Потерянное дитя

Вечером того же дня капитан третьего отряда в буквальном смысле дал команду всему Сейрейтею бухать. И ведь был повод — хотя ещё и не рождение, но всё равно из-за ребёнка. Сам Гин официально оплачивал всю выпивку для старших офицеров, а ведь это немаленькая дыра в его бюджете. Ну и пусть, оно того стоило. По началу всё было хорошо, ну, как в принципе в начале любой пьянке, но потом начался трэш. Один за одним пьянели капитаны и их лейтенанты, за исключением Рангику, которой запретил пить Ичимару, да она и сама была не особо против, и Укитаке — ему алкоголь просто противопоказан. Они вдвоём просто сидели в стороне и тихо общались, иногда посматривая на толпу, точнее, следя за двумя уже в хлам пьяными капитанами — Гином и Кьёраку. Будучи навеселе первый всё орал, что он самый счастливый мужчина на свете, и что он никому не даст навредить своей семье, при этом незаметно бросив какой-то недовольный взгляд на Айзена, который уже успел напиться до такой степени, что отключился. Как капитан Кучики, который много пить не собирался, упился в хлам и чуть не разнёс банкаем таверну, никто не знает и разбирать особо не собирался — тут бы ноги унести, да подальше. Как капитан Ичимару умудрился не убить капитана десятого отряда, который пытался спьяну приставать к Мацумото со своими нежностями и утютютшками, тоже никто не знает. Когда же всё закончилось и гул постепенно утих, все начали расходиться. Кто пытался добраться до заветной кровати сам, кто собрался небольшими группами, опять же, пьяными, а кто нашёл для сопровождения более трезвого товарища. Как раз к последним и относился серебристоволосый, который еле шёл, поддерживаемый Рангику. — Ох, Гин, ну ты и лось… Хах, а ведь не так давно всё было наоборот, — девушка тихонько усмехнулась, вспоминая, как альбинос частенько провожал её до покое после очередной пьянки. — Ууу, Ран-чан тогда так сильно выпила, что уснула прямо по дороге… Мне пришлось нести Ран-чан на себе оставшуюся дорогу, — немного жалобным голос протянул Ичимару, как-будто жалуясь или издеваясь, правда, чуть погодя он приглушённо добавил. — Я очень люблю тебя, Ран-чан, но не люблю, когда ты пьёшь… Девушка в который раз за вечер залилась краской до кончиков ушей, а потом по-доброму улыбнулась, крепче прижав мужчину к себе. — Хорошо, Гин, я обещаю, что завяжу. Тем более, что сейчас так нужно… — Ран-чан, я так тебя люблю! Раз ты завяжешь, то я тоже обещаю больше не пить!

***

На следующее утро Ичимару проснулся в своих покоях тут же столкнувшись с дикой головной болью. Приняв сидячие положение и схватившись за голову парень понял, что пора завязывать. Когда Гин всё-таки более менее пришёл в себя, то хотел было встать, но после первой попытки обнаружил, что на нём лежит чья-то рука. Оказалось, что это рука Рангику, которая до сих пор мирно спала и обнимала во сне любимого. Серебристоволосый, увы, напрочь забыл последние несколько часов, перед тем, как он отрубился, а процесс вспоминания заставил и без того ноющую голову, Ичимару снова лёг на футон, не желая рушить сон девушки, и плевать, что ему сегодня на работу. — Тебе разве не достанется, если ты опоздаешь?.. — через пару минут такого лежания раздался сонный женский голос, а объятья со стороны Рангику усилились. — Я уже опоздал. Спи, — так же сонно ответил Гин, носом зарывшись в её макушку. — Дурак…

***

Когда Гин наконец выбрался из кровати, а потом и из дома, то он понял, что неплохо бы придумать, как быть с ребёнком. А думать надо было срочно, ведь осталось всего восемь месяцев — совсем уж короткий отрезок времени для синигами. Решив пока особо не мучиться, Ичимару пришёл в свой кабинет и с удивлением обнаружил, что его лейтенанта нет на месте. «Ну и хорошо. Мне же лучше…» — подумал парень, садясь за свой стол, а потом уронив на него голову. От такого она снова начала ныть и Гин от этого поморщился, но от высказываний сдержался. Так он и лежал какое-то время, размышляя над сложившейся ситуацией. В итоге не додумался ни до чего лучше, чем просто убить малыша, так чтобы никто и не заметил, мол, родился слабым или же не до следили. Но эти мысли с успехом были выбиты из капитана третьего неожиданным гостем. Ичимару настолько сильно ушёл в себя, что не заметил, как в его кабинет зашёл мужчина и, быстрым шагом приблизившись к альбиносу, тот схватил его за волосы и с силой приложил бедолагу головой о стол. — Какого?!.. К-капитан Айзен?.. Больно, между прочим! — поначалу возмущающийся Гин хотел проучить того, кто это сделал, но, увидев «наглеца», сменил свой гнев на милость. А вот Соске, кажется, не спешил прощать свою «правую руку» за оплошность. — Ты сам в этом виноват, Гин. Будь добр, реши эту «проблему» как можно скорее, иначе ею займусь я сам, — холодно бросив это, капитан пятого отряда поспешил удалиться, пока сюда не пришли нежелательные зрители. И после этого Ичимару решил, что не даст умереть ребёнку. Он придумает что-нибудь, но сохранит жизнь ещё не рождённому сыну.