***
Сэй нервно посматривает на часы. Полдень, и где-то там, в другой части города, уже началась встреча. Они сидят в гостиной — Сения, Лансер и Тайлер. И если она нервничает, то другие двое абсолютно невозмутимы. Но объяснить причину своего беспокойства Сэй не может даже самой себе, это что-то на уровне интуиции. Как будто в воздухе разлилась тревожность. Они даже не разговаривают. Лансер лениво развалился в кресле, Тайлер читает какую-то книгу. Словно ничего не происходит, словно это обычный день, словно они просто ждут обеда. Сения то и дело пытается что-то сказать, как-то заговорить, но обрывает себя ещё на мысли об этом. Что бы она не сказала — всё будет неуместно. Всё, что они могут сейчас, и правда, только ждать. Внезапно что-то звенит где-то на улице. Тайлер откладывает книгу, хмурясь, и Лансер приоткрывает глаза. Через пару минут мужчина держит в руках сложенную из бумаги птичку. Он разворачивает её, точнее, пытается, когда из неё вдруг доносится запыхавшийся искажённый мужской голос: — Атака. В храме. Едва утихает последний звук, как птица рассыпается прахом. — Днём? — только и может спросить Сения. Её голос дрожит. — Это было ожидаемо, — Тайлер звучит невозмутимо. — Нужно идти. Лансер ухмыляется.***
— Сэйбер, чтобы всё прошло по плану, тебе нужно взять это. — Медальон, милая? — Д-да. В нём Командное Заклинание. Оно даст тебе силу, когда меня не будет рядом. — Ох. Тёмновласая Сэйбер аккуратно взяла серебряную подвеску в руки, и ощутила покалывающее тепло. Лёгкая улыбка скользнула по её губам. — И как же он сработает? — Арчер его разобьёт. Сэйбер снова улыбнулась в ответ на эти слова. Она мягко коснулась плеча своего Мастера. — Что же, если это твоё желание. Твой план должен осуществиться. — С твоей помощью, Сэйбер. Несмелая улыбка коснулась лица Ивонн. Но даже понимая, что это скрывает собой на самом деле, Сэйбер всё равно не отступает. Это не имеет для него никакого значения. Она дала клятву своему Мастеру — принести ей победу, защитить и помочь — и если осуществить эту клятву возможно таким путём, значит, она пройдёт его до конца. Кто есть Слуги? Они фамильяры. Что есть фамильяр? Воплощение магической энергии. Что есть магическая энергия? Сила, что способна разрушить и воздвигнуть одновременно. Особенно сила, воплощённая Святым Граалем. Это знание доступно любому Слуге, неважно, имел он в жизни способность к магии или же нет. Когда стрела Арчера — его Небесный Фантазм — коснётся медальона — она снимет печать. Это Сэйбер понимает. Когда печать будет снята, то произойдёт две вещи: медальон «втянет» энергию Небесного Фантазма Арчера и, вместе с уже сохранённой энергией, перенаправит всё это прямо в тело Сэйбер. Это она понимает, хоть и не знает полностью. Её тело, наполненное энергией, будет болеть, разрываться, трещать по швам, словно переполненная закрытая бочка. И тогда она должна «разорваться». Она должна выпустить всё, смести «волной» всех, кто её окружает. На краткий миг она станет сильнейшей Слугой этой войны. Сила двух Фантазмов, запущенных одновременно, сплетённых между собой — вот что произойдёт, когда разорвётся защита медальона. Нечто очень мощное, но очень короткое. Молния. Мысль об этом вызывает улыбку. Ах, она всегда хотела быть матерью, всегда хотела отдать то, что не испытала сама, воплотить свою мечту об идеальной материнской любви. Она хотела детей, хотела семью, но всё, что у неё было — лишь долг, долг, долг. Она никогда не вспоминала о тех детях, которых дала ей история: любая мысль о них причиняла боль, она выкручивала и напоминала «долг, долг, долг», дети, существовавшие только ради семьи Гендзи. Она устала быть должной. Она хотела жить как мать, любить как мать и заботиться как мать. Заботиться о тех, кто ей по-настоящему нужен, кто близок ей, кто заслуживает её заботу и любовь. Если и нести долг — только такой. Её милая Мастер могла считать, что Сэйбер поступила отвратительно. В глазах своего Мастера она тут же стала безумной, несдержанной, глупой. Но… однажды… однажды эта малышка проснётся и поймёт, почему её Слуга так поступила. Дети не должны страдать. Боль не должна наполнять их души. Демоны под личиной их отцов не должны мучить их. Ивонн привыкла видеть боль, ощущать боль, приносить себе боль — таков был путь её обучения. Но кто сказал, что этот путь верный? Кто обозначил, что только через боль можно получить силу? Кто решил, что эта сила нужна этой девочке? Искореженный путь. Она чувствовала ответственность, и потому держалась этого пути. Так же, как и сама Райко держалась своего, отринув эмоции и желания. А если бы у неё был шанс, была возможность оборвать этот путь и выбрать тот, который ближе сердцу? Малышка не привыкла видеть иное. Но когда привычная дорога разрушена, она теперь сможет узреть иные пути. И потому… если это поможет ей, если благодаря этому она осознает, то Сэйбер, как верная Слуга, сделает всё, что от неё требуется. Даже если это будет последнее, что она сделает. «Ах, ты боишься меня...». Закрывая глаза, Сэйбер ощущает болезненный толчок и всполохи горячего воздуха, окутавшего её материальную оболочку. — Мстящая… «Но тебе никогда не стоило бояться, Мастер...» Сквозь боль, сквозь переполняющую её агонизирующую ману, Сэйбер с усилием поднимает искрящийся меч. Её движения замедленны, словно в толще воды. — ...Молния... «Это чудовище не зря меня опасалось, но тебе не нужно было...» Ощущение замедленности — лишь её, Сэйбер, ощущение. Она словно в маленьком поле, где для неё время течёт иначе. Приоткрыв глаза, сквозь гущу ресниц, Сэйбер видит перед собой Берсеркера. Его образ размывается, но он близко. Мстительная ухмылка касается губ Сэйбер. — ...Гозу! Меч вспыхивает фиолетовым огнём. Сэйбер выдыхает, ощущая, как расслабляется всё её тело, как всё существо, вся её суть, вся сила, наполненная, собранная, забранная, словно волна цунами, взметается ввысь и обрушивается мощным потоком, разрывая всё пространство, сокрушая препятствия, рассеивая магию. «Мастер, это ты призвала меня», — звучит её последняя мысль. — «Значит, ты хотела именно меня». Взрыв сотряс землю и развеял последние осколки защитной иллюзии.***
Происходит что-то нехорошее. Ни Сандрин, ни Берсеркер не успевают среагировать, когда сверкающая стрела вонзается в грудь Сэйбер, пробивая её насквозь. И Слуга даже не пытается уклониться, словно только и ждала этого. Она улыбается. Берсеркер, пытаясь воспользоваться этой заминкой, порывается вперёд. — Нет! — успевает выкрикнуть Сандрин. Она словно натягивает поводок, и тот трещит от напряжения. Нет. Он не убьёт её сейчас. Не успеет. Чёртова Сэйбер опять опережает их, и в этот раз опережает гораздо, гораздо больше. Магическая энергия, словно кокон, невидимая, окутывает Слугу и искрит, буквально разрывает пространство. — Назад, Берсеркер. Уходим! Он прислушивается к ней. Даже в безумной жажде крови он ощущает несоизмеримую опасность — включается инстинкт выживания. Его копье преображается золотыми всплесками, воздух начинает колыхать от жара указующего в небо молота. Так же, как тогда, с Райдером, Берсеркер пытается развеять энергию, сплетающую будущий Фантазм Сэйбер. Но весь опыт Гончей говорит Сандрин, что этого недостаточно. Попасться в ловушку ребёнка — так иронично. Уже во второй раз. Иронично и… символично. С оглушающим треском молнии, в котором тонут любые другие звуки, Сэйбер разрывается. Искрящийся поток, словно взрывная волна, разлетается во все стороны. Он врезается в стену жара Берсеркера, но это лишь замедляет его — не ослабляет. Они отходят — Мастер и Слуга — стараясь двигаться как можно быстрее. В этот раз, поглощённый Фантазмом, Берсеркер не может одновременно двигаться и нести на себе Сандрин, но он закрывает её собой, не давая этой разрушительной мощи обрушиться на хрупкое смертное тело. Они не успевают уйти далеко, и их защиты, даже созданной из сумасшедшей силы Берсеркера, хватает лишь на то, чтобы сохранить жизнь, её зерно. Когда искрящийся поток осыпается, Сандрин едва держится, с усилием не давая себе потерять сознание. Она выжата, её магическая энергия практически полностью ушла в Берсеркера, её одежда разодрана, десятки ссадин, мелких кровоточащих ран, по лицу стекает кровь. Так она не ощущала себя даже после того происшествия с мальчишкой. Но всё же главное — она жива. Берсеркеру повезло гораздо меньше. Сандрин даже не нужно видеть, она ощущает это. Её Слуга едва держится, ещё одно серьёзное усилие с его стороны — и он рассыпется. Вся основная сила пришлась на него, и он выстоял с одной лишь целью — защитить своего Мастера. Воистину, эти Слуги, этот Грааль — нечто невообразимое. Любой маг позавидует той силе, что сейчас извергла Сэйбер, то силе, что дала возможность Берсерку на последнем издыхании выстоять — такого даже самые сильнейшие не достигнут и до конца жизни, подберутся лишь к трети этой мощи. Сандрин хватается за Берсеркера, и не думая, даже не пытаясь что-либо просчитать, использует второе Командное Заклинание — «Восстанови силы». Она ощущает, как Слуга наполняется, возвращая свою материальность, силы и выносливость, но… всё равно Сандрин ощущает, что не полностью. Даже Командное Заклинание не способно восстановить Слугу до его прежнего уровня — настолько сильна была «атака» Сэйбер. Чудо сам факт, что Берсеркер ещё жив. Протирая глаза от крови, Сандрин пытается оглядеться. Почти наверняка их постараются добить, хотя бы тот Арчер, который «подорвал» Сэйбер, и Сандрин пытается понять, что делать сейчас. В её голове шум. Соображать сложно. — Нужно уходить отсюда, — хрипло говорит она. Перед глазами всё слегка двоится. Где позади них раздаётся шум ударов, назревающего сражения. Возможно тот, Уэда… Сандрин оглядывается, но ничего не может разглядеть — только серебристый всполох в глубине искорёженного сада. Это шанс. — Идём же, — требовательно повторяет Сандрин. Она мысленно дёргает за поводок, как непослушного пса. Молча, даже не выразив благодарности за своё лечение, Берсеркер подхватывает своего Мастера и несётся прочь от звуков битвы. Сколько потребуется времени, чтобы восстановить силы? Сандрин прикидывает в голове: не меньше суток, если она проведёт их малоподвижно. Возможно, этого же хватит и Берсеркеру, благодаря эффекту Командного Заклинания. Им снова следует затаиться, но в этот раз затаиться хорошо. «Ох, дети — это моё проклятье», — думает Сандрин. Думает, и видит их. Юношу и девочку, что идут вверх к Храму. Благодаря тем иллюзиям, они даже не знают, что там происходит. Здесь, внизу, на залитой солнечным светом дороге всё спокойно, и звуки битвы не скоро до них донесутся. Он всё же жив. — Стой, — командует Слуге Сандрин. Берсеркер на удивление послушно останавливается. Для этих двоих они могли бы остаться порывом ветра в тени деревьев, но теперь Тэкео замечает Сандрин и её Слугу. Всё внутри него холодеет. Она пришла убить его? Но как? Откуда? Он даже не понимает, что автоматически заводит себе за спину недоумевающую Аки, пытаясь защитить её, но при этом сам практически трясётся от страха. Что ей сказать? Сказать, что он молчал, ничего не выдал? Но поверит ли она ему? Может быть, для неё свободно разгуливающий бывший союзник — лишь подтверждение предательства? Уэда ведь не обманывал, говоря, что даже имея право покинуть дом Тэкео этого делать не стоит. — Я… — дрожа пытается начать говорить юноша. — Вам не нужно идти туда, — обрывает его Аддерли хриплым сбившимся голосом. Он настолько не похож на тот мягкий угрожающий тон, которым она обычно говорит, что только теперь Тэкео замечает: она в ужасном состоянии. Её элегантная офисная одежда разодрана, подсыхающая кровь тут и там пятнает ткань и кожу, на щеке и лбу кровавые разводы. Но самое главное — она буквально опирается на руку своего Слуги, едва ли не впивается в него, чтобы удержать равновесие. Словно льдом его пронзает осознание: Сандрин Аддерли истощена. Но всё ещё опасна: её Берсеркер выглядит полным сил. — Вы из Храма? — Аки вдруг выпрыгивает из-за спины Тэкео. — Мой папа там?! В её голосе неподдельный ужас. Но девочка боится того, что там, вдалеке, а не ослабшую Сандрин и её кровожадного Слугу. На него она вообще не обращает внимания. Тэкео отчаянно пытается перехватить Аки, но не успевает. Сандрин слегка хмурится. Её пальцы сжимаются на руке Берсеркера, то ли в попытках предостеречь, то ли удержать себя. — Да, — произносит она и протягивает руку в останавливающем жесте. Дёрнувшаяся было вперёд Аки замирает. — Но вам туда нельзя идти. Там опасно, и я бы на месте твоего отца не была бы спокойнее от твоего присутствия. Ты только помешаешь. — Но там мой папа! — беспомощно восклицает девочка и моляще смотрит на Тэкео. От этой картины что-то сжимается внутри Сандрин. — Там опасно, — повторяет Аддерли. — И чем дольше мы тут стоим, тем опаснее. Идём, я вас провожу до более спокойного места. Аки тревожно-вопросительно смотрит на Тэкео, а он ощущает себя совсем беспомощным. Можно ли верить? Что если она попытается провернуть тот же трюк? Что если... — Ох, мальчик, — закатывает глаза Сандрин, — ну уж ты-то… В её голосе звучит недовольство и даже… обида? Тэкео смотрит на неё удивлённо и несколько растеряно. Однако прежде, чем в голове успевает сформироваться мысль, он вздрагивает от резкого гула, доносящегося с вершины. Сандрин оглядывается, и в первый раз на её обычно безэмоциональном лице Тэкео замечает беспокойство. — Берсеркер, — она проговаривает это, не глядя. Слуга хрипло выдыхает, словно в лёгком раздражении, подхватывает её одной рукой и, сделав буквально один шаг, второй подхватывает Аки. Девочка вскрикивает. — Что вы… — Тэкео неожиданно для себя бросается к ней, словно перед ним отнюдь не Слуга, но не успевает. Его рука хватает лишь воздух — Берсеркер уже стремительно несётся вперёд. — Догоняй! — слышит он хриплый зов Сандрин и её смех. Даже смех её совершенно не похож на тот, что был при первой встрече, не такой заливистый, не такой звонкий, он скорее отдаёт натужностью и усталостью. Но, как и тогда, по телу Тэкео разливается раздражение. Сжав кулаки, он пытается угнаться за Слугой, и какое-то время ему удаётся даже не терять его из виду. «Она играет со мной!», — бьётся в голове гневная мысль. Ему хочется остановиться, наперекор ей, наперекор всему, но он слышит новый вскрик маленькой девочки, и продолжает бежать, словно они играют в догонялки. На бегу он ощупывает себя, свои разрозненные остатки Цепи. Он долго отдыхал, ему хватит сил хотя бы ошеломить их, а дальше… кто знает, что будет дальше. И что значил этот гул у Храма.***
Бензет слышит чьи-то неразборчивые голоса одновременно с тем, как Райдер мысленно сообщает о присутствии Слуг. «Я чувствую двоих», — Райдер замолкает на секунду и добавляет странным тоном. — «Там Берсеркер». Аддерли! Бензет невольно притормаживает. Беспокойство окутывает его. Аддерли не может быть здесь просто так, скорее всего, Арчер привёл их сюда к ней. Вопрос «Почему Храм?» уже Бензета не беспокоит. Им надо уходить отсюда. Они бы справились с Арчером, но Берсеркер… Даже Райдер должен понимать, что до полного восстановления он ему не ровня. Так что пока есть шанс, лучше уйти. С Арчером можно разобраться и позже. А можно, в конце концов, просто переждать. Так ли много ему нужно для своей цели? Бензет уже собирается озвучить это и развернуть Слугу, как раздаётся громкий хлопок и позади них в паре десятков метров взмывает ввысь бледно-голубая стена. «Барьер Иллюзии», — догадывается Бензет. Очень мощный, очень действенный и очень… затратный… барьер. Такое мог создать только сильный маг, вложив немало ресурсов в рисунок. Нехорошо. — Райдер, — тянет Бензет, намекая. Его Слуга оборачивается. На хмуром лице смуглого мужчины нет ничего хорошего, он словно пресытился чем-то до отвращения. В очередной раз Бензет думает о Командных Заклинаниях. Но в ту же секунду выражение лица Райдера меняется, он лишь бросает краткий взгляд вглубь огороженной территории, и призывает облако. Что-то серьёзное. Бензет не пытается понять, что им может сейчас грозить. Важнее скрыться как можно скорее. Они успевают достичь границы, но не успевают пересечь её, когда их накрывает взрывная волна. Она ударяет в спину Райдеру, пронзая его тысячью игл, развеивает облако, и Слуга с Мастером летят вниз, только в последний момент Райдер с усилием успевает смягчить падение. Они ударяются о землю в считанных сантиметрах от барьера, который тоже подвергся немалому воздействию силы — он дрожит, колеблется, и буквально одно касание способно превратить его в труху. — Это… Бензет с трудом поднимается на ноги. Его пошатывает и в глазах немного мутно, но в остальном у него всё в порядке. Он ощупывает Райдера, но хоть ему и досталось ощутимее, Райдер всё ещё на должном уровне силы. — Я чувствую троих, — бесстрастным голосом сообщает Слуга. — Вот и отлично, — Бензет потирает виски. — Пусть они разбираются сами с… Он не успевает договорить — Райдер отбивает стрелу прямо перед его лицом. — Досада, — слышится со стороны голос Арчера. — Случается, — равнодушно отвечает ему Райдер. Ему вторит разочарованное хмыканье. Через мгновение Райдер отбивает очередную стрелу. Не оборачиваясь на Бензета, Райдер негромко произносит: — Мне нужно достать его, Мастер. Иначе он не успокоится. Бензет понимает. Арчеру, по большому счету, не так важен Райдер, как его Мастер. Большинство его атак, что здесь, что в парке направлены на человека, а не на фамильяр. И к тому же… Бензету необходим ещё один проигравший. Судя по всему, всё уже заходит в кульминационную стадию, и нет никакой гарантии, что это не обернётся кровавым хаосом Первой Войны. Ему следует спешить, он должен успеть остановить это. Так что по большому счёту неважно даже, кто победит. — Хорошо, — говорит Бензет. — Сразись с ним так, как тебе хочется, отвлеки его. Он ощущает воодушевление своего Слуги, чувствует, как будто скидывает с него ранее наложенные оковы. Это не просто фантазия, он буквально ощущает физически этот энергетический всплеск. — И пусть силы не оставят тебя, — добавляет Бензет. Часть красной вязи исчезает. Возможно, так следовало сделать давным-давно. — Спасибо, Мастер. — В голосе Слуги звучит совершенно искренняя благодарность. Он ненадолго оборачивается, кивая. — Я сделаю это. Звук его голоса ещё не успевает исчезнуть, как Райдер молнией бросается к невидимому Арчеру. Через секунду вдалеке в тени раздаётся звон столкнувшихся орудий. Бензет какое-то время смотрит в ту сторону. Кажется, достаточно далеко. Райдер справится, в это он верит. Он справится или с победой или с тем, чтобы дать своему Мастеру достаточно времени. С этой мыслью Бензет буквально бежит в противоположную сторону. Райдер получил свою битву, но Бензет получит в обмен своё желание. Так должно быть, именно для этого они оба здесь. Уже у границы прихрамового парка Бензет замечает ещё одних Мастера и Слугу: Сандрин Аддерли и её Берсеркера. Он останавливается, уже тянется к груди, за ещё одним маскировочным листом, но тут же понимает: им обоим не до него. Они даже не ощущают его присутствие. Берсеркер и его Мастер сбегают с поля битвы. В этом почему-то есть что-то удовлетворительное.