Тишайший вечер

      Для «беседы» мы спустились в подвал — обстановка там более содействовала рабочему настрою, чем диван в гостиной. Бен захватил с собой блокнот и, едва мы оказались на месте, надел очки — я с удивлением отметила, как язык его тела, сама манера держаться мгновенно изменились. Губы сложились в плотную линию, плечи стали неподвижны — он явно собирался применить ко мне тот же подход, что к прочим своим пациентам.       Бен опустился в бежевое кресло, а я уселась напротив, на диван, медленно откинувшись на мягкие подушки спинки. Было тихо, Бен записывал что-то в блокнот, не произнося ни слова. Цвет стен его подвала напомнил мне о маминой больничной палате.       — Итак, Рей, — начал он наконец, не отрывая глаз от своих записей, — что бы тебе хотелось обсудить в первую очередь?       Я почувствовала, как ладони внезапно вспотели. Я незаметно вытерла их о джинсы и пожала плечами, старательно изображая равнодушие. Почему я так нервничаю? Ведь здесь нет ничего страшного.       Бен терпеливо ждал — минуту за минутой. Он слегка наклонил голову, но не улыбался и явно не собирался меня торопить. Карие глаза пронизывали меня насквозь — в ожидании, пока я сама заговорю… Но я не представляла, с чего начать…       В конце концов он встрепенулся и неопределенно повел рукой.       — Мы можем обсудить что угодно. Необязательно похищение… Возможно, ты хочешь поговорить о матери, бывшей школе, работе, ну и… о мальчиках.       — Ты же знаешь, нет у меня времени на парней. Я тяну папу и брата.       Слова, слетевшие с моих губ, отдавали горечью. Смутившись, я отвела глаза и вытерла рот кончиком указательного пальца. Не надо так, Рей. Это не их вина.       — Необходимость взять на себя роль сиделки тебя раздражает? — спросил Бен. — Необходимость выполнять обязанности матери?       — Ничего меня не раздражает, — проворчала я, чувствуя, как зачастил пульс, но не смогла сдержаться: — Да, бесит иногда всем этим заниматься, но я хочу, чтобы папа и Райан были счастливы!       — Но какой ценой?       Я ощетинилась и нахмурилась.       — Никакой! — огрызнулась я. — Они — моя семья, и я люблю их!       Бен вскинул бровь, глядя на меня поверх очков.       — Никакой? А как же твоя молодость? Свобода? Личностный рост? Женственность? Или твоя индивидуальность?       — Я не жертвовала ничем важным. Папа и Райан для меня не обуза.       Бен черкнул что-то в блокноте.       — Ладно, — кивнул он. — Тогда перейдем к следующему вопросу. Почему бы тебе не поведать мне о том, к чему ты стремишься в жизни?       Один вопрос сменял другой. Бен спрашивал, я раздражалась все сильнее, периодически, вспылив, отказывалась отвечать. Однако он не выглядел раздосадованным и не перебарщивал — переходил к следующей теме или давал мне передышку.       После очередной долгой паузы я неуклюже поднялась на ноги и поспешила вверх по лестнице, охваченная сомнениями насчет принятого решения пооткровенничать с Беном.       К счастью, он не пошел за мной. Я вернулась в спальню и упала на кровать, стискивая зубы, чтобы не дать волю гневу. В доме, как всегда, стояла мертвенная тишина. Только простыни шуршали, пока я обустраивалась, забираясь под одеяло.       Наверное, я пролежала так целую вечность. В маленьком уютном коконе было тепло, краем уха я слышала смех из телешоу — внизу работал телевизор. Я не шевелилась, уставившись в темноту, в тысячный раз мечтая, чтобы это все просто закончилось, а я вернулась домой и превратилась в себя нормальную. Я скучала по папе и Райану больше всего на свете.       По щекам покатились слезы, едва я отважилась вспомнить семью, но я быстро вытерла лицо о подушки и поклялась себе больше никогда не плакать. Я не позволю Кайло победить. Я буду сильной, даже если сейчас это кажется…       — Ты в порядке, Рей?       От неожиданности я резко села, испуганно вскинув глаза — хоть и знала, что это Бен. Сунув руки в карманы, он смотрел на меня из коридора — со своей неизменной легкой улыбкой. Он успел переодеться в серые штаны и темно-бордовую футболку с желтой надписью «Гарвард» на груди.       — Все хорошо! — отозвалась я, запоздало протирая глаза. — Просто устала сегодня.       — Можно мне войти?       — М-м… Конечно. Это же твой дом.       Он рассмеялся и, приблизившись, присел на кровать у моих ног.       — Я не настолько территориальное существо. Мой дом — твой дом.       По стеклу застучал дождь. Я вежливо улыбнулась и сжала пальцы, лелея надежду, что Бен не заметил моих опухших покрасневших глаз. В комнате было темно.       Его улыбка чуть померкла.       — Надеюсь, однажды ты найдешь в себе силы поговорить со мной, Рей. Мне больно смотреть, как ты страдаешь.       По какой-то причине его слова вогнали меня в дрожь.       — Хочу домой, — прошептала я. — Я скучаю по семье.       — Я знаю, — Бен положил руку мне на лодыжку и с нежностью сжал. — Но прямо сейчас это для тебя не самый благоразумный выход. Вдруг ты напугаешь Райана, или того хуже, у тебя случится приступ, когда будешь дома совсем одна.       Он умел говорить о плохом так, что оно не казалось настолько беспросветно дерьмовым, как на самом деле. Вероятно, все психиатры такие?       Я пожала плечами, но безмолвно согласилась с ним и снова протерла глаза. Бен по-прежнему держал пальцы на моей ноге — ладонь казалась горячей — и не отрывал от меня взгляда. Спину нервно покалывало, внутри все трепетало. Так необъяснимо странно я чувствовала себя всего пару раз в жизни. В Эсперансе никому нет дела до романтики.       Выведенная из равновесия, я отринула непривычные чувства и подобрала ногу под себя. Но сердце продолжало громко колотиться, а щеки неумолимо краснели. Вот дерьмо… Да я не в себе. Это же Бен! Он качал меня на руках, когда я была маленькой. Что со мной не так?!       Во рту пересохло, и я прочистила горло.       — Папа… звонил?       — Да, недавно, — Бен сложил руки на груди и пожал плечами. — Я сообщил ему, что у тебя все хорошо и что вам лучше пока повременить с общением.       — Почему?..       — Потому что иначе разлука будет ощущаться гораздо тяжелее.       Он вновь оказался прав. Я притянула колени к груди и уперлась в них подбородком. Рано или поздно я все равно вернусь домой, напомнила я себе и закрыла глаза. Мне надо на свежий воздух — чтобы очиститься от глупых мыслей…       Мы с Беном помолчали, а потом он встал с кровати. Я взглянула на него — он рылся в кармане. Вдруг что-то звякнуло, и от этого звука я прищурилась.       — Меня гложет беспокойство, что сегодня тебе будет трудно уснуть, — сказал Бен. — Попробуй принять это сегодня перед сном. Должно помочь.       Он достал оранжевую баночку и положил две синие таблетки на мою тумбочку. Я изумленно моргнула.       — Разве… разве можно так… без рецепта? — тихо спросила я.       Бен наклонил голову набок и улыбнулся, снова вызвав у меня странное дежавю.       — От этого вреда не будет, — пояснил он. — Не зря же я проучился восемь лет в медицинском колледже.       — Ох. Да, конечно. Прости.       Он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, я только проводила его взглядом. И с растерянности потеребила край одеяла, присматриваясь к таблеткам.       И правда, какой может быть вред? Бен, в конце концов, опытный врач. Стоит проглотить пару пилюль, и я буду спать как младенец всю ночь. Вдруг у него найдется что-нибудь, что поможет мне избавиться от странной паранойи, притаившейся на грани сознания? Или спасет меня, когда туман в памяти рассеется?..       Помедлив, я взяла таблетки и засунула в рот. Глотать всякую гадость было не в новинку, поэтому я приняла их, не запивая водой. Напоследок сделав глубокий успокаивающий вдох, я вернулась под одеяло и расслабилась, готовясь погрузиться в крепкие объятия сна.       Вскоре разум будто отяжелел… мысли замедлились…       И вдруг как гром среди ясного неба меня пронзило сильнейшее желание вылезти из постели. Словно внезапно опьяневшая, я вцепилась в простыни, пытаясь нащупать выход, заставить себя двигаться, вопреки неподчиняющимся мышцам. Мне удалось добраться до края кровати, и я сползла вниз, мягко стукнувшись об пол и тихо вякнув.       Комната плыла перед глазами, но страха не было. Я приподнялась, хоть руки и дрожали от напряжения, и продолжила попытки уползти прочь отсюда, прочь из спальни… Мне было… одиноко. Я устала. Я больше не хотела оставаться совсем одна в кромешной темноте… Я делала это слишком долго…       — Что у нас тут?       Я медленно возвела глаза вверх, слишком слабая, чтобы повернуть голову, и поняла, что надо мной, засунув руки в карманы, стоит Бен. Он улыбался — с тем же снисходительным видом, что и всегда, — и все во мне заорало, требуя немедленно бежать. Но я могла лишь лежать с отвисшей челюстью, ошалев после таблеток, разрываясь между тем, о чем вопили инстинкты, и тем, во что верило сердце.       Бен присел передо мной и убрал волосы с моего лица. Он улыбался, но я чувствовала, что это натянутая улыбка. Его пальцы показались мне знакомыми.       — Почему бы нам не уложить тебя обратно в постель, Рейби?       От этого голоса у меня заледенела кровь и пресеклось дыхание. Знакомый голос. Никогда его не забуду, до конца своих дней, пока дышу под этим небом… Глубокий, меланхоличный… Голос Кайло.       Бен подхватил меня — легко, как игрушку. Теперь я не чувствовала почти ничего. Голова бессильно мотнулась набок, когда он опустил меня на кровать, и я беспомощно смотрела, как он задергивает занавески на окне над изголовьем.       — Расслабься, — прошелестел он. — Я не причиню тебе вреда.       И, к моему великому удивлению, повернулся, собираясь опять уйти. Я смотрела ему в спину, буквально оцепенев, и тут меня пронзил страх! Только не снова одна, только не снова в темноте!..       Все, что мне удалось, это громко всхлипнуть, молясь, чтобы он услышал меня… Я попыталась привстать, бросить что-нибудь, лишь бы привлечь его внимание, не дать ему уйти, и каким-то чудом умудрилась уронить на пол книгу с тумбочки… Бен остановился на пороге и обернулся ко мне. Его карие глаза блестели.       — Что-то не так, Рей? — в его голосе вновь прорезался южный акцент. — Думаю, с тобой все будет в порядке. Сегодня тебя ждет хороший сон.       Я смотрела на него, к глазам подступали слезы. Пожалуйста, не оставляй меня одну! Пожалуйста… Я чувствовала, что схожу с ума — голову как сдавило, а мысли путались. Пожалуйста, не оставляй меня!       Бен широко улыбнулся, словно услышав мои немые умоляющие крики. Он переступил порог, плавной походкой направившись от дверного проема к постели, чтобы вновь отвести волосы с моего лица. Сердце колотилось как бешеное. Вокруг все кружилось…       — Хочешь, чтобы я остался? — промурлыкал он.       Мне удалось слегка кивнуть. Пожалуйста!..       Бен скривил губы, словно в глубокой задумчивости.       — Не уверен, что это допустимо, — вздохнул он, оглядывая меня как-то пренебрежительно. — Но ведь это несправедливо — оставлять тебя одну в таком состоянии… И, конечно, не рассказывай наш маленький секрет отцу.       Все это скользило в моем сознании, будто масляная пленка по воде. Отрава, которой пичкал меня Кайло, вызывала схожий эффект, но найти какую-то связь мне не удавалось. Эмоции накатывали одна за другой — Бен обошел кровать и аккуратно скользнул под одеяло, не открыв меня холодному воздуху. Перспектива остаться одной приводила меня в ужас: я ждала, что вот-вот из ниоткуда появится Кайло и утащит меня обратно в ад.       Я вслепую льнула к Бену, пока не ощутила подступающую сонливость — таблетки наконец-то подействовали. Мысли кружились, я почувствовала чужие губы на шее — он придвинулся ко мне, его руки скользнули по моей талии, привлекая меня ближе. Я медленно подняла веки, удивленная, но Бен осуждающе замурлыкал, едва я попыталась отстраниться — мои конечности наливались свинцом, время ускользало.       — Не бойся, — шептал он. — Расслабься.       Кончики его пальцев жгли мне кожу. Он потянул вниз пижамные штаны, которые купил для меня, и я задрожала под его весом — он забрался на меня, не давая двинуться с места. Паника и страх гудели в голове, но тело мне не подчинялось, мозг отказывался осознавать происходящее. Сознание словно пыталось уберечь мой рассудок, заставляя как бы отделиться от собственного тела — так было всякий раз, когда Кайло приходил ко мне в камеру, чтобы изнасиловать.       Что-то зашуршало, раздался звук рвущейся упаковки.       — Сейчас нам нельзя рисковать, что ты забеременеешь, правильно? — После недолгой заминки он вошел в меня с тихим стоном. — Умница… Как же чертовски долго… Ты скучала по моему члену, Рейби?       Я вздрогнула — глаза закрывались, тело содрогалось от каждого толчка. Он пыхтел мне в ухо, кровать скрипела, но в доме по-прежнему царила мертвая тишина. Безвольно вытянув руки по бокам, я смотрела в никуда. Ко мне подступала тьма, и разум тонул в ней, пока Бен был на мне и во мне. Под веками заплясал свет, и словно издалека я услышала сдавленные рыдания.       — О, Скарлетт… Прости меня…