Воспоминание I
...Чанёль бродил взад-вперёд по кухне, то и дело натыкаясь на незнакомую грязно-жёлтую мебель, окружившую его со всех сторон. Численное её превосходство перед ним было столь велико, что он ощущал, будто уменьшается под её давлением с каждой секундой и скоро станет настолько ничтожным, что сможет выветриться из квартиры вместе с пылью. После неожиданного звонка Чанёль не мог перестать удивляться, насколько наглая вещь прошлое. Сколько от него ни избавляйся — всегда возвращается. Запираешь его в памяти так глубоко, чтобы никто, даже ты сам, не смог достать его — и вдруг оно выдёргивает тебя из постели в 7:45 утра, безо всякого снисхождения цепляет за кадык и тащит к себе. Поэтому человеку, едва урвавшему свободу, пришлось заставить себя снова посмотреть в глаза чужим до рвоты людям. Думая об этом, Чанёль не чувствовал голода, но в попытке сохранить хоть какую-то часть порядка в своей жизни призвал себя хотя бы выпить воды вместо завтрака. Однако стакан, налитый им ещё полчаса назад, так и остался нетронутым и мёрз на невзрачном столике перед окном, отражая мутные тени города. Чанёль, помотавшись ещё немного вокруг, так и не убедил себя прикоснуться к нему ещё раз и ушёл прочь. Для подобной вынужденной поездки наиболее подходящей одеждой оказались самые закрытые вещи, найденные в шкафу — чёрная массивная кофта с капюшоном и большим карманом для рук, такая же чёрная кепка с широким козырьком и тряпичная маска, которая уже стала почти частью лица. Только полностью закрывшись, Чанёль мог создать для себя иллюзию, что никто не увидит его весь этот день и, что важно, не узнает. Бывшему звену индустрии развлечений меньше всего хотелось возвращаться в район Чхондам, такой же богатый и бессовестный, как SM Entertainment. Главное его здание было, как назло, именно здесь — проезжая мимо него, Чанёль даже натянул маску по самые глаза и вцепился в сиденье такси, видимо, опасаясь, что кто-то вытянет его за дверь и вынудит продлить контракт. Как итог — весь дальнейший путь он начисто забыл и пришёл в себя только по прибытии к клинике. Расплатившись, он настороженно выкарабкался из такси, хватаясь за дверь и озираясь, как испуганное животное. Вокруг всё будто ненавидело его: прохожие, водители, люди в окнах высоток, даже удушающе резкий чхондамский воздух казался полным презрения. Чанёль приблизился к зданию, затаив дыхание, и прижался к стене, затенённой массивными колоннами. Он пожелал, чтобы это путешествие закончилось как можно быстрее и уставился в землю, стараясь не замечать город. Через какое-то время перед ним выросли три тёмных силуэта с небольшими пакетами в руках и обступили его, не произнося ни слова; один из них приблизился и сильно ударил его в плечо. Чанёль, прикрыв ушибленную руку, поднял глаза и узнал перед собой человека, которого сейчас, в этот момент, он уж точно не хотел бы видеть, и на то у него были свои причины. ЕХО успели полностью проследить превращение своего младшего участника из практически ребёнка в рослого крепкого парня, но отношение его к старшим всегда оставалось неизменным — О Сехун не признавал формального обращения и не реагировал ни на какие оговорки. Впрочем, несмотря на это, он оставлял впечатление дружелюбного бесхитростного человека, что не могло не подкупать и магическим образом объединяло группу. Не теряя времени, Сехун по-свойски закинул руку на плечо Чанёля и начал растолковывать: — Во-о-от, хён, такая штука: наш Чонин упал вчера с кровати и, вроде как, позвоночник сломал. Что-то там про переразгибание и спинной мозг типа сдавлен. Короче, дело плохо, и если... — Знаю! — оборвал его Чанёль, сморщив нос. — То есть... — он обратил внимание на Бэкхёна и Чондэ, молча ожидавших позади Сехуна. — … то есть мне Хён-и сказал. Сколько там времени? Надеясь перевести тему, он повернул голову к Бэкхёну. Тот неотрывно наблюдал за Чанёлем, сложив руки на груди. Казалось, он растерял позитив и открытость, с ног до головы превратившись в маленький айсберг — ледяной и непробиваемый. — Почти одиннадцать, — констатировал он. — Идём. Проводив компанию взглядом, Бэкхён без объяснений крепко схватил запястье Чанёля, сунул в его свободную руку свой пакет и повёл внутрь клиники. Четырёхместная палата Чонина оказалась уютной и вполне пригодной для комфортной реабилитации. Было тихо: одна из коек пустовала, а две другие занимали молчаливые пожилые пациенты. ЕХО нашли своего травмированного собрата у самого окна в состоянии полного умиротворения. Он лежал на своей койке, сложив кисти рук на груди, подобно покойнику. Увидев коллег, Чонин сощурился и заулыбался: — Эй! Вы, ребята, собрались поглазеть разок на меня не танцующего? — Я каждый день тебя таким вижу в общаге, пока ты дрыхнешь — отшутился молчавший всё это время Чондэ. Пользуясь возможностью спасти своё положение, Чанёль вклинился в беседу: — Я, когда вошёл, подумал, что ты и сейчас спишь. Да, Чондэ? Тот обернулся, но не отреагировал на обращение ни жестами, ни словами. — …Спал вот в общаге и свалился, — заполнил неловкую паузу Чонин, улыбка его стала какой-то уж очень напряжённой. — теперь сплю здесь. Хёны с Сехуном нашли меня и отправили сюда. Я буду здесь примерно полгода, потом ждите меня в репетиционной, я ещё не натанцевался. Чанёль, услышав о месте, где провёл семь лет, доводя себя раз за разом до смертельного изнурения, хотел было ответить кулаком, но его запястье всё ещё сдавливали пальцы Бэкхёна, не давая шевелить рукой. Вместо этого он опустил взгляд на данный ему пакет и медленно, попутно изучая, протянул его вперёд: — Чонин-а, мы с парнями принесли тебе всякое-разное. Ну, знаешь, для твоего душевного спокойствия. — Ты дурак? — сквозь зубы прошептал Бэкхён. — Положи. Как он тебе его возьмёт? Чанёль кинул пакет на койку и услышал глухой удар содержимого о кость ноги Чонина. Тот не шелохнулся. — Ты не переживай, хён, мне не больно, — пострадавший не снимал неестественную подрагивающую улыбку с лица. — Мои ноги теперь хоть на пулькоги* шинкуй! Ничего не чувствуют и не шевелятся. Как мёртвые... Пару раз ткнув пальцем в своё бедро, он уставился на бывшего соседа, сощурившись как-то иначе, чем если бы пытался его рассмотреть: что-то в этом взгляде было холодное и странным образом напоминало о той самой комнате, той самой ночи, том самом падении Чонина, и даже будто слышен был его отрывистый резкий вдох при ударе, так отчётливо, что Чанёль покрылся мурашками и отвёл глаза, ища, чем себя отвлечь. Он посмотрел на тонкую, но будто железную руку Бэкхёна, впивавшуюся в его запястье посильнее хорошего капкана. «Как собаку связал, — думал он. — Как собаку! Ещё бы намордник надел. Сам как бешеная псина… А Чондэ? Ну вот чего он молчит и лыбится?! Что-то знает, да? Да не, не, просто псих, больной, вот и улыбается… ». Бессвязный мысленный монолог Чанёля о бывших коллегах неожиданно прервал Сехун, обратившись к Чонину: —Нини, я вот чего не понимаю: ты как упал на нижнюю кровать? Ты же не провалился сквозь матрас, нет? Тот вздохнул, перевёл взгляд куда-то влево-вниз и не ответил. —В этом весь Сехун-и,— воспользовался паузой Бэкхён, с улыбкой похлопав любопытного младшего по плечу. — Думаю, господин Ким пока не готов к таким вопросам. Давайте дадим человеку оклематься. Чондэ и Сехун закивали. Ребята скучковались вокруг Чонина: желали удачи и трепали за волосы. Тот в ответ пообещал вернуться как можно скорее и взял с каждого из коллег обещание приходить к нему каждый день. Чанёль, временно отпущенный ради прощания с больным, смог выйти из палаты незамеченным и выскользнуть из больницы. "Чхондам, — описал он одним словом всё земное зло и поплёлся вдоль дороги, чтобы вызвать и дождаться такси в другом месте, в каком угодно, пусть и таком же мерзком, но хоть не на глазах у EXO. — Из Апкучжона ни ногой". Точно как прошлым вечером, его окликнул выбежавший раньше остальных Бэкхён: — Ёль-щи! Возьмите это, пожалуйста, — он подошёл к Чанёлю и впечатал в его грудь разноцветный тряпочный свёрток. — Чонин просил передать твои футболки, сказал, что ты их забыл. Ты только не думай, что он такой весь святой, рано или поздно он признается. Наслаждайся свободой, пока можешь. Ну ты и урод, конечно. — он покачал головой и на секунду замер, после чего встрепенулся и по-простому заулыбался. — Йа, тут бар недалеко... выпьем?...Воспоминание II
…Южная Корея — страна пьющая. Каждый день практически всё население сознательного возраста выбирается на улицы ради веселья с хорошей компанией или отдыха после рабочего дня — в общем, всего, с чем может помочь алкоголь. Поэтому на одной корейской улице могут соседствовать по 3-4 бара, подчас практически стоя друг на друге, а некоторые из них открыты не только ночью, но и днём, в особенности в таком элитном и разбалованном районе, как Чхондам. В любое время суток здешние питейные заведения в полной готовности встречать новых и новых гостей. В паре минут ходьбы от клиники Уридыль в сторону восхода находился солидный гастропаб — идеальное место, чтобы привести чувства в порядок. В полумраке знаменитостям можно было оставаться незамеченными даже без маски, а музыка почти полностью заглушала голос. Вокалист и его безработный собутыльник расположились на террасе, отделённой от основного зала большой стеклянной панелью — за ней тень была чуть гуще, звук из колонок — чуть тише, людей — чуть меньше. Бэкхён без устали носился в зал и обратно: убегал, приклеивался носом к кухонному окну и возвращался к Чанёлю с чётким докладом о готовности его заказа. Тот молча кивал в ответ, возя по столику стаканом тёмного эля, и рассуждал: "Здорово тут. Плевать даже на цены, это единственное место в Чхондаме, где я могу нормально отдохнуть и пожрать... Если бы ещё без этого психа. Хитро, хитро — напоить и всё выспросить про Чонина. Ага, как же, в рыло дам, да и уйду". Опасаясь нежелательных бесед, он пообещал себе не напиваться и не увлекаться разговорами, а свёрток с футболками на всякий случай спрятал под широкую кофту. — Готово! — Бэкхён влетел на террасу, прыгнул за стол и вцепился в свой стакан с пшеничным пивом. — Освобождай место, закусон несут! Как только на столе появилась еда, он закопошился ножом в заказанных им свиных рёбрышках, видимо, проверяя качество прожарки, затем перевёл взгляд на соседний поднос и засмеялся: — Сеульский бургеровый магнат-ним! Зачем столько к такой куче мяса? — Я вам больше не айдол, — пробурчал Чанёль и склонился над подносом. — Есть хочется… — Теперь будешь жирной булочкой? — бросил Бэкхён, снова увлёкшись мясом. — Как Минсоки-хён в молодости? — Ага, как Минсоки-хён. Ким Минсок, пожалуй, единственный из участников EXO полностью устраивал Чанёля. Было очень удобно делить с ним комнату — он держал общежитие в кристальной чистоте и не надоедал разговорами. Не то чтобы он был забит — скорее, ценил своё личное пространство, а вместо пустых ссор по поводу неряшливости соседей предпочитал сам чистить всё в пределах дома, включая чужие вещи. Месяцев пять назад Минсок взял да и испарился, оставив только аккуратно сложенные коробки, которые переехавший на его место Чонин быстренько разобрал и приспособил под вешалки для своей одежды. — Ты хоть его-то навещаешь? — Он тоже в больнице?! — Чанёль вылупил глаза на друга. Тот было ругнулся, но прервал себя на полуслове и с некоторым беспокойством отложил нож на поднос. Он глубоко вздохнул и с видом серьёзного рассудительного человека сложил руки на столе: — Хён пятый месяц как в армии. А ещё ты приходил на его проводы, Чанёль-щи, и самый первый рассказал о них в инсте. Я так понимаю, ты с нами для него не скидываешься. — Ну... нет, вроде. Погоди, зачем? — Типа если ты в армии, неустойку платить не надо? Только не в SM, ты контракт читал, когда подписывал?! Ушёл раньше срока — ищи бабки где хочешь. Хён у нас скромничает, увяз в долгах и говорит, мол, не надо мне ваших подачек. Так что мы ничего ему не сказали, просто кидаем на карточку Чондэ. Он славный парень, потом передаст всё хёну. — Йа-а-а, вы отдаёте Чондэ деньги?! Поздравляю, он вас всех… — Чанёль похлопал ладонью по кулаку. — Ясно, чего он так лыбится… — Эй, следи за языком. Он вообще был против, это мы настояли. На Чондэ можно положиться, он для вида поворчит, но сделает. Чанёль не ответил, только насупился, прибрал руки поближе к телу, как бы отступая, и спрятал шею в плечах. “«Чондэ — славный парень», — в мыслях повторил он. — Наснимал шлюх на ваши денежки”. Так и не услышав ответной реплики, Бэкхён хлебнул пива и продолжил: — Чондэ сказал, что даже Исин-хён вложится, у него в Китае должны появиться кое-какие деньжата... Ничего так пиво! Попробуй, попробуй! Попробуй, говорю! Помявшись, Чанёль отпил из его стакана. Может, вайцен был самым обычным, кто знает, но, глядя на светящееся лицо Бэкхёна, можно было подумать, что пьёшь как минимум эликсир вечной молодости. Он отпил ещё и, не отдавая своим действиям особого отчёта, протянул в ответ свой эль, но тут же выпалил: "Вы, чёртовы EXO!", поморщился и потупил взгляд. Уголки его рта дёрнулись, будто в них на мгновение проснулась старая память о том, что улыбка существует не только для камер и фанатов. — EXO больше не будет, — Бэкхён принял стакан, сделал глоток и одобрительно кивнул, ещё больше засияв глазами, но продолжил всё же с долей грусти в голосе. — Минсок-хён и мы с Чондэ теперь не EXO-CBX, а просто CBX. Сехун с ума сходил, что ты отказался с ним вдвоём петь, так что с горя взял Чонина и предложил этот дуэт SM. Теперь у них типа комплект — один читает, другой пляшет. Они провалятся… — он посмеялся и поставил эль обратно перед законным владельцем. Чанёль поступил так же. Вернув пиво, он спросил себя: "Что, он даже не пристанет с Чонином? Знает же, что его развезёт в секунду. Если ему надо — пусть поторопится". Надеясь, однако, предотвратить лишние вопросы, он ловко ухватил первую, да и единственную пришедшую на ум мысль и торжественно выпил за неё полстакана эля: — Бэкхён-и! Чем бы ты занимался, если бы ушёл из группы? — Айгу... — Айдол почесал голову. — Я бы создал свой лейбл и баттлился с SM. Выкупил бы у них наших пацанов, а то и из других групп кого. А-ххо, девочек из SNSD бы всех, да… — Йа! — перебил Чанёль, ударив стаканом о стол. — После всех этих лет ты думаешь, что покупать и продавать людей — нормально?! Всё ещё хочешь крутиться в этом?! И как я ещё говорю с вами?! — SM конечно те ещё ублюдки, но... Лучше вот, держи, глотни пивка, расслабься. А то рожа как у Годзиллы. Ёль, так это то, из-за чего ты ведёшь себя с нами как сволочь? Чанёль собрался было ответить — но вместо вразумительного объяснения в конце концов издал только тихий протяжный хрип и растерянно забегал глазами по столу. — Давай просто выпьем… — вздохнул он. С этого момента не было слышно ничего, кроме музыки, гула посетителей и хлопанья дверей. Парни именно что просто пили и закусывали, глядя то друг на друга, то по сторонам, то в стол. Только время от времени каждый по одиночке выходил взять ещё пива, пока алкоголь окончательно не увёл Бэкхёна в зал — отплясывать под случайных корейских исполнителей. Чанёль остался в полутени террасы наедине с почти опустевшей посудой и наблюдал за танцем сквозь стеклянную стену: от профессиональной хореографии EXO в нём не было ничего, тело свободно вилось, тонкие конечности болтались, как развязанные шнурки. "Как будто за семь лет ничего и не пережил, — думал бывший айдол. — Вот они с Чондэ одинаковые — от них всё отскакивает. И я ещё бегал с ними, думал, что и я такой же. Вот таким же психом был. Всё в прошлом, ЕХО больше не будет. Вот и славненько. Хорошо здесь всё-таки…". С блаженной вялостью он перетаскивал в рот остатки жареного мяса — его слишком усыпляло монотонное гудение пьющих, а выпитый эль будто приказывал глазам закрываться. Несмотря на попытки удержать внимание на Бэкхёне, Чанёль всё же задремал… …Помещение наполнилось яркими, живыми и очень знакомыми звуками — из колонок зазвучали голоса участниц гёрл-группы Red Velvet. Воспитанник SM Entertainment, услышав своих "сестёр по агентству", мгновенно очнулся от полусна и первым же делом глянул в зал — Бэкхён всё ещё оживлённо кружил среди таких же пропитанных спиртом плясунов. —Собака ты пьяная! — вскричал Чанёль, чем обратил на себя секундное внимание некоторых соседей. Пометавшись немного, он залпом допил оставленный другом вайцен и подозвал официанта. Несмотря на прилив адреналина, он с достоинством оплатил счёт за обоих, вытянул футболочный свёрток из-под кофты, кое-как воткнул его в карман на животе и неторопливо покинул террасу, но, только перешагнув порог зала, спикировал из танцующей толпы на Бэкхёна и ястребом схватил его за шиворот: — Ты соображаешь, что творишь?! Идём отсюда! Тот, хотя его и держали за рубашку, не прекращал плясать: — Танцуй! Кто тут свободы хотел? Давай-давай! — кричал он, абсолютно пьяный, улыбаясь чуть не во всё лицо. Чанёль невольно прислушался к музыке — её ритмы неумолимо прокрадывались в сонную от алкоголя голову. Он осмотрелся, ища аргументы, чтобы не поддаваться: "Жалко людей. Ни один здесь даже не знает, кто такие айдолы. Весело им… Пусть годик поработают в SM — я посмотрю, будут ли они так плясать". Кивнув в знак согласия со своей же мыслью, он рванул Бэкхёна за воротник и потащил спиной вперёд прочь из толпы. "Три стакана… себя не помнит… под Red Velvet танцевать… под Red Velvet!" — ворчал он малопонятными для посторонних обрывками фраз. Их смысл был ясен, пожалуй, только ему: Слишком дикой он находил идею наслаждаться продуктами k-pop индустрии после семи лет работы на неё. Пьяному айдолу, впрочем, было всё равно: он смеялся и волочился за Чанёлем, едва поспевая за шагами его длинных ног, хватался за людей, барные стулья и стены, пока не был по неосвещённому коридору затянут в уборную. Дверь полностью заглушила музыку. Вокруг, к счастью или к сожалению, не было никого, всё доступное пространство забивал запах органики с хлоркой и гулкое эхо от любого малейшего звука вломившихся парней. Чанёль решительно швырнул Бэкхёна в сторону ближайшей раковины, так резко, что тот едва успел уцепиться за каменную столешницу. Даже сейчас он продолжал смеяться и в шутку хвастал своим знанием айкидо, а сам между тем разъезжался на мокром плиточном полу при любой попытке убрать хоть одну руку и с трудом вязал слова друг с другом. — Йа-а-а! Поговорим?! Поговори-и-им?! — верещал он во всё пьяное горло на медленно приблизившегося собутыльника. Чанёль вывернул ручку смесителя максимально к отметке "cold", набрал в ладонь воды сколько пришлось и прервал угрозы ровесника хлёсткой мокрой пощёчиной. — Я тебе поговорю! Трезвей давай, по-хорошему прошу! После пары таких же ударов пьяная весёлость Бэкхёна исчезла — он уставился на Чанёля полуслипшимися от сырости глазёнками, набрал воздуха и приоскалился, скорее даже не от злости, а от желания высказать недавнему коллеге что-нибудь этакое. Тот смотрел на него так же пристально, не давая возможности подобрать слова: — Ну? Ну, чего ты шипишь? Говори! Или не протрезвел ещё? Поморщившись не то от омерзения, не то от злобы, он взял Бэкхёна за ухо и сунул головой под поток ледяной воды. Айдол, окончательно потерявший координацию от шока и резкого наклона, всё же не устоял на залитом полу и повалился. Он усердно отталкивался от пола, стараясь встать, но каждый раз падал на четвереньки и громко скулил. Чанёль присел рядом на корточки и вздохнул: — Бесполезно, тебя усыпить проще… Застыв на секунду, он сжал зубы и вдруг с силой выпустил кулак, по размерам не меньший, чем голова Бэкхёна, точно в его правый висок — тот перестал скулить и упал набок без чувств, излив из горла на пол всё только что съеденное. Чанёль, пересилив брезгливость, поднял вымокшего друга на руки и бросился к выходу. Натыкаясь на персонал, он объяснялся: "Он пьян, он пьян, всё нормально! Спасибо вам большое!" и сейчас же бежал дальше. Он так спешил, будто выносил товарища из объятого пожаром здания — на шее выступил пот, дыхание сбивалось, пульс не то что отдавался в висках — он ощущался и в ладонях, и на кончиках пальцев, ноги не слушались и заплетались. Выбежав из бара, Чанёль посмотрел вокруг — на городской улице не было ни одной скамьи, только пара пластмассовых стульев при магазинах. Он аккуратно положил Бэкхёна на землю у самой двери, пожертвовав свой свёрток в качестве подушки, и сам, облокотившись о стену спиной, устало опустился рядом: — Может, хоть здесь нас не достанут. Да и кому ты такой нужен: пьяный в дерьмо, мокрый, как собака, блевотиной несёт; да если бы SM сейчас видели, как ты валяешься мордой в земле... Спи, спи. Не подохни только, — он натянул маску на нос, поглазел ещё с минуту на Бэкхёна, растянувшегося у его ног вымоченной половой тряпкой, без сил уронил голову и моментально уснул. Айдолы с мировым именем провели под дверью гастропаба пять или шесть часов и с головы до ног запорошились чхондамской пылью. Всё было неподвижно. Рыжее солнце располосовало спящих тенями проводов, почти смешав с городской улицей, пока один из них наконец не зашевелился. Бэкхён нашёл себя на тёплой, но жёсткой брусчатке и открыл глаза — те тут же залились слезами от света, пыли и резкой боли, вдогонку ударившей разрядом тока по вискам. Он попробовал подняться — пошатываясь и держа себя за голову, с мокрыми глазами, он еле-как смог поставить себя на ноги и подобрал футболки, служившие ему подушкой; владелец их всё ещё спал, сидя у стены недвижимо, как гранитная статуя, только по-звериному громко сопел и еле заметно приподнимал плечи. Бэкхён, тяжело перетаскивая ноги, сделал несколько шагов в его сторону и с максимально возможной в таком состоянии энергией затряс его за плечо. Чанёль, до этого совершенно неподвижный, пришёл в себя и вскрикнул как-то зажато и растерянно, будто не мог спросонья решить, кричать ему или нет, и отпятился, вжавшись в стену. — Йа! — с полусмехом обратился Бэкхён к Чанёлю и вытянул вперёд руку с его свёрнутыми футболками. — Ты так мило спал, хотелось тебе врезать... Спасибо за подушку! Чанёль поднял глаза на друга и выдохнул, оставаясь, тем не менее, в той же напряжённой позе. Бэкхён перетаптывался перед ним на месте, стараясь устоять, и вытирал пыльным рукавом слезящиеся глаза. Он улыбался, как будто не обращал внимания ни на следы рвоты на лице и одежде, ни на саму пока не совсем понятную ситуацию."Вот же айдол, — подумал Чанёль, — сам выглядит, как бездомная пьянь, а улыбка до ушей. У Чондэ научился. Один не лучше другого — два подсоска SM." Он поднялся, выхватил протянутый ему свёрток и как бы без интереса, меж делом, спросил: — Ты чего ревёшь? — Голова. Никогда так сильно не... — Тебя размазывает с одного стакана, — перебил Чанёль. — Сколько ты выжрал? Лицо вытри, алкашня. Бэкхён тут же старательно протёр рукавом щёки, снял верхнюю одежду и свернул её, мотая головой и краснея. — Что, даже с Чонином не докопаешься? — продолжил Чанёль. — Зачем, ты сам всё знаешь. Будешь хорошо себя с ним вести — может, тебя и не посадят. Гуляй домой, пока свободен…