Остров Невезения

Дориан уже почти спал, когда пришел ответ от Ника. Он сощурился, раздумывая над ответом. Чулки были уже чересчур. «Жопу неплохую накачал. Чулки — хуйня.» — отправил он, а затем перевернулся на бок, выключил телефон, завернулся в одеяло по уши и уснул, чтобы хорошо выспаться перед длинным рабочим днём. Кажется, само существование Ника вытягивало из него все силы. Смс Никки увидел только утром и ни капли не удивился, хотя, конечно, приуныл. Все-таки ему хотелось услышать признание от До и похвалу. Но вот это вот «жопу неплохую раскачал» уже было пределом похвалы. Почесывая живот, Никки пил кофе и листал фоточки в галерее телефона. Одна заставила его задержать взгляд. Голый зад и лисий рыжий хвост с белым кончиком, органично и сексуально смотрелись и это была самая лучшая эротичная фотка, которая ему нравилась. Чего только он не перепробовал, когда Дориан его бросил. Даже до БДСМа дошел, но сразу понял, что это — не его. От так и не догнал, как можно терпеть боль, а тем более получать от этого удовольствие, а вот некоторые игрушки прижились и остались любимыми. В том числе и этот хвостик на анальной пробке. В пару к нему он к одной тематической вечеринке прикупил ушки и в коротких шортиках тогда сделал аккуратную прорезь для хвоста. Он тогда, конечно, пользовался повышенным спросом, но так и ушел не солоно хлебавши, потому что там все были какие-то чудные и он просто побоялся. Как сказал бы До — зассал. И как поправил бы Ник — просто рассчитал правильно варианты, потому что он предусмотрительный. Разглядев фото и так и эдак, он не решился его отправлять, потому что выполнять всю работу за Дори ему не хотелось. Тогда тот будет просто дрочить вместо того, чтобы прийти и оттрахать. На работе он был слишком занят делами, и старался не думать о провальном решении и дурацкой смс, которая сподвигла его было подумать, что у них возможно что-то с Дори. Хотя бы секс без обязательств. Когда Дориан возвращается вечером домой, то машинально проверяет входящие. Однако там пусто. Себя он убеждает, что это все неудивительно, и что ему ни капли не обидно, и что Ник просто решил отыграться на нем за то расставание, потешить самолюбие, когда приглашал потрахаться и разбежаться. Он заказывает себе суши в китайском ресторанчике и садится перечитывать заметки к текущим делам, но сейчас их фирма, пережив резкую потерю кадров, пока не берет много интересных или сложных случаев, так что у Дориана гора нудной административки и мудацкий раздел имущества. В чем смысл брать работу домой, если с ней можно справиться и на работе? Пощелкав бездумно каналы по телику, он всё-таки отправляет Нику сообщение. «Сегодня ничего?» Никки, услышав звук входящего сообщения отложил палочки, дожевал ролл с мясом креветки и, затаив дыхание, открыл сообщение. Он тяжело вздохнул и хотел отправить ему фак, сфоткав руку с оттопыренным пальцем, но потом вспомнил, что из-за выебываний в том числе они и расстались, и задрал домашнюю футболку с няшными котятами, сфоткал грудь, сосок и кусочек футболки. Фото подправил в редакторе и отправил без слов. Что бы он ни написал, До все переиначит и снова подденет его. Темное пиво было вкусным и половина роллов еще ждала его в коробочке, остывая. Сложно было удержаться и не закатить глаза. Вот Дориан и не удержался. Котята? Серьезно? Он не стал отвечать на сообщение, а просто лег спать. Наверное пора было прекращать весь этот цирк с Ником, а то ни себе, ни людям. Нехорошо выходит. Дориан до полуночи ворочался в постели, укоряя себя, что совсем ебанулся из-за Ника. Ну подумаешь, парень. Ну подумаешь, восхитителен в постели. Можно прожить и без этого, а не мозг себе ебать из-за пустяков. В этот момент он окончательно решил не писать Нику и вообще поумерить свой пыл. В конце-концов всегда можно найти кого-нибудь на ночь, пусть и не такого как Ник. А влезать в какие-то непонятные метания для шестнадцатилеток — это уже слишком. — Даже не ответил, — расстроился Ник. Он ждал весь вечер, а потом вспомнил, от кого он ждал ответа. Это же До. Ничего удивительного. Он разозлился и сон пропал. Хотя уже выключил телевизор и собрался спать. Поэтому он решительно включил телефон и отправил фотку с хвостиком. — И хватит уже херней маяться. Надо искать нормального мужика. Иначе… никаких иначе. Завтра же пойду в гей-клуб и сниму там самого брутального, с бородищей, с ручищами, чтобы вытрахал из мозгов эту напасть. Фото с хвостом Дориан увидел только утром, по дороге на работу. Он чуть было не написал ответ, но потом вспомнил данное себе вчера обещание и сдержался, но фотографию, опять же, удалять не стал. Весь рабочий день он, сам того не замечая, провел как на иголках. — Все, блять, достаточно, — шипел он сквозь зубы, оставшись последним в офисе. — Это всего лишь недотрах. Надо его запить, забыть и заполнить кем-нибудь другим. Завтрашний день хоть и обещал быть сложным и геморным, но Дориан вбил себе в голову, что ему надо кого-нибудь снять. Он не стал заходить домой, а отправился в единственный клуб, где посреди недели можно было найти себе парня на ночь. Никки сидел у бара, подперев голову рукой и цедил безалкогольный коктейль, разглядывая посетителей. Были тут и бородатые, и рукастые, но ему они не глянулись. Он уже бортанул нескольких, и теперь на него из угла поглядывал такой брутал брутальный, что даже слишком. Когда тот подошел и присел рядом, кладя лапищу на его плечо, и спросил: — Чем угостить такого красивого мальчика? — у Никки сердце упало в штаны и очко опасливо сжалось. Музыка была слишком громкой и слишком ужасной, чтобы Дориан всерьез решил здесь остаться надолго. Только вот судьба и правда была той ещё злодейкой, потому что буквально минут через пять он разглядел знакомую спину. До боли знакомую. «Никуда от него не деться», — вздохнул Дориан, и собирался было уже уйти, как только потом заметил, что Никки пытается склеить какой-то мутный тип. Если он многое успел за два года позабыть, то взгляд «спасите меня пожалуйста», который он усмотрел в зеркальной стене бара, он забыть бы точно не смог. Слишком уж это всегда его забавляло. Но не теперь. Уже на подходе до него донеслась эта приторная мерзковатая фраза «чем угостить такого красивого мальчика?» — А ничем. Он уже достаточно угощен, я думаю, — с усмешкой сказал Дориан, облокачиваясь локтем на стойку по другую сторону от Ника. Как его вынесло на ручки Дориана, Никки потом не смог вспомнить. Раз — и он уже висит на шее До, мелко подрагивая. — Привет, милый! Я так ждал тебя! — пролепетал он, и вышло так мерзко, так по-пидорски, как Дори всегда ненавидел, и Ник испугался, что он его сейчас оттолкнет. — Что ж ты такого зайку одного оставляешь? — буркнул недовольно бугай. — В следующий раз уведу, — и гора отвалила в сторону, возвращаясь за свой столик. — О, боже, Дориан, ты опять меня спас! — выдохнул испуганно Ник на ухо бывшему, все еще не отпуская рук с его шеи. — Зайка, фу… — Дориан очень натурально изобразил, будто его сейчас стошнит. — Спасение твоей дурацкой задницы уже начало входить в привычку. Чувствовать руки Ника на своей шее было до непривычия привычно, будто он буквально вчера его так обнимал, и позавчера, и неделю назад, и далее. Дориан даже не стал его от себя отцеплять, а ждал, пока тот сделает это сам. Видимо, не только Дориан решил найти себе кого-то на ночь. Это резко ухудшило его настроение, теперь хотелось только пойти домой, выдуть пол бутылки какой-нибудь завалявшейся в шкафу водяры и лечь спать до тех пор, пока будильник не принесет с собой похмелье. — В следующий раз ищи приключений на свой беличий хвост в более безопасных местах. — Хвост был лисий, — улыбнулся Никки и, пользуясь случаем, поцеловал Дори, как давно хотелось, прижался, как тогда на острове, и нежно-нежно начал ласкать губами. Едва касаясь, как будто они были одни и не в баре, потирался щекой о щеку, как соскучившийся кот. Никки сам не замечал за собой, но будучи рядом с Дори, в нем просыпалось бескрайняя нежность, которую не смогли вытравить ни два года разлуки, ни то, как они расстались. Котячьи повадки включались автономно, самостоятельно, и он просто растворялся в своем парне. Ну как тут устоять, когда Ник ведёт себя так ласково. Дориан погладил его по щеке, отогнав навязчивую мысль о том, что подойди к Нику кто-нибудь другой, получше того детины, Никки бы сейчас целовал так его, а не Дориана. — Смотри, я могу предложить тебе только два подходящих места для поиска приключений в этом городе. — Дориан старается говорить спокойно, и тихо. Ник ещё не отодвинулся далеко, поэтому они иногда соприкасаются губами. — Первое — неплохой клуб, но там лучше искать себе мужика только с вечера пятницы и до утра понедельника. Если ты захочешь, я дам тебе адрес. А второе… Дориан всё ещё не решил, хорошая ли это идея. Он внимательно смотрел Нику в глаза, но по его взгляду было и правда сложно понять, что у того на уме. Выдержав секундную паузу, он всё-таки продолжил. — А второе — моя квартира. Только после нее никаких тебе клубов, так что выбирай с умом, передумать будет уже нельзя. «А в чем подвох-то?» — мелькнуло и пропало в голове. Никки отстранился и выдохнул: — Это предложение, До? Мне кажется я до квартиры не дотерплю… Моя ближе и там зеркала остались. И я тебе гетры связал, До. Никки глядел в глаза напротив, такие близкие и такие родные и не верил. Ему казалось вот сейчас прозвенит будильник и он проснется. Дориан старательно пропускал мимо ушей информацию про гетры. Ник всё-таки был в своем репертуаре, как и обычно. Но раз уж Дориан это затеял, то придется ему хотя бы попробовать привыкнуть к странностям Ника. — Да, нам определенно нужно будет заехать к тебе. — серьезно кивает он, уже представив в подробностях, как будут развиваться дальнейшие события. — Но только на пару минут. Конечная остановка — все ещё моя квартира. Придется тебе дотерпеть. «Хотя это будет очень непросто. Для нас обоих.» — заканчивает Дориан про себя, и выводит Ника из бара, приобняв за плечо. Никки улыбался дурацкой улыбкой, которую невозможно было спрятать. Внутри как будто лопались пузырьки от шампанского и разлилась лужа счастья. Один-единственный голосок ныл протяжно на одной ноте, что он делает ошибку, но вот именно его Ник и подавлял, крепко держа за талию своего бывшего и сияя улыбкой, как солнце. — А зачем тогда домой ко мне заезжать, если придется терпеть? — у него от счастья, казалось, все мозги заклинило. Нет, были у него мыслишки, но это же До, он может такой кувырок с подвыподвертом сделать, что хуй проссышь. Поэтому лучше было спросить заранее. — Потому что так будет интереснее. — уклончиво отвечает Дориан, крепче обнимая Ника и подводя к своей машине. Дорогу к его квартире он даже почти помнит, Нику лишь один раз пришлось его направлять. — До, пошли покажу что! — зовет из спальни Ник. Он не знает — нужно ли ему собирать свои вещи, для чего они заскочили в квартиру, что задумал Дори. Он в дикой эйфории и витает в облаках. Поэтому он просто скинул «чулки- хуйню», хвост и игрушки, пару трусов и маек, одни брюки и рубашку в рюкзак, чтобы сделать вид, что он не перебирается с хотулями, а просто едет в гости, если До вдруг с места в карьер его выставит. Ник ходит по комнате, ожидая, когда появится Дори, чтобы показать ему потолок, в тайной надежде, проступающей на лице всеми красками, что они здесь задержатся. Хотя бы на разочек. Дориан моет руки и выходит из ванной, застав Ника, который мечется из угла в угол. В его голове сразу пробегает сравнение с белкой в колесе и поэтому он не может сдержать улыбку. Его первоначальная задумка оказывается как нельзя кстати. А потом взгляд падает на рюкзак. — И что же там?  — Ээээ, вещи. — Никки показывает на зеркальный потолок и утягивает в поцелуй, заваливаясь на кровать вместе с До. Потом переворачивается, чтобы тот видел в зеркале их отражение, и елозит по телу бывшего-настоящего ужиком, эротично извиваясь, все еще надеясь на «прямо здесь и прямо сейчас». Нетерпение Никки действовало двояко. С одной стороны Дориан и сам бы с радостью разложил его на кровати, а с другой — заставить его помучиться, пусть и самому изнывая от ожидания, было бесценно. Он притягивает Ника для короткого поцелуя и кусает за губу. — Хвост же у тебя? — шепчет он, оглаживая задницу извивающегося на нём парня. Никки дуреет. И от поцелуя, и от укуса, и от вопроса. Всё-таки не зря он послал ту фотку, даже не ожидая от нее никакого эффекта. Да его и не было бы, вдруг вспоминает Ник, если бы они не встретились в баре. Дори тоже туда пришел на съем… Ник тут же тухнет и послушно отвечает: — В рюкзаке хвост. И фартушек. Вот только блины осталось сложить. Он поднимается и уже без того веселья и воодушевления идет на кухню, вытаскивая из холодильника коробочку с блинами и упаковывая ее в доверху набитый рюкзак. Черт, он действительно испёк блины. А потом Ник начинает снова суетиться как подстреленная в жопу домохозяйка. Дориан делает глубокий вдох, затем выдох, обещая себе не портить вечер. Но сдаваться он тоже не собирается. Так что он выхватывает у Ника рюкзак и выкладывает из него вещи. Сначала на кровати оказываются блины. — Так, это нам не понадобится, — потом идёт фартук. И ещё какие-то вещи. — Тоже нет. И ещё чулки. Эти ужасные чулки. Их совсем бы надо выкинуть, но указывать он не будет, Никки и сам разберётся. И наконец-таки искомый хвост. — Оп, а вот это нам нужно, — он берет его и подходит к Нику, обнимая его за талию, и перед тем, как вручить ему хвост, целует и шепчет в губы. — Надевай. Никки в раздрае. Он и расстроен, и плывет от поцелуя. И то что До рылся в вещах… а вдруг там… ну не знаю — пистолет был бы или интимные вещи — более интимные, чем анальная пробка с хвостом? Мысли хаотично мечутся, но на первый план выползают те, что о сексе. Он было хотел попросить Дори вставить пробку — он перед баром готовился, рассчитывал на секс, поэтому даже растянулся — но потом представил, как должно завести его быв… настоящего… парня, короче, а именно то, что он увидит, и поэтому достает смазку, кладет ее рядом на кровать, и эротично снимает джинсы, покачивая бедрами. Не как проститутка, а лишь слегка. Потом, улыбаясь, хотя кто бы знал, чего ему это стоит, снимает свои нарядные труселя и поворачивается спиной. Становится на колени на кровать, грудью ложится на нее же, выдавливает, оттопырив зад и расставив колени, слегка поерзав, смазку на руку и изгибается, чтобы смазать между двух половинок. Отсюда ему не видно лицо До, но он и так знает, что картинка умопомрачительная просто. Влажной ладонью, хоть и неудобно, смазывает пробку на конце хвоста, и второй рукой оттягивает левую ягодицу в сторону, для лучшего проникновения, конечно, а не чтобы завести Дори. Позади слышны какие-то шорохи, но Ник не знает, что там делает его парень, он старается не пыхтеть как ёжик, До над ним всегда смеялся, что приютил дома ёжика-кряхтуна. Никки поводит задом, настраиваясь и медленно, под неудобным углом вводит внутрь небольшую пробку, не удержавшись и простонав в конце. Никки устроил настоящее шоу, и Дориану кажется, будто он горит. Низ живота уже знакомо сводит от желания, а член ноет, передавленный плотными плавками, хотя то, как сильно он возбужден, уже ничем не скрыть. Дориан вздрагивает от стона Никки, подходит к нему сзади медленно, проводя ладонями по теплой и нежной коже ягодиц вверх, чтобы задрать рубашку, наклониться и поцеловать Ника в ямочку на пояснице. — Какой ты у меня молодец. — шепчет Дориан. Он не удерживается, и слегка двигает пробку в теле Ника, взявшись за основание хвоста. Кто ж, блять, знал, что его так заводит это фурриебство. Раньше он за собой такого не замечал. Хотя, Ник мог его завести почти чем угодно. Кроме тех ебучих чулок, конечно же. — А теперь надевай штаны и поехали ко мне. — Дориан и сам едва держится, но собирается с силами и отстраняется от Ника, напоследок ещё раз огладив задницу, в которую, как он надеется, ему доведётся скоро войти. — Но лучше не джинсы, а какие-то нибудь спортивки, так тебе будет удобнее, думаю. — Бляяяяя, — стонет Никки, прогибаясь от рук и острого разочарования, что его обломали. Нет, он знал и хорошо помнил, что Дориан любитель отложенных удовольствий. Но думал, что после перерыва тот не удержится и выебет его наконец-то… Но он так же преотлично помнит, как любит До его ласкать долго-долго, касаться, гладить, вымучивать поцелуями, давая умирать от желания, и сползает с кровати, натягивая на себя спортивки, которые топорщатся сзади, будто у него геморрой какой-то там степени. — До! Помоги заправить! — все эти прокручивания пробки, губы на пояснице и возбуждение, явно наличествующее в штанах До, и написанное на лице желание почти заставляют его хныкать, но Никки терпит, терпит, крепится и только часто дышит приоткрытым ртом, облизывая сохнущие губы. Он поворачивается спиной к Дориану, вытаскивает хвост наверх из штанов и прижимает его резинкой штанов, но получается криво и горбом. С тихим смешком Дориан подходит к Нику сзади и помогает убрать хвост, чтобы получилось более-менее прилично. — Вот так заебись, — шепчет он своему бельчонку на ухо, а затем вжимает его спиной в себя, гладя по животу. Никки вздрагивает, когда Дориан прихватывает губами мочку его уха, а рукой забирается под резинку просторных штанов и поглаживает напряжённый член. — А теперь пора ехать. — Ты обломщик, До… — сквозь зубы шипит Ник и даже не может распланировать мстю, потому что не дать — не вариант. Он может и в машине обкончаться, если Дори продолжит издевательства, так касаясь, так поглаживая, и так интимно шепча на ушко. Господи, Никки себя не узнает. Таким заведенным он не был даже когда три месяца вообще был без секса. Не таким уж оголодавшим он сейчас был, а перло его от действий и присутствия До, как бражку из бутля. Еще чуть-чуть и крышу сорвет или дно вырвет. Но он стискивает зубы и идет вслед за своим парнем к машине. Дориан пытается вести машину одновременно и быстро, и аккуратно, чтобы не подскакивать на лежачих полицейских, но как обычно, приходится чем-то жертвовать. Когда с попеременным успехом они добираются до его дома, он берет Ника за руку и ведёт его к лифту, сжимая его пальцы. — Нахуя я поселился так высоко, — ворчит он, как только за ними закрываются двери лифта, и прижимает Ника к зеркальной стенке лифта, целуя в шею. Ник еле высидел в машине, полулежа, бочком, подпрыгивая на кочках и постанывая так громко, что сам от себя не ожидал. Он был уже на полпути к нирване, поэтому шел за До, как сомнабула. Откинув голову, в лифте он не подставлял шею, а просто ловил кайф, в ожидании, когда они поднимутся, но Дори подбросил в костерок дровишек, жадно и жарко целуя шею. Это было какое-то наваждение, по-другому Ник объяснить бы не мог, если бы собрал мозги в кучку. Он просто делал то, что хотел До. Дориан заталкивает его в квартиру, сам уже на грани терпения. Ник извивается в его руках, постанывая и вздрагивая при каждом шаге, и от этого Дориан просто плавится. Рубашка Никки быстро оказывается на полу в прихожей, а сам бельчонок на кровати. Уже даже не хочется, да и не можется, заставить его ждать подольше, потому что Дориану и самому не терпится. Он стаскивает с Ника штаны и расстёгивает пуговицы на своей рубашке. В голове крутится какая-то невыразимо пошлая хуйня, дурацкие фразочки и подъебки про белок и орешки, но вместо этого Дориан просто охрипшим от желания голосом спрашивает, оглаживая гибкое тело под собой руками: — Чего ты сейчас хочешь, мой мальчик? Если бы он мог, Ник бы саркастично сказал: — Аааа, вот как ты заговорииииил… Но он не мог. Снимая штаны он зацепил и выдернул пробку вместе с хвостом, охнул и схватился за член, яростно ноющий и запачкавший штаны спереди мокрым пятном, сил на разговоры нет, как и снять футболку. Он просто поворачивается спиной к До и наклоняется, становясь на колени на кровать и возвращая руку на член, с благодарностью отзывающийся на прикосновения. — Мммм… — Никки стонет мучительно, не понимая — хорошо ему или плохо. Потому что иногда слишком долгое ожидание делает секс болезненным. Красноречиво. Очень, блядь, красноречиво. Но Дориану больше и не надо, он быстро расправляется с ремнём, спуская штаны и пристраиваясь сзади. После всего этого цирка с фотками, блинами и, простигосподи, беличьими хвостами, его терпение почти иссякло. И только потом он вспомнил про смазку и гандоны. Путь до тумбочки и поиск нужных вещей занял не больше пяти секунд, зато потом Дориан уже гладил Никки по спине и бёдрам, отрываясь лишь ненадолго, чтобы надеть презерватив и вылить на руку побольше смазки. В тот момент, когда он наконец-то после долгого ожидания вошёл в тёплое податливое тело, Ник издал какой-то головокружительный и протяжный стон, от которого крышу снесло начисто, будто ее никогда и не было. Чувствуя наконец то, что надо, там где надо, тело Никки выламывает в немыслимую позу и он замирает. Размер оказывается больше, чем он помнил. Он замирает и только стонет, стонет, пока До продвигается вперед, цепляясь руками за талию. Он не замечает, как начинает орать, как стоны переходят в крики. Вначале короткие — когда До вбивается в него, а потом протяжные и хриплые. Он падает головой на постель, не в силах удерживать себя на четвереньках, комкает руками покрывало, которое они так и не успели снять, и орет, орет, подаваясь назад, втрахиваясь в Дориана и кончая оглушительно. Ему даже показалось, что член выстреливает радугой, конфетти, яркими брызгами, потому что в голове ток крови уже зашкаливал. Кончив, Никки падает на кровать разъезжающимися ногами, вспоминая почему он так любил секс с Дорианом. Если раньше, за последние два года, у Дориана было много хорошего секса, и он даже был этим вполне доволен, то сейчас он просто охуевал от действительности. С Ником все было вроде и просто, ничего сверхъестественного они не делали, но стоило ему только втолкнуться в горячую тесноту, как вокруг будто кто-то взорвал сотню фейерверков сразу. Ему давно не было настолько здорово, чтобы терять голову и связь с реальностью. Он хрипло стонет, почти рычит, с каждым разом вталкиваясь все глубже и грубее, заставляя Ника кричать. Это какая-то чертова магия, каждый раз. Дориан успевает кончить за секунду до Ника, и заваливается сбоку, почти в бессознанке, стягивает презерватив и скидывает его на пол. Выкинуть его можно и завтра, ведь сейчас он все силы свои вытрахал, их хватает только на то, чтобы положить ладонь на влажную от пота спину Ника. — Твою мать, До! Ты когда-нибудь меня убьешь своим сексом, — обессиленно шепчет Никки. Он чувствует себя как сдувшийся воздушный шарик, но радостный сдувшийся шарик. Рука на мокрой спине заставляет его чувствовать заземление, что он все еще здесь и сейчас на этой планете, живой и счастливый. — Боже, До! — голос сорван, горло саднит, но молчать невозможно. — Как я скучал без тебя и маленького Ри. Никки любил всему давать названия, вот и члену придумал еще тогда, когда у них случился первый охуенный минет. До — всему голова, Ри — головка. Вот и вышло До-ри. Никки обязательно пожалеет, что был так откровенен с бывшим, но это будет потом. А сейчас он из последних сил обнимает такого же потного парня, прижимается губами к его предплечью и позволяет себе сладко провалиться в сон. Ник выдает весь этот посткоитальный пиздец и засыпает, а вот Дориан не может уснуть. Он совершенно без сил, и на работу вставать уже скоро, но сон не идёт. Зато тут как тут ебучая тревожность и мысли из разряда «а вдруг это была ошибка?». На острове Ник был охуенным, а сейчас они будто вернулись на два года назад, когда секс всё ещё заебись, но каждый раз, как он открывает рот, хочется бежать куда подальше. И чё теперь с этим делать? Из этих неутешительных мыслей Дориана вырывает сигнал будильника, и он аккуратно, чтобы не потревожить Ника, сползает с кровати и идёт собираться на работу, борясь с гравитацией и головной болью. Никки просыпается в чужой постели выебанный досуха и не сразу соображает где он и как тут оказался. Потом понимает, что его разбудило: тело требовало сводить его в туалет. Он аккуратно доходит до туалета и видит в проеме двери Дори. Пока он журчит, что-то в облике бывшего начинает его грызть. Что-то муляет, бередит душу и тут, когда он нажимает на кнопку слива его как будто обдает холодной водой вопспоминаний и вины. Всё как раньше — До молчит, страдальчески скорчив лицо кирпичом, а Ник чувствует себя виноватым, хоть ничего еще не сделал. Он упирается лбом в стену и перебирает вчерашние события. Ничего вроде не было такого, чтобы… В мозгу щелкает и Никки понимает причину недовольства До. Он страдает от того, что совершил ошибку. В душе Ника маленькая птичка начинает биться в клетку — грудную клетку — от осознания того, какую ошибку он сделал, поддавшись своему желанию закрыть гештальт. Никки идет мыть руки и понимает, что стены квартиры давят на него, отчего в зеркале на него смотрит испуганно-виноватое отражение. Он умывается холодной водой и выходит на кухню. — Привет. Чего не разбудил? Мне на работу к девяти. — Прости, не додумался. — пожимает плечами Дориан, поднимая взгляд на Ника. Ему надо уже бежать, а кофе никак не помогает проснуться, да и таблетка от головной боли не спасла. Сейчас бы поговорить с Ником, но впереди дико тяжёлый день, с которым ещё надо придумать, как справиться. Он встаёт из-за обеденного стола, залпом допивает кофе и морщится от мерзкого горького вкуса, рухнувшего на его вкусовые рецепторы со всей силы. — Мне сейчас пора бежать, вечером поговорим, ладно? В холодильнике есть какая-то еда. Справишься? — Буду уходить, захлопну дверь. Или у тебя есть лишняя связка ключей? — Ник встает и подходит к Дориану, целуя его в щеку. Он не прикасается к нему — помнит, что утром тот торопится и всегда недоволен проволочками. Дори уже весь там, впереди на три шага. На работе и мыслями и душой. Поэтому Никки отступает в сторону, чтобы не мешать. Он сам растерян и не знает что теперь делать. Вчерашний запал иссяк и теперь надо думать, как жить дальше. Чтобы вспомнить, где в последний раз он оставлял запасной ключ, Дориану приходится потратить много времени. — Кажется он в тумбочке в прихожей, — он потрепал Никки по волосам и пошел за пиджаком. — Если их там нет, то просто захлопни дверь, я вечером найду. Если понадобится, конечно. Им определенно нужно будет вечером все обсудить, но сейчас даже сложно найти нужные слова. Да и времени нет, так что Дориан берет свои ключи и сбегает на работу. Никки тяжело вздыхает и идет в комнату, падает в кровать плашмя и дышит запахом Дориана, которым здесь пропитано все, но постель пахнет все-таки сильнее. Взгляд охватывает квартиру и внезапно выхватывает свои мятые спортивки, валяющиеся на полу. Никки подбрасывает на кровати и он ищет часы, чтобы взглянуть на время. Ему же еще домой бежать, переодеваться. Дома он не успел ничего — ни кофе попить, ни толком подобрать одежду, потому что еще искал ключи, которые не нашел До и потерял время. Дверь там он захлопнул. А на работе ходил рассеянным, даже не закончил проект, который надо сдать завтра. «Нам надо поговорить» — хотел написать смс, но вспомнил, что телефона До у него нет. «Идиот» — выругался про себя. Он даже не знает, когда бывший будет дома. Не ждать же его как собачка под дверью. Поэтому после работы он поехал домой и начал готовить ужин, подумав, что если Дори надо, он приедет к нему. Адрес-то знает. День выдался поистине провальным, и когда Дориан приехал вечером домой и не обнаружил там Ника, то даже вздохнул с облегчением. Хотя уже ближе к ночи стал беспокоиться — на Ника это было непохоже, просто уйти и даже записки не оставить. Дориан вздохнул, дотянулся до телефона, открыл их последнюю переписку и отправил сообщение. «Тебя ждать?» Ключи он искать даже не начал, просто потому что сил осталось только на то, чтобы нашарить пульт от телика под собой и переключать каналы. Если он сейчас уснет, а Ник всё-таки решит приехать, будет полный провал. Получив смс вместо приезда к нему домой, Никки бьет себя по лобешнику телефоном. Вот дурак! Как он мог забыть? Но это сразу же отходит на задний план, потому что надо что-то отвечать. Звонить не выход, До опять найдет к чему придраться. «Сегодня нет. Завтра если только вечером.» Ник уже в постели и не засыпает только потому, что ждет ответную смску. Сообщение Ника очень порадовало. Если бы они попытались поговорить серьезно, то вряд ли бы это хорошо кончилось. Да в таком состоянии ничего больше бы у них и не получилось. Дориан ответил: «Буду дома после восьми точно», довольно завернулся в одеяло, как в кокон, и отрубился. Да так, что утром он бессовестно проспал, зато чувствовал себя просто изумительно. Правда, это не помогло ему нормально собраться на работу. Он дважды возвращался за ключами и бумагами, а вот телефон забыл дома. Никки весь день отвлекался от работы, раздумывая как теперь быть. К старому возврата больше нет, До изменился, но не очень, а его притяжение к бывшему трансформировалось во что-то новое. Голод сексуальный был удовлетворен на какое-то время. Но ему не хватало теплых рук Дори. Хотелось лежать с ним на диване, целовать в шею, прикасаться к нему, готовить что-то вкусное и ловить ответный взгляд — мягкий и одобряющий. Поэтому к пол-девятому, стоя под дверью Дориана, он не знал, что ему сказать. Они стали чужими и секс между ними все только усложнил. Дориан открывает дверь и впускает Ника в квартиру. На самом деле, он был жутко голоден, поэтому куда больше бы обрадовался доставщику пиццы. Никки выглядит растерянным, будто оказался у него дома в первый раз. Да Дориан и сам будто впервые его видит. Знает, что надо поговорить, но чисто теоретически сейчас может поддержать разговор только на тему еды или погоды. — Ты голоден? — Никки закрывает за собой дверь и не находит ничего лучше, чем свернуть на привычные, ничего не значащие темы. — Я сегодня так устал… что кажется готов съесть быка. Никки безбожно врет, потому что поужинал дома. Но о чем еще говорить с Дори — мрачным и растерянным — он не знает. Не бросаться же на диван или обниматься с порога. Как-то он не может себя заставить даже прикоснуться к бывшему. Хотя буквально позавчера в угаре страсти называл «нынешним». — У тебя есть из чего приготовить? — Я заказал пиццу, скоро должны привезти. Дориан всё-таки подходит к Нику и обнимает его, чтобы сгладить углы и разрядить обстановку. Сегодня им нужно окончательно выяснить, как быть дальше. — Может пока посмотрим что-нибудь? Никки выдохнул и прислонился к До, несмело обнимая руками, даже не раздевшись. И оказывается, это не сложно. И не так страшно, как он себе надумал. И он бездумно трется щекой о грудь Дори, закрыв глаза. А потом вспоминает, что надо ответить на вопрос. — Давай. Давай посмотрим и поваляемся. Дориан отстраняется и терпеливо ждёт, пока Ник снимет куртку и оставит обувь у порога, а затем ведёт его в гостиную, чтобы устроить лежбище тюленей на диване с глупым кинцом. Повезло, что пиццу привезли вовремя, и ещё полчаса они были просто не в состоянии разговаривать, потому что жевали. Но когда пришлось распрощаться с последним кусочком, который они честно разделили напополам, Дориан всё-таки спросил: — И что дальше, Никки? — Если бы я знал, Дори… — Ник открыто смотрит на Дори. — Я бы хотел услышать от тебя, хочешь ли ты видеть меня своим парнем. И что я для этого… нет, каким я должен быть, чтобы мы были вместе. Никки серьезен и уже не тот дурашка, что два года назад. Он готов меняться, чтобы быть вместе. Но ему так же страшно, как Дори. — Очень хреновое предложение, бельчонок. — Дориан смотрит на него внимательно, раздумывая, какую бы альтернативу ему предложить. Меняться он не готов, а требовать изменений от Ника было бы очень подло и низко. В его системе координат это было намного хуже измены. — Мне кажется, мы просто можем начать с того, что не так много времени проводить друг с другом, как думаешь? — Хорошо. Ну, я тогда домой? — Никки встал с дивана и, как зомби, механически пошел к двери, переваривая в голове то, что сказал До. Честно говоря, после острова, секса и тех чувств, что были, ему казалось, что Дориан предложит ему сойтись и жить вместе, но он в очередной — дохуилионный раз — ошибся. Нет, плакать он не собирался. Не в этот раз. Да и вообще со слезами стало как-то хуже. Куда-то делся тот водопад, что раньше низвергался из глаз. Теперь наоборот ему было очень трудно заплакать. Вот последний раз был совсем недавно — во время секса, значит очередных слез ждать опять полгода. Конечно, Дориан, как всегда, был прав. Так сходу, слету, в прыжке сходиться было нелепо. Но чувство потери, не взирая ни на какие доводы, все равно теснило грудь. «До завтра» — хотел сказать Ник, но подумал что «не так много времени» До не подразумевает встречи каждый день и сказал: — Созвонимся! Дориан догоняет Ника уже у двери, тащит за руку обратно и рычит. — Ну вот хули с тобой сложно. Тоже мне, драматический персонаж. Только вернувшись на диван и обхватив белька руками, чтобы уж точно этот дурак никуда не намылился снова, Дориан думает продолжить разговор. — Я так понимаю, что вариант меньше времени вместе проводить, тебя не устраивает? Никки тянется губами к этим сексуальным блядским губам и нежно их целует на пробу. Ну вот не знает он что сказать Дори. Поэтому целует, держась руками за талию и легко прижимаясь. Гладит по спине и тащится от того, что не отпустили, что До тоже скучал. Дориан, естественно, на поцелуй отвечает, но быстро отстраняется. — Так, Никки, давай серьезно. Чем быстрее мы во всем разберемся, тем больше времени на обнимашки перед сном у нас останется, — он говорит шутливым тоном, чтобы Ник не чувствовал себя как на допросе, и они вместе смогли бы скорее договориться. — Ну куда еще меньше? — спокойно говорит Ник, — Ты весь день на работе, я тоже. Только и остается — вечер и ночь. Он рад, что До обещает обнимашки перед сном, значит они будут спать сегодня вместе. — Но, — он старается не вздыхать тяжело, — я согласен к диалогу. Мне тоже не по себе, Дори. — Можем начать с пары дней в неделю. — Дориан отпускает Ника, чтобы удобнее устроиться и снова притянуть его ближе, укладывая на себя. Ник приятно его удивляет, не закатывая сцен и истерик. Возможно и правда они смогут постепенно друг к другу привыкнуть, а не кидаться в омут с головой как в прошлый раз. «С пары дней в неделю…» — крутится в голове у Ника. — «Все по расписанию. Трах во вторник и четверг, в воскресенье минет. И галочками в календаре отмечать…» Он прячет голову, зарываясь в рубашку До, вдыхая его запах и поджимает пальцы на ногах. Ему так хорошо и комфортно даже просто лежать на нем, чувствуя тепло тела и слыша через грудину вибрацию его голоса. Может, если все наладится, действительно стоит попробовать? Может действительно он, как и раньше, бежит впереди паровоза? Прошлый Никки бы обиделся и начал выговаривать Дори все, что в голову пришло, и что тот не любит, и что у него кто-то есть, и прочую мутотень с надутыми губами и слезками из глаз. Никки хмыкнул и поцеловал в ключичную ямочку До, прежде чем ответить. — Раз ты так хочешь… — Он приподнял голову, глядя в эти охуенные глаза, спросил: — Раз уж мы говорим на чистоту, расскажи мне, чего бы ты хотел от этих встреч. У Никки даже интонация психолога прорезалась. Не зря он столько бабла снес на эти сеансы. Чертовски умный мужик. Дориан гладит Ника по голове и усмехается на вопрос. Он говорит как какой-нибудь заправский мозгоправ, только маленьких круглых очков не хватает и бороды с проседью, чтобы выдавала мудрость прожитых лет. — Ты так спрашиваешь, будто у меня уже есть четкий поминутный план действий, хоть в календаре даты кружочками обводи, — он целует Ника в нос и немного думает, прежде, чем продолжить говорить. — Слушай, ну что обычные люди делают, когда встречаются? Гулять ходят, ужинать, кино-вино-домино какое-нибудь устраивают. Ну, знаешь, типа нормальных человеческих свиданий или подобной фигни. Вот такие странные диванные нежности дают надежду на то, что все может пройти как надо, что даже если они оба не поменяются, то хотя бы будут знать, как найти компромисс и не бесить друг друга каждым своим вздохом и неосторожным жестом. Дориан прижимает теплого разморенного Никки к себе и перебирает пряди волос на его макушке. — А чего хочешь ты? Никки думает — сказать так как есть, или как правильно? Но потом плюет на условности и, гладя До по руке, говорит: — Я бы хотел вот так лежать на тебе. Готовить тебе еду, смотреть как ты ешь и улыбаешься. Или морщишься, когда встречается лавровый лист или перец горошком в супе. Но дядя психолог сказал бы, что так неправильно. Раз ты говоришь, что надо узнавать друг друга заново на расстоянии и постепенно, то давай. Давай будем ходить на свидания, в кино, кафе и на танцы. Никки давно смотрел на выпирающий из-под футболки сосок прямо у него под носом и таки не удержался. Обхватил его зубами, слегка поприжимал, а потом пососал. И поднял голову, чтобы посмотреть на реакцию Дориана. — А что бы ты не хотел? Дориан вздыхает, это именно то, чего он так боялся услышать от Ника. Но быстро сформулировать ответ ему мешает укус, пустивший лёгкую дрожь по телу. Он закрывает глаза, поерзав под Ником, и обнимает его ещё крепче, наверное, это подсознательное желание, чтобы тот не убежал после ответа. — Я бы не хотел вот этого внимания, наверное. И не хотел бы, чтобы ты слишком концентрировался на мне, а не на нас. Помнишь, ты так пытался быть «идеальной женушкой», что чуть было нас обоих не довел до нервного срыва. — Знаю, — вздыхает Ник. — Гиперопека. Ему больно слышать эти слова от До, и раньше бы он подумал, что Дори хочет отделаться от него таким образом. Но теперь он ученый и понимает, что душить в отношениях таким образом — самый кратчайший путь к разрыву. — До, если мы будем говорить вот так открыто, что нравится и не нравится, то мы можем прийти к консенсусу. По правде говоря — Никки храбрится. Он боится ляпнуть то, что не понравится Дори, и уже не называет его никак — ни милый, ни солнышко, ни радость моя. А ему хочется. Хочется как-то обозначить, что он чувствует. Поэтому бОльшую часть общения он попросту боится и оттого молчит. Никки уже не тот восторженный дурачок, как раньше. И он понимает, что если хочет остаться с До, то придется многое пересмотреть, а кое-что вообще задушить на корню. Но будет ли тогда это Никки, а не мумия от него? Все эти вопросы зудят роем пчел глубоко внутри и оттого он ёрзает на Дори, не в состоянии спокойно полежать. — Вот и говори открыто, а то уже извелся, как уж на сковородке, — фыркает Дориан, щипая неугомонного парня за бок. — Рассказывай давай, чего там тебе не хочется. Пусть они и договорились сразу все обсудить, всё равно оба говорили скованно и будто нехотя. Быть откровенным сложно, особенно когда знаешь, что можешь легко задеть собеседника. По крайней мере, пока Дориан вот так вот лежит и обнимает Ника, он уверен, что тот не убежит. Никки приподнимает голову и начинает целовать До мелкими поцелуями в вырез футболки, перемежая их вопросами: — Как я могу тебя называть? Как тебе нравится? Ему так приятно лежать и чувствовать такого Дори, который идет навстречу и интересуется им, что он, пожалуй, не может вспомнить, когда еще у них так было — просто, мило, по-домашнему. Он подбирается к шее и проводит по ней губами. Его просто разрывает от нежности. По спине пробегают мурашки из-за мягких, щекотных поцелуев Ника. Дориан вздыхает и забирается ладонью под его футболку, чтобы медленно поглаживать его по спине. — Это ты так от моих вопросов мастерски уходишь? — ворчит Дориан и морщит нос. Никки теплый как печка, будто создан для того, чтобы греться об него холодными зимними вечерами. Но это не делает его менее хитрым, если он не хочет отвечать на какой-то вопрос, то будет ходить кругами, переводить тему и всячески изворачиваться. Чтобы вытащить из него ценную информацию придётся попотеть. И зачем он вообще пошёл в этот свой дизайн? Таким в партизаны надо. Или в шпионы. Однако Дориан настроен решительно, и в этом плане идти навстречу не собирается совсем. Око за око, зуб за зуб, ответ за ответ. И даже мягкие губы Ника, блуждающие по его шее — недостаточный отвлекающий манёвр. Возбуждающий — несомненно, но не отвлекающий.