***
Зог восседал на двуногой птице-гиганте, служащей ездовым животным и серьезной ударной силой. Плотное оперение заменяло броню, а прочный и массивный клюв был весомым аргументом в ближнем бою. Мимо проходили десятки облаченных в кожаные доспехи воинов. Металлические пластины наплечников поблескивали на солнце, запыленные плащи чуть шевелились легким ветерком. Шел второй месяц военного похода. Дикари не могли противостоять небольшому, но отлично экипированному и хорошо организованному войску. Не смотря на общую численность, враждебные племена действовали независимо. Единственной неприятностью стали шаманы. Каким образом они сумели освоить волшебство — оставалось загадкой. Конечно, на продвижение они особо не влияли, но вот потери из-за них росли многократно. Порой, вырезая очередное стойбище дикарей, единственным, кто оказывал эффективное противодействие был колдун. Даже опытные воины, прекрасно владеющие магией не всегда успевали защититься от простых, но действенных атак. — Кесарь, — подскакал к Зогу посыльный от передового отряда. — Сотник Тук сообщает, что обнаружил пустое стойбище возле пещеры. — Стационарное? — насторожился Зог. — Точно так, — тряхнул пером на шлеме посланец, натягивая поводья и осаживая молодого моа, разгоряченного бегом. — Веди, — распорядился Зог, послав мысль-отчет Великому. Ветер в лицо, легкая пыль и шелест мелких камей под ногами ездовых птиц, горячие лучи солнца нагревающие спину, обыденность. Остановив своего моа, Зог спрыгнул на каменную площадку и огляделся. Не успел он отдать распоряжение, как тут же почувствовал легкую дезориентацию — Отец пришел в его разум, но не стал брать тело под свой контроль. Великая честь, дарованная лишь избранным. Зог быстро подавил прилив гордыни, Отец не любил этого и никогда не поощрял. — Что удалось узнать? — обратился Зог к подоспевшему сотнику. — Дикие ушли дня три назад. Уходили в спешке, но организованно. Все собрано, но не слишком аккуратно — добавил Тук, объясняя на основании чего он сделал выводы. — Плохо, — резюмировал Зог, пройдясь по оставленному стойбищу. — Усилить посты, разослать дозоры и поставить полный лагерь. — Может быть… — начал Тук, но был прерван повелительным взмахом руки. — Нет, в пещере источник, а наши действия возымели успех. — Как прикажешь, — чуть наклонил голову сотник. К тому моменту, как подошли отряды арьергарда и обоз, бывшее стойбище превратилось в укрепленный полевой лагерь. Не римский, конечно, но все же. Частокол, башни с наблюдателями, палаточный городок разбитый на квадраты по сотням, отхожее место, столовая и даже небольшой фургон-лазарет. За пределами укрепления рассыпались патрульные и были организованы секреты. Зог предпочел перестраховаться, да и нравилось ему смотреть за тем, как слаженно работают сотни и тысячи подданных. Было в этой суете, и на глазах меняющемся пейзаже что-то завораживающее. Какая-то потусторонняя мощь созидания. Вечером, в шатре кесаря состоялось совещание. Пока тысячники, вместе со своими первыми сотниками, поглощали завернутое в лепешки мясо с гарниром из овощей и фруктов, картографы подшивали новые лоскуты к «Полотну мира». Когда с едой было покончено, а в кубках осталось лишь немного разбавленного вина, началось основное действо, ради которого все и собрались. Вместо угощений, на сдвинутых столах была расстелена огромная карта. И десятки голов склонились над ней. Зог предпочел бы использовать более аккуратную и компактную версию, но последний раз «Полотно» перерисовывали неделю назад, а он предпочитал не упускать мелочей. — Итак, на северо-востоке, — Ман, выполняющий роль кого-то вроде начальника штаба, указал тонкой веточкой на пунктирную линию, — мы полностью уничтожили дикарей и достаточно хорошо исследовали болота, чтобы быть уверенными в безопасности. Здесь, — указка переместилась на юг и уткнулась в звездочку, — закончено строительство города-крепости, запирающего возможность чужакам пройти по реке. Тут, — указка двинулась вверх и влево, — на южном направлении, войска принца Гоза, очистили степи и вышли к предгорьям. Судя по тому, что уже обнаружили разведчики, мы вышли к тому же горному хребту, — указка провела условную линию. Сделав паузу и дав слушателям осмыслить сказанное, Ман глотнув вина закончил: — Таким образом, можно сказать, завоевание ареала обитания, вышло на финальную стадию. — Благодарю, — кивнул Зог, в ответ на вопросительный взгляд Мана. — Служу Великому, — рыкнул начштаба и отложил веточку-указку. — Как мне стало известно, — Зог поднял глаза к потолку шатра, давая всем понять источник сведений, — оставленное дикарями стойбище, обнаруженное сегодня, не было единственным. Разведчики сына столкнулись с тем же явлением. Дав подчиненным немного времени для выводов и размышлений, Зог поделился собственными идеями. — Я полагаю, выдавленные нами дикари объединились. Наверняка не бескровно, но для нас это не имеет принципиального значения. Враг даст нам бой, и мы получим возможность уничтожить его разом. Вопрос лишь в том, искать ли нам дикарей, или дать им время придти к нам. Высказывайтесь. По традиции, привнесенной и внедренной Отцом, первым слово взял самый младший из сотников. — Я полностью согласен с кесарем, — кивнул Тук. — Я думаю, не стоит давать время дикарям, мало ли до чего они додумаются, их адаптивность слишком велика. Пока их колдуны не обменялись опытом и не научились взаимодействовать, нам будет легче разбить их. Потерь будет в разы меньше, — добавил он после паузы. — Таково мое слово. — Хорошо, — кивнул Зог и перевел взгляд на следующего по старшинству. — Я согласен с Туком, но думаю, нам стоит укрепить лагерь и оставить в нем не только обоз, но и пару сотен воинов. Крепкий и надежный тыл, обеспечит нам большую свободу маневра. В целом, никто из военачальников не высказался за то, чтобы биться от обороны. Зог и сам был с ними солидарен, но все же постарался найти аргументы за этот вариант. Однако, все они были какими-то жалкими, а потому он их озвучил для проформы и даже не стал отстаивать, когда все сказанное им было разбито в пух и прах. — Решено, — хлопнул по столу ладонью кесарь, — как только враг будет обнаружен, выступим всеми силами. — Во имя Великого! — грохнули по крепкой мебели десятки кулаков.***
Моа под Тхаалом дернулось, когда окутанное синеватым светом копье пробило грудь могучей птицы и чуть не дотянулось до его горла. «Повезло», — успел обрадованно подумать всадник, летя мордой на камни. Жуткий удар о булыжники, наверняка бы лишил сознания любого другого, но молодой воин отличался изрядным твердолобием. Конечно, даже для него, такой удар не прошел даром, но все же, к тому моменту, как до него добрался дикарь, он был вполне в состояние постоять за себя. Прыгнувшего врага, Тхаал встретил ударом ног в живот. Не лучший способ, ведь нападающий был вооружен дубиной. Дикарь, получивший в брюхо, согнулся пополам и отлетел в сторону, но его оружие, в полном соответствие с законами физики, продолжило свой путь. Впрочем, лоб молодого воина с честью выдержал и это испытание. Шишкой больше, шрамом меньше — ерунда. Вскочивший Тхаал, увидел два десятка дикарей, спешащих к нему. Даже его невеликого интеллекта хватило, что бы понять — дело принимает скверный оборот. Впрочем, пока он соображал, пытаясь согнуть немногие прямые извилины и принять решение, его напарник Кон, использовал отталкивающую волну и подскакав к непутевому собрату, схватив того за шкирку пришпорил моа. Недовольная птица издала противный клекот и припустила во всю прыть. В след им летели разнообразные звуки. Совсем не требовалось быть лингвистом, что бы понять — оставшиеся с носом дикари, изволят выражать свою досаду. — О Великий, за что ты послал мне в наказание болвана? — привычно вздохнул Кон, когда убедился в том, что они достаточно удалились. — Сам ты дурак, — огрызнулся Тхаал. — Я все писания знаю. — Вот и прекрасно, давай, сообщи Отцу, о том что тут произошло. — И сообщу! — Угу, — вздохнул Кон, который был уверен, что если Великий и обратит на Тхаала внимание, то лишь для того, чтобы заткнуть на веки вечные. «Это будет отдавать самоубийством», — пришла вдруг в разум Кона мысль Великого, от чего тот выронил многострадального напарника, да и сам с трудом в седле удержался. «Да не переживай ты за него, камень лучше пожалей», — ехидно прокомментировал неуклюжесть воина Отец. — А… — начал Кон. — Ты чего?! — взвыл Тхаал, вытаскивая голову из крошева, еще недавно бывшего обычным валуном. — Поспеши к кесарю, воин, — пришла мысль-приказ от Великого. — Да, Отец, — благоговейно выдохнул воин и пришпорил моа. — Напарничка забыл, — расхохотался мысленно Великий, от чего у Кона прилила к лицу кровь. От стыда он резко осадил и развернул ездовую птицу. Моа, задерганная наездником, с укоризной взглянула на хозяина и недовольно чвиркнула. — Прости, совсем я что-то… — подался вперед Кон и потрепал птицу по холке. — А!!! — отвлек наездника вопль напарника. — О Великий, — вздохнул воин. Отвлекшаяся птица, тем не менее, не остановилась, а так как Тхаал решил бежать вслед за напарником… в общем, любой другой бы на его месте уже помер, а не тряс башкой, пытаясь восстановить четкость картинки перед глазами. — Забирайся, — махнул рукой Кон, и не слушая обиженное бурчание, просто забросил наказание судьбы за спину. — Держись, — скомандовал он, пришпоривая моа. — Да я-а-а! Естественно, побрезговавший последовать совету Тхаал, слетел кувырком через хвост птицы и приложился темечком о землю. Видимо, столько ударов головой, было многовато даже для такого закаленного парня. «Хвала Великому», — выдохнул Кох, укладывая бессознательное тело напарника на манер мешка и прижимая ногами. Моа, рискуя заработать косоглазие, начала очередной разбег, пытаясь одновременно смотреть вперед и контролировать творящееся на спин. «Ну хоть мясо сегодня будет», — слега утешилась бесхитростной мыслью птица, поглядывая на «трофей» под ногами хозяина.