Случайность

— То есть он тебе нравится, и ты ему вроде как тоже, но он ничего не делает, потому что вам нельзя быть вместе? Инна напряжённо кивнула, нервно покусывая губу и периодически поглядывая по сторонам. Обсуждать это в торговом центре было всё-таки… То, что произошло на кухне несколько часов назад, окончательно убедило Инну, что ей нужна помощь. Долгое время она держалась, храня тайну их отношений с братом. Да и, по правде, до этого инцидента она и не была уверена, что "отношения" существуют где-то помимо её головы. Но сейчас всё встало на свои места, и ей нужен совет, как поступить, потому что сама она даже близко не представляла, что теперь делать. И единственная, кто подходил на роль советчика, была Света. Разумеется, Инна не сказала, что речь идёт о её родном брате. Она лишь сказала, что не так давно встретилась с парнем, они друг другу понравились, но по определённым причинам не могут быть вместе. Простая история с минимумом подробностей. Света задумчиво постучала пальцем по подбородку. — А то, что вы не можете встречаться, — это он тебе сказал? Инна отвела взгляд, быстро придумывая максимально правдоподобный ответ. — Вообще-то нет… Я сама поняла. Это из-за его родителей. Однажды, когда он провожал меня домой, мы встретили их. Они говорили вежливо, но я поняла… Что я им не очень нравлюсь. Боже, звучит как начало Санта-Барбары. Интересно, только для неё эта история шита белыми нитками? Лицо Светы стало ещё более напряжённым и задумчивым. Пока она собиралась с мыслями, Инна добавила ещё: — И после этой встречи он мне больше не звонит… Она замолкла, проводив взглядом одного из покупателей, прошедшего слишком близко к скамейке. Даже несмотря на то, что она максимально замаскировала собственную историю, она всё равно дико боялась, что кто-нибудь услышит их разговор. — Знаешь, тут трудно что-нибудь сказать определённо, — медленно проговорила Света, и Инна быстро повернула голову к ней. Света, похоже, колебалась, что было ей несвойственно. — Давай попробуем сделать так… — она снова постучала себя пальцем по подбородку, потом кивнула собственным мыслям и продолжила: — Попробуй не делать никаких первых шагов. Не пиши, не звони, жди, пока он проявит инициативу. И если вы с ним снова встретитесь, веди себя максимально ровно, как будто ничего не произошло. А если он вообще ничего не предпримет, — лицо Светы на миг исказила совершенно не женственная кривая ухмылка, — это его проблемы. Инна неуверенно кивнула, закусив в задумчивости губу и уставившись в пол, гипнотизируя напольную плитку. Признаться, она ожидала другого… Хотя уже теперь ей становилось понятно — ожидала совершенно беспочвенно. При всей начитанности Светы про психологию взаимоотношений и прочего, даже она вряд ли смогла бы дать ей глобальное решение проблемы. Хотя бы потому, что про самую главную проблему — потенциальное кровосмешение — Инна ей так и не сказала. А это, на самом деле, единственная их с Олегом проблема. И чтобы её решить, нужно было просто не рождаться братом и сестрой. Всё. Но это только иннина ошибка, а не светина. Однако советы подруги можно претворить в жизнь. Почему нет, хуже не будет. Попытка «вести себя как обычно» хотя бы поддержит видимость нормальных взаимоотношений. Особенно если Олег не будет, как сказала Света, «что-то предпринимать». А он не будет, как бы не хотелось обратного. Снова кивнув, на этот раз твёрже и решительней, Инна подняла глаза на подругу и чуть улыбнулась. — Спасибо, что выслушала и дала совет. Благодаря тебе я многое поняла. Света понимающе улыбнулась в ответ. Домой Инна возвращалась в шесть. Примерно в это время, по её рассчётам, родители должны были вернуться из кино. Однако, когда она, зайдя внутрь, кинула быстрый взгляд на вешалки, сердце у неё упало. На крючке висело только пальто Олега. Инна тихо выругалась. И почти сразу глубоко вздохнула и медленно выдохнула, стараясь взять себя в руки. Спокойно. Какая разница, дома брат или нет? Она ведь сама хотела вести себя так, словно ничего не было, так почему её должно беспокоить присутствие брата в доме? Они ведь просто соседи, по сути. Ничего личного. Успокоив себя таким образом, Инна разулась и сняла куртку, после чего пошла в ванную мыть руки. Нужно было поесть. Они со Светой не стали тратить деньги на кафешки, вместо этого почти всё потратив на салон красоты. Поэтому сейчас, проведя в торговом центре без малого три часа и потратив полчаса на возвращение домой, Инна первым делом после ванной направилась на кухню. Открыв дверь в обитель перекусов, Инна не удержалась и вздрогнула. Она, конечно, решила вести себя как обычно, но не ожидала, что твёрдость её решения так сразу будет проверяться на прочность. Хорошо хотя бы, что её первоначальную реакцию Олег, похоже, не заметил. Когда Инна открыла дверь, он, как и обычно, сидел в наушниках и что-то смотрел в телефоне. Однако совершенно незаметно появиться на кухне с самого начала было невозможно, хотя бы потому, что сидел брат именно напротив двери. Краем глаза заметив открывшуюся дверь, он поднял взгляд от телефона и вытащил из уха наушник. Инна, почувствовав, как желудок в животе совершил кульбит, поспешно отвернулась и прошла мимо стола к холодильнику. И только потом сообразила, что вести себя «как обычно» означает также спокойно смотреть Олегу в глаза. — Ты что, на кухню переехал? С утра здесь, сейчас тоже. Кушетку помочь перетащить? — пошутила она в попытке замять неловкую ситуацию и натянуто засмеялась, но уже через секунду смех заглох. Ситуация стала ещё более неловкой. Инна чувствовала, что брат смотрит ей в спину, и боялась шевельнуться. Возникло огромное желание просто взять и сбежать из кухни в свою комнату. Но ведь она решила вести себя как обычно! Переборов оцепенение, Инна достала из холодильника макароны и мамины котлеты. Потянулась на верхнюю полку за сковородой. Пока та медленно нагревалась, Инна включила чайник. В голове мелькнула мысль, показавшаяся ей весьма удачной, и Инна спросила: — Налить тебе чаю? — голос всё же сорвался, что градус неловкости вообще не убавило. Желание сбежать только усилилось, и Инна, так и не дождавшись ответа, снова переключила внимание на сковородку на плите. Выложив туда несколько котлет и груду макарон — с запасом, вдруг Олег тоже захочет, да и родители скоро должны вернуться — она принялась нервно колдовать над едой. Со стороны, наверное, всё выглядело именно так, как добивалась того Инна, то есть как обычно. Но как же тяжело это давалось самой девушке… Минут через десять, когда находиться на кухне было уже просто невыносимо, но и уйти себе позволить Инна не могла, она начала напевать незамысловатую мелодию собственного сочинения — сначала тихо, потом всё громче. Было трудно понять, успокаивает это или нет, но Инна не прекращала. Мелодия напоминала старую детскую колыбельную, какие мамы поют своим детям (хотя Инна совершенно не могла вспомнить, чтобы мама когда-то вообще им пела). Эта песня представляла собой размеренное мычание без слов. Хотя нет, не совсем. Теперь, когда Инна прислушалась, ей упорно казалось, что она пытается не размыкая рта пропеть «ты не знаешь». Иронично. А ведь эту мелодию она придумала уже давно. «Ты не знаешь, ты не знаешь, ты не знаешь». Протяжно, надрывно, печально. В какой-то момент она почувствовала, как на глазах выступили слёзы, и голос предательски сорвался. — Ты будешь есть? — спросила она, выключая плиту и резко оборачиваясь к брату. И замерла. Кухня была пуста. Инна была здесь одна уже кто его знает сколько, и, кроме тихо шаркающих часов и всё ещё шипящей нагретым маслом сковороды, никто не ответил на её вопрос. Она даже не слышала, как брат ушёл... Но почему? Разве она вела себя неправильно?.. Инна медленно подошла к столу и села на удобный мягкий диванчик. Слёзы подступали к горлу, но она не хотела плакать. Потому что это бы означало, что она всё ещё надеялась.