***
Человеческий мозг — неповторимая машина, которой, пожалуй, нет равных в этом мире. Он обладает уникальной особенностью — фильтрацией плохого через сито времени. День за днем, час за часом, даже секунда за секундой, негатив остается позади, мы забываем о нем, оставляя в прошлом и двигаясь вперед. «Сито» действительно работает, ведь то, что болело вчера, через неделю может показаться сущим пустяком. Ну, или же, по крайней мере, боль будет уже не такой острой, как раньше. Время лечит самые искалеченные души, исцеляя раны и заставляя принимать реальность такой, как она есть, даже если для этого, порой, нужно снять розовые очки. Так было и с Уиллоу — приглушение боли, принятие неизбежного, смирение с реальностью наступило не сразу, но с течением времени, которое неугомонно бежало вперед семимильными шагами. Пережить случившееся со Старком, к несчастью, было тяжелой задачей, ведь он, по сути, был ее единственным другом в «новой жизни», но все же, эта миссия была куда легче той, в которой она должна была принять реальность и смириться с неизбежным — Даймонт больше не вернется домой. Никогда. Родные остались в прошлом. Старк присоединился к ним. У нее осталась только эта проклятая работа в баре, за которую белокурая ухватилась как за спасательный круг. А затем наступило полное принятие реальности. Никаких возвращений, только полный вперед. И только лицо Старка по всем новостям, с его легендарной фразой «Я — Железный Человек», которая уже почти полгода была у всех и вся на устах. Его жизнь обрела новые краски. Можно сказать, она кардинально изменилась. В прочем, дела у Даймонт обстояли точно так же — никаких больше суточных смен, тесного бара и пьяных лиц. Ее реальность теперь состояла из небольшого, но все же своего кабинета с уютным креслом и большим столом, новыми обязанностями, испытаниями и должностью старшего менеджера во всей красе. Уиллоу все еще работала, как лошадь, да и одновременно успевала учиться на заочном отделении, и даже не смотря на то, что «звезда» Тони вспыхнула с новой силой, ей уже давно было далеко не до него — больше никаких взглядов на входную дверь, с надеждой увидеть его мужественный силуэт в проходе. Все было кончено — даже обиды, которые первое время так отягощали бархатное сердце белокурой. Она жила своей жизнью, а он своей. И никто из них даже не жалел об этом. — Мисс Даймонт, вас зовут в зал, — новенькая официантка с нескрываемым опасением застыла в пороге кабинета белокурой, нервно теребя пальцами форму. — Я пыталась сказать ему, что вы заняты, но он настаивает на приходе старшего менеджера, простите. — Все нормально, Эмбер. Я сейчас приду. Ее спокойный, размеренный тон, кажется, только сильнее напугал девчушку. — Столик номер двенадцать, — бормочет та. — Мужчина, кажется, чем-то недоволен. — Он не уточнил чем? — Нет, мисс Даймонт. Я подала ему еду, а он потребовал вас. «Господи, — пронеслось в блондинистой голове. — Очередной нервотреп, который будет на что-то жаловаться». Решение конфликтов в зале — ее работа, но, черт возьми, как же она устала от этой натянутой улыбки и смехотворных проблем гостей, их нытья и попыток не оплачивать счет любой ценой. Нью-Йорк — большой город, и Уиллоу даже представить не могла, что люди в этом муравейнике бывают такими надоедливыми, агрессивными, жалкими, даже когда приходят просто поесть. Но все же, это была ее работа — успокаивать «пострадавшего», очаровывать его улыбкой и искать пути решения проблемы, которая была бы выгодна обеим сторонам-участникам. Правда, с такой неумехой, как эта Эмбер, вызову в зал блондинка даже не была удивлена — у нее все из рук валится, словно она не человек, а сплошная катастрофа. Никто не идеален, но она — сущее наказание во плоти, которое Даймонт вторую неделю пыталась научить всем тонкостям работы, но в результате словно горох о стену кидала. Что же, иногда приходится идти на кардинальные меры и заниматься тем, что ты больше всего не любишь — например, говорить людям, что они не подходят на данную должность и должны искать себя в другом месте. Да, увольнять их. Все верно. Деликатно, но радикально одновременно. Совмещать невозможное, не ломая человеку самооценку и жизнь. Звонкий стук совсем невысоких каблуков по мраморной плитке, несколько милых скольжений между столиками и вот девушка в белоснежной рубашке и строгой юбке-карандаше приблизилась к тому самому столику, что был «проблемным». Легкий вздох, «рабочая» ненавязчивая улыбка на лице — она была готова решить любую из проблем, что возникли, лишь бы лишний раз не дергать Лайлу. На языке у девушки уже вертелось шаблонное галантное приветствие клиента, правда, стоило тому повернуть к ней голову, блондинка тут же закатила глаза и тяжело вздохнула. Идиот. — Серьезно? — ее бровь скептически подпрыгнула вверх. — Так вы встречаете любимого клиента, мисс Даймонт? — Вы, если честно, самый надоедливый, придирчивый и вечно вызывающий менеджера клиент, мистер…. Напомните, как вас там? — Мистер «пообедай со мной, Уиллоу». — Вы не заметили, что я, выражаясь вашими терминами, при исполнении? — Скорее, вы не заметили, что уже наступил ваш обеденный перерыв. Уиллоу вновь закатила глаза — пожалуй, это единственное в ней, что осталось после Старка, — после чего наклонилась и мягко поцеловала русоволосого в его щетинистую щеку. — Ты невыносим, Эспиноза. — А ты как всегда вся в работе, Даймонт. Прекращай, поешь со мной. — Тебе ведь не нравится здешняя кухня, — легкая усмешка, мягкие движения и вот, блондинка уже сидит напротив широкоплечего «посетителя». — Да и цены здесь, мягко говоря, не демократичные. — Ну, знаешь ли, с моей офицерской зарплатой не хочется оставлять сто пятьдесят баксов за пересушенную курицу. — Курица стоит вполовину меньше, идиот. — Верно, но разве я мог сдержаться от чаевых, когда меня обслуживала такая горячая официантка? Даймонт хихикнула, наигранно закатив глаза и качнув головой, ведь именно она была той официанткой. Точнее, блондинка просто принесла заказ вместо неуклюжей Эмбер, которая, кстати, о нем тогда и вовсе позабыла. — Ни один ресторан мира не виноват в том, что ты просто транжира, Джейк. — Ладно, ладно, признаю — мой прокол. По сей причине ты просто обязана пообедать со мной. — Обязана? С какой стати? — С той стати, что ты мой друг, а друзья должны беречь друзей от необдуманных ошибок и пустых трат, заботясь об их благополучии. — Сколько тавтологии в одном предложении, Эспиноза. — Уходишь от темы, Вильгельмина. Хочешь, чтобы я стал на колени, умоляя пообедать со мной? — Совсем чуть-чуть. Джейкоб уже дернулся подниматься со стула, но блондинистая расхохоталась, останавливая его: — Ладно, ладно, прекращай, мы пообедаем. — Вот и чудно. — Ты такой ребенок, Джейк, — качает головой, не прекращая улыбаться. — Невыносимый. — А ты самая упрямая из всех, кого я встречал, но разве я жалуюсь? — с его губ тоже не сходила широкая, «голливудская» улыбка. — И вообще, что за сервис у вас тут такой? Нас собираются обслуживать? Где десяток официанток, готовых меня ублажать за чаевые? Легкий взмах рукой, и Эмбер была уже тут как тут, протягивая этой «сладкой парочке» меню и предлагая блюдо дня. Обедать с Джейком, называть его идиотом, хихикать с его некой детской наивности, и просто получать удовольствие от его компании было уже чем-то столь привычным для Уиллоу, даже родным. Не то, чтобы она сильно привязалась к нему. Нет, вовсе нет, после Тони девчушка не собиралась больше становиться на сие грабли, но все же проводить с кем-то время, болтая о чем-то несерьезном, слегка глупом, было до жути приятно. Его искренняя заинтересованность в их общении лишала Даймонт чувства одиночества, придавало некой защищенности, даже легкости, ведь знание того, что всего один звонок и другой человек окажется рядом, не смотря ни на что, было бесценной роскошью. Поначалу, конечно же, он приставал. Пытался развести ее на секс своей милой улыбкой, комплиментами и двузначными намеками, но когда понял, что девушка в этом не нуждается, на удивление Даймонт не исчез, а продолжил развивать их отношения иначе — менее напористо, и более общительно, дружелюбно. И, боже, наверное, он был посланием с небес — милый парень, которому ничего не нужно, кроме нелепой болтовни раз или два в неделю, был как раз таки кстати для блондинистой карьеристки, что так уцепилась зубами за свою работу. Джейк милый. Он не трахает мозг. Он вообще ее не трахает, и больше не хочет трахнуть ни в одном из контекстов. Это, наверное, именно то, что ей и нужно на данном этапе жизни. — И как та… рыженькая, стажерка? Уже кинул свой якорь в ее мелководье? — доедая десерт, уколола блондинистая, кидая на друга свой двузначный взгляд. — К сожалению да, — Джейк закатил глаза, демонстрируя свое недовольство. — Что не так? Неужто эта малютка оказалась тем еще бревнышком? — Скорее занозой в заднице. Мы всего раз переспали, а она уже признается мне в любви до гроба. — О, боги, — Уиллоу прижала ладонь к лицу, демонстрируя фейспалм по всей красе. — Только сегодня я получил от нее пятнадцать сообщений о том, как она скучает. Видимо, я слишком хорош в постели. — О, мечтай, милый. Ты всего лишь напоролся на сталкершу, не зазнавайся. — И что прикажешь мне делать? Потому что я понятия не имею, как сказать ей «милая, без обид, но иди нахер» так, чтобы потом она не убила меня во сне. Серьезно, эта девушка какая-то чокнутая. — Не спускай свой якорь куда попало, все просто. — Очень смешно. Я, вообще-то, действительно прошу совет. — Ну… — Уиллоу уже собиралась вновь ответить что-то колкое, как вдруг заметила миссис Бишоп, что махнула ей рукой, беззвучно подзывая к себе. — Я обещаю подумать о том, как тебе выйти сухим из воды. Но пока… Кажется, мне пора возвращаться к работе. — Как всегда, — Джейк вздохнул, покосившись на часы. — Спасибо и на том. — Я ведь не обижаюсь, когда тебя во время наших прогулок вызывают в участок, так что и ты смирись. — Ладно, в расчете. Иди к своей демонше. — Эта демонша помогла мне стать на ноги после того, что случилось, — Уиллоу мягко поднялась со стула и поцеловала Эспинозу в щеку на прощание. — Спасибо за обед и хорошего тебе дня. Джейк что-то там ответил ей в след, но Уиллоу даже не удосужилась обратить внимание на эти слова, направляясь в кабинет начальницы. Кажется, ее лицо было недовольным, и, боги, как же Уиллоу молилась о том, чтобы это недовольство было вызвано не ее работой. — Лайла, вы звали меня? — открывая дверь и перешагивая через небольшой порог, спрашивает белокурая. Остановившись у входа, девушка оценивает со спины таинственную гостью, что сидела напротив ее начальницы — неужто миссис Бишоп сейчас представит ей очередную новенькую, которую придется обучать? — Да, проходи, садись. Мисс Рашман, это моя правая рука — Вильгельмина Даймонт. Именно она займется вашим мероприятием. Глаза блондинистой на миг расширились от удивления, но буквально через секунду девушка взяла себя в руки и пересекла разделяющее ее и клиентку расстояние, протягивая руку для приветственного рукопожатия. — Приятно познакомиться, мисс Рашман. Девушка с длинными кудрявыми волосами, что как пружинки реагировали на каждое ее движение, улыбнулась уголками губ, кивая и пожимая руку в ответ. Ее личико было неимоверно красивым (пожалуй, самым симпатичным из всех, что Уиллоу видела в своей жизни), даже немного детским, кукольным, с большими глазами цвета изумруда. Макияж — неброский, но видно что дорогой, как, собственно, и платье, что так идеально сидело на ее маленькой фигурке. Кажется, это очередной заказ от «сливок общества». Что же, Даймонт с таким справляться не впервые. — Мы с мисс Рашман уже кое-что обсудили, и сошлись на том, что данное торжество организуешь ты, Уиллоу, так как меня в конце мая не будет в городе. — Хорошо, без проблем, — пожимает плечами, — мисс Рашман, что мы будем праздновать? — День Рождения. Это должно быть самое эпичное, самое яркое и взрывное торжество, которое вообще можно себе представить. — Отлично. Что на счет бюджета? В какие рамки я должна уложиться? — Никаких рамок нет. Мы оплатим все, что нужно, если результат будет того стоить. — Мы? — Я и мой босс, мисс Даймонт. Это будет его день рождения. Уиллоу была готова ко всему — к странностям, извращенным прихотям богатых людей, к специфичному клиенту и его желаниям, которые нужно ублажать, но все же, этому заказу удалось переплюнуть все предыдущие. И нет, не странностями, даже не извращениями, а просто тем, что он был выездным. Мисс Рашман настойчиво требовала провести торжество в Малибу. Да, в гребаном Лос-Анджелесе, что в Калифорнии. На противоположной стороне континента. Услышав эту информацию, Уиллоу сначала опешила, а затем от шока и вовсе замолчала, даже не вмешиваясь в обсуждение вечеринки долгих десять минут, пока мисс Бишоп так мило щебетала с рыжеволосой. Серьезно? Уиллоу правда не понимала всю абсурдность этого заказа — почему эта богатая нимфетка не могла найти какой-то ресторан в гребанном Малибу, и не усложнять никому жизнь? Зачем все эти сложности? И почему она пришла именно к нам с такой экзотичной просьбой? Даймонт понятия не имела, что ей делать в такой ситуации. Организовать праздник здесь, так сказать дома, в своем ресторане куда проще, чем «взять его с собой» в Лос-Анджелес. И как вообще можно взять ресторан с собой? Мисс Рашман еще минут двадцать обсуждала с Лайлой организацию, диктуя свои требования и условия, пока Уиллоу тихонечко их записывала, периодично кивая и пытаясь притвориться, что ее все устраивает. Но, по правде говоря, ее всю трясло изнутри. Прошло, пожалуй, еще минут 15, прежде чем Натали ушла, взмахнув своими рыжими кудрями и оставляя по себе шлейф приятно пахнущих духов, что так и кричали об их стоимости. «Даймонт, ты попала», — мысленно проворчала блондинка, замерев в кресле и дожидаясь слов от начальницы, что теперь смотрела на нее с загадочной полуулыбкой. — Перезагружай «Windows» и приходи в себя, Вильгельмина. — По правде говоря, я не понимаю суть заказа, — неуверенно, но все же признается девчонка. — Выездной заказ… в Малибу? Серьезно? — Ты ведь знаешь — у кого деньги, тот и прав. — Но… — У нашего ресторана есть услуга кейтеринга, Уиллоу, и ты прекрасно знаешь об этом. Просто раньше выездными заказами занималась я, но на сей раз им придется заняться тебе. — Но я… Я не праздничный организатор, миссис Даймонт. — Верно. Но какую бы миссию я тебе не поручила — ты всегда справлялась. И я уверена, что и на сей раз ты не дашь нашему ресторану упасть в грязь лицом. Тем более, я уже давно задумываюсь о расширении сети. И, если все пройдет успешно, я, пожалуй, задумаюсь об открытии небольшого ресторанчика в ЛА. — Лайла, я… — Ты справишься, Уиллоу. Этот заказ — неплохая возможность заработать имя на противоположной стороне континента. И, прости, но так как я поехать не могу, теперь это твоя проблема. Воспринимай ее как командировку, не более, и тогда увидишь, насколько все просто. Уиллоу тяжело вздохнула, после чего кивнула и со всех сил постаралась смириться с данной задачей. Если Лайла чего-то хочет — Даймонт дает ей это, ведь подвести брюнетку у нее просто нет права. Слишком уж многим она ей обязана, черт возьми.***
Последующих три недели прошли в максимально напряженном режиме — подготовке, недосыпании, ночных кошмарах о провале и изучении тонкостей организации выездных праздников. Каждый день Уиллоу связывалась с мисс Рашман, которая, в конечном итоге, оказалась не такой уж и требовательной стервой, кой блондинка посчитала ее при первой встрече. Все это было сложно, но возможно — перевезти, приготовить, организовать, натаскать официантов и поваров в тонкостях кейтеринга. Сложнее всего было с перевозкой инвентаря, но и этот вопрос быстро решился — мисс Рашман была настолько щедра, что организовала целый самолет для «Ammos Estiatorio». Кажется, все уже было решено, осталось только перелететь завтра весь континент и сделать все, что так тонко и долго планировалось. Все просто — бери и делай. Но почему же ночь была такой бессонной, а сердце то и дело вылетало из груди от тревожных мыслей? Поспав, примерно, три с половиной часа из восьми заранее запланированных, Уиллоу устало поднялась с постели и поплелась на кухню. Завтрак, душ, чемодан, семичасовой перелет и вуаля — белокурую заслепило яркое солнце Лос-Анджелеса, и согревало оно куда сильнее, чем в «Большом Яблоке». А дальше началась суета, организация и рабочие вопросы, которые падали на плечи хрупкой Даймонт один за другим. И все же, это «просто», как ей казалось, оказалось не таким-то простым. И даже помощь во всем мисс Рашман не особо спасала — дел было столько, что, кажется, о сне можно забыть до самого окончания праздника, назначенного на завтра. Еда, алкоголь, украшения, прочие мелочи просто убивали, пытаясь подкосить девчушку, но та упрямо не сдавалась. И, черт возьми, уже к следующему вечеру дом был полностью готов к лучшей из вечеринок, что она вообще организовывала. Осталось лишь дождаться гостей и виновника торжества, а затем убрать все и вернуться домой. Поправив макияж в уборной, Уиллоу, наверное, раз третий припудрила синяки под глазами, пытаясь их безуспешно скрыть, подкрасила губы и разгладила платье. Осталось только выдохнуть и вернуться к подчиненным — гости уже сходятся, официанты разливают спиртное и подают закуски, а музыка негромко играет, ожидая одного из лучших диджеев ЛА для прокачки обстановки. Тяжелый вдох, возвращение в реальность. «Еще немного, Уиллоу, — утешала саму себя белокурая. — Осталась самая легкая часть». Ох, если бы. Знай она, что будет дальше, возможно, даже и не взялась бы за заказ. Но все же, сейчас она была именно там, где и должна была быть — так написано свыше, если уж столько всего случилось для грядущей встречи. Гостями преимущественно были молодые девушки в обтягивающих нарядах и парни в костюмах с лоском — типичные представители высшего общества, пьющие только дорогой алкоголь и недовольно вздирающие нос при виде невзрачных официанток, которые всегда так мешают. В такой компании Уиллоу всегда было некомфортно, так что блондинистая старалась игнорировать общество и заниматься своей работой — контролем над праздником, что так и бурлил, правда, без гвоздя программы. — Все работаешь как пчелка, Даймонт? — мисс Рашман появилась изнеоткуда, слегка спугнув Уиллоу. — Все, лишь бы не заснуть на ходу, — усмехнувшись, девчушка оценивает рыжеволосую — платье цвета капучино, совершенная прическа. Наталья выглядела как всегда совершенно, что ничуть не удивляло. — Прекрасно выглядите, мисс Рашман. — Спасибо. А ты отлично справилась, Уиллоу. Я не прогадала с выбором. Смущенно опустив глаза в пол, блондинка пробормотала некое подобие «спасибо», заставляя Рашман усмехнуться уголком губ. — А что на счет вашего босса, мисс Рашман? Он не забыл о вечеринке? — У него дурацкая привычка опаздывать, — закатывает глаза. — Думаю, он прибудет с минуты на минуту. — Ну, это ведь его праздник, — Уиллоу вдруг вспомнила одного человека из своего прошлого, который очень любил опаздывать, усмехаясь — видимо, у богатых не такие уж и разные причуды. — Можно и опоздать. Рашман усмехнулась, а затем посмотрела в телефон и вновь закатила глаза, вводя какую-то комбинацию. — А вот и он, — сорвалось с ее губ буквально на две секунды раньше громкого удара железа об пол и свиста взрывающихся на потолке автоматических хлопушек и рассыпающегося в разные стороны конфетти. Уиллоу застыла, а ее сердце упало в пятки — только что, буквально в десяти метрах от нее, феерично приземлился красно-золотой железный костюм, эффектно пригвоздив внимание всех и каждого к себе. Это был гребанный Тони мать его Старк. Уиллоу организовала торжество мужчине, которого так долго вычеркивала из своей жизни и старалась больше не вспоминать. Она в особняке Железного человека. И она грохнулась бы в обморок от переизбытка эмоций, но, благо, рядом стоял стол с закусками, за который Даймонт крепко схватилась рукой. Тони Старк. Вечеринка для Тони Старка. То, что было непросто, стало в тысячи раз тяжелей. — Не ожидала, верно? — замечая шокированное выражение лица Уиллоу, Наталья коварно усмехнулась, после чего надпила с бокала, что так уютно хранился в ее руке. — Ты организовала праздник самому Железному человеку. Наслаждайся. Мягкая походка, прыгающие длинные локоны — рыжеволосая растворилась в пищащей и аплодирующей Старку толпе, видимо, пробираясь поближе к боссу, пока Уиллоу все так же пялилась на уже размахивающего руками и выкрикивающего пламенные речи брюнета. Вечеринка у Тони Старка. И она здесь. У судьбы явно классное чувство юмора, вечно дающее под дых блондинистой. Блять. На то, чтобы успокоиться и взять себя в руки Уиллоу понадобился добрый час. Ничего уже не изменить, остается только одно — потеряться в толпе и не пересечься с ним, дабы избежать неловкостей, что с таким количеством гостей вовсе не было проблемой. Хотя… о каких неловкостях может идти речь? Он, скорее всего, даже не помнит ее. Таких как Уиллоу — тысячи в его жизни. Приходящих и уходящих, остающихся ничем в памяти. Только это и успокаивало ее, возвращая трезвость ума — Старк ее и не вспомнит, даже если увидит. Да и с тем количеством алкоголя, что он уже публично успел осушить, он и мать родную не вспомнит. Чего уж переживать. Нужно работать, чем Уиллоу и занялась, контролируя все даже самые мелкие организационные аспекты, что выходили из строя. Все вроде как шло очень даже неплохо. Первые два часа «трезвого ума» Старка. А затем.… Затем все превратилось в размытый фарс. Тони отжигал на полную катушку (то танцуя, то показушно вливая в себя алкоголь). Толпа безмозглых девиц то и дело аплодировала ему, подражая, придавая уверенности и призывая к очередной порции алкоголя. Выглядело это, мягко говоря, печально. В конце концов в какой-то момент его поведение стало даже унизительным — Старк то затачивался, то падал, упрямо поднимаясь и хохоча. И да, все это он делал в своем бронекостюме, даже и не думая расставаться с ним хоть на миг. С его губ срывались странные речи, он то и дело говорил что-то пошлое, то кого-то подстегивал или подмигивал красивой короткой юбке. В общем, Старк был Старком во всей своей красе, и даже мисс Поттс, наблюдающая за всем этим со стороны с кислым выражением лица, ничего не могла поделать. В какой-то момент даже сама Уиллоу не выдержала, тяжело вздохнув и разрешив взять себе небольшой перерыв — проскальзывая мимо сцены в уборную, а затем и вовсе на улицу, чтобы вдохнуть свежего ночного воздуха. На какой-то короткий миг ей даже показалось, что Старк, как раз виляющий «железными» бедрами в странном танце, взглянул на нее, что заставило ее лишь ускорить шаги и убеждать себя, что этого не было. Будучи реалисткой, она знала, что даже если он взглянул в ее сторону — то не узнал. Нет ни одной веской причины хотя бы помнить ее — «очередных» отсеивают из памяти так же быстро, как и находят следующих. Вне дома было достаточно свежо — майская ночь, шум океана, что находился в нескольких метрах от дома. Совершенная картина, о которой ей оставалось только мечтать. Оставив на газоне каблуки, Уиллоу разрешила себе прогуляться по свежескошенной траве, любуясь прекрасным ландшафтом и отдаляясь от шумного белоснежного дома, что так ее удручал. Хотя, не сам дом был удручающим. Скорее всего, так реагировал мозг белокурой на эксцентричного владельца этого модернизированного особняка, не более. Газон медленно опускался вниз, а затем резко прекратился, превращаясь в обрыв — такой красивый, что просто захватывало дух от взгляда на сверкающие в серебристом свете луны волны. Уиллоу вдруг поймала себя на мысли, что Тони, пожалуй, даже никогда не обращал внимания на сию красоту, потому что подобные вещи ему достаточно привычны. А вот она… Она бы так и стояла тут целую вечность, любуясь океаном и наслаждаясь его шумом, который перекрывал даже отдаленные звуки музыки, что доносились из дома. Невольно, Уиллоу представила, как хорошо было бы оказаться здесь с тем же Старком и чем-то алкогольным в руке, а затем говорить о важных вещах до самого рассвета, как когда-то, на крыше. Черт бы побрал ее память — увидев Тони так близко, оказавшись у него дома, Даймонт сама не осознала, как растормошила старую рану, которая, как казалось, уже давно зажила. Пощечины судьбы бывают смешными. Что же, она смеялась с самой себя, понимая абсурдность всей этой ситуации. «Не можем найти второй ящик «Мерло», — отразилось на экране телефона, и Даймонт тяжело вздохнула. Кажется, пора возвращаться. Но хочет ли она туда — уже совсем другой вопрос. Стоило девушке сделать десяток шагов обратно к дому, как вдруг, начали происходить странные вещи — поток гостей хлынул на улицу, скапливаясь у прозрачной входной двери, словно посетители вокруг аквариума. «Отлично, теперь переносить все на улицу, потому что Старку захотелось переместить вечеринку во двор», — пронеслось в белокурой голове, и блондинистая уже начала думать, как все компактнее устроить. Затем, девчонка застыла, понимая, что видит совсем не то, что ожидала, оказавшись среди всей этой толпы — там, за прозрачными стеклами особняка два железных человека дрались. И, в отличие от остальных, для Даймонт сие действие не выглядело забавным. Их удары были громкими, жесткими и Старк, если верить красно-золотой расцветке костюма, просто забавлялся, побеждая своего соперника. Кажется, пока Уиллоу «отдыхала», Тони перешел все границы, и, чтобы его остановить, кто-то принял столь жесткие меры. Ха. Желудок девушки стянуло в тугой узел, а руки вдруг начали дрожать — зрелище не для слабонервных. А затем, с нескрываемой пьяной агрессией и пафосом «красный» костюм нанес, как казалось, сокрушающий удар своему противнику, который повалился на пол, и с гортанным криком обернулся — взгляд его был устрашающим, злобным, даже не смотря на то, что это всего-то была маска костюма. Сердце упало в пятки. Толпа, кажется, тоже осознала, что эта картина достаточно устрашает, поэтому резким потоком, от которого доносился писк и странные звуки, что люди издают, когда боятся, побежала в сторону парковки, желая покинуть эту вечеринку навсегда. Уиллоу, конечно же, двинулась за всеми, не желая больше чувствовать этот леденящий страх и ужас, что навеивал Старк, который, как казалось, окончательно сошел с ума. Спустя минуту случилось самое страшное — дом вздрогнул от резкого импульса, а затем изверг потоки стекла, пыли и кусков самого себя, осыпая все вокруг и жалобно скрипя. Люди, что мчали к парковке, присели к земле, прикрывая головы и дрожа, а когда поняли, что все прекратилось, и наступила оглушающая тишина — с новым толчком рванули прочь. Даже сама Уиллоу, позабыв обо всем, с удовольствием убралась бы отсюда, если бы не одно маленькое «но». Оказавшись у взятого напрокат авто, белокурая с прискорбием осознала, что ее сумочка вместе с ключами и документами, прямо сейчас находится где-то среди развалин прекрасного белоснежного дома, что теперь навеивал не восхищение, а тихий ужас. «Блять. Блять. Блять. Блять». Парковка почти опустела, люди рассеялись. Звуки борьбы прекратились с отлетом одного из костюмов прочь. Уиллоу сидела на парковочном бордюре, уже, наверное, второй час рассматривая звездное небо и упрямо убеждая себя в том, что пойти забрать свою сумку не составит никакого труда. Здравый разум боролся с пустой тратой времени на холодной парковке, но страх был таким парализующим, что вернуться в дом не хватало сил. Может, ей стоит уйти прочь? Где-то к полудню она дойдет к своему отелю, а там просто упадет на кровать и уснет сном младенца. Денег на такси не было, на автобус или любой другой транспорт тоже. Точнее, они были, но, как и ключи, находились вместе с кошельком в той проклятой сумке, которая, быть может, уже давно уничтожена во время драки. Вечные проколы и неудачи были верными спутниками Уиллоу по жизни, потому она даже не сильно удивлялась происходящему. Только Даймонт могла оставить сумку у бармена, только она могла оказаться среди темной ночи на парковке Тони Старка только в легком платьице, и продрогнуть до костей. Хотелось злиться, материться, проклинать себя, но она лишь смотрела то на звезды, то на бушующий вдали океан и молчала. А что сказать-то самой себе, кроме обидных слов? То, что она дуреха, и подписалась на все это зря, понятно и вон тому дереву, что виднелось вдалеке. Не стоит напоминать об этом и самой себе. Понимая, что ее зубы вот-вот начнут стучать от ночного холода, девчушка взглянула на часы и тяжело вздохнула. Близился четвертый час утра, пьяный Старк уже, наверное, давно спит. Пора вернуться за сумкой и умчаться прочь, а затем вернуться домой вместе с ее подопечным персоналом. Странно осознавать, что никто из них даже не предложил ей место в своей машине, стремительно покидая этот проклятый дом. Почти обидно, да не новость — мало кто из ресторана любил Уиллоу, ведь та уже давно прыгнула выше головы, став их начальницей. Поднявшись на ноги, блондинка посеменила к дому — то обходя обломки, то минуя россыпь стекла. Внутри все выглядело не лучше: руины, дым, тонкие потоки воды из поломанных труб. Минуя разрушенную кухню, девушка чувствовала, как сильно щемит у нее в груди. Вся эта ситуация казалась в корне неправильной, да и дом не заслужил такого отношения к себе. Понимая, что привычный ход к гостиной разрушен, Даймонт тяжело вздохнула и пошла в обход, надеясь, что ничего не свалится ей на голову. Ее шаги эхом разносились по дому, а дыхание, казалось, было слышно даже на другом континенте, таким громким оно было в этой оглушающей тишине. Освещение в доме словно нарочно было тусклым, даже удручающим, но спасало от перелома конечностей, которые по своей удачи белокурая легко могла бы получить, зацепившись о руины. Странная ситуация. Странная жизнь. Оказавшись в просторном зале, где ранее толпились люди, почти поклоняясь покровителю вечеринки, девчонка на мгновение застыла. Казалось, она забыла, как дышать от неожиданности, ведь там, у барной стойки сидел тот самый мужчина, встречи с которым она пыталась избежать. И, боги, словно нарочно, он пил то ли скотч, то ли что-то другое, проводя в ее голове параллель — ту самую, с давних времен. Забавно. Уиллоу не видела Старка целую вечность, но сейчас казалось, что с момента их последней встречи не прошло и дня. Он все такой же весь из себя — сидит у барной стойки, сжимает в руке стакан с выпивкой, строго держит осанку и слегка задирает вверх свой гордый, острый подбородок. Кто бы мог подумать, что их пути вновь пересекутся, верно? Но вот она, стоит, застыв у выхода, и наблюдает за темноволосым мужчиной, что так задумчиво уставился куда-то в сторону руин, что остались от огромного зала, по которому, как теперь казалось, пронесся ураган «Камилла». Несколько часов назад он веселился и писал в свой костюм, демонстрируя способность железной брони к фильтрации, а сейчас сидит, застыв под давлением тяжелых, явно болезненных мыслей, размышляя о чем-то бесконечно грустном. Вздыхает. А ее сердце замирает. — Если вернулась, чтобы читать мне морали — ты знаешь, где дверь, — даже не обернувшись, сухо кинул темноволосый. — Морали — не моя лучшая сторона, мистер Старк. Обернулся. Опалил ее взглядом, заставляя и так дрожащие коленки затрястись с новой силой, а позвоночник сковать льдом. Кажется, не узнал. Или узнал? Нет, конечно же, нет. Думать, что он хотя бы ее помнит, было бы слишком хорошо для нее, а так — много чести для очередной из пустышек. Его взгляд был пристальным, даже слишком. Он смущал, забивал в угол, заставлял забыть собственное имя. Но какой ей прок от сих эмоций? Нужно просто забрать свою сумку и прекратить весь этот стресс, ведь сердце не камень, и вот-вот разорвется от нахлынувшего потока. Черт. — Могу я забрать забытую в суматохе сумку? Ответа не последовало. Тони лишь повел уголком рта, мол, ему безразлично и вернулся к своей выпивке. Ему, кажется, и правда было все равно. Тешил брюнета лишь пьяный угар — больше ничего и не нужно. Метнувшись к небольшому сейфу, что был встроен в барную стойку, Даймонт выудила из него небольшую сумку и стопку документов, которые по завершению вечеринки ей нужно было подписать с мисс Рашман, при этом украдкой поглядывая на Старка. Выглядел он, мягко говоря, разбитым. Словно израненный зверь, загнанный в угол — взгляд пустой, и одновременно дикий, устремленный куда-то в неизвестность. От сего вида становилось даже больно — черт бы побрал чуткость этой девчушки и ее доброе сердце. И будь это кто-то другой, та без колебаний обняла бы его, но Старк.… С ним всегда все было куда сложней. — Спасибо, — прислонив свои вещи к груди, Уилли на секунду застыла напротив Тони. Надеялась, может, хотя бы взглянет на нее, и в глазах его мелькнет искорка памяти, но нет. Чуда не случилось, а сам Старк так и смотрел куда-то в стену своими пустыми глазами. — Подай мне скотч, — стоило Уиллоу сделать шаг в сторону, срывается с губ Старка. — Моя бутылка опустела. Нет, Даймонд должна уйти. Никаких отсылок в прошлое, на сегодня достаточно. — Пожалуйста, — ее милисекундное колебание в мгновение испаряется, стоит ему тихо сказать это. — Подай скотч, Вильгельмина. Одно слово, обладающее чем-то магическим — имя. Старк ее помнит. Эта маленькая деталь вдруг оказалась настолько важной, что растопила немного льда в ее сердце. Отложив в сторону свои вещи, блондинистая разворачивается и пробегает глазами по полке с огненными напитками. Отыскав там «Гленливет», Уиллоу чуть усмехается краешками губ и берет бутылку с какой-то особой ловкостью, которую мысленно подмечает Тони. Она изменилась. Стала изящнее. Нет, не красивее, именно нежнее что ли. Уиллоу не обладала какими-то особыми атрибутами, будь модельная внешность, или же лицо фарфоровой куклы. Нет. Но сейчас, в приглушенном свете она казалась ему произведением искусства. Ангелом, что ворвался в его кошмар, взмахнув белокурыми волосами слишком уж вовремя — именно на грани суицидальных мыслей на фоне всего, что творилось в его жизни. Тихий хруст открывающегося корка, звук плещущегося в стакан скотча. Она все так же умела, как и раньше — не проливает ни капли. Господи, почему он вообще это помнит? Почему не стер сие белокурое создание из памяти, как прочий «хлам» из женщин? — Ваши мероприятия все так же… ошеломляют, — ловким движением Уиллоу отправляет стакан в скольжение по стеклянной поверхности стойки прямо в руку «заказчику», — взрывная вышла вечеринка. — Думаешь? — ее тонкий намек почти заставил уголки губ Старка дрогнуть в намеке на усмешку. — Знаю. Об этом вечере еще долго будут судачить. — Плевать. Опять отвернул голову. Это было почти обидно — дать знак внимания и тут же всем своим видом намекнуть о том, что ты тут лишний. Ауч. Уиллоу тут же захотелось уйти, но… ноги упрямо приросли к полу, заставляя ее остаться. — Кажется, я пожалею об этом, но… Могу я задать вам один вопрос? Тони метнул на девчушку раздраженный взгляд, кричащий о том, чтобы от него отвалили, оставили в покое. Уиллоу ощутила себя маленькой подушечкой для иголок, в которую как раз метнули несколько этих злосчастных колючек, да загнали их поглубже. — Валяй, — отпил со стакана. — Чего тебе? — Мистер Старк… вы в порядке? По ощущениям — нокаут. Вот, что произошло со Старком, рот которого даже слегка приоткрылся в недоумении. Мужчина, что носил железный костюм, битком набитый всевозможными новыми видами оружия, вдруг оказался полностью безоружным от того, что услышал. — Забавно, — уголки губ Тони изогнулись в неком подобии саркастической усмешки. — Но ты первая, кто спросил меня об этом за очень долгий период времени. К брюнету вдруг пришло осознание того, что этот вопрос был для него крайне необходимым, до безумия желанным. Уже давно его глаза буквально кричали о том, что он, черт возьми, не в порядке, и что сходит с ума от навалившегося дерьма с возможностью кончины в ближайшее время. Никто не видел, что он разваливается на части, а лишь принимал саморазрушительные поступки за особенности его «тонкой натуры». А зря. Тони уже давно не тот, кем был прежде. — Мне повторить вопрос? — Нет, лапа, — вздыхает. — Я в порядке. Можешь идти. Все ушли, и тебе пора домой. — А раньше вы никогда мне не лгали прямо в глаза, — уголки губ Даймонт дернулись в намеке на грустную усмешку, а руки потянулись к вещам. — Не думала, что мир настолько перевернулся вверх дном, но он это сделал. И вы правы, мистер Старк — мне пора домой. Всего хорошего. — Мой мир уже давно перевернулся вверх дном, лапа, — стоило блондинке обойти барную стойку и сделать несколько шагов к выходу, сорвалось с губ Тони. Уиллоу даже остановилась, чуть обернув в его сторону голову. — Кое-что слышала по телевизору. — Верхушка айсберга, Уиллс. Поверь. — Верю, — усмехается, после чего чуть слышно вздыхает, понимая, что ей действительно пора. — Доброй ночи, Энтони. — Уиллоу? — она даже не успела сделать очередной шаг, как его хриплый голос вновь заставил и без того ватные ноги девчушки прирасти к земле. — Окажи мне услугу. — Как организатор вашего праздника — сделаю все, что в моих силах. — Чудно. Мне как раз нужен мой бармен. Она наливала, он пил. Сказать, что все это было каким-то дежавю — ничего не сказать, ведь все это Даймонт уже проходила. Проходила тишину и молчаливую задумчивость брюнета напротив, его нежелание разговаривать, но при все этом острую потребность в компании, пустые, даже стеклянные от опьянения глаза. Проходила и мимолетные фразы, которые срывались с его губ нечаянно, словно мысли в слух, прям как только что, когда он пробубнил что-то о том, что находится в отчаянии, о том, что не видит выхода из какой-то ситуации. Понимать все это было не обязательно, но слушать — безоговорочно. Даже когда они сменили расположение, переметнувшись на большой диван у стены, Тони все так же «делил любовь» со стаканом, правда речь его стала почти неразборчивой, хотя рассказать ему, как оказалось, хотелось многое. Что-то выплескивал, махал руками, вещал неразборчиво, поглядывая в ее бездонные, искренне желающие понять его глаза до тех пор, пока не отключился, откинувшись на спинку дивана. Будь Уиллоу менее уставшей, она бы, наверное, начала раздумья об уязвимости Старка в эти минуты, мирно сопящего рядом, но изнеможение дало о себе знать, так что девчушка следом за брюнетом отключилась, скрутившись в милый калачик рядом со своим «боссом». И спать бы так, весь день, забыв о заботах, рядом друг с другом, как в старые добрые. Спать, а затем проснуться и обнаружить, что можно спокойно поболтать о том и сем, починить какую-то безделушку, как электрочайник, но нет. Все это уже давно осталось в прошлом. Безвозвратно. А упрямые глаза сами по себе открылись чуть более часа после «отключки», указывая на неудобную сидящую позу для сна. Старк упрямо качнул головой, пытаясь прогнать размытость, после чего потянулся и простонал. Его движения тут же пробудили белокурую, которая, вдруг, очутилась головой на твердых мужских коленях, ища в них уют диванной подушки. — Извините, — шепчет чуть слышно. Ему все равно — от того пожимает плечами. — Хочу пончик, — на полном серьезе заявляет брюнет, чем обескураживает сонную спутницу. — А как на счет добротной порции сна? — недоумение даже при первых лучах солнца, прокрадывающихся в комнату, ярко отражается на ее лице. — Предпочту сну пончик. В глазури. Нет, даже два. — Мистер Старк… — Решено. Коробку пончиков. — Тогда дерзайте, — пригладив волосы, Даймонт кое-как поднимается на ноги, пытаясь прийти в себя и даже не думая искать логику в поведении Тони. — Семь утра — идеальное время для работы пончечных. По пути к барной стойке, Уиллоу вдруг замечает на полу солнцезащитные очки, оказавшиеся в этой комнате благодаря «боевым действиям». Ловкое движение и они отправляются прямо в руки своему владельцу — не смотря на опьянение и сонливость, реакция у брюнета что надо. — Думаю, это вам пригодиться, князь Цепеш*. Тони усмехнулся, улавливая ее тонкий подкол, подпитанный некой заботой. Мило. — Надеюсь, вы найдете ваши пончики, — схватив в охапку свои вещи, девчушка сделала несколько шагов в сторону выхода, минуя диван. — Всего хорошего, мистер Старк. — Уиллоу? — бархатный голос брюнета останавливает ее у самой двери, заставляя обернуться. — Мм? — Спасибо. Усмехается. — Не падайте духом где попало, мистер Старк. До встречи. Белокурая стремительно покидает дом. Последнее, что она видит, прежде чем уехать — улетающего через крышу брюнета, облачившегося в свои красно-золотые доспехи. Визуализация событий в главе: https://vk.com/wall-174194497_32 & https://vk.com/wall-174194497_31.Примечания к главе:
* 1 — Князь Цепеш — Влад III Цепеш — праобраз графа Дракулы.