г'хост таунз

киба смотрит на хинату, пока хината смотрит на наруто. у нее звездочки в широко раскрытых глазах и восхищенный выдох, слетающий с тонких губ; кибе хочется прикоснуться к ней, к ее открытому плечу, раскрыть полную картину всего дерьма, который он видит прямо перед собой, чтобы она понимала и ценила то, что возле нее, а не где-то та и кем-то там. но хината на то и хината, чтобы стоять, раскрыв рот, и глядеть вслед кричащему наруто. ее бледные щеки стремительно краснеют, а взгляд, наоборот, становится решительным, преобразив ее лицо. та хината, которую он знает еще с детства, всегда была тихой, спокойной и очень милой девочкой. эта хината, которую создали уверенность и непоколебимая воля наруто, — упертая, нагловатая, и киба уже не уверен, что она, такая хрупкая, сможет выдержать все то, что вложил в нее узумаки, не разломавшись и не покрывшись трещинами. если бы господь спросил у кибы о том, что он желал изменить в мире, он бы точно хотел стереть наруто с этой гребаной планеты со всем его положительным влиянием. хината, угловатая и пушистая, цветет и дышит тем же воздухом, что и киба, но они разные, когда наруто вертится хвостиком вокруг уставшей фигуры саске, который совершенно точно не будет под ним прогибаться. хинате кунаем попасть в руку — она не заметит, потому что смотрит на свое ярко-желтое солнце, и ей даже не кажется странным то, как наруто отнекивается от ее слов, отмахивается от комплиментов, зато улыбается чересчур сильно, наблюдая за саске. киба — сторонний наблюдатель, в его голове только ложные надежды и мешок с целебными травами, потому что хината делает отчаянно много усилий для того, чтобы ее заметили. в один из летних дней, кажется, июля месяца, когда цикады поют свои мелодии за окнами домов, расположившись на подгоревших ветвях высокого орешника, саске почему-то прогибается под волей наруто. хината смотрит на их скрещенные локти, сцепленные в замок ладони. хината падает. падает — и прямо в руки кибы.