На краю империи: От судьбы

      Немигающим взглядом Аристарх смотрел в тёмное небо за окном. Можно было продолжать сидеть и жалеть себя, мол, должен был заметить раньше, должен был более серьёзно отнестись к своим подозрениям, сделать что-нибудь, не допустить, но приступ самокопания прервал звонок от Мити — он напомнил, что будет через пять минут. Пришлось подняться на ноги. Пришлось делать что-нибудь сейчас. Лаборатория заканчивала тестирование под ночь и результаты должны были сообщить только утром. За это время Каиль десять раз успеет догнаться, убиться, свалить из города или сделать ещё что-нибудь великолепно тупое. Ещё один притон созвать, хули нет?       «Он ещё и на машине», — услужливо подкинуло сознание.       Он ещё и на своей блядской машине! Нужно было звонить дяде Жене прямо сейчас, пусть разбирается со своим подопечным. Уж он знает, что и как делать в таких ситуациях. Он поможет. Аристарх набрал номер, прочистил горло, и как можно менее жалким голосом сообщил:       — Рен-Соловински отказывается проходить тестирование.       — Ну и что? — дядя Женя с ходу разбил все ожидания.       — Ну и... — от неожиданности Аристарх все слова забыл вообще. — Вам не кажется, что... эээ...       — Так. Во-первых, он на задании, считай, я ему освобождение дал. Во-вторых, ты чо, Аристарх, своих сдаёшь что ли?       Просто невероятно. Просто, блять, восхитительно! Каждый раз, когда казалось, будто он привык к наглости этих двоих, кто-нибудь из них спешил доказать, что нет предела совершенству. То есть ему даже курить нельзя, а Рен может и в обязательном тестировании сотрудников не участвовать? И Аристарх ещё и крайний получается? Они там вдвоём окончательно охуели?       — Что-то ещё? — поторопил дядя Женя, потому что Аристарх привычно высказывал всё, что о нём думает, молча. — По поводу шефства договорился?       — Да, они согласятся.       — На здоровье, Аристарх! — напомнил он о своём значительном вкладе в это дело.       — Ага, спасибо.       Хаксаров нажал «отбой» и написал смс главному менеджеру, чтобы тот как можно быстрее организовал ему комплект наручников. Доплёлся до уборных на этом этаже. Нащупал на стене выключатель, щёлкнул им. Белый свет ударил по привыкшим к темноте глазам. С зеркал здесь ещё не сняли защитную плёнку, но и сквозь неё было видно, что встреча лица с полом не прошла бесследно. Аристарх умылся, высушил руки, ощупал ребра и убедился, что они не сломаны, вдохнул поглубже, заправил рубашку.       В офисе Митя от скуки уже мягко доёбывался до одного из менеджеров среднеазиатской наружности. Аристарх увёл товарища к себе в кабинет:       — Как дела в нашем славном правительстве?       — Проблема нашего славного правительства в том, что оно всё ещё не наше. Но я не по этому поводу. Помнишь, в офисе фонда обыск был?       — Помню и знаю, что ничего не нашли.       — Нашли, просто не знают, что именно.       Митя положил на стол две флешки и выразительно посмотрел на Хакса. Больше всего он сейчас походил на довольного кота, который притащил под дверь пару дохлых мышей и чувствовал себя по этому поводу очень хорошо. Аристарх продолжал смотреть на мышей, то есть на флешки, намекая, что немного контекста ему бы не помешало. Митя перевернул одну из них. На чёрном металлическом корпусе теперь была видна гравировка, которую Аристарх принял за свои инициалы: А.А.       — Эта инфа у ментов уже пару лет хранится, — Митя сунул флешку в порт ноутбука, по которому уже стучали пальцы Хаксарова, вбивая пароль, — но она зашифрована, нужен ключ.       Рука замерла над «энтером», Аристарх исподлобья посмотрел на друга.       — Угадай, что нашли при обыске? — Митя воткнул вторую флешку в другой порт. — Благо, первым догадался два и два сложить наш пацан из отдела аналитики. Не думаю, что из этого теперь можно слепить хоть одно дело, так что для ментов это всё бесполезно будет. Но на всякий случай решил тебе сперва показать.       Скрипт с одной флешки мелькнул чёрным экраном командной строки и открыл зашифрованный файл на другой. То, что он принял за свои инициалы, оказалось инициалами отца – они у них были идентичными. Хаксаров прокручивал страницу за страницей, мельком просматривая содержимое. На экране в несколько колонок отображались имена, даты, суммы, описание в пару предложений. Митя был прав, сама по себе информация была бесполезной, если не знать, зачем она была нужна. И он, и Хакс знали, потому что у них было что-то похожее: корень доверительных отношений узкого круга основы бригады заключался в обоюдном молчании её членов о своих подвигах. Только свои знания они держали в голове, а вот дядя Женя и Александр Хаксаров дали им физическую оболочку. Хотя такой послужной список в голове, конечно, не удержишь. Перед Аристархом мелькали килобайты данных на его отца. Они вряд ли предназначались для полиции, скорее, для своих. Информация, наверняка, была подобрана избирательно. Ничего такого, что связало бы Хаксарова с фондом.       Сейчас, когда отец был мёртв, информация на экране не имела никакой ценности, но для Аристарха её существование являлось ценным само по себе. Потому что если есть одна флешка — на его отца, есть и вторая — на дядю Женю. А вот это уже интересно.       — Чисто гипотетически, — спросил Хакс, — что можно сделать с этой инфой?       — Ну, мусора будут тупить и осторожничать. Телевизионщики схавают всё и высрут на следующий день в утренних и вечерних новостях. В инете те же Ура.ру запилят статью за несколько часов, остальные подхватят. Если слить в открытый доступ, будет совсем весело. СМИ слюной во все стороны будут брызгать.       Флешка и ключ были защищены от копирования и не поддавались никаким манипуляциям через сторонние утилиты. Аристарх на всякий случай сделал скрины страниц с информацией и сказал, что ключ заберёт себе, на что Митя возразил:       — Это вещдок, его вернуть нужно.       — Окей, вернём.       Аристарх нашёл в столе другую флешку, скопировал с неё информацию на компьютер, отформатировал, скачал из инета архив с фотографиями котиков, сохранил его на флешку, после чего ещё раз отформатировал её. Под волнительные вздохи Митяя вскрыл ножом корпус флешки-ключа и своей пустышки, поменял местами внутренности и защёлкнул корпус. Пластик тут же развалился в руках Мити.       — Подклеишь «моментом», они не заметят, — успокоил Аристарх, перематывая свой ключ изолентой. — Погоди, почему у нас люди в милиции?       — Кто-то должен делать грязную работу, — пожал плечами Митя, всё ещё пытаясь вернуть целостность вещдоку.       — Родина их не забудет!       Оставалось найти вторую флешку, которая принадлежала отцу и которая содержит информацию о дяде Жене. Пришло время нанести визит в родительский дом. Аристарх не был здесь с окончания школы, и сейчас его посетило странное чувство. Вот ему снова шестнадцать, тело болело после драки, он шёл домой с охоты и надеялся, что не встретится с отцом в коридоре, и что ссадины на лице никто не заметит. Вот только ключей у него давно не было и шёл он не с охоты, а на неё, отчего боль в теле становилась не такой заметной, окружающие предметы приобретали новые краски, мир становился чётче, острее, контрастнее.       Дверь в квартиру отворилась неожиданно быстро. На пороге стояла Юля. Аристарх заметил, как лицо её сверкнуло надеждой, которая тут же погасла, и понял — не его она ждала. До него дошло, что никто не сообщил ей. Она понятия не имела, что произошло с Николаем, потому что никто, кроме него и Рена понятия не имел об их связи. Что ж, Аристарх тоже не должен был ничего знать о смерти фондовца. Это не его дело.       — Привет, можно зайти?       — Да, конечно, — опомнилась мачеха, — проходи. Что-то случилось?       — У тебя остались личные вещи отца? Я кое-что ищу.       Квартира изменилась до неузнаваемости. Появились стены там, где их не было, и исчезли там, где были. Флешбэки тут же прекратились. Аристарх с трудом мог понять, где раньше была его комната.       — Если что-то для фонда, — Юля скривила губы и покачала головой, — они же всю квартиру после смерти папы осматривали. Забрали документы, вещи кое-какие. Меня не особо спрашивали.       Точно. Чёрт, с чего он вообще решил, что дядя Женя просто оставит такую информацию валяться непонятно где. Дурак!       — Но если для тебя, — Юля сверкнула раскосыми глазами, — могу открыть сейф. Его не трогали.       Сейф оставался единственной вещью, которая не изменилась в квартире. Стена между этой комнатой и кухней пропала, а ящик так и остался железным надгробием. Видимо, перенести его было проблематично, и они спрятали его в шкаф кухонного острова. Юля готовила чай, как этого предписывал протокол гостеприимства.       Аристарх опустился на колени, посветил фонариком на телефоне во все углы. Первым в глаза бросались два пистолета и аккуратные пачки долларов. Оружие, коробки с патронами, наличка, папка с документами, паспорта, шкатулка, стопка фотоальбомов.       — Что в шкатулке? — он высунул голову из железного шкафа, но мачехи на кухне уже не было, и пришлось повторить свой вопрос громче.       — Украшения, кажется, — ответила она откуда-то ещё. — Можешь открыть.       Кольца, цепочки, серьги, Аристарх раньше видел это на Юле, сейчас всё хранилось здесь. Флешки не было. Должна быть! Он даже не заметил, как мачеха подошла и облокотилась на стол рядом с ним:       — Аристарх, — почти шёпотом позвала она, — ты знаешь, где Никостас?       — Нет, — не отвлекаясь от поиска, ответил он. Флешка должна быть здесь, он должен её найти. Юля вздохнула, будто хотела сказать что-то ещё, но остановила себя. И всё же не выдержала, нарушая правило «не проси»:       — А ты мог бы узнать?       — Я не работаю с ним, ты же знаешь, — он высыпал содержимое тяжёлой шкатулки на стол.       — Твой мальчик работает, спроси у него.       «Мой мальчик, — Аристарх прикрыл глаза, — сорвался с цепи и убежал в лес к волкам», — рёбра снова заболели от глубокого вдоха, которым Хаксаров вытолкнул все переживания вон из организма. Сейчас нужно было сосредоточиться на более важных вещах.       — Ааа, — Юля понятливо кивнула. — Он недавно летал в Ростов, может опять послали?       — Может быть, — не задумываясь, ответил Аристарх и осмотрел шкатулку на предмет двойного дна, но это была сплошная каменная ёмкость.       Мачеха оставила попытки разузнать что-то и просто рассматривала Аристарха, подперев голову руками:       — Опять побитый весь. Что случилось?       — Поскользнулся, упал.       Она не поверила. Патроны из коробок тоже оказались рассыпаны на столе.       — Прости, что я никогда не вмешивалась. Что никогда не заступалась за тебя.       — Ты не должна была, — Аристарх снова сел на пол и стал перебирать папки с документами, он мельком пролистал фотоальбомы. Кто-то запихнул их в сейф вместо того, чтобы выкинуть, потому что никому в этом доме они больше были не нужны. Последняя фотография в едва начатом альбоме: первое сентября, школьное крыльцо, Борислав за руку с Аристархом, белые рубашки под куртками, у обоих по букету из подсолнухов и ромашек — фирменный знак Хаксаровых. Со следующего года он будет носить только обычные красные розы.       — Ну а кто ещё должен был, — тихо сказала Юля.       — Что ты вообще могла сделать, — раздражённо фыркнул он и закрыл альбом.       — Убить его раньше.       Аристарх поднял глаза на мачеху. Покосился на остывающий рядом чай. Отец как-то в пьяном разговоре с дядей Женей и кем-то ещё из своих сказал, что рыжие приносят ему удачу. Сказал, что они помечены дьяволом, и бог не смотрит в их сторону, а значит, рядом с ними можно не бояться его кары. Ещё сказал, что в постели им равных нет и, потому как речь в тот момент шла о его матери, Аристарх смутился и перестал подслушивать. Юлия перебирала длинными пальцами украшения на столе, как будто это была серая невзрачная галька. Веснушки — сотни поцелуев дьявола — были едва видны на её побледневшем лице.       — Юль, нельзя открыть кому-то сейф с оружием и выйти из комнаты.       Она кивнула, будто провинившаяся школьница. Аристарх сложил альбомы обратно. Флешки не было. Ничего не было. Глаза всех богов отвернулись от них.       — Погоди, — до него дошло не сразу, — Николай летал в Ростов? Ростов-на-Дону?       — Да, до нового года ещё. На задание.       — Что за задание?       — Он искал какую-то флешку у этого... как его.       — Соловински?       — У Соловья, да.       Искал и не нашёл. Ни флешки, ни Соловья. И теперь его выслеживает Рен. Дядя Женя ещё после обыска понял, что ключ у полиции или, ещё хуже, у журналистов. Что если его флешку найдут, будет шанс — пусть настолько мизерный, что умещается в крошечный мозг подсадного правого в аналитическом отделе — что информацию прочтут. Но даже этого шанса он допустить не мог. Николай, очевидно, Соловья поймать был не способен, а знал уже слишком много — что флешка существует вообще и что её очень срочно должно не стать.       — Не останешься на чай? — уже в коридоре спросила Юля.       — Нет, мне нужно идти.       — Ты узнаешь про Ника?       — Я очень тороплюсь.       — Пожалуйста.       Аристарх захлопнул за собой дверь, вышел на площадку, ткнул кнопку вызова лифта. Вместе с ним из квартиры исчезло любое напоминание о том, что Никостас действительно существовал, но возле лифта, на выкрашенной синей масляной краской стене было выцарапано и обведено в сердечко «Н+Ю FOREVER». Хуже детей, ей-богу. Дверцы лифта с грохотом отъехали. Аристарх стоял на месте и пялился на эту наскальную живопись. Не forever. Да какое ему вообще дело? Такое, что он обещал позаботиться. И оставлять её в неведении, ждущую каждого стука в дверь и вздрагивающую от каждого звонка, было жестоко.       И вот он снова на пороге квартиры. И снова дверь открывается слишком быстро. Глаза мачехи уже не горят надеждой, она уже всё знает, ей просто нужно подтверждение.       — Мне жаль, — Аристарх пришёл врать, он готов, ему не трудно.       — Как?       — Он начал употреблять снова. Передозировка.       Юля качала головой и тихо повторяла:       — Нет, нет, он не мог.       — Очевидно, мог. Дядя Женя сказал, это продолжалось довольно долго. Парни из РЦ похоронили его рядом с остальными на заброшенном кладбище. Не советую туда ходить.       — Он не мог, — задушенным от сдерживаемых слёз голосом повторила она. — Я должна была заметить.       — Должна была и не заметила! — слишком резко сказал он. — Кто же теперь виноват.       Из открытой двери на неё дул холодный ветер. Возможно, Аристарх должен был её обнять, сказать, что всё будет хорошо, или что-нибудь такое, но это звучало как-то не особо полезно, так что он сказал:       — Заведи собаку, что ли.       — Собаку?       — Ну да, говорят, помогает.       Ничто так не выделяет зелёные глаза как красные от слёз веки. Аристарху показалось, что ему становится физически плохо от ядовитого взгляда мачехи. Он попросил звонить, когда нужна будет любая помощь, и поспешил уйти. У него, вообще-то, было ещё много дел. Он в шаге от того, чтобы освободить трон для своей задницы. Было бы просто глупо умереть сейчас от рук разгневанной женщины. Ещё глупее было бы упустить эту флешку. Рен не хотел видеть своего отца, так что заданием его было только выследить и передать местоположение Афанасию или кто у них там сейчас в роли личного цербера дяди Жени. Допустить этого Аристарх не мог. Ради такого можно было пересилить себя: позвонить и извинится (хотя это Рен должен был извиняться), признать свою неправоту (хотя он был прав, чёрт возьми, он всегда прав!) и попросить о помощи (сделать это было трудней всего).       Хаксаров вышел из лифта, опёрся о тёплую батарею возле ряда почтовых ящиков, нерешительно покрутил между пальцами телефон, потрепал в кармане изоленту на флешке-ключе и чуть не выронил мобилу, когда она завибрировала.       К: Прости       К: Я был не прав       К: Мне нужна твоя помощь       Хаксаров отыскал глазами почтовый ящик шестой квартиры, на которой, сколько он себя помнил, было написано: «бога нет 666 иди домой», сложил руки в молитвенном жесте и прошептал:       — Спасибо.