«Людей выдает не то, что они говорят, а как говорят». Джон Фаулз
Они проводят вместе каждый день в её доме — готовят еду, обсуждают разработки зелий и спят в одной постели. Если когда-то Гермиона чувствовала, что тонет, а потом вынырнула, но всё равно осталась в воде с неясной глубиной, то теперь выбралась окончательно. Под ногами была твёрдая почва, выбраться на которую помог Северус: подал руку и мягко держал, чтобы дать опору, но не тащил насильно. И это разнилось с тем образом, который она помнила. Грозный профессор, снимавший баллы, который был довольно изобретательным в едких комментариях и явно не опасался ранить чьи-то чувства. «Невыносимая всезнайка». Она всё ещё слышит эту фразу, даже может себе представить — как он растягивает гласные и смотрит на неё сверху вниз, медленно шагая ближе к парте. Когда-то это могло задеть её, теперь даже вызывало легкую улыбку. Она ведь действительно была такой, с самого детства ещё до Хогвартса. — Невыносимая всезнайка, — она вышла из душа, зная, что он лежит на кровати. — Что? — Так ты назвал меня, помнишь? — До сих пор таишь обиду? Это вредно для здоровья, Гермиона. — Нет, не таю. И ты не ответил на вопрос, — она открыла шкаф, касаясь пальцами ткани. — Да, помню, — судя по голосу он был не в восторге от воспоминаний. Девушка усмехнулась, надевая синюю ночнушку со вставками чёрного кружева. — А почему ты про это вспомнила? — Ты был таким же, — это был не вопрос. — Я поняла это, когда узнала, кому принадлежит учебник принца-полукровки. Сев на кровати, поджав под себя ноги, Гермиона взяла его руку в свою и начала вырисовывать узоры. Северус смотрел на неё, молча слушая, и чувствовал тепло пальцев. Его всё ещё удивляло её сильное желание касаться его при каждом случае. — Я провела достаточно времени, изучая каждую заметку в нём. Ты был не просто отличником, а искал более совершенные способы. Готова поспорить, что ты, как и я, с детства предпочитал проводить время с книгами, часто сидел библиотеке и у тебя не было ни одного Выше ожидаемого. — Двадцать баллов Гриффиндору. — За что? — За дедуктивные способности и навыки в психологии. Ты права. Во всём, — он наслаждался её прикосновениями. — Я увидел в тебе себя. Да, я был полукровкой, но чувствовал необходимость доказать, что это ничего не значит. Стремился быть лучшим. — Иногда чистота крови значит слишком много, — её движения замерли. Взгляд Северуса тут же спустился с её лица на левое предплечье, шрам на котором всё ещё был таким ярким. Он знал, кто виноват в этом. Палочка в рукаве горела, когда Беллатриса с упоением рассказывала, как «играла с грязнокровкой, пока её не спасли выродки друзья». Чокнутая ведьма говорила о той, кого он видел ребёнком много лет назад с жаждой знаний в глазах и упорством. Той, кого он учил и чьими результатами действительно гордился. Снейп всегда был сосредоточен на другом, но тогда, во время пламенной речи Лестрейндж, вдруг вспомнил всё: каждый ответ на занятиях. Как она цеплялась за него, когда Люпин обратился в свете полной луны. Он даже не подозревал прежде, что помнит такое. Что это вообще могло быть в его сознании. Пришло его время касаться. Пальцы легли на запястье, аккуратным движением поднялись выше, но Гермиона всё равно напряглась. Они касались друг друга очень часто, занимались сексом, но никогда прежде Северус не касался намеренно её шрама. Забывала ли Грейнджер о нём в обычное время или мысли об этом фоново мелькали у неё всегда вместе с мыслями о проклятии? Ведь оба увечья были причинены одним и тем же человек. — Выглядит… -… как показатель твоей силы, - закончил он голосом, полным уверенности, потому что именно так и думал. — И это не может быть красиво или нет, Гермиона. Ты пережила то, от чего многие другие сломались бы, но не ты. Ты выжила. Победила. Рвано выдохнув, она закрыла глаза, и одна слеза скатилась по щеке в жесте облегчения. Она столько жила с этими мыслями, страхами, болью. С мыслями, что не справилась. Не оправдала надежд, возложенных ею самой же. И ей нужно было, чтобы кто-то, чьё мнение для него важно, чьи слова точно были бы правдивы, сказал ей, что всё в порядке. Что она справилась и ей не в чем винить себя. — Из-за тебя я снова становлюсь сентиментальной, — она усмехнулась, смахивая слезу. — Могу сказать тебе то же самое. А я таким не был уже лет двадцать. Она продвинулась ближе, и Северус с готовностью обнял её, прижимая к себе, вдыхая запах волос — кофе и корица.***
Марсиль рассказала всё, ведь и выбора у неё никакого не было. Веритасерум заставил предельно чётко и развернуто отвечать на каждый вопрос. Так она рассказала им про Дмитрия, с которым периодически работала вместе. Они использовали её навыки в ядах и ловушках и его опыт, выполняя разные заказы. Можно сильно удивиться, узнав за что некоторые готовы хорошо заплатить, но, работая в Аврорате, Поттер уже мало чему удивлялся. Однажды заказ поступил очень неожиданно — от Беллатрисы Лестрейндж, от которой долгое время ничего не было слышно. После падения Лорда она исчезла. Не просто залегла на дно, а намного, намного ниже. И появилась она также неожиданно — ворвалась ночью в дом Дмитрия, кинула деньги и сказала, что ей нужно. Марсиль иметь дел с ней не хотелось, но она о заказе узнала только на следующий день и деваться было некуда. В самом деле было ясно, почему Дмитрий не отказал ей ночью — был бы убит в тот же самый момент. Впрочем, этой участи он всё равно не избежал, и про это Марсиль тоже узнала с опозданием, о чём совсем не жалела. Ясно, что находясь она там, попала бы под горячую руку и не было бы никакой «беседы» с аврорами. Она не знала, почему Беллатриса убила его и настроения выяснять не было, так что просто продолжила заниматься своими делами. — Мы можем организовать ловушку, — Винстер задумчиво постукивала пером по столу. — Предположим Столкер захочет встретиться с Лестрейндж. — Зачем? — с сомнением спросил Макколум. — Они не встречались прежде, работали через Дмитрия. И это Лестрейндж нужно было то, что могли эти двое могли предложить. Не наоборот. — Кроме того, — подхватил Дайрен, — мы взяли её из Лощины. И пусть никто не смотрел, но нет сомнений, что слухи расползлись. Они не знают, кто увёл Столкер, но это и не требуется. — Хорошо, тогда что у нас? Снова по нулям? — Не совсем, — Гарри встал из-за стола. — Нужно осмотреть дом Дмитрия. Проверим, не оставила ли Лестрейндж что-то.***
— Прошло полторы недели. — Это не так много. — Это вполне достаточно, мы оба знаем. Кроме того, остальные всплески магии были сильнее, это слишком рискованно. И он вернулся к исследованию, в первую очередь убрав два опасных ингредиента, которые в основном и вызывали неприятные побочные эффекты. Зелье не действовало, никаких перемен не было. Эти ингредиенты были опасными по отдельности, а сочетание особенно рискованным, но на них возлагались большие надежды, однако напрасные, раз зелье не помогало. Он старался не поддаваться эмоциям, ведь имел большой опыт и знал, что эксперименты это не минутная задача. Нужно время и большой запас терпения, потому что тонкая наука предполагала, что одна крохотная ошибка — будь то лишняя капля крови или неправильно измельчённое растение — будет равна провалу. Всё содержимое котла можно вылить, а ингредиенты испорчены зря. У него был случай, когда удалось добиться успеха только через четыре года исследований. Но это было слишком долго в данном случае. Он просто не сможет годами наблюдать, как растёт разочарование Гермионы и в конце концов надежда гаснет. Снова. Но на этот раз навсегда. Годами давать ей зелье за зельем, но при этом понимать, что ничего не меняется? Ни за что. Северус не сомневался, что в какой-то момент она скажет «Хватит попыток». Конечно, он не станет настаивать. И не сможет быть рядом с пониманием, что так серьёзно подвел её. Не справился. — Выжимка из клевера, — задумчиво повторила Гермиона. Она сидела в лаборатории, потому что он сам попросил её. Нужен был свежий взгляд на рецептуру, причём, конечно, от того, кто разбирается в этом. — Она используется для заживления тканей. У меня нет повреждений, не было открытых ран. Глаза целые. — Внешне — да. Но можно судить лишь о том, что мы видим, — он скривился, когда слова прозвучали. — То есть… -… я тебя поняла, — кивнула она. Северус в очередной раз подметил, как отстраненно она говорила о проклятии. Дистанцировалась, словно это не касалось её. — Как насчёт чешуи дракона? — Грейнджер повернулась к нему, держа в руках баночку. — Ты помнишь, где стоит каждый ингредиент? — Разумеется. — Я думал об этом. Ингредиент рискован и, кстати, достать его крайне сложно. Иногда даже противозаконно. — Тут нет никакого криминала. Ты забываешь, что я дружу с близнецами, а у них есть брат, который девяносто процентов своего времени проводит с драконами, — она постучала ногтями по крышке баночки. Чешуя в ней сверкала, то светло-лиловым, то насыщенным красным. — Чтобы добавить её и не испортить зелье, лучше измельчить и смешать отдельно с теми ингредиентами, сочетание с которыми самое опасное. Следующее часы прошли незаметно вместе. Они отбирали каждый ингредиент, причём говорила основном Гермиона, а Снейп готовил, слушая её. И с каждым словом девушки, с каждым правильно построенным предложением и верным выводом об исследовании Северус всё больше убеждался, каким хорошим Мастером Зелий она бы была. С её способностями обучение не составило бы особого труда. «Я предложу ей это, когда зрение восстановится», подумал он и сам не заметил, что формулировка была такой уверенной. Именно когда, а не если.***
Библиотека Гермионы действительно впечатляла — тут были далеко не только научная литература, посвященная изучению древних Чар или, например, созданию самых опасных ядов. Здесь также были романы, сборники стихотворений, маггловские детективы и, как она упоминала, особо опасные фолианты. Северус не знал, сколько из всего этого многообразия уже было ею прочитано, но подозревал, что половина точно. У него была небольшая библиотека дома в Паучьем тупике, но книги там были прочитаны им по несколько раз: что-то ещё в юношеские годы, а большинство в Хогвартсе, во время преподавания. — Что читаешь? — она остановилась на входе вместо того, чтобы войти и сесть рядом. — «Руны и их применение» Джефферсона. Где ты нашла первое издание? — О, мне повезло. По чистой случайности зашла в магазин, а его владелец сказал, что закрывает его навсегда и продаёт книги за копейки. — И ты скупила всё? — Нет, — улыбнулась она, — но нашла много интересного. В том числе этот трактат. — Ценная находка. Он чувствовал сомнения. Гермиона хотела сказать что-то или спросить, но почему-то не решалась, а он не торопил. Вот если она решит уйти, тогда он спросит в чём дело. Граф, который лежал здесь на полу, заинтересованно поднял голову, чувствуя замешательство девушки или даже зная, что именно она хочет сказать. — Ты мог бы, — её голос звучал тише, — почитать немного вслух? Ему показалось, что он неправильно понял вопрос. Это было сказано так, будто она просит о чём-то очень сложном, но вопрос был таким пустяком. «Не для неё», - понял Северус. Гермиона любила книги всем сердцем, но также была горда и отказывалась признавать свои слабости, чего бы это не касалось. И то, что она не могла даже прочесть что-то сама, должно быть злило её. Первое время уж точно. Потому просить его стоило ей определённых усилий. И пусть она старалась звучать так, словно это обычный вопрос, но одно только понижение тона уже обо всём говорило. Граф перевёл на него взгляд, и Северусу показалось, что тот уже знает, каким будет ответ. Но он в принципе мог быть только один. — Конечно, иди сюда. Гермиона улыбнулась и села рядом на диван, не скрывая радости и облегчения. Поразительно, что она могла быть не уверена, почитает ли он ей вслух, учитывая, что они засыпали и просыпались вместе каждый день. А этим утром принимали вместе душ, который занял гораздо больше времени, чем обычно, а сейчас она на секунду оробела из-за книги. — Хочешь что-то конкретное? — Просто продолжи, где остановился, — она положила голову на его плечо. Граф лег, прикрыв глаза, и Северус не знал, заснул он или слушает его, но точно понимал, что больше никакого напряжения в его присутствии не чувствует. Граф нападал лишь на тех, кто хотел обидеть Гермиону. Северус знал, что в этом случае они будут заодно, и он никому не позволит причинить ей боль. Они оба были здесь для Гермионы.***
Гарри получил за то, что рассказал Тонкс про них с Северусом. Конечно, никто не собирался прятаться по углам и скрывать это, как самый ужасный факт, но Гермиона могла рассказать сама, а не быть дезориентированной вопросом в лоб с самого начала разговора с подругой. Хотя "получил" - это громко сказано, но Граф припер его к стенке, злобно рыча для вида, и этого более чем хватило. — Вы обнаружили что-то в том доме? — Много чего, но ничего что бы нам помогло. К сожалению, никакой информации где сейчас может быть Лестрейндж, но Столкер сказала, что до того, как они выполнили её заказ, она спросила их о лекарстве. — Каком именно? — уточнил Снейп. — Она объяснялась расплывчато, но как я понял, для того, чтобы избавиться от тремора и взять магию под контроль. Столкер сказала, что она вела себя странно: периодически замирала на месте, будто прислушиваясь к чему-то. Выглядела так, словно не спит и не ест. Была дёрганой. Они приготовили ей какую-то мазь собственного производства, но сказали, что она лишь предположительно поможет. Потому что они не знают, что с ней. — Это проклятие, — одновременно сказали Северус и Гермиона, заставив Гарри вздрогнуть, но никто не обратил на это внимания, обдумывая то, что поняли. — Она проклята? — уточнил он. — Нет, Гарри, проклята я, но она сделала это со мной и столкнулась с последствиями. — Я нигде не находил информацию о тех, кто использовал это заклинание, — сказал Снейп, — но это древняя чёрная магия, а такая всегда имеет последствия, в том числе для того, кто её использует. — Поэтому она искала способ пробить защиту и проникнуть ко мне домой, — Гермиона откинулась на спинку стула. — Если она меня убьет, последствия для неё закончатся. Её состояние придёт в норму. Ну, насколько это возможно, учитывая, что мы говорим о Беллатрисе Лестрейндж. — Мы этого не допустим, — заверил аврор. — Спасибо, Гарри, но я могу за себя постоять. — Что вы сказали, Поттер? Они сделали ей мазь? — Да, — кивнул он, нахмурившись. — Но мы не знаем, что там в ней было и… — Это не важно, — Снейп встал, выглядя так, словно пазлы наконец сложились. — Мне нужно кое что проверить. Он поцеловал ладонь Гермионы и быстро вышел, направившись в лабораторию. Сама же девушка сидела в задумчивости, думая о Беллатрисе и её ситуации. Знала ли она о последствиях, когда проклинала её? Понимала, насколько плохо всё будет? Что вообще было ей известно об этом? В принципе не было бы удивительным, если бы выяснилось, что она не знала о нём ничего, кроме как колдовать. Того знакомства, что было у них с Грейнджер хватило, чтобы сделать вывод: эта ведьма была явной сторонницей действий. Для неё ничего не стоило взмахнуть палочкой и выкрикнуть заклинание. — Убив Дмитрия, она снова исчезла, Гермиона. — И пусть. — Что? Что значит «и пусть»? — Гарри, — она сплела пальцы в замок, склонившись над столом, — я не думаю, что Беллатриса Лестрейндж настолько ненавидит меня, что стала бы проклинать, зная, как ей будет от этого плохо. Очевидно, что она не знала, какими будут последствия. А значит, если ты её и найдёшь, то это ничего нам не даст. Лекарства до сих пор не изобрели, Беллатриса в ужасном состоянии. Она не сможет мне навредить. Поттер сидел перед ней, смотря на кружку с чаем, и обдумывал прозвучавшие слова. Гермиона говорила ему подобное прежде, но сейчас, когда они знали про состояние Лестрейндж, эти слова возымели больший вес. Дом Гермионы был защищён всевозможными чарами, её охраняла пума, а также очевидно и Северус Снейп. И было ещё неизвестно, кто хуже и опаснее в данном случае. Возможно, ему действительно пора принять это. Не прекратить, конечно, поиски ведьмы в момент, нет, но перестать сосредотачивать все силы на ней и уделить внимание другим важным задачам.***
Северус чувствовал себя так, словно выпил разом три бодрящих зелья, — мысли в голове быстро сменяли друг друга, но при этом шли не беспорядочным вихрем, нет. Наоборот выстраивались в ряд, дополняя логическую цепочку рецептуры. Странно, что он не додумался до этого раньше, стоило бы, зато теперь то, что представлялось совсем не ясным, внезапно обрело довольно чёткие очертания. Может, позже он даже скажет спасибо Поттеру, что неосознанно указал ему верное направление в исследовании. Но это позже, когда будут результаты. — Ты что-то понял, — Гермиона вошла в лабораторию и, если бы не открывшийся проход, её даже не было бы слышно. — Что-то важное, из-за чего тут же ушёл. — Беллатриса искала лекарство и купила у них мазь, которая вряд ли хоть немного ей помогла. — Это я слышала, но причём здесь… Мазь. Нам нужно не зелье, а мазь, верно? — Думаю, да. Компресс, если точнее. — Проклиная меня, Беллатриса направляла палочку мне в лицо. Магия ударила в глаза и стало нестерпимо больно, — она начала ходить по свободному пространству в лаборатории, размышляя вслух. — Мы с тобой обсуждали, что открытой раны не было, и это так, но ведь поражены были именно глаза. Есть проклятье, когда палочку направляют в грудь человека. Туда, где сердце. Или не важно куда, нужно просто попасть в жертву. Но не в этом случае. — Поэтому даже если бы мы сделали правильное зелье, это с вероятностью девяносто процентов не дало бы результата. Нужно прямое воздействие. — Но рецепт всё равно нуждается в изменении. — Именно. Порядка половины ингредиентов точно нуждаются в замене. Кроме того, необходимо изменить методику приготовления, чтобы делать компрессы. — Хорошо, — она направилась к выходу, думая, что приготовить на ужин, когда оказалась остановлена мужчиной. — И куда ты пошла? — Готовить еду. — Приготовим потом вместе. — Я не хочу мешать. — Мешать? Гермиона, это твой дом, твоя лаборатория. Ты нужна мне здесь. Она так и замерла в его руках, пока в голове крутилось «Ты нужна мне здесь» снова и снова. Нужна ему. Поднявшись на носочки, Гермиона поцеловала его и улыбнулась. — Тогда давай начнём.