«— Не грусти, — сказала Алисa. — Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно». Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес»
Когда Тонкс приходит и говорит, что дело важное, Гермиона по её голосу сразу понимает, что разговор приятным не будет. Оказывается, в Министерстве есть люди, тщательно контролирующие всё, что творится во всех отделах. И им совсем не нравится, если вдруг кому-то нужно срочно раздобыть редкий опасный ингредиент и назначается за это премия без предварительного согласования. — Его зовут Чейсон Флидбэг. Очень неприятный тип. Узнал о рогах Гриндилоу, тут же вызвал меня и потребовал объяснений. Я сказала всё, как есть, но его не устроило. Он сказал, что хочет встретиться с тем, кому они понадобились, причём в ближайшее время. Прости, Гермиона. — Ты ни в чем не виновата, Тонкс, всё хорошо. — Мы можем обратиться к Кингсли. — Нет, я взрослая девочка и самостоятельно решаю вопросы. — Тогда я схожу к нему и всё объясню, — Снейп встал, и сидящая за столом метаморф узнала в нём именно того Северуса Снейп, которого хорошо знала. — Нет, Северус. Я же сказала, что сама всё решу. — То есть, как? — нахмурилась Нимфадора. — Ты пойдёшь в Министерство? — Гермиона, это не обязательно… — Нет, туда идти не стоит, — она постучала ногтями по ободку кружки, раздумывая. — Пригласим мистера Флидбэга сюда и поговорим. Сможешь привести его? — Да, конечно, — кивнула девушка. — Когда? — Чем быстрее, тем лучше. Приводи через час. Когда Нимфадора ушла, Снейп подошёл к Гермионе сзади и обнял, прижимая к себе. — Ты уверена? — Я достаточно долго пряталась, но, пожалуй, хватит. Если у этого человека есть вопросы, я отвечу на них. Но идти в Министерство, где будет слишком много внимания и тут же слетятся журналисты, пока желания точно нет. Граф сел у двери, коротко рыкнув, но Северус как-то смог понять, что звук этот был не угрожающим, а скорее вопросительным. — Нет, ты будешь в другой комнате. Я не собираюсь угрожать ему. По крайней мере, не сразу, — улыбнулась она. — Вначале просто поговорим. — Если этот человек такой, как описала Тонкс, то вряд ли разговор всё решит, Гермиона. Могу я хотя бы присутствовать? — Конечно, — она развернулась всё ещё в его объятиях. — Ты ведь сделал зелье и сможешь лучше ответить на вопросы о нём. Кроме того… — Кроме того? — Кроме того, — повторила она, — я бы хотела, чтобы ты был рядом.***
Не было ничего приятного в том, что первым незнакомым человеком, с которым она встретилась после наступления проклятья, был именно Чейсон Флидбэг. Гермионе не надо было видеть его, чтобы сложилось первое впечатление. Не слишком приятное. Голос его был гнусавый и с нотками высокомерного пренебрежения, присущие почти всем людям, работающим на государственной службе. Он был заносчивым недополитиком, приблизительно одного роста с ней, который отчаянно хотел казаться выше во всех отношениях. — Я был удивлён, когда Нимфадора, — он ужасно растягивал вторую гласную, — сказала о вашем предложении. — Она сказала, что вы хотите встретиться, а я в силу обстоятельств не покидаю дом уже какое-то время. — Да, я слышал о вашей проблеме. Примите мои сожаления. «Проблеме? Серьёзно? И сожаления? Очень надо, спасибо». — Присаживайтесь. Она заранее трансфигурировала одно из кресел в гостиной в диван, на котором разместилась вместе с Северусом, а второе кресло предоставила мужчине. — Мне сказали, что у вас есть вопросы касательно зелья, для которого понадобились рога Гриндилоу. Мистер Снейп сможет развёрнуто ответить вам на них, потому что исследованием занимается именно он. — Когда вы ослепли? Гермиона даже замерла от неожиданности, на несколько секунд дезориентированная бестактностью. Да и в принципе это не совсем тот вопрос, которого она ждала. Но, судя по воцарившейся тишине, от неё действительно ждали ответа. — Если вы имеете в виду, когда проклятье окончательно вступило в силу, то это произошло год назад. Зелье… — И вы считаете, что есть шанс? — Шанс чего? — она терпеть не могла, когда её перебивали. И чувствовала желание Северуса ответить, но они договорились заранее, потому он сдерживал себя. — Того, что вы снова будете видеть, — сказал он так, будто это было совершенно очевидно. — Согласно исследованиям, которые провел Северус, очень даже возможно, — она даже забылась и назвала его по имени. — Шансы достаточно велики. — Поймите меня правильно, — эта манера растягивать слова и словно сквозь строчки унижать собеседника до тошноты напоминала то, как говорила Амбридж. — Нимфадора выписала щедрую премию поставщику, который нашёл нужный вам ингредиент. А потом дважды покинула Министерство в рабочее время: когда отправилась за ингредиентом и, как я понимаю, когда пошла, чтобы доставить его вам лично. Это не слишком профессионально и я обеспокоился таким поведением. «Ты вообще не работаешь в этом отделе, кретин. Ладно, спокойно, Гермиона, он того не стоит». — Во-первых, мистер Флидбэг, не думаю, что в профессиональности Нимфадоры Тонкс нужно сомневаться. Я знаю её долгие годы и она серьёзно относится к возложенной на неё ответственности. Во-вторых, если это нужно, я лично оплачу премию тому поставщику, потому что благодаря ему исследование продвигается успешно. Для меня это не составит никаких проблем. — Я бы не хотел требовать денег у вас, мисс Грейнджер, всё же вы в таком положении… Снейп подумал сразу о десяти способах, которыми мог бы причинить ужасную боль этому хаму. Для начала. Он посмотрел на Гермиону, ожидая вспышки злости на её лице, но вместо этого она усмехнулась. По своему опыту, он уже знал, что это было ещё хуже. — Знаете, почему мой взгляд направлен вниз? — вдруг спрашивает она и выжидает несколько секунд, словно правда надеется на ответ. — Потому что я не вижу. Всё просто. Конечно, отталкиваясь от того, как раздаётся ваш голос, и находится моё кресло, я могу примерно понять, где вы находитесь. Но наверняка, где ваше лицо и глаза — нет. И я признаю это, потому смотрю вниз или в сторону, но не стараясь найти вас. Это смотрелось бы бессмысленно и просто глупо. Вот, как выглядит, если человек старается прыгнуть выше головы, когда всем вокруг очевидно, что он на это не способен. — Вы намекаете… — Я, — она сделала ударение, — ни на что не намекаю. Привыкла, знаете ли, говорить прямо, что думаю. Она встала и двое мужчин тут же повторили за ней. — Сегодня же я передам деньги министру, который позаботится, чтобы они попали, куда надо, и никто не понёс убытков. Хорошего дня, мистер Флидбэг. Он, который побледнел сразу при упоминании Кингсли, поспешно ретировался, очевидно опасаясь, что вместе с деньгами она передаст и их разговор. Гермиона взмахнула рукой, со звонким хлопком закрывая за ним дверь, а потом сделала несколько пасов, укрепляя защиту. В груди бушевало пламя, которое требовало освобождения. — Гермиона, — Северус коснулся её руки, подумав, что если сейчас она скажет ему, что хочет побыть одна, он всё равно не уйдёт. И плевать, как она будет злиться. Развернувшись девушка не сильно толкнула его в грудь, заставляя сесть обратно на диван, и забралась сверху. Она начала целовать его жадно, выплескивая свои эмоции, и Северус отвечал, подстраиваясь под её темп. Он и сам злился, но очевидно, что её эмоции были в разы сильнее, и Снейп был рад помочь ей избавиться от ярости. Его руки нашли её бедра и сжали, а губы спустились ниже. Он кусал шею, слушая, как Гермиона довольно стонет. Это то, чего она хотела сейчас, — ни нежности, ни медлительности, а жаркой страсти. Так, чтобы удовольствие граничило с болью, рождалось из неё, сплеталось с ней в одно целое. Также как Гермиона с Северусом. Она расстегивает пуговицы на его рубашке так быстро, что несколько, кажется, отрываются, но никто не обращает на это внимания. Снейп помогает ей снять кофту и с наслаждением любуется, как её волосы опускаются волной на плечи и грудь, а потом применяет магию, чтобы избавить от штанов. Гермиона отзывается довольным стоном, потому что так становится хоть немного легче. Качнув бёдрами, проводит ногтями по его плечам, и откидывает голову назад. Северус тут же пользуется этим, спускаясь с её шеи к груди, и девушка приподнимается, чтобы почувствовать его в себе. Сейчас ей не хочется долгих прилюдий. — Нетерпеливая. Она двигается на нём, сразу набирая быстрый темп. Северус снова находит её бедра и, сжимая их, насаживает Гермиону на себя. Она опускает руки к своей груди, лаская соски, и удовольствие накрывает волной. Снейп следует за ней всего через несколько толчков и потом обнимает прильнувшую к нему девушку, пока оба успокаивают дыхание. И когда это удаётся, когда выплеснут жар в прикосновениях друг к другу, они целуют друг друга. Уже не так порывисто, словно времени нет, а медленно, чувствуя каждую секунду.***
Его осаждают в его же собственном доме. Какая наглость. Северус видит Минерву, Флитвика и даже Кингсли на пороге своего дома и понимает, что впустить придётся. Первые двое способны выломать дверь, а последний так и вовсе Министр Магии. В общем, игнорировать их себе дороже, поэтому он без особо энтузиазма отходит в сторону, давая им пройти. И даже чай предлагает, тут же подумав, что это однозначно влияние Гермионы. — То есть, шансы действительно очень велики? В голосе Минервы столько надежды, что Снейп думает, насколько тяжело было бы Гермионе говорить с ней все эти месяцы. — Да. Я уверен, что да. Он заставляет себя заменить «думаю» на «уверен». Потому что если не будет уверен он, то кто? — Ты не думал добавить заклинание к компрессу для усиления эффекта? — Была такая мысль, но для начала нужно узнать результаты этого зелья. Они обсудили ситуацию с исследованиями ещё немного, допивая чай. — Значит, вы с Гермионой вместе, — спокойно произнёс Флитвик, будто именно об этом они и говорили. Снейп посмотрел на каждого в комнате, убеждаясь, что все они явно в курсе. Не приходилось сомневаться, кто же им рассказал. «Десять баллов Гриффиндору, Поттер, за успешное донесение информации». — Значит, так, — просто ответил он, сохраняя абсолютно невозмутимое лицо. Черта с два, он позволит себя смутить или поставить в неловкое положение. — И давно вы, — попыталась было Минерва, но зельевар её опередил. — Нет, не так давно. И обсуждать это я не намерен, спасибо. Очевидно, что присутствующие были недовольны, но не удивлены. В конце концов, им не оставалось ничего, кроме как смириться с этим. — Кстати, Северус, ты случайно не знаешь, что это за история с премией и деньгами от Гермионы? — Отчего же, очень даже знаю, — ухмыльнулся Северус. У них был с Гермионой договор, который он не нарушил, пока молчал во время того разговора в её гостиной. Но здесь таких правил не было, тем более Кингсли сам спросил, и он просто ответит на его вопрос — честно и развёрнуто.***
Это происходит неожиданно. Они делают компресс дважды в день — это просто становится частью обычной рутины после завтрака и перед ужином. Один час она лежит на диване, пока рядом Северус читает вслух. Потом он убирает компресс, аккуратно протирает кожу вокруг глаз, и они просто занимаются своими делами. Говорить об успехе или неудаче пока рано, так что они не обсуждают это. Гермиона даже не думает о том, что будет, а просто наслаждается тем, как проходят их дни вместе. На шестой день что-то меняется. Гермиона даже не сразу понимает, что произошло, когда просыпается. Открывает глаза и видит… Нет, по-прежнему ничего — никаких предметов, даже очертания. Но тьма, преследовавшая её долгие месяцы, отступила. Теперь она видит свет. Да, он слабый, но это свет, которого так долго не было в её жизни. И сначала она не уделяет этому внимания, но спустя несколько секунд приходит понимание, и девушка замирает, боясь поверить, что это правда. — Гермиона? Всё в порядке? — Северус лежащий рядом кладёт руку на её щеку и в его голосе отчётливое беспокойство. — Я… Я вижу слабый свет, — тихо отвечает она и моргает пару раз. — Он слабый, но это не темнота, которая была всё это время. Они садятся на кровати. Гермиона протирает глаза, снова моргает и поворачивает головой из стороны в сторону. Потом делает движение рукой, чтобы занавески на окне отодвинулась и поражённо выдыхает. — Что? — Стало ярче. Значит, это правда, — и говорить даже как-то боязно, словно можно спугнуть это. Северус смотрит на неё и вдруг целует, чувствуя потребность выразить свои чувства. Он не привык говорить красиво, просто не умеет так, но чувствует так много сейчас, смотря на девушку, которая после поцелуя смущённо улыбается. — Что теперь? — Теперь, — отвечает он, — мы продолжим делать компрессы. Я запишу изменения и буду их отслеживать, но очевидно, что мы на правильном пути. Гермиона кивает, а в голове бьётся: «Теперь всё будет хорошо». Чуть позже они спустятся готовить завтрак, но она от переизбытка чувств будет путаться на собственной кухне, так что в конце концов просто сядет за стол, предоставив Снейпу возможность готовить. И Граф будет сидеть рядом с ней, подставив голову под незамысловатые ласки. Грейнджер подумает, что сейчас проклятье спало приблизительно на пять процентов из ста, но, черт возьми, это на пять процентов больше, чем за все эти месяцы.***
Гермиона чувствует себя странно, понимая, что скоро снова сможет видеть, хотя какое-то время назад, до появления Северуса, надежды на это уже не было. Она ведь смирилась. Но теперь проклятье постепенно ослабевает, и она ходит по своему дома, будто впервые. Очертания пока очень слабые, маленькие предметы не видны, но она останавливается, оглядывая шкафы с книгами, холодильник или, например, скамейку позади дома. И задаётся вопросом, что с этим делать дальше. То есть, конечно, она рада, что скоро сможет видеть, но как ей жить? С проклятьем было просто — она осталась в доме с Графом, их обоих это устраивало. Но когда им удастся снять его окончательно, чем она займётся? Гермиона не заканчивала седьмой курс Хогвартса, потому что после битвы ей было совсем не до этого. Тогда она не думала о том, куда бы пошла работать, чем бы занялась в своей жизни — главным вопросом было лекарство. А сейчас она осознает, что в самом деле не знает, где и кем бы хотела работать. С чем связать свою жизнь. Министерство? Нет, вряд ли. Одного воспоминания про Чейсона Флидбэга хватило, чтобы обрубить это желание на корню. Он наверняка там далеко не единственный такой. Хогвартс? Минерва говорила с ней об этом ещё до того, как она заперла себя в доме. Вернуться в замок казалось не плохой идеей, ведь она правда любила это место. Но в то же время были и не слишком хорошие ассоциации. Черт, что она скажет при встрече всем людям, которых оттолкнула? Ладно, нужно решать проблемы по мере их поступления. А что же Северус? Он ведь останется с ней, правда? Гермиона подумала, что могла бы поговорить с ним о работе и прочем. Он мог бы подсказать что-то. Он мог бы сказать, какие планы у него самого дальше. Или — вариант лучше остальных — Северус мог бы сказать, чего бы он хотел с ней, и они могли бы отталкиваться от этого. Но это только при условии, что он действительно хочет с ней чего-то дальше.***
Гарри Поттер глупым никогда не был, однако он ещё с одиннадцати лет уяснил, что если он не глуп, то его подруга, Гермиона Грейнджер, невероятно умная. Поэтому он взял себе за правило слушать её, пытаться понять и, если она говорит, как лучше поступить, то делать именно так. Потому что Гермиона права. Такая вот истина. А если что-то пошло не так, то это не её ошибка, а некое стечение обстоятельств, которое ей не подвластно. Он достаточно долго игнорировал её слова о Беллатриссе, убежденный, что должен отомстить за подругу, но потом всё же услышал и понял, каким дураком был. Нет, конечно, стремления были самые благие, но он абсолютно зациклился на этом, ставил в приоритет всей остальной работе. Как оказалось, зря, ведь сумасшедшая ведьма очевидно была совершенно слаба, столкнувшись с последствиями своих же действий. А вот Гермиона напротив — жила в комфорте, не нуждалась в помощи, отлично со всем справлялась. И Гарри снова подумал, какая невероятная у него подруга. Со зрением или нет, она легко давала фору всем остальным. Его команда не скрыла удивления, когда услышала новое распоряжение командира. — Что, совсем прекращаем? — уточнил Дайрен. — Нет, пусть информация отслеживается. Если кто-то что-то узнает — сразу сообщаем мне. Но основное внимание уделяем остальному. Есть достаточно волшебников, которые так и ждут, когда мы их схватим, — усмехнулся Поттер и увидел азарт на лицах своих коллег. С того дня все будто немного выдохнули с облегчением. Нелегко день за днём искать того, о ком никаких зацепок. Ты будто ищешь то, чего даже не существует, но должен искать. Зато теперь работа пошла охотнее. Каждый взял себе своего преступника и начал работать над делом, при этом все они помогали друг другу, подсказывали возможные варианты или использовали умения каждого члена команды. Стоя в углу комнаты с чашкой крепкого кофе, Гарри думал о том, что давно не видел такой работы в этом отделе. А ещё он думал, что действительно иногда бывает глупым. Например, когда забывает, насколько умна его подруга.