«... надо знать этот великий секрет жизни: лечите душу ощущениями, а ощущения пусть врачует душа». Оскар Уайльд "Портер Дориана Грея"
Гермиона чувствовала себя прекрасно впервые за долгое, чертовски долгое время. Оставшуюся часть ночи никаких кошмаров не было, воспоминания не терзали её. И проснувшись она не почувствовала головной боли, только спокойствие. Наконец сон был лишь сном и позволил по-настоящему отдохнуть. Так что в девять часов она уже готовила завтрак, пока в турке варилось кофе, запах которого мягкими волнами распространялся по дому. Девушка слышала шум ветра на улице и представляла, как склоняются деревья, а на ветках трепещет пожелтевшая листва. Подумав о том, что скорее всего сегодня будет дождь, она улыбнулась - это была её любимая погода. - Доброе утро. - Доброе утро, Северус. Её забавляло, что он всё ещё считал, будто может застать её врасплох внезапным появлением. Как бы тихо он не ходил и как бы сильно она не была чем-то увлечена, Гермиона не могла упустить шаги или какие-то ещё признаки его появления. Когда не можешь видеть, то цепляешься за всё, что есть. Граф коснулся её ноги, и Грейнджер тут же убрала турку с огня и разлила кофе в две кружки. Снейп посмотрел на него, встречаясь с хищными глазами, которые были наполнены любопытством. Произошедшее ночью сказалось не только на их общении с Гермионой, но и на взаимоотношениях с Графом. Снейп не знал, что до этого о нём думал её страж, но очевидно, что ночью он точно понял и поверил, - Северус был здесь для помощи Гермионе. Он искренне стремился помочь ей, причём с любой проблемой, с которой она позволит. - Мне жаль, что зелье подействовало не так, как должно было. - Правда? А мне нет. Она поспешно сделала глоток кофе, оказавшегося ещё слишком горячим и сжала губы. Ну вот кто её за язык тянул, в самом деле. Нет чтобы промолчать. - Почему? Тебе ведь всё равно снились кошмары, но ты не могла проснуться, - он опасался реакции на обращение, но её не последовало. Значит, они точно перешли на ты. Сказать или промолчать? Перевести тему? Ох, Гермиона, ты ведь никогда не была трусихой. Ты же гриффиндорка - смелая, идущая вперёд. Что же робеешь сейчас? Если начала, то нужно доводить до конца. - В конце концов, я проснулась. Пусть не так как обычно, но это не было плохо. И до утра мне ничего не снилось, так что всё в порядке и жалеть не о чем. На самом деле, я хотела сказать спасибо, Северус. Кажется, благодаря тебе кошмары отступили. Не знаю, надолго ли это, но пока что так и я не хочу принимать зелий. Если она не хотела, то он не собирался убеждать. А если кошмары действительно отступили, то это было прекрасно. Погружение в её сознание было болезненным и забрало много сил, поэтому вернувшись в комнату, Снейп заснул и проспал до самого утра. Но если это было то, что помогло ей, то он готов был сделать это снова. И так, пока ей это будет необходимо. - Как скажешь, Гермиона, тогда я начну варить зелье от проклятья. - Есть варианты? - она и не пыталась скрыть свой интерес. - Думаю, да. Я прочёл несколько трудов и попробую совместить информацию. После завтрака она направилась в сад, пока погода позволяла заняться цветами, а Снейп пошёл в лабораторию, где в первую очередь, взяв пергамент и макнув перо в чернильницу, начал писать план действий. Всё прочитанное ночью складывалось в пазл, все элементы которого пока не были найдены, но имеющихся было вполне достаточно, чтобы начать. Достав три цветка Моли, он отделил чёрные стебли от белых цветков, последние пока что отложив в сторону, - они понадобятся ему позже. Упругие стебли же были мелко нарезаны и отправлены в котёл до того, как вода закипела. По его подсчётам кипеть с ними она должна была тринадцать минут, а потом их нужно было достать. Не теряя времени, Снейп измельчил листья абиссинской смоковницы, чтобы следом потолочь их с шестью каплями крови грифона. Добавив эту смесь в котёл, он тшательно перемешал и сверился с книгой, которую читал. Никаких гарантий не было. На самом деле, даже наоборот - Северус был готов к тому, что это зелье не поможет. Потому что это самый первый вариант, строящийся исключительно на древних записях разных учёных и тёмных магов, которые ему удалось свести вместе и извлечь из этого подобие рецепта. Но это был первый важный шаг и, если он окажется прав, то потом понадобится лишь усовершенствовать рецепт. Часы работы промелькнули невероятно быстро, но, выйдя из лаборатории в библиотеку, Северус почувствовал, насколько устал за это время. В голове одна мысль сменяла другую, меняя теорию на ходу. Надеясь, что разговор с Гермионой его отвлечёт, он пошёл на кухню, но не обнаружил там девушки. Она была в саду и, едва выйдя на улицу, Снейп действительно забыл о зелье, так как сильный холодный ветер ударил его в лицо. - Гермиона! - он подошёл к ней. - Почему ты здесь? Погода ухудшается. - Знаю, я только хотела наложить заклинание, чтобы защитить растения. Некоторые из них слишком капризны, они не выдержат такого ветра и дождя. Мужчина посмотрел на небо, убеждаясь в её правоте. Тучи закрыли всё, ясно давая понять, что вот-вот сорвётся дождь, причём не слабый. - И в чём проблема? Она замялась и он почти мог увидеть, как она взвешивает все за и против, думая, стоит ли говорить ему что-то. Видимо, "за" всё же оказалось больше. - Для заклинания нужно чётко обвести палочкой цель, - выдохнула она с явным раздражением. - А я при всем желании этого сделать не могу. Разумеется. Он и сам должен был это понять, знает же, как работает заклинание. Пыталась ли она сделать это сама несколько раз? Или раздумывала, есть ли другие варианты? А, может, пыталась решить, попросить ли его о помощи? Что он успел понять за время действия их договора, так это то, что гордость этой гриффиндорки не меньше его собственной. Пусть она, наверное, и не признала бы этого. - В таком случае, я наложу заклинание. С твоего позволения. - Да... Да, хорошо, - кивнула она и отошла назад, закусив губу. В этот момент Гермиона выглядела уязвимой. Держа руки за спиной и опустив голову, она ждала, пока он сделает то, что раньше было для неё сущим пустяком. Лёгкое заклинание. Несколько взмахов палочкой, простые слова. Но объект нужно видеть и это было то единственное, чего она не могла. И давая ему всё сделать, Грейнджер признавала, что не могла это. Снейп не сомневался, что для неё это было нелегко. Одно дело признать, что из-за проклятья ты ослепла - очевидный факт, ничего не поделать. Но совсем другое - признать, что ты не можешь чего-то, не способна на то, что раньше не представляло никакой сложности. Закончив колдовать, он повернулся к ней. Несколько капель дождя уже упали и блестели в волнистых волосах, словно капли росы ранним утром. Сама девушка стояла в глубокой задумчивости, не замечая, что дождь начался. Северус так хотел бы узнать о чём она сейчас думает, но не смел спросить, уверенный, что ответа не последует.***
Кингсли и сам для себя до конца не решил, что он чувствовал, занимая пост Министра Магии. С одной стороны, это безусловно было огромной честью. Он оказался тем, кого сочли достойным. В первую очередь, он очень ценил такое доверие со стороны тех, с кем он лично сражался плечом к плечу, - члены Ордена Феникса, достойнейшие волшебники и волшебницы, которые готовы были жертвовать собой для сохранения мира. А позже делали всё для его восстановления. Поэтому, когда поступило такое предложение, он был невероятно благодарен увидеть на их лицах поддержку и одобрение. Но у всякой медали есть две стороны. И он никогда об этом не забывал. Пост Министра Магии в любом случае несёт за собой невероятно большую ответственность, уж тем более после войны. Министерство было в руках просто сомнительных, откровенно продажных и чудовищный личностей, если уж на то пошло. И Брустверу предстояло не то что восстановить утраченное, а создать новое. Новую основу для мирной жизни магической Британии, чтобы люди, мнением которых он дорожил, были в безопасности и не пожалели, что поддержали его когда-то. Месяцы шли медленно и тяжело, но всё происходило в правильном направлении. Нанимались новые люди, утверждались законы - мир восстанавливался. Но это разумеется не означало, что все проблемы были решены. Какими-то занимался аврорат, какими-то разные отделы Министерства, но было нечто более личное, что Кингсли не мог просто поручить кого-то, потому что это касалось ему в первую очередь не как Министра Магии. Это касалось его как человека, сражавшегося на равных с теми, кто тогда ещё были школьниками. Те, кто вообще не должен был участвовать в битве, принимали в ней такое же участие, как и он сам, - взрослый опытный мужчина. Такое не может оставить равнодушным. Война равняет всех. Он видел это. Он это чувствовал. Маг не знал Гермиону Грейнджер, как, например, Минерва, но он видел достаточно. И общался с ней. Он видел в семнадцатилетней девушке силу, которой были лишены многие взрослые. Разговаривал с ней и не чувствовал, что она знает или понимает меньше. Сражался с ней бок о боком и видел на что она способна. Гермиона Грейнджер была страшна в гневе, это подтвердил бы любой, кто её видел в таком состоянии. Однако спустя год после битвы он узнал о проклятие, а в карих глазах Гермионы не было того боевого блеска, словно она уже смирилась и это было хуже всего. Потому что она не страшилась Пожирателей Смерти, но, рассказывая ему, что потеряет зрение, просто пожала плечами и сделала глоток вина. Это была годовщина победы, но она не праздновала. Лишь в Большом Зале улыбалась присутствующим в то время, как глаза её оставались равнодушными, а он удивлялся, неужели никто не замечает? Ему она рассказала, потому что он предложил ей работу в Министерстве, а Гермиона - честная гриффиндорка - не стала придумывать причину для отказа и сказала прямо. Взяв к тому же с него слово, что остальным он не обмолвится. Никому. Как он узнал позже, друзья тогда ещё не знали о том, что случилось. Гермиона хранила свою тайну полтора года, сама же с ней сражаясь и пытаясь найти решение, а потом решила, что смысла скрывать больше нет. Когда к нему пришёл Гарри Поттер, Кингсли ничуть не удивился. На лице парня была мрачная решимость найти ту, кто проклял его лучшую подругу. Тогда Министр положил перед ним на стол папку - дело Беллатрисы Лестрейндж. Там было всё, что о ней вообще известно. Начиная детством и заканчивая последними следами, которые были найдены мракоборцами. Кингсли занялся этим, когда узнал о проклятии, и теперь мог без нарушения данного слова передать всё Гарри Поттеру, а также максимально ему содействовать. Гарри нужны были люди для поисков и отлова Пожирателей. Бруствер дал ему разрешение на то, чтобы собрать команду их тех, кого он считал самыми подходящим людьми. Взять лучших профессионалов. Он дал ему добро на всё необходимое, потому что, на самом деле, не будь он в кресле Министра, то сам лично отправился бы на поиски сумасшедшей ведьмы. Потому что члены Ордена Феникса заботятся друг о друге по-настоящему и навсегда. Потому что Гермиона Грейнджер заслуживала лучшего. Однако шли месяцы. Приблизительно каждые две недели Гарри приходил к нему - каждый раз мрачный и озадаченный. Потому что хороших новостей не было, а между тем проклятие набирало силу. Лестрейндж была безумна. Но она также, черт возьми, была достаточно умна, чтобы прятаться от них и не оставлять следов, хотя порой казалось, что она играет с ними. Намеренно даёт нечто призрачное, за что они хвастаются, а это всегда оказывается ничем. Пустышкой. На её стороне было отсутствие каких либо моральных норм и устоев, знание чёрной магии и худших, самых мрачных и прогнивших мест, где такая падаль, как она, могла скрыться. Кингсли задействовал всех, кто мог помочь в поиске, но результатов не было, а вина росла. Он видел Гермиону. В те редкие моменты, когда она позволяла придти к ней домой ему и другим волшебникам. Даже просто входя в её дом он ощущал количество магии здесь и понимал, что это фактически крепость. Девушка легко сможет закрыться тут ото всех, когда у неё закончится терпение и она больше не сможет выносить жалость окружающих. Так и произошло. В один день Минерва пришла к нему, она была так сильно взволнована и сказала, что Гермиона никого больше не впускает к себе. Женщина выглядела потрясённой, она ждала от него ответа, но что он мог сказать? Это было осознанное и, если уж на то пошло, ожидаемое решение взрослой девушки.***
Получив короткое сообщение, Кингсли сел в кресло и сжал переносицу двумя пальцами. Сколько таких он получал прежде? Сообщения о том, что есть зацепка, что будет миссия. И за всеми неизбежно - через час, два часа, пять - следовало другое. Про провал операции. Не было оснований полагать, что в этот раз будет иначе, но надежда была каждый раз. Неизменно заставляла ждать второго сообщения. Между тем Гарри Поттер, держа палочку в правой руке, аккуратно продвигался вперёд. За ним шли ещё двое, а шесть человек были рассредоточены вокруг. Всё его тело было напряжено, а внимание сосредоточено, чтобы не упустить ни малейшей мелочи. Какая миссия это была по счёту? С тех пор как начались эти поиски их прошло так много, что он давно перестал считать, хотя, конечно, на месте его работы имелась папка, хранившая в себе каждый отчёт. Отчёт каждого поражения. Нет, конечно, успехов было много, столько Пожирателей были пойман и отправлены в Азкабан. Кто-то заключён туда на десять лет, кто-то на пожизненный срок, а некоторые были переданы поцелую дементора. Но главная цель так и не была достигнута. Они так и не нашли Беллатрисы Лестрейндж. Не было суда по её делу, не было назначено наказания, хотя, Мерлин знает, как сильно Поттер хотел бы увидеть смертную казнь этой женщины. Той, кто убила его крестного Сириуса. Кто пытал и оставил шрам на предплечье его лучшей подруги. А потом - будто этого было мало - проклял ту же лучшую подругу. Да, он очень хотел увидеть, как эта безумная женщина получит своё полностью заслуженное наказание. Но сейчас было не то время, чтобы думать об этом. Кивнув остальным парням, Поттер с размаху открыл дверь движением палочки, а остальные за ним. Последовали вспышки и выкрики заклинаний, которые стихли довольно быстро. Противников было всего двое: двое парней приблизительно их возраста и один мужчина. Последний после того, как был связан, продолжил лежать и качаться на полу, словно был в бреду. Он что-то бессвязно бормотал, а что именно разобрать не удавалось. - Поднимите его, - бросив приказ, он посмотрел на двоих парней, но те лежали без сознания. Мужчину усадили, прислонив спиной к стене, а он продолжил бормотать. Гарри присел перед ним на корточки, сжимая палочку в правой руке. - Как тебя зовут? Никакой реакции не последовало, он не обращал на него внимания. - Беллатриса Лестрейндж, - бормотание прекратилось. - Ты знаешь где Беллатриса Лестрейндж? Мужское лицо исказилось в гадкой усмешке. Наконец он посмотрел на него, склонив голову набок. - Ближе, чем ты думаешь, щенок, - сказав это, он снова отключился и продолжил бормотать что-то. Поттер нахмурился и подошёл к лежащим парням. Догадка заставила его нахмуриться. Они попытались привести их в чувство, но ничего не вышло. Один аврор опустился и приложил пальцы к вене на его шее, нахмурился также и махнул головой. Мертвы. Оба. Но ведь они не использовали смертельное заклинание. - Она совсем рядом, - нараспев произнёс мужчина и пазл сложился. Гарри выбежал на улицу, на ходу крича заклинание, но не успел. Луч рассек воздух в том месте, где секунду назад стояла Беллатриса Лестрейндж.