Летопись города Хальдберга и его обитателей, их приключений, отважных и достославных. Книга вторая.

В таверне "Меч в бутылке" царил полумрак. Пахло элем и крепким табаком. Небольшое помещение было заполнено людьми, все они пили, курили трубки и переговаривались. Кто-то пел. Сидя на деревянной стойке, одноглазый хозяин таверны Годелот держал в руках трубку с длинным мундштуком и задумчиво пускал в темноту кольца дыма, за которыми наблюдали странники, зашедшие в эту таверну, чтобы переждать дождь, и теперь подбодренные хмельным пивом и ласками пухлой блудницы Катрины, которая вилась вокруг них, рассчитывая что кто-нибудь раскошелится на то, чтобы провести ночь с ней. Катрина появилась в таверне не так давно – её привела такая же блудница, Ханна. Обе жили в мансарде «Меча в бутылке» - конечно, не за просто так, часть выручки с их ремесла шла Годелоту в качестве платы за жильё. Нельзя сказать, что они были частью компании, скорее, наоборот – никто из шестерых друзей, возобновивших работу заброшенной когда-то таверны, не был им рад, но их не гнали. Симон расставлял пинты на стойке. В его глазах было беспокойство. И было из-за чего – он переживал за брата, который был в этот день в дозоре в лесу. Да, Симон верил, что Эревард храбрый и сильный, но когда тому выпадало идти в разведку, каждый раз был сам не свой от волнения. Ведь лес стал опасен, и даже самых сильных воинов может поразить стрела, атаковать жрица Зекоры или ранить лонгброкк. - Всё с ним будет в порядке, - хлопнул его по плечу Годелот, - мы же знаем, что Эревард – истинный воин Хальдберга, не пропадёт даже в случае опасности. Высокий мужчина по имени Гальфрид, сидящий лицом к Годелоту и Симону, с умным видом отодвинул от себя пустую пинту и сказал: - Годелот прав. Вечно ты волнуешься. Так глупо. - Эревард - мой брат, - заметил Симон, забирая пинту. - А это должно как-то влиять на то, что ты глупец? Симон ничего не ответил, лишь вновь наполнил кружку и протянул Гальфрид. - Ещё пива! - послышался голос со стороны камина, и миловидная девушка Петронилла, с тёмными вьющимися волосами, в чепце и белом переднике, направилась к компании пьяных путников с подносом, уставленным кружками, над которыми поднимались пенные шапки. Её встретили радостными пьяными криками и словами одобрения. Дождь усилился вместе с волнением Симона, который продолжал смотреть на дверь. Обшарпанную, но не утратившую своей массивности и прочности даже после того, как на нее не раз наваливался кто-то из пьяных посетителей. Дверь, в которую раздался отчаянный стук. - Эревард, - понял Симон, выронив из рук пинту, которая чудом не разбилась. Теофан, тихий фавн, которого мало кто замечал даже несмотря на то, что он был завсегдатаем таверны с первых дней её существования, и даже принимал участие в отстройке, открыл дверь, впуская шатающегося юношу в длинном промокшем алом плаще. Когда он вошел и оперся о стену, капюшон сполз назад, предоставляя взору находящихся бледное лицо, обрамленное отливающими краснотой волосами. Симон подбежал к нему. - Эревард, Эревард! - воскликнул он, пододвигая низкую табуретку и усаживая измученного брата, - как же я волновался. Ты, верно, устал, поэтому не буду мучить тебя расспросами, скажи только: ты не ранен? - Симон, я... - пробормотал новоприбывший, расстегивая плащ, который тут же соскользнул на пол. Глазам юноши предстал изорванный рукав промокшей шерстяной рубахи, пропитанной тёмной кровью, и рана от зубов лонгброкка, из которой страшная жидкость еще лилась на пол алыми струйками. - Эревард! - воскликнул Симон, чувствуя, как выступающие слёзы обжигают глаза. Он знал, что всё не так опасно, по крайней мере, Эревард был в сознании, и это уже радовало. Но волнение всё больше овладевало Симоном, и в неспокойную голову закрадывались плохие мысли, перерастающие в настоящую панику. Симон не знал, что делать. Точно так же он чувствовал себя когда-то давно, пять лет назад, когда умирала мать, и позвать было некого. Брат бессильно обмяк в его руках, как тряпичная кукла. Посетители, как и Гальфрид с Годелотом, были так пьяны, что не замечали происходящего. Петронилла в суматохе тоже не успела ничего заметить. - Кто-нибудь! – с отчаянием в голосе позвал Симон, - Теофан, пожалуйста! Ты же целитель! - Но ведь я совсем немного… - робко возразил фавн, - а если я сделаю хуже? Давай, я позову кого-нибудь более опытного? - Времени мало! Пожалуйста, Теофан, попробуй! Я уверен, что ты сможешь! - Симон уже почти не мог удерживать Эреварда. И фавн решился. Закинув одну руку юноши на своё плечо, он с помощью Симона повёл его, вернее, потащил, насколько это позволяла разница в росте, в мансарду.