В отражении

Райдер отбивает очередную стрелу. Сейчас его цель — сократить дистанцию, и это пока что получается. Арчер пытается сбить его с толку, отвлечь, но Райдер упорно летит вперёд: в данный момент скорость — его главное оружие. Они несутся вдоль храмового сада, вглубь леса и обратно. Арчер петляет, словно не хочет выходить за какие-то границы. И это, фактически, мешает ему удерживать расстояние. Тем более, пусть скорость Арчера и высока, но у Райдера в этом есть классовое преимущество. Если продолжать в таком духе, лишь вопрос времени, когда Райдер сможет нанести удар. И, на самом деле, это происходит довольно скоро. В одно мгновение Райдеру удаётся срезать петлю, и вылететь прямо наперерез сопернику. В последнее мгновение Арчер успевает увернуться и замирает в стороне: продолжать бегство в текущей обстановке бессмысленно. — Не думай, что ты убьёшь меня, Райдер. — Я не намерен тебя убивать. Я намерен тебя победить. Широкая улыбка расползается по лицу Арчера. Он будто бы едва сдерживает смех. — Ну не лицемерие же, а, Райдер? В прошлую нашу встречу ты именно что убивал. Как только он произносит последнее слово, улыбка спадает, и на его лице выступает холодное презрение. Райдер кривится. — Если бы я мог попросить прощения, я бы сделал это. Но мои слова не изменят того, что произошло. Такова была тактика моего Мастера. — Ха. Не пытайся оправдаться Мастером. У Слуг ещё не забирали волю, — раздражённо отвечает Арчер. — Ты принял решение совершить это. Эти слова бьют словно обухом по голове. Арчер прав. Райдер бы мог не делать всё, что ему было противно делать — а этого было много. Вот только отказ от этого означал смерть, хоть и не настоящую, но это не делает её чем-то, с чем можно смириться. Или же Мастер использовал бы Командные Заклинания, и против них устоять было бы сложно. Так что да, можно было сказать, что Райдер избрал лёгкий путь, и это не делает ему чести. Но что теперь? Все они призваны, чтобы исполнить свои желания, и у Арчера тоже есть своё. У них не было выбора Мастера, у них не было возможности узнать всю суть происходящего до появления в круге Призыва, и поэтому у них не было выбора — следовать или не следовать этим правилам. Его Мастер, этот странный человек, пообещал Энею выиграть Войну с наименьшим количеством жертв. Сказал, что у него есть план. Если следовать ему, то Война закончится раньше, чем успеет начаться. Почти никто не пострадает. Считал ли он тех девушек? Не все из них умирали, но некоторые не выдержали. Он их воспринимал как расходный материал, так что возможно и нет. Но при этом он был уверен в том, что если его план исполнится, жертв почти не будет. Как же он сказал однажды? «Тысяча ляжет, чтобы спасти миллион». Вроде так. Райдер может принять эту логику. Война — она об этом. Сотни и тысячи погибнут в битве, чтобы защитить гораздо большее число людей. И Райдер знает, что в Первой Войне погибло очень много, чего и пытается избежать его Мастер. Однако в первую очередь, исполнение плана Мастера для него, для Слуги, означает исполнение его желания — жизнь и свобода. Больше всего Райдер хочет прожить ещё одну жизнь, свободную от богов, свободную от предназначений и пророчеств. Неважно, кем он станет — кем угодно — но он будет свободен. — Да, — в конце концов, соглашается Райдер. — Я принял это решение тоже. Но сейчас мне интересна честная победа, и, что бы ты не думал, Арчер, я буду сражаться как подобает. Арчер смотрит серьёзно. — Как я уже сказал, Райдер, ты не сможешь убить меня… или победить. Он слегка подбрасывает лук в воздух, и тот возвращается ему в ладонь коротким сверкающим мечом. На его второй руке появляется щит. Теперь они зеркальны друг другу в оружии. Пусть он и Арчер, однако в защите, парировании и контратаках этого воина не чувствуется слабости и неуверенности. Лук — его опора, но в том, как он управляет мечом, ощущается немалое умение. Когда сталь скрещивается, и лица двух противников оказываются в максимальной близости, в глазах Арчера виднеется холодная отрешённость — он не кажется заинтересованным в бое, как тот же копейщик или Берсеркер, его движения словно механические, привычные, скучающие. Он воспринимает этот ближний бой как неуместную необходимость. Схватка обещает быть нелёгкой. Это радует Райдера, но в то же время он понимает, что чем дольше продлится это сражение, тем больше у Арчера появится шансов увеличить дистанцию и воспользоваться луком. И чем дольше длится этот совершенный бой двух мечников, тем больше Райдеру кажется, что так оно и будет. Защита Арчера превосходна. Он не пропускает ни один выпад, ни один трюк, и пусть даже его ответные атаки и близко не достигают цели, он словно стена, надёжно защищающая город. Да, рано или поздно он утомится. Даже если он как Герой и великолепный мечник, здесь и сейчас он — лучник. Вся его сила как Слуги в первую очередь сосредоточена на дальних атаках, и мечом он сможет добыть победу разве что у очень слабого Слуги. Однако… Хоть Мастер и немного придал сил Командным Заклинанием, встреча с Берсеркером и последний взрыв потрепали Райдера сильнее, чем хотелось бы. Если Арчер и дальше продолжит так же успешно обороняться, то Райдер может истратить силы до того как успеет нанести серьёзное ранение. Если бы Мастер не спешил, если бы он просто дал сразиться, изначально, как подобает Слуге в этой Войне… Его план в общих чертах был хорош, но его детали оставляли желать лучшего. Райдер стискивает зубы. Бой затягивается, Слуги не уступают друг другу. Щит Арчера, кажется, способен отразить любую атаку любой силы. Когда же лучник принимает удар на меч, Райдер ощущает, что вот-вот пробьёт его защиту, собьёт эту невозмутимость, но каждый раз словно чего-то не хватает. В конце концов, становится очевидно, что исход этого боя решит лишь случай, чья-то невольная ошибка. И Райдер не хочет быть тем, кто её совершит. — Непроницаемое Облако Нептуна! Три этих слова будто переворачивают всё. Внезапно Арчер ухмыляется, и в его глазах впервые появляется блеск. Окружённый непроницаемым туманом, он даже не напрягается, его движения ещё более расслаблены, чем даже у Лансера. Божественный фантазм, созданный, чтобы защитить избранного героя, не действует на богов — значит, в Арчере течёт божественная кровь. И её очень много. Не может ведь быть, что он?.. — Я знал, Райдер, — произносит Арчер, и в голосе его слышится удовлетворение. — Я знал, что ты нарушишь своё же обещание. Арчер отпрыгивает от Райдера, и тот осознаёт — он стал тем, кто совершил ошибку. Его Облако практически не сдерживает Арчера, не пугает, не дезориентирует. Он держится практически свободно, пусть даже и не видит Райдера, но понимает, где он. Райдер бросается к нему. Кажется, что всё же Облако действует — Арчер не реагирует на его приближение, однако в последний момент он отшатывается, отбивая щитом меч и вновь отпрыгивает. Меч в его руках изгибается, вновь становясь луком. Арчер накладывает стрелу, снова уклоняясь от удара. Даже если Облако и сковывает его, то недостаточно сильно, чтобы дать преимущество Райдеру. — Вот так, Райдер, — лук трещит, натягиваясь, — твоё обещание, твоя клятва была нарушена. Так пусть Кольцо Верного Клятве покарает тебя! Стрела взлетает ввысь, и в ту же секунду Райдер ощущает давление, словно что-то обхватило его в крепких объятьях и продолжает сжимать и сжимать, не давая шевельнуться. Меч выпадает из руки. Облако, его фантазм, рассеивается — улыбка Арчера размывается. «Видимо… Видимо, так и должно было случиться. Если я решил идти против себя самого». Он хотел жить. Он так хотел ещё одну жизнь. Он так её хотел… «Я так хотел прожить жизнь в мире, где боги надо мной не властны… Но видимо, это моя судьба — подчиняться богам и приносить этим горе». Вот как. Только сейчас он понял, что Мастер был его новым богом, который указывал ему путь. И вновь, как и тогда, отринув желание ради далёкой цели, понукаемый свыше, он причинил горе и разорвал чью-то нить. И даже если это не приведёт к разрушению Карфагена, чем результат лучше его прошлого? Неужели… судьба непобедима? Райдер напрягает мышцы, словно пытаясь воспротивиться этому, разорвать смертельные объятья, но в последний момент, словно передумав, расслабляется. И золотая пыль растворяется в осенней прохладе.

***

Лансер останавливается так резко и неожиданно, что Сения даже не сразу это понимает. Он опускает её на землю, и поначалу женщина растерянно осматривается, а потом замечает компанию впереди. Гончая с Берсерком. И ребёнок? — Аки?! — невольно вскрикивает Сения, узнав черноволосую девочку. Аки, висящая на руке Берсеркера поднимает голову. Непонятно, узнала ли она Сению, но она взмахивает свободной рукой в сторону Храма наверху. — Мой папа! Там мой папа! Сэй смотрит туда, но видит другое: Савада, бегущего вниз следом. В голове у неё словно бьёт набат. — Решили повторить свой трюк?! Отпустите её! Гончая выглядит усталой. Кто-то её уже потрепал, и она явно не рада неожиданной встрече. — Я их спасаю, — отвечает она недовольно. — Ну же, мальчик, подтверди. Она оборачивается на Савада, который только-только оказался рядом. Он тяжело дышит и смотрит на неё с непониманием во взгляде. — Я не… — кое-как выговаривает он. — Вы же… — Черт возьми, — Мастер Берсеркера закатывает глаза. — Хорошо. Пусть так. Мне неважно, что вы думаете. Держите девчонку и бегите спасать её папашу. Если он жив, то всё ещё там. Берсеркер опускает ребёнка. Аки торопливо отбегает к Тэкео, и тот оттягивает её в сторону. Сэй хочет окликнуть его, но она сдерживается. Кажется, в этот раз Савада и Гончая не заодно, хотя это всё ещё может быть частью какого-то нового плана. Но забота юноши об Аки кажется искренней, хоть и звучит эта мысль иронично. Сения снова смотрит на Гончую. Она и правда не намерена сражаться, и, возможно, даже понятно почему — судя по виду, они только что вырвались из неплохой битвы. И пусть Берсеркер не кажется ослабленным, его Мастер — вполне. — Я думаю, там справятся, — говорит Сения и ощущает одобрение своего Слуги. — О-о, — протягивает Гончая и улыбается. — Неплохо. Но как же правила? Сейчас день, и это даже не удалённое место. Вон, я уже отсюда вижу дома. Это так. Время едва шагнуло за полдень, и пусть даже это рабочий день — свидетелей на улице может быть хоть отбавляй. И если здесь рядом никого нет, а ближайший жилой дом в сотнях метров, шум от драк двух Слуг может привлечь внимание. Как бы поступил Тайлер? Сения знает, что он бы не отступил сейчас. Даже если Слуга полон сил, слабость Мастера — это и его слабость. Но стал бы он нарушать правило? Она ощущает растерянность и борется с желанием оглянуться. Возможно, отступить было бы самым верным решением. Мастер перед ней не настроена на бой, они просто разойдутся, чтобы встретиться потом, в более подходящий момент. Только… чем этот возможный момент будет лучше, чем есть сейчас? Их случайное столкновение фактически гарантирует, что не будет ловушек, как в прошлую встречу. А желание Мастера Берсеркера избежать битвы может означать, что в данный момент она не уверена в своих силах и силах своего Слуги. Так может нарушение правил — всего лишь цена за такую удачу? В конце концов, она не может отпустить эту женщину. Не после того, с кем она объединилась. Не после того, что она сделала. — Правила уже нарушены, — произносит Сэй. — А у нас с вами есть что обсудить. — Вот как? — Гончая склоняет голову. — Со мной? А с ним? Она кивает в сторону Тэкео и Аки. Юноша взволнованно смотрит на них — Аки цепляется за его руку. Даже она понимает, что назревает что-то серьёзное. — С ним уже всё решено. Мастер Берсеркера кивает. Она, кажется, задумывается на мгновение, а потом, пожимая плечами, произносит: — Значит, никаких отступлений. Какая жалость. Берсеркер? Вот так, без оттягивания неизбежного всё и начинается. Берсеркер срывается с места, и Лансер едва успевает перекрыть ему путь. Их копья, красное и золотое, скрещиваются. Сения едва успевает отбежать в сторону. Её всё ещё тревожит мысль о том, как это происходит. Тревожит мысль о том, с кем сражается Кухулин. Но с другой стороны, ей кажется, что этот выбор… всё же не ошибка. Сандрин ощущает только одно: жгучее раздражение. Она не ждала, что им дадут уйти, но всё же рассчитывала, что тем или иным способом битвы удастся избежать. Хорошо, что она исцелила Берсеркера Командным Заклинанием, и теперь он сможет противостоять Лансеру, иначе бы оставалось только бегство. И скорее всего без Слуги. Всё потому что она решила помочь этим детям. Дети — её слабость и проблемы. Дети — её проклятье. Дети — её ошибка. Говорили, что Грааль способен исполнить любое желание. Даже если это и так, пока он её только пытает. И она бы не удивилась, что эти ублюдки из Объединения знали об этом. Специально отправили её сюда, ткнуть больнее, напомнить, кто она, что она, где она. «Зачем? Мне это зачем?», — мелькает мысль. Мысль крамольная, но очень настырная. Стыдливая и трусливая. Женщина стискивает зубы. Нужно ли ей это желание? Нужно ли это выслуживание? Так ли ей нужно это признание, ради которого она швырнула на коврик для ног всю свою жизнь? Она смотрит на красно-золотистые всполохи, чувствует, как каждая звено её цепи дрожит, напрягается. Она буквально ощущает эту силу, эти атаки. Ей такого никогда не достичь, что уж там — никому никогда не достичь. Эту запредельную мощь не выдержать обычному телу человека, нужно что-то большее. Потом она смотрит на другую женщину, чуть дальше. Мать того странного ребёнка, которая питается его магией, чтобы отдавать эту силу своему Слуге. Странная женщина. Матери обычно пытаются оградить своих детей, а не использовать. Даже маги, как бы странно это не звучало. Настоящий маг бы скорее воспитал и выучил мальчишку, чтобы тот сам стал Мастером, а не отбирал его силу. Немного нечестно, разве нет? Женщина, самая простая, обычная, обладающая в лучшем случае разрозненными звеньями магической цепи, используя более способного ребёнка может позволить влить множество магической энергии в своего Слугу, делая его ещё сильнее и выносливее. И её ребёнок. Столь «накачанный» энергией, что невольно задаёшься вопросом: а не был ли он специально выращен для этих целей? Эта женщина стала матерью, но, кажется, даже Сандрин была бы лучше на этом фоне. Впрочем, не ей судить. Не в этом. Она бы могла попытаться убить её. Даже если Слуга успешно защитит, он отвлечётся, и у Берсеркера будет больше шансов. Однако — Сандрин прощупывает себя — это чревато. Если её атака провалится, и, ещё хуже, если они попробуют контратаковать, ей будет очень сложно, она не в том состоянии, чтобы успешно сражаться вместе с Берсеркером. В результате бой выльется лишь в бесконечную попытку Слуг защищать своих Мастеров. Она вспоминает тихий голос несчастной Кастер: «В Войне Святого Грааля сражаются Слуги, Мастерам не обязательно присоединяться к их битвам». Тогда ей так это понравилось. Не столько фраза, сколько решимое отчаяние, с которой Кастер явила эту правду. Но Сандрин так и не последовала этой рекомендации: она пыталась убить эту женщину в первый раз, она пыталась убить Мастера Сэйбер, она пыталась убить Тома. И каждый раз, когда она пыталась это сделать — всё шло из рук вон плохо. Словно всё ей говорит, что здесь, в этих битвах, её привычные методы не одобряются. — Давай так, Берсеркер, — тихо произносит Сандрин, хотя и знает, что тот не слышит её. — В этот раз я не стану тебе помогать до тех пор, пока всё не станет слишком печально. И может быть, в этот раз, всё пойдёт иначе. Она снова смотрит на женщину вдалеке, и видит её напряжённый взгляд. Улыбаясь, Сандрин демонстративно отходит ещё дальше, но только чтобы видеть всю картину целиком.

***

От частого дыхания лёгкие горят. Бензет не знает, почему он бежит, но чувствует — нельзя медлить. Он не думает о том, как выглядит со стороны — раскрасневшийся запыхавшийся мужчина в строгом костюме, который бежит сломя голову, будто давным давно опаздывает на важную встречу. Хотя его всегда волновала собственная внешность, сейчас это имеет для него малое значение. Он игнорирует удивлённые взгляды прохожих, которых довольно много в это послеобеденное время. Но даже когда его сердце яростно стучит, а мышцы напрягаясь, болят, мысли Бензета всё ещё сосредоточены на деле. Что там случилось, у Храма? Ясно одно, Арчер заманил их туда специально, он знал, что произойдёт и когда произойдёт. Однако то, что случилось предназначалось не только им с Райдером — достаточно припомнить Аддерли. Судя по её виду ей досталось во много раз больше, чем Райдеру, они буквально немного не успели. И это значит, что Арчер не был с ней связан. Нашёл другого Мастера? Объединился с кем-то? Это явно и не Мастер Лансера, она слишком слаба для такого фокуса. Уэда? Он достаточно сильный маг, чтобы создать барьер, но есть один важный момент: он бы вряд ли позволил себе так сильно нарушить установленные правила, ибо он первый должен их блюсти. Как бы Бензет не ненавидел эту семью, саму эту фамилию, он не может отрицать: поступать настолько нагло и грубо они бы не стали. И тогда остаётся лишь Мастер Сэйбера и, возможно, кто-то ещё, кто мог быть связан с Арчером. В любом случае, это даже не столько важно, кто зачинщик — Арчер, Мастер Сэйбера, третье лицо. Важно одно: вот до чего могут опуститься те, кто так жаждет чуда Грааля. Ещё один яркий повод признать, что весь этот грязный ритуал не стоит того. Однако — и эта мысль тыкает Бензета этакой насмешкой — взрыв в храмовом саду означает, что с большой вероятностью хотя бы один присутствующий там Слуга погиб. И ещё один наверняка погибнет. Соколиный Уступ начнёт пробуждаться. Это безусловно хорошо. Это ускоряет всё его предприятие, но, чёрт подери, это произошло так невовремя! Ему нужно было отслеживать самому, это было очень важно, ведь к ритуалу нужно подготовиться, нужно было найти подходящую кровь. Он ведь не просто так долго тренировался, рассчитывая на то, что после уничтожения нужного количества Слуг придётся действовать очень быстро, права на возможность начать сначала не будет. Возможно, стоило найти заранее… Но это только бы доставило хлопот. Да и к тому же, какой от этого толк был бы сейчас? В одиночку, без Райдера, Бензет бы не сумел дотащить к Уступу даже ребёнка, не то что взрослого человека. Оставляя своего Слугу на горе Бензет понимал это. Как и понимал, что возможно даже с его поддержкой Райдер не справится, а если и справится — ждать его не будет времени. Выбора нет. Если он правда хочет всё это прекратить… Остановить всё это безумие… Чтобы уже принесённые жертвы не были напрасны, чтобы сотни душ могли успокоиться, чтобы маленькая Эстель перестала плакать… Он всё сделает сам.

***

— Всё, хватит. Не трать силы, — говорит Уэда. Говорит он это не столько из беспокойства за своего Слугу, сколько из-за того, что ещё чуть-чуть — и от резких рывков львицы его начнёт мутить. Ассасин послушно останавливается, позволяя своему Мастеру слезть на землю. В шорохе опавшей листвы мужчина делает пару шагов, опирается о дерево и с облегчением выдыхает. Они успели буквально в последний момент. Взрыв невероятной силы лишь слегка ударил их в спину, но и только. Можно сказать, они легко отделались. Возможно, им бы не так повезло, не превратись Ассасин и не затащив Мастера к себе на спину. На тот момент Уэда даже не успел подумать, что полыхающая огнём львица может обжечь его — но этого не произошло. Её огонь был ярок, от него веяло теплом, даже жаром, но он не причинял боль. Когда он подумал об этом между очередным рывком, то услышал мысль своей Слуги: «Я же не хочу ранить вас, Мастер». — Мы ушли достаточно далеко, Мастер, — произносит женщина, подняв взгляд к вершине горы, где остался Храм и развороченные остатки его сада. — Это ещё ничего не значит, — слегка прокашлявшись, отвечает Уэда. Мастер Сэйбер сделала очень… дерзкий ход. Не просто создала ловушку, чтобы поймать в неё как можно больше соперников, но и устроила её в максимально безопасном месте. Впрочем, как бы не было для неё обидным, это мало чем ей помогло, пожалуй. Они с Ассасином сбежали, Гончая с Берсеркером скорее всего успешно защитились, Лансер и Сения и вовсе не пришли, да и Райдер с его Мастером имели все шансы успешно избежать взрыва. Кажется, жертва Сэйбер была больше напрасной. Однако совсем безболезненным этот выпад назвать никак нельзя. То, что у всех были шансы спастись не означает, что эти шансы сработали. Может быть, Майерс и не рассчитывала убить взрывом. Но вот вогнать в панику, поранить, оглушить… С ней был ещё Слуга. Арчер. Именно он убил Сэйбер, чтобы ловушка сработала. Как она заполучила его, почему он не исчез со смертью Мастера — уже неважно. Но если он был там, что ему стоит теперь отлавливать самых потрёпанных Слуг или Мастеров? — Я хочу, чтобы ты вернулась, Ассасин, и проверила, что там происходит. Ассасин смотрит на него без эмоций и кивает, мгновенно растворяясь в воздухе. Уэда начинает осторожно спускаться по горе вниз. Толстый слой сухой листвы шуршит и хрустит под его ногами, норовит устроить ловушку: скрыть выступающий камень или корень, заскользить вместе с его ногой вниз. Временами приходится идти довольно медленно. Периодически Хиро останавливается проверить сеть на телефоне, и, когда наконец, сигнал стабилизируется, он набирает Тайлера. Его слышно слегка глухо на фоне шума двигателя. — Со мной всё в порядке, — сразу говорит Уэда. — Так и понял. Невольно Уэда закатывает глаза, но продолжает: — Ивонн Майерс взорвала Сэйбер и видимо заключила контракт с Арчером. Сейчас Ассасин проверяет, но на момент взрыва там были я, Гончая и Мастер Райдера. Возможно, кому-то из них не повезло. — Ясно. Я отправил Лансера и Сэй вперёд к Храму, они должны подходить со стороны главного входа. Я просил дождаться кого-то из нас. Ты сможешь туда подойти? Уэда останавливается, оглядываясь. Вокруг — бесконечный лес и слой листвы на земле. — В целом, — в конце концов произносит он, — да. Сначала мне надо только спуститься, а потом я смогу обогнуть гору по трассе. Так будет проще, я думаю. — Да, пожалуй. Тогда встретимся все там. — Хорошо. В тот момент, когда Уэда жмёт кнопку сброса, он слышит своего Слугу: «Мастер. Райдер убит Арчером. Арчер куда-то исчез, не ощущаю его присутствия. Мастеров здесь нет». Она не появляется рядом с ним, но он ощущает её. Каким-то образом это даже придаёт ему сил. Уэда кивает пустоте. Значит, осталось четверо. Всё ближе и ближе к развязке. Спустя некоторое время, когда уже, наконец, он слышит шум машин впереди и деревья становятся чуть реже, телефон в кармане требовательно вибрирует. Тайлер. — Я уже у трассы, скоро буду, — вместо приветствия сообщает Хиро. — Не стоит, — голос Тайлера звучит слегка напряжённо. — Отправляйся сразу к Уступу. — Почему это? — Уэда непонимающе хмурится. — Поторопись. Вас трое.