На краю империи: От судьбы

      В состав бригады Каиль не влился. И дело было даже не в отношениях между ним и пацанами, а в том, что он совершенно не умел работать в команде и следовать простейшим указаниям. Но первый раз и Рен, и Хакс запомнили навсегда.       За время восстановления Хаксарова бригада разбилась на составы Бурого и Мити. Вокруг первого собрались все отморозки, вокруг второго — идейные. Такое положение дел Хакса, естественно, не устраивало. Благо ноябрьские морозы лишали возможности творить самоуправства — выходить на патрулирование в такую погоду не решался никто.       Первый, после долгого перерыва, сбор проходил в тесной компании основы и небольшого окружения на аллее, разделяющей две полосы улицы, пересекающей весь район. Вообще-то собираться хотели в беседке, но Митя сообщил, что в том дворе построили невъебенно крутую ледяную горку, и теперь там целыми днями орали дети со всего квартала.       Хакс попросил Митю и Бурого привести по одному человеку из окружения. Со своей стороны он собирался представить Рен-Соловински, который сейчас опаздывал на сбор. Митя и Коса сидели на спинке скамейки, опираясь ногами на покрытую снегом сидушку. Перед ними переминался с ноги на ногу мелкий краснощёкий пацан в огромном камуфляжном «громе», явно снятом с чужого плеча. Но всё внимание Хаксарова было приковано к цветастой детской коляске, которую Митя размеренно покачивал ногой. Завидев Аристарха издалека, Митя согнал Косу, освобождая место возле себя для лидера.       — Здорово, шпана, — Аристарх поочерёдно пожал всем руки.       — Пилот! — представился новенький. — А Бурый щас подгонит, его за коньяком отправили. Это он меня позвал.       — Ага, — рассеянно ответил Хаксаров, забрался на скамейку и кивнул на коляску, — это чо?       — Это моя, — глупо улыбаясь, ответил Митя.       — Меня, конечно, долго не было, но не настолько же. Откуда?       — Малявка Настина, Настя — моя, — Митя достал из кармана правую руку и похвастался кольцом на пальце.       — Ага, — ещё более рассеянно повторил Аристарх.       — Мы пока обвенчались только, на январь запись в загсе стоит. Ну и там свадьбу сыграем, всё как у людей принято!       Пока Митя объяснял, что взял мелкую погулять, чтобы его подруга поспала нормально, Хаксаров несколько раз прокрутил в голове заповедь «не осуждай, не критикуй, не пизди́», чтобы поздравить товарища как можно более радостным тоном. А потом пришлось устыдиться своей реакции. Митя только выглядел мелким — вон даже за коньяком посылали Бурого, потому что ему продадут по-любому, а вот Митяю не факт. А вообще-то ему одному тут было за двадцать, самое время заводить семью, детей, как там у людей принято? Аристарх решил не лезть в чужие дела и отвлёкся на новенького:       — Почему «Пилот»? В честь группы что ли?       — Чо? Не, это Бурый так кликал, ну и вот, пристало, — пацан втянул в себя скопившиеся сопли и смачно харкнул в сторону.       — Да он с Кольцово*, потому что! — крикнул приближающийся к сборищу Бурый. — Здорово, генерал! — он пожал протянутую руку и приобнял Аристарха, похлопав его бутылкой по спине и чуть не свалив в сугроб за скамейкой.       — Полегче, медведище, — засмеялся Митя, — только подлатали бригадира.       — А чо у нас, — огляделся Бурый, — недобор состава?       — Добирается, — ответил Хаксаров.       По аллее к ним приближался Рен. Самым проблематичным Хаксу виделось его пребывание в одном ряду с Бурым: слишком похожи в своих недостатках. Закончив со знакомством всех со всеми, Хакс открыл коньяк, сделал глоток и пустил бутылку по кругу. Бурый пристально смотрел на Каиля:       — Чот рожа больно знакомая.       — Виделись, — ответил Рен.       — Точно-точно, припоминаю.       Они стояли друг напротив друга, взгляды исподлобья, искорки в воздухе. Хакс морально приготовился разнимать их.       — Ты же с антифа, чо с нами забыл?       — Поумнел, — вставил Хакс, с улыбкой глядя на Каиля, который выглядел готовым отбиваться от всех сразу. Ему явно было некомфортно в этом окружении.       — Ааа, ну да, намного приятней пиздюли раздавать, чем получать, так? У меня у самого ваших трое прискакало после того замеса в центре. Пацаны вообще ребята, нормальные такие, — Бурый по-дружески потрепал Рена по голове. — Подстричь бы тебя.       — Руки убрал, — огрызнулся тот.       — Ты чо, э!       — Осадили! — прикрикнул Хакс, он закрыл вернувшуюся к нему бутылку и поставил её на скамейку. — У нас тут кое-что намечается. Госзаказ, считай. Если сегодня всё пойдёт гладко, будем работать таким составом. Под «работать» я подразумеваю деньги.       Пилот хотел было что-то спросить, но Хакс жестом предупредил такое неподобающее поведение:       — Все подробности потом. Информация только для своих. Нужно прогнать группу у китов, чтобы во время акций никаких заминок.       — Давай не у китов, — возразил Бурый.       — Почему?       Бурый с Митей переглянулись.       — Менты дежурят, — пространно ответил Митя, как полагается будущему журналюге, врать он не врал, но информацию подавал избирательно.       — Ясно, — с притворной холодностью отступил Хаксаров, тут же нападая на Бурого. — Чо ты сделал?       — А чо сразу чуть что так я?       — Рассказывайте, чо как девочки то.       — С месяц назад акционировали там. Чисто по фану, знаешь.       — Не знаю.       — Ну короче, кто-то задел парня, который вообще мимо проходил.       — Чёрный, с русской девчонкой! — уточнил Митя.       — Ему типо прилетело нормально так. А папаня у него в ментовке, оказывается, работает. Щас долго не отстанут. На Карла Маркса УАЗик стоит, чуть ли не круглосуточно.       — Ладно, на китов не идём.       — В ЗБ?       Заброшенная больница в центре, недалеко от дендрария, собирала в лабиринтах своих стен всех подряд: от граффитистов, пейнтболистов, любителей экстрима и любопытных школьников до нацистов, антифа, сатанистов, наркоманов и бомжей. Довольно часто туда пригонял патруль и гонял всех подряд, не особо разбираясь, кто есть кто и что там делает.       — На кого, на своих?       — На пёсиков, — Бурый, улыбаясь во все зубы, посмотрел на Рена. Остальные тоже перевели на него взгляд. Сам он беспомощно смотрел на Хакса. Если это была проверка, то он её провалил.       Положение спас Митя:       — Нет, не пойдёт, я больше в подобной хуйне участвовать не буду.       Бурый, припоминая форумные рассказы москвичей о Белых вагонах, мечтательно произнёс:       — На электричке бы покататься...       — В Магадан повезут — покатаешься.       Идея проведения акций в замкнутом пространстве движущегося поезда Хаксарову не нравилась. Слишком много рисков быть выброшенными в окно самим или попасть на станции прибытия прямиком в лапы милиции. К тому же на это всё будут смотреть граждане, у которых могут сложиться неправильные выводы о том, кто здесь добро, а кто — зло.       Предложения кончились, все затихли. Хаксаров с грустью подумал, что вот так, должно быть, и доходят до избиения дворников-таджиков в своих же дворах. Тут он заметил перемену во взгляде Мити и проследил его направление. По аллее вальяжно вышагивали пара цыган: матрона размером и формой с небольшой дирижабль, опутанная несколькими слоями цветастых бархатных юбок, и тощий мужик того возраста, который у этого народа считался преклонным.       Митя решительно спрыгнул со скамейки, Хакс положил ему руку на плечо, предотвращая дальнейшие резкие движения, которые ещё не были согласованы. Он чувствовал, как Митю натурально трясло от кипящей в груди злости.       — Ходят как у себя дома, ууу блять, черти ебаные, — цедил он сквозь зубы.       — Без моей команды не рыпаться, — на всякий случай напомнил Хакс молодняку.       Цыгане поравнялись с ребятами, которые не сводили с них глаз всю дорогу. Мужичок старательно этих взглядов избегал, женщина медленно переводила чёрные глаза с одного на другого. И когда они уже почти прошли мимо, Хакс внезапно для всех громко и чётко спросил:       — Есть чо?       Матрона обернулась, взмахнув подолом юбок.       — Чего хочешь, золотой?       — Пять белого, — видя замешательство цыганки, Аристарх снял перчатку и вытащил из кармана телефон. — Вот, — он протянул мобилу.       Матрона передала телефон мужичку, тот бегло его осмотрел и сказал:       — Де лэнгэ екх.       — Один дам за такой, — перевела она.       — Вы чо, он тыщ восемь стоит.       — Два за два, — цыганка указала пальцем в перстнях на брюки Мити, в кармане которых явно угадывался сотовый.       Хакс пару раз резко кивнул, глядя, как цыган вскрывает его телефон, выковыривает оттуда своими грязными пальцами симку и выкидывает её себе под ноги. Потом повернулся к Мите и повёл рукой, мол, отдавай трубу.       — Ты чо, охуел? — шепнул Митя.       — И правда, — Хакс шмыгнул носом. — Нам пять надо. Давайте мы вам телек притащим? Здоровый, плоский. Куда?       — Вон на перекрёстке дом-пила, знаешь? Второй подъезд, третий этаж, там увидишь.       Повеселевшие цыгане пошли дальше своей дорогой.       — За телефон-то дадите? — быстро опомнился Каиль.       — Коли дам, так вы телевизор не дотащите, — мягко пропела цыганка.       — Щас, щас всё будет! — крикнул им вслед Хакс.       Под охуевшие взгляды парней он поднял симку — пришлось отдирать её от стоптанного снега — и подтолкнул пацанов в противоположную от цыган сторону.       — Это чо было, — начал Митя. — Это гипноз их, да?       — Мить, ну образованный же человек, какой гипноз? — Хаксаров оглядел своих. — Без прогона, значит, будем работать, — заключил он. — Все готовы вальнуть цыганскую наркоточку?       Импровизация оказалась лучшей подготовкой. Косу и Пилота отправили скаутами на указанный адрес, велев не заходить в подъезд и вообще не отсвечивать. Митю с дитём отправили домой, велев вернуться с пустой коляской. Бурый и Рен, молча ненавидя друг друга, поднимались за Хаксом к нему в квартиру, чтобы вынести оттуда телевизор. Этому не особо обрадовалась Юлия, которая как раз смотрела какой-то сериал.       — Аристарх, я сейчас Нику позвоню, ты... ты...       — Юленька, милая, не утруждайся, я уже позвонил, он подъедет скоро.       В дверях грузового лифта, не давая им закрыться, ждал Митя с пустой коляской, на которую погрузили плазму. Можно было и в руках дотащить, но по льду это было не очень удобно.       — А его ещё вернуть нужно будет в целости и сохранности, — предупредил Аристарх, — а то Юля расстроится.       — Сеструха у тебя огонь, Хакс, — с блеском в глазах сообщил Бурый.       — Это мачеха, и я настоятельно не советую шары к ней подкатывать.       Дом-пила получил среди местных своё название за зигзагообразное расположение соединённых друг с другом корпусов. Это было старое трёхэтажное здание, должно быть построенное ещё для первых рабочих завода. Уже не деревянные бараки, но ещё не элитные сталинки. Шлакоблочные стены то и дело осыпались внутри и снаружи. Жёлтая краска становилась блёклой и покрывалась многочисленными граффити по периметру первого этажа.       У торца дома уже ждал джип с фондовцами. Аристарх бы и не заметил его в темноте, если бы водитель не мигнул пару раз дальним светом, ослепляя парней, толкающих перед собой коляску. Хаксаров отправил Рена и Бурого с телевизором на третий этаж, а сам пошёл переговорить с «подкреплением». Как только он подошёл к машине, окно со стороны водительского сиденья тихо опустилось:       — Мы тебе чо, такси, на вызовы твои гонять? — с ходу начал Григорий.       — Где Николай? — заглядывая в тёмный салон, спросил Хаксаров. Говорить с кем-то ещё ему не особо хотелось. Он и сам не был в восторге от необходимости вызванивать головорезов каждый раз. Его люди и сами бы отлично справились. Но, во-первых, валить всех начисто запретил дядя Женя. Во-вторых, вывозить товар в больших объёмах самостоятельно было небезопасно. А кто знает, что их там ждало на точке.       — Занят, я за него, — откликнулся с заднего сиденья кто-то ещё. — Как нога, Аристарх Александрович?       — Как новенькая, — Аристарх не столько узнал голос, сколько понял по интонации, что за Николая сегодня был Спирид. — Какой план?       План был простой: бригада Хакса делает всю грязную работу, Спирид обшаривает квартиру на предмет наркоты и забирает в РЦ наиболее сговорчивых. На пролёте между вторым и третьем Аристарх с молодняком нагнали Рена и Бурого, которые вырывали плазму из рук друг друга, потому что «я и сам дотащить могу, ты только мешаешь». На месте уже стоял Митя, вкушая антуражность лестничного пролёта. Третий этаж был здесь последним, выше только чердак, к которому вела металлическая лестница. Вся она была увешана одеждой и тряпками. Площадка между двумя квартирами была заставлена мебелью: на шкафы были составлены комоды, на которых вверх ножками лежали столы, на которые были сложены стулья и табуретки. Двери обеих квартир были приоткрыты, в какую именно нести телевизор, было не понятно. Ситуацию прояснил торчок, вывалившийся из левой квартиры. Он уверенным движением открыл дверцу одного шкафа, вошёл внутрь, покопошился там несколько секунд и вышел в пушистой серо-буро-малиновой шапке-ушанке, пожелал Митяю добрейшего вечера, после чего вошёл в квартиру слева.       Хаксаров просунул голову в левую дверь: в квартире было тихо и мрачно, где-то бормотал телевизор, с кухни доносилась спокойная бессвязная речь. Он осторожно прошёл в небольшой коридор и заглянул в зал. Никто не обернулся на него, всё внимание присутствующих там было направлено на огонёк спиртовки, над которой грелась большая ложка. Всё тот же мужик в шапке-ушанке помешивал содержимое иглой. Жидкость начинала закипать. Да, можно бесконечно смотреть на то, как горит огонь, кипит вода, скалывается твоё поколение. Аристарх отказал себе в этом удовольствии, он убедился, что дальняя комната заперта и вернулся на лестничную площадку.       — Митя, Пилот, Коса, идёте направо, сгоняете всех к нам, — он выдал Мите часть пластиковых стяжек, которыми его самого снарядил Спирид. — Остальные со мной налево. Отдаём телевизор, получаем героин, вяжем всех. При оказании сопротивления применять активную самооборону, — Хакс демонстративно достал из кармана нож, щёлкнул им и убрал обратно. Бурый проделал то же самое со своим. Каиль просто уверенно кивнул.       Кроме тех же двух цыган в квартире оказалось ещё пара таджиков, колдовавших на кухне с несколькими банками над газовой плитой. Варили какую-то дикую смесь, воняло аптекой и чем-то вроде хлорки. Хаксаров подумал даже, не это ли им хотят предложить за целый телевизор, но нет — в большой комнате в окружении двух глубоких кресел и красно-золотистого дивана стоял кованый столик с чёрной металлической поверхностью, на котором в режиме реального времени фасовали розоватый порошок. Цыган на вошедших даже не посмотрел, а матрона только указала им, куда поставить телевизор, после чего жестом пригласила сесть на диван. Как начать операцию вот так сходу, Хакс не подумал, а потому все трое послушно сели перед столиком, тупо глядя на прямоугольный пакет героина и на небольшую горку перед ними.       — Это не в счёт тех пяти, — объяснила цыганка, — это подарок, — и протянула Аристарху свёрнутую в трубочку сотку. Все трое посмотрели на купюру, на героин, на цыганку.       — Шприцов нет, только так, — сказала она, после нескольких секунд всеобщего замешательства.       — Заебало! — выпалил Бурый. Он пинком перевернул столик, героин рассыпался по полу, оставляя в воздухе пыльное белое облачко. Рен и Хакс тут же подскочили, набрасываясь на цыгана, в руке которого непонятно откуда материализовался нож. Каиль, не обращая на это никакого внимания, ударил мужчину в лицо и тут же в живот. Цыган осел на пол, за него пыталась вступиться матрона, которую еле сдерживал Бурый. На кухне слышались звон металлической посуды и отголоски драки — Митя с окружением подоспел вовремя.       Когда двое цыган, таджики и не особо соображающие наркоманы разных мастей были повязаны и составлены в аккуратную линию, в квартиру вошёл Спиридон. Посмотрел на рассыпанный по полу героин, недовольно покачал головой, глядя на Хаксарова, достал из кобуры пистолет и навёл его на цыгана:       — Где наркотики?       Тот что-то очень злобно ответил на своём.       — Всё что было... — начала переводить цыганка, но Спирид перебил, приблизив пистолет к голове мужчины.       — Сам отвечай, не надо мне тут.       — Ты бы шёл отседова, я из Оглов, хуже будет, — почти без акцента сказал цыган. — Вразумеешь — вижу, не глупи.       — Вы, конечно, все на одно лицо, но уж Оглов то я отличу и тебя не знаю.       — Хуже будет, хуже, — повторил цыган.       Митя, Пилот и Коса спускали наркоманов в джип Григория. Бурый, Хакс и Рен в это время сидели на корточках позади задержанных и собирали рассыпанный по ковру порошок обратно в пакет. Пока Рен думал, сколько, должно быть, херни уже намешали в этот герыч, и сколько ещё намешают, на глаза Хаксу попался нож, выпавший из рук цыгана в самом начале. Он взглядом указал на него Рену, а потом на руки цыгана рядом с ним. Несколько секунд потребовалось, чтобы Каиль понял, чего Хакс от него хочет. Думать о разумности этого он тогда не стал — послушно разрезал пластиковые путы и вложил нож в руки цыгана.       — Спирид! — крикнул Хакс, отвлекая мужчину на себя.       Воспользовавшись моментом, цыган пырнул Спира в икру, поднялся на ноги и полоснул по горлу. На него брызнул фонтан крови. Рен пнул цыгана по ногам, валя его на пол, Бурый добил двумя колющими удами ножом в печень. Спирид неуклюже осел на колени, дважды пальнул из пистолета наугад, не попадая ни в кого, и прижал руки к горлу. Сквозь пальцы сочилась тёмная кровь. Хаксаров подошёл к нему вплотную, ступая ботинками в набежавшую багровую лужу, наклонился к уху и чуть ли не мурлыча произнёс:       — Как нога, Спирид?       В ответ прозвучал только ещё один булькающий звук из перерезанного горла. Хаксаров поднял из лужи крови чёрный пистолет, небрежно обтёр его о куртку Спиридона и сунул за ремень. Это был его трофей на сегодня.