Летопись города Хальдберга и его обитателей, их приключений, отважных и достославных. Книга вторая.

Ингрид переступила порог незнакомого кабинета и остановилась. Сидящий за массивным столом мужчина, будто заметив ее присутствие, поднялся со стула и повернулся. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Ингрид видела пожилого, но не утратившего красоты и статности мужчину с орлиным носом и вьющимися белоснежными волосами, обрамляющими лицо. Руки, лежащие на спинке стула, были покрыты мозолями и шрамами. Одет он был в черную накидку из дорогой ткани, к поясу была прикреплена связка ключей. - Добрый день, - наконец, сказал он, делая шаг ближе к Ингрид, - чем могу быть полезен и с кем имею честь? Женщина кивнула ему в знак приветствия и протянула не утратившую изящности тонкую руку, которую незнакомец взял в свои и поднес к губам, почтительно коснувшись ими. - Ингрид Гильда Риордан, княгиня дайнхельмская, дочь генерала и князя Реджинальда, - сказала она. - Весьма польщён тем, что могу оказать услугу столь высокопоставленной особе, принадлежащей к тому же роду, что и моя жена, - мужчина поклонился, - однако же, я забыл представиться - моё имя Аарон, и я являюсь Хальдбергским воеводой. - Ваша жена? - Ингрид выглядела заинтересованой, - её имя Ирма? Аарон вздохнул и устало потёр виски пальцами, отойдя чуть в сторону, будто эта тема была ему неприятна. - Да, - наконец, сказал он сухо и хмуро. Ингрид подошла к нему. - Знаете ли вы, что я её сестра? Воцарилась тишина. Аарон поднял глаза на Ингрид и снова взял ее руку в свои, смотря растерянным, печальным взглядом прямо в ее широко распахнутые глаза. - Вы огорчитесь, узнав, что она уже девятнадцать лет как мертва? - спросил он наконец. - Мертва? Вопрос прозвучал в тишине комнаты пугающе. Аарон молча кивнул и подвинул стул, чтобы усадить на него побледневшую Ингрид. - Ирма... - прошептала она, нервно заламывая пальцы, - Ирма, сестра... Аарон стоял рядом со стулом, все так же печально смотря на женщину. По щекам той градом покатились слёзы. - Не молчите, - выдохнула она, - прошу вас, не молчите. Расскажите мне всё. Аарон перевел взгляд на окно и начал тихо говорить готовым сорваться, дрожащим голосом: - Ирма прибежала в Хальдберг совсем молодой девушкой, в сопровождении старой кормилицы, на одной-единственной кобыле и беременная. Не скрою то, что забеременела она от меня, когда я с тогдашним бургомистром был на переговорах с вашим отцом. Если вы помните, мы гостили несколько недель, и за это время успели с Ирмой полюбить друг друга. Она приехала ко мне, сбежав от разгневанного отца. Впрочем, зачем я это рассказываю? Вы и так всё знаете, должно быть. - Да, - вздохнула Ингрид, - я помню, как отец ее проклял и прогнал, сказав больше не возвращаться. С тех пор я ее не видела. Отец думал, что наследником рода станет мой сын, но я долго не могла родить, а когда наконец родила, мальчик умер через несколько дней. А не так давно умер и отец. Наследников больше нет, и я приехала сюда, чтобы найти Ирму и её ребенка. Он здесь? Аарон закрыл лицо руками и глухо застонал. - Что с вами? - спросила Ингрид, поднимаясь с кресла и касаясь его плеча. Аарон поднял голову и снова посмотрел на Ингрид. Его глаза были полны слёз. - В мире не хватит слов, чтобы описать мою вину перед этим ребенком, - сказал он севшим голосом, - Ирма умерла при родах. Мальчик появился на свет болезненным, и все говорили, что он долго не протянет. Я не мог на него смотреть, каждый раз, когда я видел его в колыбели, мне делалось дурно при мысли о том, что этот младенец, которого я, несомненно, любил, является убийцей моей Ирмы. Он выжил и был передан заботам кормилицы. Шли годы. Он почти не ходил и даже не садился, все время болел, а когда ему исполнилось двенадцать, было окончательно решено, что он не жилец. Последние два года жизни он был прикован к постели. Я почти не подходил к нему, и осознал свою ошибку лишь когда узнал о его смерти. Узнал я это от одного юноши, который обучался здесь воинскому делу и жил на чердаке с моим сыном, потому что в комнатах места не хватило. Сейчас он один из лучших воинов хальдбергской армии. Аарон и Ингрид посмотрели друг на друга полными слёз глазами. - Сын мой, - продолжал воевода, - ему было всего четырнадцать лет. Я так сильно виноват перед ним. Если бы я сейчас мог что-то изменить! - Как было его имя? - спросила Ингрид, как будто это имело значение. Аарон снова отвернулся к окну и ответил: - Мы хотели назвать ребенка в честь матери. Если девочка, то Ирма. Если мальчик, то Ирмо. Родился мальчик, но я не мог называть его именем, которое отличалось от имени моей возлюбленной лишь одной буквой. Тогда кормилица сказала мне назвать его Ириан-Мио. Ведь отпрыск такого рода заслуживает большего, чем просто Ирмо. Даже если он больной и слабый, и живёт далеко от своих высокопоставленных родственников. - Ириан-Мио, - со вздохом повторила Ингрид и заплакала. - Ириан-Мио, Ириан-Мио, - как эхо отозвался Аарон, и дальше говорил уже себе под нос, не обращая внимания на Ингрид, - мой бедный мальчик. Как же я виноват перед тобой, Ириан-Мио.