Летопись города Хальдберга и его обитателей, их приключений, отважных и достославных. Книга вторая.

Аарон среагировал мгновенно. - Вилфрид, приведи лошадь, быстро! - велел он, застегивая наручи и надевая шлем. Уже вскоре он сидел верхом. - Господин, возьмите меня с собой! - попросил оруженосец, подавая ему меч. - Нет, - отрезал воевода, - ты не поедешь. Быстро спрячься в погребе и сиди там, пока опасность не минует! Стоящие рядом Эревард и Йодер не могли поверить своим ушам. Аарон призывал кого-то трусливо спрятаться! И не кого-то, а своего оруженосца, который так клялся служить ему верой и правдой. Вилфрид, похоже, тоже был ошарашен этим ответом. - Но я хочу биться! - воскликнул он. - Я сказал "нет"! - Аарон посмотрел на него тем самым суровым взглядом, под которым Эревард когда-то сжимался и терялся, готовясь к тому, что его обзовут маменькиным сынком и деревенщиной. Но в этом суровом взгляде мелькнуло что-то, что Эреварду тоже было знакомо. Он видел это что-то в глазах Аарона, когда пять лет назад пришел летней ночью в его кабинет и остановился у двери, собираясь с духом чтобы сказать то, что должен был. То, что никто, кроме него, в казармах не знал. - Я сказал "нет", потому что не хочу... - на секунду Эреварду показалось, что отцовские чувства, которые он не успел проявить когда-то, вот-вот возьмут верх, но этого не произошло. Воин ещё сильнее нахмурился и резко бросил, - потому что не хочу брать тебя обузой! С этими словами он пришпорил коня и бросился к воротам Хальдберга. Вилфрид едва не плакал. - Пойдешь со мной, - сказал Йодер, кладя руку ему на плечо, - когда сердце говорит тебе защищать город, нельзя его не послушать. Слова сердца важнее слов господина. Даже если это Аарон. - Пойду с вами? Правда?! - Вилфрид подпрыгнул, как собака, которую позвали гулять, - и буду защищать Хальдберг? Что было дальше, Эревард не знал. Он направился в "меч в бутылке", чтобы сказать друзьям о битве. Хотя, они наверняка и так уже знают. Что же, в таком случае, он на всякий случай попрощается. Они действительно все знали. Симон подбежал к брату и крепко обнял его. Все молчали, на лицах был ужас. - Для начала в бой пойдут только воины, - сказал, наконец, Эревард, - не знаю, удастся ли отразить атаку. Полуорки сильны, и их очень много. Нас может не хватить. В таком случае, придется присоединиться всем горожанам. Удачи вам. И он ушел. Отстранился от брата, развернулся и вышел из таверны. Никто не успел ничего сказать на прощание. Лишь когда дверь закрылась, Годелот хмуро заметил: - Возможно, это последний раз, когда мы видим его живым. Он сказал, как всегда, резко и прямо, но правдиво. И эти слова послужили сигналом для того, чтобы голос подал ошарашенный происходящим Симон. - Так чего же мы ждём? Вы как хотите, а я прямо сейчас и пойду! Годелот и Гальфрид удивленно на него посмотрели. - Глупец, - проговорил последний, - правда думаешь, что битва - это игра? Решил поиграть в героя? Ты даже меч в руках не удержишь! - Заткнись! - не выдержал юноша. Несколько секунд было тихо. Потом Годелот отвернулся от Гальфрида. - Симон, я иду с тобой. И они вместе покинули "Меч в бутылке", направляясь в оружейную в надежде, что там ещё что-то осталось. Верхом на белых волках, с факелами, полуорки скакали по улицам города. С крыш домов меткие лучники пускали в них стрелы из-за которых враги падали замертво, утыканные ими, как иглами. Но стрел не могло хватить на всю их армию. - Бейтесь за город, хальдбергцы! - кричал бургомистр Фрерин, рассекая поле боя верхом на коне. Битва шла ожесточенно. Уже не одна жизнь была унесена в этом страшном бою за Хальдберг. Но горожане продолжали сражаться, зная, что и их ждет та же судьба, что и многих земляков. В ход шло все, что могло наносить удары. То была страшная битва. Вилфрид отбился от Йодера, потеряв его из виду, и теперь был предоставлен сам себе. Он находился в самой гуще боя, и уже не раз упал, причем подняться сразу был не в силах, его непременно сбивали с ног снова. В какой-то момент, выбравшись оттуда, он заметил Аарона и побежал за ним, несмотря на то, что воевода вообще не знал о том, что его взяли на битву. Стараясь не терять из виду Аарона, Вилфрид бежал по полю боя. Бежал до тех пор, пока острая боль не пронзила его руку, заставив покачнуться. Он едва не упал, но всё-таки смог удержаться на ногах. Несмотря на попавшую в предплечье стрелу, которая вошла довольно глубоко и торчала, пока кровь пропитывала одежду. Вилфрид стоял, держась за стену какого-то дома. Он находился поотдаль от гущи событий. Здесь почти никого не было, кроме него самого и лежащего на земле воина, подойдя к которому, мальчик узнал своего господина. Аарон смотрел на него полным боли и раскаяния взглядом. - Мой храбрый Вилфрид... - проговорил он. - Да, господин. Прошу вас, не разговаривайте! Вы же потеряете силы. Вы ранены. Вы сможете подождать, пока я найду целителя? - Он мне не поможет, - выдохнул мужчина, - никуда не ходи. Побудь со мной, пока я не уйду. Я чувствую, что смерть уже держит меня. - Нет, нет! - воскликнул Вилфрид, - что вы, господин? Вы не можете погибнуть, вы не умрете вот так! - А по мне, так это лучшая смерть. Я встретил свою судьбу в седле, на поле боя, а не в тепле и покое. Чего ещё можно желать? Вилфрид не мог ничего ответить. Его душили слёзы. Он опустился на колени и наклонил голову, беря руку Аарона в свои и почтительно касаясь её губами. - Мой верный оруженосец, пусть твоя душа не знает страха, - с трудом сказал воевода, - я принял твою службу, а теперь ты прими мой меч. И вместе с ним - мое благословение. Слышишь? Да будет неотступно от тебя снисхождение богов... Взгляд Аарона медленно угасал. Он уже почти не дышал, лишь судорожно хватал ртом воздух. Из последних сил он поднял руку и опустил ладонь на голову Вилфрида. - Воин Хальдберга... - проговорил он одними губами. Это были последние слова Аарона, хальдбергского воеводы. Сказав их, он отошёл в небытие. Вилфрид поднялся, но от физической и внутренней боли не понимал ничего - где он находится, куда идёт. Он едва смог сделать пару шагов в сторону, после чего потерял сознание. Эревард, спеша, поднялся на скалу по выдолбленной в камне лестнице, чтобы посмотреть, не идёт ли подкрепление к вражеской армии. Было пусто. Звуки битвы в городе тут были почти не слышны, несмотря на то, что Хальдберг лежал прямо у подножия горы. Эревард долго стоял и смотрел на происходящее внизу с огромной высоты. Прямо под горой полуорки кого-то гнали. Почти безоружного, лишь с обломком меча, юношу без какой-либо защиты. Похоже, он бросился в бой неожиданно для самого себя и всех близких, не имея ни нормального оружия, ни умения сражаться. Эревард уже хотел вернуться к лестнице, чтобы придти на помощь, но тут его окликнули: - А ты, оказывается, не такой уж неудачник, Эревард! Юноша обернулся. Чуть поотдаль, на большом валуне, стоял Фрейгнар. Похоже, он тоже проверял наличие подкрепления полуорков. - Не думал, что ты пробьешься в число лучших воинов Хальдберга. - Глупо искать врагов среди своих, Фрейгнар, - ответил Эревард. - Никогда не думал, что соглашусь с тобой, - юноша спустился с валуна и протянул ему руку, - мы, наверное, должны их пожать? Тут Эревард увидел за спиной Фрейгнара высокую фигуру с палицей в руках. Не говоря ни слова, он резко оттолкнул бывшего врага, заставляя его упасть на камни. Тот ударился головой, и кровь потекла на горную тропу. - Предатель! - воскликнул Фрейгнар, - ты только что сказал, что глупо... Либо он не договорил, либо Эревард уже не слышал, что было дальше. Его схватили за воротник плаща сзади, подталкивая к краю скалы. Меч со звоном выпал из его рук. - Что ты теперь сделаешь, храбрец? - раздался грубый бас у него над ухом, - ты теперь ничтожество! Ты беспомощен! Это был Монтер Клык. Эревард похолодел, пытаясь вырваться из его рук. Но полуорк был гораздо сильнее, и безоружному воину оставалось лишь ждать. Сердце бешено колотилось, выстукивая имена дорогих ему людей, но не тех, кто покоился в могиле, а живых. Симон. Вилфрид. Годелот. Гальфрид. Теофан. Петронилла. Йодер. Эния. "Я не умру", - уверял он себя, - "я буду жить. Ради них. Ради Симона и Энии. Ради "Меча в бутылке". Я не хочу умирать..." Но ужасная, невыносимая боль прервала его мысли. У него перехватило дыхание, из груди вырвался громкий крик, огласив окрестности. В следующую секунду воин полетел со скалы. Рухнул в бездну. И как только Эревард понял это, его сознание оборвалось. Симон был в ловушке. Его меч был изрублен, и жалкий обломок не имел никакого смысла. Весь израненный, он упал на колени возле скалы. И в этот миг рядом с ним упало тело. Увидев, кто это, юноша хрипло закричал: - Нет! В этот исступленный крик была вложена вся боль Симона, все его отчаяние от осознания происшедшего. И тут на него бросился белый волк. Вцепившись когтями в и без того израненную стрелами грудь юноши, он вонзил свои острые зубы в его шею. Больше Симон ничего не чувствовал и уже никогда не мог почувствовать. Эревард и Симон, братья, которые всю жизнь были рядом друг с другом - плечом к плечу, рука в руке, назло всем невзгодам - теперь были мертвы.