлетев к Инне, Олег схватил сестру и, несмотря на сопротивление, потащил к раковине, включил ледяную воду и подставил под струи иннину руку. А Инне бы разозлиться, или возразить, или хотя бы сказать, что всё в порядке, чтобы избавиться тем самым от якобы раздражающей близости брата… Но она не смогла. Впервые за долгое время брат не просто был рядом — он касался её. Делал что-то для неё. Заботился о ней. Переживал. И она не могла в этот момент заставить себя злиться на него и ненавидеть. Рука вскоре потеряла чувствительность. Инна слабо пошевелила ей, и Олег тут же выключил воду, после чего принялся внимательно осматривать ладонь. — Всё в порядке? Тебе не больно? — Инна подняла глаза и встретилась на миг с серо-зелёными глазами брата. Снова воспоминания… Если бы Олег сейчас… Нет. Они отвернулись друг от друга почти одновременно. Сглотнув ком, Инна покачала головой и кое-как выдавила: — Да там всего пара капель была… Повисла тишина. Инна не видела лица Олега и не могла даже представить, о чём он мог думать в этот момент. Сама она не могла сосредоточиться на чём-то кроме рук брата, осторожно державших её ладонь. Через несколько секунд это будет уже больше, чём простое беспокойство. Но пока ещё есть время, Инна собиралась воспользоваться образовавшейся всепоглощающей тишиной и просто наслаждаться внезапным вниманием Олега… Секунда… Две… Пять… Время вышло. Инна постаралась, чтобы вздох не был слишком громким, и осторожно освободила руку из рук брата. — Спасибо, что… помог, — тихо выдавила Инна, не поднимая глаз. И отвернулась, собираясь налить себе чай и сбежать в свою комнату — но внезапно рука брата схватила её за запястье и потянула обратно. Инна, от неожиданности потеряв равновесие, влетела прямо в его широкую грудь. В следующую секунду она почувствовала, как одной рукой брат зарылся в её волосы, а другой обхватил за талию, притягивая к себе. Что он?.. Но он ведь не собирается?.. — Олег? — тихо позвала Инна, уперевшись руками в его грудь и чувствуя под тонкой тканью домашней футболки его напряжённое тело. — Олег, нужно перестать… Инна попыталась отстраниться, но ощутила, что хватка брата не ослабевает. Он явно не собирался размыкать объятия. Тогда Инна открыла рот, чтобы высказать брату всё: все «нельзя», которые день за днём повторяла себе самой в попытке вернуть всё на места хотя бы в своей голове. И что тот случай был ошибкой, и что они сами договорились обо всём забыть, что они брат и сестра, что близкородственные связи запрещены законом и генетикой, что они предают таким образом маму с папой, в конце концов… Но не сказала ничего. А смысл? Наверняка брат уже давно говорит себе это сам. Так же, как и она. Поэтому Инна просто сомкнула объятия на талии брата и, закрыв глаза, прижалась к его груди, слушая напряжённое дыхание и глухо колотящееся сердце. Олег медленно склонился к ней и поцеловал её в белую, седую после покраски макушку. В этом действии было столько желания вперемешку с болью и отчаянием, что Инна вцепилась руками в его футболку и уткнулась лицом в грудь Олега, давя слёзы безнадёжности. Как измеряется время в таких моментах? Для Инны оно измерялось биением её собственного сердца и одновременно шарканьем старых бабушкиных часов. Тук-тук, тук-тук, тук-тук — сердце. Шарк, шарк — кухонные часы. Странно, но, несмотря на это, она так и не смогла потом сказать, сколько же они стояли вот так. В какой-то момент Олег просто разомкнул объятия, и они отстранились друг от друга. Инна подняла голову и посмотрела брату в лицо. Олег не отвёл взгляд. Тогда она осторожно подняла руки и взяла лицо брата в свои ладони. Она поднялась на цыпочки, пытаясь приблизить своё лицо к его… — Не надо, — тихо сказал Олег своим таким до боли красивым голосом с хрипотцой. Инна вздрогнула и замерла. Брат мягко отвёл её руки от своего лица, всё же не удержавшись и невесомо коснувшись губами кончиков её пальцев, заставив сердце Инны болезненно сжаться. А после просто вышел из кухни. Инна осталась на кухне одна. На столе остался плеер Олега, из наушников которого, включенный на полную громкость, играл тяжёлый рок.