Почти живой

      В социальной службе удивились моему запросу и ответ дали не сразу. Учитывая, что мы в Портленде недавно, нас попросили прежде пройти психологический тест, заполнить анкеты и еще пообщаться со специалистами. Я считаю, что администрация делает все верно, дабы обеспечить детям хорошее будущее в новой семье. Правда, я немного волнуюсь за Макса. Я не уверена, что он сможет пройти все тесты.       На следующий день после работы мы с ним решили сделать перестановку в комнате, которую мы звали гостиной. Там как раз поместится кровать и стол для учебы, если выбросить куда-нибудь эти чертовы синие кресла.       Узнав о нашей затее, мадам Бле сама приехала на небольшом грузовичке, чтобы забрать её ценность — любимые синие кресла. Думаю, будь они зелеными или жёлтыми, отправку их на помойку она бы только одобрила. Когда женщина выяснила, для чего мы очищаем комнату, она подняла нашу аренду на неплохую сумму, мотивируя тем, что рассчёт идет за каждого человека, проживающего на её территории. В тот же день мы отправились в торговый центр, чтобы заказать что-то в комнату.       Мы шли по торговому центру, где с одной стороны были ряды строительных материалов, розеток, лампочек, светильников (самое яркое место, наверное, на всем районе), а с другой — посуда, игрушки, одеяла, подушки, большая новогодняя ярмарка. Все вокруг было таким прекрасным, что, будь у меня все деньги мира, я бы купила магазин и жила в нём.       Засмотревшись на разноцветные и прозрачные ёлочные шары, я не заметила, как потеряла Макса. Я испугалась, начала оборачиваться по сторонам, но его нигде не было. Схватив свой рюкзак, я пустилась в бег по рядам, крича его имя.       Несколько раз в меня чуть не врезались покупатели с тележками и работники с высокими передвижными лестницами. Вернее, это я их чуть не сбила. Добежав до отдела с игрушками, остановилась, чтобы перевести дыхание. Ещё чуть-чуть, и из меня выйдет последний дух.       Вдруг я вижу темную фигуру — не могу сказать точно, у меня плохое зрение. Но одно знаю точно — либо это Макс, потому что он в черном пальто и без новогодней мишуры, которую выдают на входе, потому что на мне две, либо это чужой человек, и мне сейчас будет очень даже неловко.       — Макс, это ты? — осторожно спрашиваю у мужчины.       — Стейси, — поворачивает голову Макс и тянёт мне упакованный белый пушистый плед, — давай возьмем?       — Да ну ёб твою мать… Ты что, не слышал, что я тебя зову?       — Я слышал. Так мы возьмем плед?       — Окей, — выдыхаю, чтобы успокоиться. — Белый? А если это будет мальчик?       — С каких пор белый — гендерно-зависимый цвет? — возмущенным тоном произнес Макс и положил мохнатый свёрток в корзину. — Кстати, ко Дню семьи всем семейным парам скидка при покупке чего-нибудь в детском отделе. — Сказал парень и безразлично покатил тележку дальше.       Отойдя от шока, я побежала за ним и заглянула в корзину: зёленая зубная щётка, зубная паста с бананово-клубничным вкусом (не зная, что он робот, я бы решила, что это он купил себе на ужин; я ела в детстве зубную пасту), чашка со свинками-пришельцами и тот самый плед.       В отделе мебели я заказывала кровать и стол. Самые простые, но удобные. Макс все время отвлекал, гуляя вокруг.       — Мне больше нравится цвет ореха.       — Посмотри на меня, мне идут эти очки? — какой маркетолог додумался поставить стойку с очками в отделе мебели, я ему руки оторву.       — Стейс, смотри, я рыбка.       Девушка, что работала консультантом, улыбнулась, наклонилась ко мне и сказала: «У вас очень милый парень, вам очень повезло»       Ага, очень. Всю жизнь о таком ребенке мечтала.       К слову, выбрались мы оттуда только когда по громкоговорителю передали, что магазин закрывается через двадцать минут. Мы успели только расплатиться, а за нами охранник уже, тяжело вздыхая, закрывал на ключ раздвижную дверь (у таких обычно замок на гранях слева и справа).

***

      Тесты проходили мы поотдельности. Я пошла первой, после меня шёл Макс. Когда он вышел, я почувствовала облегчение, но не до конца. Улыбка психолога показалась мне слегка натянутой. Сидя в кабинете у начальника социальной службы, я не была уверена ни в каком ответе на сто процентов. Могло быть всё.       — Знаете, — грустно начала она, — у меня для вас такие себе новости. — Я жутко испугалась этого её ответа, но затем она продолжила: — Вы прошли тест.       — Тогда почему такие себе новости? — напряженно спросила я.       — Ну я не знаю как это будет с вами, многие любят так называемый «выбор». В прошлом месяце мы постарались устроить всех детей из неблагополучных семей в фостеровские семьи. Но есть одна девочка, которую не хотят принимать. Точнее, она не хочет идти, и люди выбирают других, более приветливых детей. Поймите, — опустив глаза, сказала женщина, — она просто боится. Она замкнутая в себе девочка, которая не помнит свою настоящую семью. Ей трудно общаться со сверстниками… из-за необычной пигментации её кожи. Она особенная. Вы молоды. Возможно, вы сможете найти к ней подход.       Я почувствовала прохладную руку Макса на своей.       — Можно мы поговорим с ней? — я была удивлена, но не против.       Мы прошли несколько улиц и дошли к небольшому дому, который встречал грубым словом на фасаде — приют. Мне никогда оно не нравилось. Начальник изредка косилась в сторону Макса, возможно, заметила, что он моргает гораздо реже.       Чёрт, с этими глазами такая проблема: сами люди не замечают как моргают, поэтому они не могут определить, как часто это делают. Но если установить частоту морганий, что свойственна человеку, это будет слишком, более, чем заметно.       Мы шли по коридору. Двери некоторых залов приоткрыты, сквозь них можно было увидеть нянь, что играли с детьми трёх-четырёх лет. Мы увидели их около десятка.       — Всех их отдадут в фостеровские семьи со следующего понедельника. Дальше вы увидите более взрослых, подростков, но из-за вашего возраста мы не можем говорить о их усыновлении. С точки зрения закона, опекуном мог бы стать только мужчина, а с моей — они просто не будут вас уважать, — обыденно, не убавляя шаг, сказала женщина.       И правда, мы проходили мимо гостиной, которая соединялась с коридором. Там сидела дюжина детей от двенадцати до шестнадцати лет. Кто-то читал, кто-то пялился окно, а кто-то что-то выписывал. Все повернули голову в нашу сторону, кроме одного парня, который сидел на диване с ногами и крутил кубик Рубика. Нет, не собирал головоломку, просто крутил как мячик.       Начальница постучала в предпоследнюю комнату в конце коридора и попросила у маленькой принцессы Мелани возможности зайти. Девочка открыла дверь, но, увидев чужаков, отбежала и спряталась за шторой. Начальница прошла к ней, присела среди комнаты и протянула конфету. Девочка увидела её и потянулась, всё еще прикрываясь шторой.       — Мелани, перестань прятаться, и выйди к нам, поздоровайся с гостями. — Девочка мотнула головой в разные стороны. — Я дам две.       Тяжело вздохнув, малышка вышла из-за шторы и постепенно убрала руки с лица. Я застыла от того, какой же она была прекрасной: на щеке виднелось очень светлое пигментное пятнышко, что напоминало силуэт бабочки, такое же было на левой руке и на правой голени.       — Пожалуйста, не говорите, что я уродлива. И здравствуйте, меня зовут принцесса Мелани, — она взяла в руки краешки платья и присела в реверансе.       — Какая она красивая… — протягивая произнес Макс. Девочка уставилась на него.       — Ты правда красивая, — подтвердила я. — Тебе говорили, что они похожи на бабочек?       — Вы тоже обращаете… Стойте, — перевела взгляд девочка, — они правда похожи на бабочек?       — Да, — ответила я, — можешь дать фломастер?       Девочка взяла со столика изумрудный и протянула мне. Я взяла его и аккуратно нарисовала на щеке усики бабочки и глазки, также на руке. Порывшись в сумке, я еще и обнаружила зеркальце и протянула ей. Она смерила его взглядом, попыталась открыть с обеих сторон — не вышло, Макс помог ей, и они открыли его с третьей. Она смотрела на себя в зеркальце и расплылась в улыбке.       — Если я особенна из-за бабочек, то что делает бабочек особенными?       — Ты знаешь, — неожиданно даже для себя сказала я, — бабочка весит равноценно двум лепесткам розы, хрупким лепесткам, представляешь? — девочка раскрыла рот от удивления. — А еще бабочек называют врачами настроения, потому что они убирают все плохое, просто появившись на виду. Ты тоже можешь приносить радость, не так ли?

***

      Уже сейчас я понимаю, что забота о ребенке — очень дорогое удовольствие. Из-за этого я по ночам занимаюсь редактурой книг, статей — моей новой подработкой. Работа в две смены и сон всего пару часов в день изматывают меня, но я буду работать усердно, чтобы забрать малышку до Рождества и купить ей милый подарок.       После того нашего первого визита, мы приходили с Мелани около десятка раз, и каждый раз она дарила нам рисунки — цветов, бабочек. Она красиво рисует, даже очень.

***

      Мы с Максом и Мелани украшали небольшую ёлку (у нас не было места, чтобы уместить такую, как фильмах) маленькими шариками и бабочками из лент, когда в дверь позвонили.