Тишайший вечер

      В ноздри ударил запах озона — это было первым, что я почувствовала, как только пришла в себя. Меня ни разу в жизни не вырубали электрошокером, хотя папа его показывал как-то раз, но ужасную вонь, сопровождающую разряд, забыть невозможно. Я закашлялась и рефлекторно дёрнулась, стремясь прижать к себе руки.       Но они оказались привязаны к металлическому изголовью кровати.       Пожалуй, осознание того, что я нахожусь в ловушке, должно было заставить меня впасть в панику, на худой конец, закричать, но сил не хватало даже на то, чтобы открыть глаза. Тело отяжелело от неестественной дремоты… Словно я не спала много дней и ночей. Я тихо застонала — в раздражённом горле неприятно запершило — и попыталась разлепить веки. Где я?.. Здесь так темно, так холодно и сыро…       Может, я в пещере? Папа однажды брал меня в поход по пещерам, атмосфера там напоминала здешнюю. Как будто я провалилась под землю.       Ноги практически мне не подчинялись, меня укрывало тяжёлое одеяло. Связанная, я лежала в мягкой постели и, бессильная, мучилась неизвестностью. Единственный свет исходил от лампочки и маячил невероятно далеко. Я провела языком по зубам, пытаясь как-то унять сухость во рту — её причиной явно был не только удар током. Меня чем-то накачали.       — Доброе утро, соня.       Слух не вполне восстановился, и чужой голос звучал странно искажённо. Глубокий, проникновенный, произношение совсем не похоже на привычное мне южное. Я повернула голову влево и увидела его, он сидел возле кровати, в складном металлическом кресле, наклонившись вперёд и зажав руки между коленями. На нем по-прежнему была жуткая маска и иссиня-черная одежда.       У меня не хватало сил, чтобы плакать, но несколько солёных капель все-таки скатилось по щекам. Это он. Тот, кто похитил и убил Анабель. Её и многих других.       — О, не плачь, — вполголоса произнёс он. — Я не причиню тебе вреда. — И встал с кресла. Меня мгновенно охватил страх. Я натянула верёвки до упора, когда он сел у моих ног. — Если, конечно, ты будешь меня слушаться.       — Пожалуйста, отпустите меня… — прохрипела я. — Мой папа шериф Кеноби, он…       — Мне известно, кто он. Но он не найдёт тебя здесь. И сей пункт связан с правилами, о которых я хочу тебя проинформировать, Рейби. — Вытянув руку, он убрал волосы у меня со лба и большим пальцем стёр мои слёзы. — Правила очень важны. Если их нарушить… Боюсь, в таком случае мне придётся убить тебя, а этого не хочет никто из нас.       Я смотрела на него, слишком испуганная, чтобы отстраниться от прикосновений. Он прятал волосы под плотно прилегающей шапкой, уходящей под маску, и я не видела цвета его глаз. Моё молчание он воспринял как сигнал продолжать.       — Правила очень просты, — начал объяснять он. — Не зови на помощь. Не пытайся убежать. Если попробуешь совершить то или другое, твоё пребывание здесь будет весьма коротким. Когда ты ко всему привыкнешь, я сниму часть ограничений, и ты сможешь ходить по своей комнате, как пожелаешь. Я принёс кое-что, чтобы развлечь тебя.       Единственные две вещи, о которых я мечтала, находились под запретом. Я натянуто кивнула, борясь с желанием отвернуться от его руки.       Рядом с кроватью стояла деревянная тумбочка, а на ней — лампа и несколько книг. Я узнала названия на корешках, читала их когда-то, но эти томики выглядели совсем новыми. Раз он знал о моих предпочтениях, то, вероятно, следил за мной какое-то время. Я ещё не успела полностью осмыслить это жуткое открытие, как он поднялся и указал мне одежду, аккуратно сложенную в стопку рядом. Он собрал почти все, что имелось в моём скромном распоряжении.       Скользнув пальцами в один из ящиков комода, он вытащил кружевное белье, какое я точно никогда не носила. Он аккуратно повертел ажурные трусики, словно они были хрупкими, как стекло, и, не глядя на меня, разложил их на тумбочке, разглаживая мятые края.       — Ты молодая женщина, Рейби, — сказал он. — Тебе следует чаще надевать подобные вещи.       Мучительно медленно он стянул черные перчатки с рук, обнажив кожу под ними. Он не был загорелым, как фермер или работяга, и не обладал интеллигентной бледностью белых воротничков. Я дёрнула запястьями, стоило ему взяться за край одеяла у меня на груди.       — Что ты делаешь? — вопросила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Не трогай меня!       — Ш-ш, — выдохнул он, — расслабься. Я только переодену тебя. Я не причиню вреда. Будешь сопротивляться, останешься привязанной к кровати на гораздо больший срок, чем тебе хочется.       Хотя ноги были свободны, я инстинктивно вздрогнула, когда его горячие пальцы дотронулись до них. Я была без штанов — похоже, он снял их, пока я лежала без сознания, и теперь его руки скользнули по моим бёдрам к краю трусов, неторопливо поглаживая резинку. К горлу подступила тошнота. Я задыхалась от страха, дрожала и боролась с желанием пнуть его в грудь. Уж это точно не привело бы ни к чему хорошему.       — Хорошая девочка, — похвалил он. — Ты знаешь, как себя вести. — Кончики его пальцев зацепились за резинку и осторожно потянули белье вниз, открывая кожу прохладе. — Другим девочкам стоит у тебя поучиться.       Я была слишком раздавлена страхом и стыдом, чтобы спросить про этих «других». Он ненадолго задержался у моих колен, и я чувствовала, как его глаза внимательно изучают меня сквозь разрезы маски. Футболка едва прикрывала пупок.       — Я решительно восхищаюсь тобой, принцесса, — произнёс он, явно заметив мои опасения. — Как бы заманчиво это ни было, я пока не прикоснусь к тебе так, как мне хочется. — Он сжал моё колено и подступил чуть ближе, дотронувшись до живота самыми кончиками всех пяти пальцев. Но вдруг отдёрнул руку, точно ужаленный. — У тебя очень красивая кожа. Упругая и бледная.       Могло показаться, что происходящее ошеломляло его. Он прочистил горло, отступил, окончательно стянул с меня трусы и быстро заменил их на новые, кружевные. Они немного скрутились по бокам, и он аккуратно расправил их так, как взбрело ему в его больную голову.       Я сжала бедра, чувствуя, как по коже побежали мурашки.       — Мне холодно.       — О, разумеется.       Одеяло вернулось на место, и ощущения тепла и мнимой защищённости немного утешили меня. Он вновь сел у моих ног и погладил меня по щеке. Я шевельнулась и с усилием сглотнула.       — Так ты не собираешься меня убивать? — решилась уточнить я.       — Нет, если только ты сама меня не вынудишь. — Он погладил мою шею. — Крики о помощи особенно досаждают. Крайне мало шансов, что тебя услышит какой-нибудь случайный прохожий, но я не из тех, кто рискует. К тому же шум раздражает.       — И… И здесь есть другие девушки?       — Тихо, Рейби, — строго одёрнул меня он. — Ты задала достаточно вопросов. Пришло время тебе отдохнуть. Через час я принесу ужин и отвяжу тебя от кровати. Когда поужинаешь, я отведу тебя в ванную, чтобы ты облегчилась и приняла душ.       Он встал, и я машинально рванула связанными запястьями.       — П-подожди! — выпалила я и упавшим голосом спросила: — Ты точно не можешь меня отпустить? Пожалуйста, я нужна моим папе и братику!       Этот человек — Спектр, Фантом, Призрак — безучастно надевал перчатки. И наверняка улыбался под маской.       — Мне ты нужна больше, — просто ответил он.       Разочарование и страх, которые я сдерживала, вырвались на волю. Мой похититель без лишних слов удалился, оставив меня биться в истерике на кровати. Видимо, это не считалось криком о помощи.