***
Разделённый на 9 частей экран отображал зеленоватую версию клуба. Аристарх с ноутбуком наперевес прохаживался по помещениям, наблюдая своё появление то в одном, то в другом прямоугольнике. — Всё, есть картинка, — крикнул он монтажникам. Евгений Вадимович так и не отвязался от идеи взять «Балморра» под присмотр большого брата. Такой уж он был человек: если что-то принадлежало ему, он не мог это отпустить. Аристарх бы отказал, но дядя Женя сделал ему очень выгодное предложение. Правда, владелец всё никак не хотел возобновлять контракт с «Первым порядком». Пришлось ему ногу сломать, и он сразу захотел. Хитрый план — не всегда лучший план. За всеми этими: «Приятно иметь с вами дело», «Мы отлично сработаемся», «Будьте уверены в безопасности своих данных», Хаксаров начал забывать, как приятно хрустят кости. — Может вы мне уже, блять, скорую вызовете? Как приятно кричат люди. Аристарх поставил ноут на стойку бара и перегнулся через неё, глядя сверху вниз на сидящего там владельца: — Завали, говна кусок, сам в травму доползёшь. Давай-ка порепетируем: как ногу сломал? — Ты мне её сломал, пидор, блять. — Ты когда это ментам будешь рассказывать, не забудь про свой славный нарко-притон упомянуть. У нас есть, кому подтвердить, что торговля происходила с твоего согласия. Так как, говоришь, ногу сломал? — Поскользнулся, упал, — страдальчески взвыл мужчина. — Очнулся — гипс! Вот это уже похоже на правду. И чтоб, блять, всем рассказывал, как с нами охуенно работается, а то как бы пожарных не пришлось вызывать в подвал твой ссаный. Хорошего дня, мудила. Аристарх поднялся на улицу. Телефон разом принял все пропущенные в мёртвой зоне подвала смс. К: Чем? А: Работаю. Ты сдал тест? К: Да Лучше бы это было правдой. Пришло сообщение от старшего менеджера о том, что директор одного детского дома попросил отменить встречу с ним. Следом смска о том, что встреча всё-таки состоится. Хаксаров усмехнулся: будут ломаться до последнего, но всё же согласятся на всё, потому что нуждаются в нём. Ещё одно сообщение было от Мити: М: У меня тут запрещёнка интересная подъехала. Вечером заскочу к тебе? Митя работал в городской думе, куда его послал дядя Женя. Сам Митя был уверен, что никто никуда его не посылал, и это была целиком и полностью его идея. За место в думе он вцепился всеми руками, ногами и зубами, бодро бегал на заседания, вёл приём граждан, даже вроде как решал какие-то проблемы. И готовил ребят из Движа в политику, а себя — в Госдуму. Половина екатеринбургской Молодёжной палаты теперь состояла из ультраправых. Не без удовольствия Митя отметил, что вторая половина в большинстве своём их идеологию поддерживали, если не были засланы едром, но те вообще больше походили на зомби, чем на людей. Пользуясь большим кругом знакомств, Митя имел информаторов повсюду и знал обо всём. Поэтому поговорить с ним было всегда полезно. Аристарх ответил на сообщения. Монтажники закончили свою работу и грузились в машину. В углу на входе в клуб появилась наклейка с логотипом и надписью: «находится под охраной ЧОП Первый порядок». Они постепенно забирали город. Пацаны с окраин поджимали под себя центр. История повторялась. — Мне довелось учиться в одной школе с детьми-сиротами, со многими я тесно общался, — Аристарх проводил экскурсию по офису для директора детдома. — Я знаю, как важно для них иметь возможность контактировать не только друг с другом, но и со сверстниками за пределами детского дома. Поэтому считаю, что совместные тренировки в нашем зале пойдут им на пользу не только физически. Разумеется, «Первый порядок» берёт на себя и финансирование иного досуга. Как только мы с вами придём к согласию, я распоряжусь... Они завернули к главному коридору, в конце которого открылся лифт. Внутри грозной тучей, готовой извергнуться страшным ливнем, стоял Рен. Весь его вид как бы говорил: «Я иду устраивать истерику на глазах у всех, и ничто меня не остановит». Аристарх целый час рассказывал директору детдома, какая у них тут тихая, стабильная компания, в корне отличающаяся от именитого фонда знаменитого своей наглостью и экспрессивностью. — Прошу прощения, — Аристарху пришлось покинуть директора, чтобы отвести неминуемую бурю подальше от его глаз. Он велел менеджеру закончить встречу за него. Перехватил Рена в коридоре и завернул его к лестнице: — Что ты здесь делаешь? Я сказал, что занят. — Шантажом и ломанием ног?! Хаксаров довольно оскалился вместо ответа. Они спустились на этаж ниже и вышли к пустым офисам. Света здесь не было, но из окна в конце коридора на стены и потолок падали розовые лучи догорающего заката. Рен зашагал туда, бурно жестикулируя на ходу: — Тебе же не нужен этот клуб, ты сам говорил. Он ему нужен. — Очевидно, и тебе тоже, — Аристарх еле поспевал за ним. — Что, прикрыли любимый притон? Расскажи мне, Рен, как это работает? Днём ты ловишь барыг, а вечером их прикрываешь? Или как, два через два? Два дня «за город без наркотиков», два дня «не желаете ли упороться»? — Мы закрываем одного, другого, но людей, которые употребляют, от этого меньше не становится. Зато товар становится всё хуже и хуже. В «Балморра» никогда не продавали ничего плохого. Никакой синтетики, самопальной дряни и героина. — «Ничего плохого»? Ты звучишь как наркоман, который заливает о безопасности веществ. — Потому что они безопасны! Ты держишься за навязанные им идеалы... — Я надеюсь, ты сдал тест? — Алкоголь — такой же наркотик, только не внесён в список запрещённых препаратов. Представь, если бы был. Представь, что девяносто процентов магазинов продают метиловый спирт вместо нормального алкоголя. И никто это не контролирует, потому что это незаконно, — они дошли до конца коридора и теперь Рен просто ходил от стенки к стенке, не давая вставить слово. — Рен... — Ты только что прикрыл, возможно, единственное место в городе, где люди были уверены в том, что покупают. — Посмотри на меня, — Хаксаров дёрнул его за руку, чтобы тот, наконец, остановился. — Сдал или нет? — Мне чо, при тебе в баночку пописать, чтобы ты отъебался? Аристарх прислонился к стене и покачал опущенной головой: — Мы кровь сдаём, — тихо сказал он. — Нахуй ты вообще затеял всё эту ебалу с проверкой?! — Я делаю это для твоего же блага. — Не пизди! — Каиль прижал Хаксарова к стенке. — Ты всегда всё делаешь только для себя! Очень удобно: избавишься от меня, станешь его любимчиком, — он обхватил его затылок, нежно проводя большим пальцем за ухом. — Нравится, когда он хвалит тебя? Когда говорит, какой ты хороший мальчик? Хаксаров залепил ему пощёчину. Каиль прижался ещё ближе. Ещё сильней сжимая пальцы, впиваясь в кожу, оставляя синяки. — Люблю, когда ты злишься, — выдохнул он на ухо. — Отвали, Рен, — Аристарх попытался оттолкнуть его, но куда там. — Я знаю, что делаю, — бархатный тихий голос у шеи, а руки готовы переломить хребет. — Я могу это контролировать. — Ты никогда не знал, когда стопануться. Отвали! — Хаксаров вывернулся и инстинктивно отступил назад, когда Рен повернулся к нему. — Какой там тест, ты пешки свои видел? Я блять, тону в твоих глазах, потому что они размером с ебаную вселенную! Что это? Ваш с Ритой любимый кокс? Удар в челюсть. Неожиданно, резко и больно. Хаксаров давно не получал по лицу, но нажитые по молодости рефлексы не вывести. Он тут же с разворота пнул в грудь. И моментально оказался на полу. Хаксаров любил, каким сильным был Рен. Он любил рассматривать его руки, гладить его спину, проводить губами по его бёдрам, когда Рен стоял на четвереньках и ждал. Он обожал чувствовать твёрдые мышцы живота под своими ладонями, пока губы растягивались вокруг его члена. Ему нравилось ощущать его силу во время секса, ещё больше ему нравилось, как Рен не сопротивлялся, когда мог. Действительно мог, потому что был сильней. Потому что мог сломать его одними руками, но не делал этого, позволяя Аристарху упиваться своей мнимой властью. Хаксаров понятия не имел, каким сильным был Рен на самом деле. Один рывок, и удар спиной о стену заставили забыть, что у него есть хоть какой-то контроль над ним. Рен замахнулся, но кулак пробил в стену рядом, а не в лицо Аристарха. — Я могу остановиться, — прорычал он, — когда захочу. Он прижался губами к губам. Не поцелуй, а добивающий удар. Хаксаров почувствовал что-то мокрое и понял, что это его кровь. Ком в горле не давал даже замычать. Рен оттолкнулся, посмотрел трезвым взглядом в глаза Аристарха и ушёл. Сбежал по лестнице и, судя по звуку, разъебал на ходу одну из дверей. «Если начнёшь употреблять снова, я сдам тебя ему, я сдам тебя в РЦ, потому что я понятия не имею, что с этим делать. И, в конечном счёте, это убьёт тебя, а я не хочу опять оставаться один», — Аристарх не мог вспомнить, что из этого он тогда сказал вслух. Рен был прав — он всегда всё делал только для себя. Ком в горле не давал вдохнуть. С потолка исчез последний отблеск заката, оставляя Аристарха одного в тёмном коридоре.Метиловый спирт
20 января 2019 г. в 00:37
Белые пластиковые стаканчики из-под кофе отсчитывали время. На приборной панели периодически шипел радиоприёмник. Вылетающий из кондиционера тёплый воздух сжимал пространство в салоне автомобиля. Краем глаза Каиль видел каждую проезжающую мимо машину, хотя специально встал вплотную к будке, и повернулся спиной к дороге. Он заслонил глаза ладонью, но тени всё равно мелькали на всех окружающих предметах. Шум заставлял сжатое пространство вибрировать и сильней давить на череп со всех сторон. Голова болела невыносимо.
Каиль уже несколько дней следил за радиоэфиром. Стаканчики из-под кофе отсчитывали время, но справлялись с этой задачей так же херово, как растворимый кофе в них справлялся с попыткой быть нормальным. Фен закончился пять стаканчиков назад. Ещё через два стаканчика Каиль позволил себе душ и пару часов сна в мотеле чуть дальше по трассе. Отдохнуть всё равно не получилось. Мешали головная боль и мысль: «Вдруг именно сейчас я пропущу его».
И вот он опять стоял на дублёре Сибирского тракта и рассматривал текстуру фанеры, которой была заколочена будка перед ним. Наверное, когда-то здесь был пост ГАИ. Радиоприёмник на приборной панели время от времени оповещал о чём-нибудь голосами сотен водителей, проезжающих в радиусе примерно десяти километров. Фура без шарманки была подобна глухонемому среди слышащих и говорящих. Дальнобойщики пользовались радиосвязью ещё до появления сотовых и оставались верными ей сейчас. Это было надёжно, удобно и дёшево. Связь не прерывалась даже вдали от цивилизации, соединяла сразу всех вокруг и была доступна любому, при наличии нужной аппаратуры. Этакий уютный олдовый чатик дальнобойщиков.
Каиль купил радиоприёмник с рук за косарь, воткнул его в прикуриватель, настроился на нужный диапазон и стал слушать. Ждать. В свой первый рейс с батей из его шарманки Каиль узнал все матерные слова великого и могучего и потом щеголял перед дворовыми ребятами своими познаниями. Сейчас эфир ничем не отличался от того, что он слышал в детстве. Каждое шипение, предвещающее передачу, вызывало смесь надежды и страха.
Ожидание от того и казалось самым отвратительным занятием, что состояло из надежды на то, что что-то должно произойти, и страха, что это произойдёт. Он надеялся, что вот сейчас услышит его голос и боялся этого. А ещё боялся, что не услышит. Или ещё хуже — услышит и не узнает. Тогда вообще всё зря. В какой-то момент времени Ван проедет по этой трассе, сомнений быть не могло. Батя никогда не мог сидеть на месте, ему всегда нужно было куда-то ехать, и чем дальше — тем лучше. Каиль вспомнил, как однажды они ехали между зелёными полями, разделёнными на квадраты деревьями, и солнце садилось прямо перед ними посреди трассы. Ван гнал на всех парах, отдаляя момент, когда огненно-красный диск скроется за горизонтом. Он тогда сказал, что они перемещаются не только в пространстве, но и во времени. Крутятся по Земле в противоположную от вращения самой планеты сторону, пролетая один часовой пояс за другим. Не догнать, так замедлить. Не поймать, так не быть пойманным.
пш «На подлёте к Кате, как обстановка?» пш
пш «У поворота на Исток машинка работает, дальше не видел никого» пш
пш «Дальше чисто, ЕКАД свободный» пш
пш «Принял, спасибо» пшшшщ
Низкое солнце незаметно пробиралось с востока на запад, выдавая себя только бледно-оранжевым свечением над кромкой леса. Торчать в машине было скучно. Каиль включил музыку, но шипение и голоса по радио перебивали её. К тому же он мог не услышать нужную передачу. Каиль вытянул ноги на спинку водительского сиденья, опёрся о дверцу, повертелся так и сяк, но ручник всё равно упирался то в копчик, то в задницу. Каиль опустил его, убедился, что никуда не катится и устроился поудобней. Глаза не закрывались, но тело время от времени проваливалось в сон, и он вздрагивал. Каиль достал айфон, обновил страницу.
Мои сообщения (1)
Кеша Хороший: у меня на себе ничего. подгоняй в блмрр вечером.
Всего несколько часов, ещё пара белых стаканчиков. Ладно, он может подождать. Он может потерпеть. Близился вечерний час пик, который дальнобои предпочитали пережидать на пригородных стоянках или обочинах, используя ценное время как возможность поспать. Каиль не смог вспомнить, когда последний раз ел и решил использовать ценное время как возможность это исправить. Написал Хаксарову:
К: Пообедаем? Заеду через час.
А: Я занят.
К: Чем?
Аристарх не ответил. Как обычно. Кажется, все дни в году, когда их выходные совпадали, и они могли провести время вместе, закончились в первых числах января. Каиль зевнул, чуть не выворачивая челюсть, вышел из машины, размялся. Морозный воздух освободил голову из сжимающихся тисков. На пару секунд головная боль ушла, а потом вернулась с новой силой. Он почесал заживающий шрам где-то за волосами. От запаха выхлопных газов и бензина подташнивало. Есть расхотелось, но время требовало отметить его ещё одним пластиковым стаканчиком из кафешки при заправке.
Шесть пакетиков сахара превращали кофе в сироп. Каиль надеялся, что не пропустил нужного сообщения. Он сосредоточился на радио эфире. Иногда в поток плохих шуток, брани и сообщениях о ситуации на дороге встревал соблазнительный женский голос: «Мальчики, отдых. Стоянка УралСпецСервис». Пародируя интонацию, кто-то ответил: «Девочки, никто не устал, канал освободите». Дальше сообщение о цене на дизель в Челябинской области, вызвавшее долгую дискуссию. Если бы это слышал Ван, он бы пустил сообщение о продаже чеков на топливо.
Каиль хлебнул своего сахара с кофе, обжёгся, сдавил стаканчик слишком сильно, облился, выругался, открыл дверцу и швырнул ебаный стаканчик с блядским кофе подальше от себя. В поисках чего-нибудь, чем можно вытереть всё это дерьмо, Каиль открыл бардачок. Внутри лежала книга, которую ему всучил Евгений Вадимович, упрекнув, что даже на зоне читают, а он нет. Каиль на это возразил, что у них на зоне времени свободного дохрена, вот и читают. На что босс предложил организовать ему такой досуг на пару-тройку лет, если на воле ему времени на жизнь не хватает. Пришлось взять книгу и кинуть в машину. Возможно, теперь её час настал. Каиль обтёр руки о джинсы, вытащил книгу, за ней из бардачка выпало что-то ещё. Каиль наклонился и увидел на коврике белый пакетик с порошком. Он совсем про него забыл.
Когда на контрольную закупку посылали его одного, если это оказывались спиды, только в случае острой необходимости, исключительно в рабочих интересах, Каиль отсыпал немного полученного товара себе. Небольшой недовес никого не смущал, мало кто на самом деле продавал грамм за грамм. Жизнь научила не юзать всё подряд, поэтому Каиль каждый раз терпеливо ждал, когда можно будет ненавязчиво узнать в лаборатории, чего там намешано и насколько оно безопасно. И каждый раз узнавал результат уже после того, как снюхивал всё, что отсыпал себе. Не потому что ему это нравилось, а только когда попадались задания, требующие концентрации внимания на совершенно скучных вещах. Операции фонда по большей части состояли из слежки и ожидания. Вот как сейчас.
Каиль помял пакетик в руках. Было там едва-едва на раз.
Будет намного лучше, если он примет.
Конечно, он мог и не делать этого. Запросто.
Но лучше бы...
Хаксаров постоянно повторял, какой Каиль нетерпеливый. Хуйня!
Каиль бросил пакетик обратно в бардачок и захлопнул крышку. Он дождётся вечера и вырубит у Кеши кошерный амфетамин на православном пирацетаме вместо непонятно чего непонятно откуда. Каиль три раза перечитал первую страницу книги, теряясь между абзацами. Прелесть спидов не в том, что от них прёт. Голоса по радио отвлекали от повествования. Они не изменяют сознание. Книга отвлекала от радио эфира. От них как бы становишься нормальным. Строчки плыли. Становишься собой.
Резкий глубокий вдох. Привычная горечь в глотке. По гладкой поверхности экрана телефона ещё были рассыпаны крошки. Каиль собрал их в тонкую дорожку и смёл всё без остатка. На заблокированном экране высветилась входящая смска:
А: Работаю. Ты сдал тест?