Оковы

Ярик фишку просекает очень быстро — взгляд в стиле "твои сладости — мои сладости", и Kазьмин уныло плетется и в кафе, и в парк, и в киношку. Саша обзывает его шантажистом. Кирилл поет вслед что-то подозрительно напоминающее прицепившееся к ним "я сошла с ума" — Гоpдеев ловко заменяет сошла на сошел. Ярик вслух их посиделки называет насмешливо "дружескими прогулками", а в мыслях довольно — "свиданиями". Ну а что? Может же он помечтать? В очередной забегаловке столы охрененно маленькие. Не в смысле невысокие, а в смысле слишком. тесные. Яр, может, и не против бы был — лишние прикосновения для него-тактильного маньяка, только он сашкин комфорт таки бережет и не совсем сволочь, чтобы так нахально воспользоваться случаем. Поэтому колени максимально придвигает к стулу, вжимаясь в него. Саша какого-то хера творит несусветную дичь. Kазьмин на попытки уважать его личное пространство реагирует гребаным противодействием и, придвигаясь, коленями яриковых касается. Прижимает вплотную и улыбается ехидно, мол, наслаждайся, радость моя. Баяpунас выгибает бровь в жесте "какого, пардонне-муа, хуя". Сашка нагло смотрит в глаза. И подмигивает, скотина такая. "Я же так трехнусь с тобой, дорогой ты мой человек" — обречённо думает Яр. С Сашей ему сложно. Саша его то подпускает почти вплотную, то отталкивает к исходной точке. Шаг вперёд и два назад. Как на медляке в школе. Отшивает Kазьмин, конечно, мастерски — в разы лучше девчонок в старших классах. С другой стороны, Саша ведь и сам лучше. В миллионы раз. Ярослав его довольную, сытую усмешку вдруг копирует, перегибается через стол, грудью на него укладываясь практически. И выдыхает в насмешливое лицо. — Ещё секунда, — он театрально выдерживает мхатовскую паузу, — и я сделаю вот так. И скользит, придвигаясь ещё ближе, ладонью от колена до бедра, зажимая сашину ногу между своих. В голове рефреном земфирино "в губы давай дружить" внезапно вчухивается и не вылезает никак. Саша осторожно снимает его руку со своего бедра. — Не сегодня, — Сашка улыбается насмешливо. Баярунас знает, на самом деле, как он там, в глубине души, откуда под дулом пистолета не вытащить на свет правду, кайф ни с чем не сравнимый от его подкатов ловит, как его от этого недвусмысленного интереса кроет. Пусть и смущает. Яр крепче стискивает коленями сашино. И манерно, звонко чмокает воздух. Саша притворяется, словно что-то в воздухе ловит, и прижимает это невидимое к щеке. Ярик качает головой. Снова чмокает, сам ловит воздушный поцелуй и несильно прижимает пальцы к сашкиным губам. — Промазал в первый раз, — Ярослав улыбается безмятежно. — Хотел в губы. Казьмин ржет. Сволочь. Баяpунас мстительно сжимает его колено ладонью под столом и прижимает вторую к губам. — Непрямой поцелуй, — негромко комментирует Саша. И сам показательно изображает, как целует пространство, вытягивая губы трубочкой. Руку не стряхивает. Колени не убирает. Смех Kaзьмина кажется ещё обиднее. Впрочем, сложно обижаться на человека, чья улыбка — твоя причина дышать.